Профессор Арк

Глава 43 – Семейные разногласия

В коридорах Бикона царили тишина и покой, когда они втроем шли по направлению к тренировочным площадкам. Никто не произнес ни единого слова, и можно было услышать лишь звук их шагов. Вначале пути еще предпринимались робкие попытки завести разговор, но ни серьезность ситуации, ни ее возможные последствия к нему как-то не располагали.

Ужасающая бездна внутри Жона всё разрасталась и разрасталась по мере приближения к цели их путешествия. Его руки дрожали и не слушались, а по виску стекала капля пота.

Николас Арк на данном фоне выглядел просто образцом спокойствия. Выражение лица демонстрировало лишь уверенность в собственных силах, а абсолютно равнодушный взгляд был направлен строго вперед, явно не собираясь понапрасну метаться по сторонам. К тому же он успевал еще и поддерживать под руку Джунипер, которая куда хуже справлялась с навалившемся на нее стрессом.

Жон вздохнул и подумал о том, что тоже когда-то во всем полагался на отца.

Николас казался ему воплощением надежности, терпения и непоколебимости. В нем не было заметно ни капли беспокойства по поводу того, что однажды он мог просто не вернуться с очередного задания.

Жону потребовалось немного подрасти, чтобы понять.

Да, Николас являлся довольно сильным Охотником, но успех ему обеспечили вовсе не какие-то там невероятные боевые навыки. В основе всего лежали именно терпение, прагматизм и методичность в подходе к любой проблеме.

Пусть гражданские и называли его героем, но спасал он лишь тех, кого можно было спасти. Людей же, добраться до которых не представлялось возможным, Николас равнодушно оставлял умирать. Он спокойно оценивал каждое полученное задание и без особых переживаний отступал в тех случаях, когда обстоятельства складывались не в его пользу.

Но становился ли Николас от этого плохим человеком? Жон так не считал.

На примере матери Руби и Янг он научился тому, что существовали разные типы Охотников. Саммер Роуз была готова действовать вне зависимости от обстановки на поле боя. Она намеревалась либо совершить невозможное, либо просто погибнуть, пытаясь это сделать.

Что-то такое с ней однажды и произошло.

Пусть подобные слова и звучали довольно жестоко, но... Жон хотя бы вырос в полноценной семье, твердо зная, что самой важной задачей его отец полагал именно возвращение домой. Что лишь жизни и благополучие родных стояли для него на первом месте.

В детстве подобные мысли приносили Жону немалый комфорт, но сейчас вполне могли обречь его на поражение.

— Здесь находятся тренировочные площадки, — произнес он, отперев класс при помощи выданного ему Глиндой кода.

Большинство арен казались излишне большими для задуманного ими боя, так что Жон даже не стал включать над ними свет. В конце концов, не стоило совершенно бессмысленно увеличивать счета Бикона за электричество.

— Всё осталось примерно таким же, как в моих воспоминаниях, — кивнул Николас. — Только оборудование явно обновили.

— Потому что Глинда старается достать для своих студентов самое лучшее, чтобы как следует подготовить их к взрослой жизни.

Джунипер вздрогнула и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Николас взял ее за руку и мягко улыбнулся, не позволив это сделать.

— Насколько я понимаю, мы воспользуемся одной из арен, верно? Бой до исчерпания твоей ауры?

Жон нервно сглотнул, отметив для себя, что его отец ничуть не сомневался в исходе схватки. Это ведь даже не было попыткой запугать противника — всего лишь констатацией факта.

— До того момента, как кто-либо из нас сдастся или потеряет сознание, — ответил он, несмотря на пересохшее горло.

— Разве это не опасно? — обеспокоено поинтересовалась Джунипер, только сейчас до конца осознав, на что конкретно согласилась. Теперь ее муж и сын должны были драться друг с другом.

— Хочешь зайти настолько далеко? — слегка приподнял бровь Николас. — Не волнуйся, Джунипер, я скручу его очень аккуратно. Ты же знаешь, что у меня просто не поднимется рука серьезно навредить нашим детям.

— Да, знаю. Но...

Они посмотрели друг другу в глаза, как это часто бывало, перейдя на какой-то безмолвный вид общения. Через несколько секунд Джунипер кивнула.

— Ладно, — сказала она. — Пусть будет так.

Впрочем, подобное решение ничуть не помешало ей кидать обеспокоенные взгляды в сторону Жона.

— Я подготовлю арену, — произнес тот. — Автоматика проследит за уровнем наших аур и не допустит случайного попадания по маме.

— Хорошо, оставлю это дело тебе.

Жон кивнул, подойдя к механизму, который начал постепенно оживать.

— Вставь свой свиток вот сюда.

— Он и так показывает мою ауру... — сказал Николас.

— Это необходимо для арены, — пояснил Жон. — Она не включится, пока не убедится в том, что у обоих участников достаточный для начала поединка уровень ауры. Одна из мер безопасности.

Хотя вряд ли что-то подобное действительно могло помешать подраться тем, кто искренне желал это сделать. Скорее всего, таким способом производитель оборудования просто хотел обезопасить самого себя от любых возможных претензий.

Жон взял в руки свиток отца и вставил в слот рядом со своим собственным. Некоторые экраны засветились, но он их отключил, оставив лишь те, что были необходимы для настройки параметров схватки. Вскоре оба индикатора аур показывали ярко-зеленые полоски.

— Ты довольно неплохо со всем этим справляешься.

Жон пожал плечами и улыбнулся.

— У меня вполне достаточно практики: уроки, желающие устроить спарринг студенты и просто полуофициальные бои... К тому же производитель оборудования не стал переусложнять интерфейс.

Николас нахмурился и жестом попросил Джунипер уйти с арены. Та его послушалась, продолжив взволнованно кусать губы.

Как только она покинула зону слышимости, Николас посмотрел на Жона.

— Можешь уже перестать, — строгим голосом произнес он.

— Перестать что?

— Я понятия не имею, насколько сильнее ты стал в плане боевой подготовки, но манипулировать окружающими научился просто замечательно. Сначала представил нам своих студентов, потом девушку, а теперь периодически напоминаешь о том, как хорошо ты тут устроился. С самого прибытия в Бикон нам то и дело попадаются люди, которые очень расстроятся в случае твоего исчезновения, — покачал головой Николас. — Джунипер может поддаться голосу сердца, которое подсказывает ей, что мы пытаемся лишить тебя счастья, но я на такую уловку точно не поведусь. И мне совсем не нравится, как ты играешь с ее чувствами.

Жон ощутил угрызения совести, хотя всё это получилось совершенно случайно. Он вовсе не ожидал, что Глинда признается его родителям в том, что у них имелись романтические отношения. Но даже так Жон собирался использовать в битве за возможность остаться в Биконе любое доступное ему оружие.

— Я вовсе не бессердечный, но если продолжишь взывать к моим чувствам, то тебя ждет лишь разочарование, — произнес Николас, вытащив из ножен меч. Разумеется, это был вовсе не украденный Жоном Кроцеа Морс, но выглядел он ничуть не менее смертоносным. — Я сделаю всё необходимое для защиты членов моей семьи... хотят они того или нет.

— А самим нам принимать решения вообще нельзя? — поинтересовался Жон, встав прямо напротив отца.

— Я не боюсь позволять вам совершать собственные ошибки... если последствия окажутся не слишком серьезными. У меня не было никаких возражений насчет того, чтобы ты учил детей в Вейле. Вот только у нас почему-то ни разу не зашла речь о том, в какой именно школе ты собрался этим заниматься. Я рассчитывал, что в самом худшем случае тебя будут ждать тяжелейший стресс и потеря сна... но никак не смерть. Если хочешь самостоятельности, до сначала докажи свою силу. Разве не для этого мы сюда пришли?

— Нет.

— Хм? — удивленно посмотрел на него Николас.

Жон спокойно встретил его взгляд.

— Я не собираюсь ничего доказывать, — произнес он. — Мой выбор уже сделан. Я своими решениями не горжусь, но и менять их всё равно бы не стал, даже если бы мог вернуться обратно в прошлое. Наш бой необходим вовсе не для того, чтобы что-то там доказать, поскольку ни разрешение, ни одобрение мне не требуются.

Кроцеа Морс с тихим шелестом покинул ножны.

— Я сражаюсь для того, чтобы защитить дорогих мне людей.

Когда-то всё было совсем иначе. Жон жаждал чьего-нибудь одобрения, причем не только членов семьи, но и совершенно посторонних людей. Потому-то он и хотел стать Охотником... Не для того, чтобы кого-то там спасать, в отличие от Руби. Не для борьбы за равные права, чего желала Блейк. Не для защиты дорогого человека, как это делала Янг. И разумеется, не для того, чтобы изменить мир, о чем мечтала Вайсс.

Жон лгал, чтобы стать героем — кем-то особенным... тем, на кого все будут обращать внимание.

Память об этом жгла ему душу ничуть не меньше любых других постыдных секретов. Тогда он был идиотом... или даже просто ребенком. Но сейчас многое изменилось. В нем нуждались друзья, студенты и весь Бикон.

А потому следовало сражаться.

— Замечательные слова, — кивнул Николас, поведя плечами, чтобы немного разогреть мышцы. — Но если считаешь, что они помогут тебе остаться здесь даже в случае твоего поражения, то глубоко заблуждаешься. Меня не волнуют приложенные тобой усилия. И даже то, насколько хорошо ты отточил боевые навыки.

Он крутанул в руке меч.

— Единственной важной сейчас вещью остается лишь твоя способность не позволить мне увезти тебя обратно домой.

— Имеет значение только конечный результат, верно?

Для него это было даже слишком хорошо знакомо.

— Тот факт, что ты сделал всё возможное, ничуть не уменьшит нашу боль, когда мы узнаем о твоей гибели. Именно с конечным результатом нам всем придется дальше жить. Лишь он имеет значение для тех, кого мы любим. Мертвым безразлична их собственная смерть, и страдают исключительно живые.

Жон с силой сжал рукоять своего меча.

— Ладно, — прошептал он. — Тогда я покажу тебе, насколько сильным стал за это время.

— Но пока мы еще не начали... не мог бы ты отозвать свою тень? — попросил Николас.

Жон на мгновение запаниковал, подумав о том, что кому-то из студентов удалось пробраться в класс, чтобы посмотреть на спарринг. Впрочем, секундой позже он уставился в знакомые разноцветные глаза.

— Нео, — вздохнул Жон.

Она появилась перед ним в обличии Ноа и без оружия, что, к слову, ничуть не уменьшало исходившую от нее угрозу.

Николас уставился на Нео. Та встретилась с ним взглядом, после чего они еще больше стали напоминать двух крайне опасных хищников. И судя по тому, как Николас переместил меч, недооценивать ее из-за скромных размеров или невинной внешности он совсем не собирался.

А вот Жон отчетливо видел, что Нео была необычайно напряжена.

— Всё в порядке, — произнес он, положив ладони ей на плечи.

Она не стала к нему оборачиваться, но слегка наклонила голову, явно прислушиваясь к его словам.

— Доверь это дело мне, — прошептал ей на ухо Жон. — Я должен сам всё закончить.

Нео покачала головой и практически неразличимым движением сместилась так, чтобы оказаться между ним и Николасом.

Жон ощутил внутри какое-то теплое чувство. Пожалуй, в первый раз она настолько открыто продемонстрировала свое беспокойство о нем и готовность за него сражаться, что просто не могло не сказаться на его боевом духе.

— Не стоит, — произнес он. — Обещаю, Нео, что справлюсь. Просто доверься мне.

Взгляд ее разноцветных глаз впился в него, причем это продолжалось так долго, что Жон просто не смог не моргнуть. Нео не стала ни кивать, ни улыбаться. Она лишь фыркнула и отвернулась, а у него возникло такое чувство, что за его выходку обязательно последует какое-нибудь наказание.

Ну, в том случае, если Жон победит, разумеется.

— Почему бы тебе не постоять рядом с моей мамой? — предложил он.

Нео сердито на него посмотрела, а затем все-таки ушла с арены, но не к Джунипер, а на противоположный край. Своим поступком она прямо заявила, кого именно поддерживала.

— Эта девчонка следует за нами от самого Буллхэда, — пробормотал Николас. — Раньше я ничего о ней не говорил, но мне совсем не нравится мысль о том, что она будет скрываться где-то рядом во время нашего поединка.

— Я бы не позволил ей вмешаться!

— Меня беспокоят совсем не твои моральные качества.

Ну, тут Николас ничуть не ошибался. Если бы Нео пожелала что-либо сделать, то Жон ни за что бы не смог ее остановить. Впрочем, это был лишь его бой, и именно ему следовало в нем победить.

Кроцеа Морс поднялся. Меч Николаса повторил его движение. Это оказалось довольно простое оружие с волнистыми узорами на клинке и аккуратной кожаной оплеткой рукояти.

— Новый меч? — спросил Жон. — Мне он не знаком.

— Ты же забрал у меня Кроцеа Морс, так что я был вынужден стряхнуть пыль с чего-то... более древнего. Он называется "Аргентум", и ты о нем никогда не слышал, потому что... эта история произошла еще до твоего рождения.

Тон Николаса оставался совершенно равнодушным, но Жон за время своего пребывания в Биконе привык обращать внимание на всякие мелкие детали, способные повысить его шансы на выживание, а потому все-таки понял, что за всем этим скрывалось что-то еще.

Как уже было сказано, Аргентум оказался простым мечом без каких-либо других форм. Николас никогда бы не доверил собственное благополучие оружию, способному в самый ответственный момент его подвести. Но и плохой клинок он тоже ни за что бы не взял в руки.

— Готовься, — произнес Николас, выставив перед собой меч. — Ради защиты тех, кем я дорожу, никакой жалости не жди.

Жон держал в одной руке Кроцеа Морс, а в другой — щит, чувствуя всю их тяжесть. Все придуманные им планы промелькнули у него в голове и исчезли, оставив после себя лишь его, Николаса и небольшой участок пространства между ними. По виску скатилась капля пота. Он тихо вздохнул и осторожно выставил вперед левую ногу.

Руки Жона буквально завопили от боли, когда он принял на щит прямой удар внезапно оказавшегося перед ним Николаса. Вложенная в атаку сила заставила его упасть на одно колено. Едва успев выдохнуть с облегчением, когда давление на щит исчезло, Жон выругался и откатился в сторону, чтобы не попасть под второй удар.

За его спиной Аргентум со скрежетом прорубил усиленную плиту пола. Но это совсем не помешало Николасу моментально освободить оружие и броситься в новую атаку.

В обрушившемся на Жона граде ударов не имелось ни жалости, ни каких-либо сомнений. Каждый из них вполне мог пробить защиту, разрезать плоть и раздробить кости, но пока они лишь отбрасывали его немного назад. Зарычав, Жон пригнулся и, пропустив очередной взмах меча над головой, атаковал Николаса в голову.

Тот лишь презрительно поморщился, не ощутив никакой силы за этим ударом, а затем врезал свободной рукой в точку между шеей и плечом Жона.

Резкая боль заставила того вскрикнуть, едва не выпустив из рук Кроцеа Морс. Лишь отчаяние и решимость позволили ему удержать оружие, а затем и ударить головой прямо в челюсть Николасу, чтобы выиграть хотя бы одну дополнительную секунду. Тот потер подбородок и уже через мгновение вновь атаковал Жона. Взмах Аргентума оказался всего лишь обманкой, в то время как именно кулак свободной руки Николаса представлял настоящую опасность, всё же достигнув его лица.

Жон пошатнулся, краем глаза заметив, что Аргентум резко изменил траекторию и вновь устремился к нему. Он успел пригнуться, позволив лезвию просвистеть над головой, после чего заблокировал щитом сокрушительный пинок в лицо. Стоя на одном колене и с трудом удерживая ногу противника, Жон нанес удар Кроцеа Морсом прямо в открывшийся пах.

Николас моментально отступил назад, но совсем уж невредимым он уже не выглядел. Его губы оказались разбиты, да и внутреннюю сторону бедра тоже все-таки удалось зацепить. Судя по индикатору, уровень ауры Николаса немного опустился.

Жон поднялся на ноги, не спеша ни радоваться своим успехам, ни смотреть на собственные показатели ауры. Вряд ли одно хорошее попадание и отчаянный удар головой в лицо могли сравниться с тем, какую боль довелось пережить ему самому. Размен прошел явно не в его пользу.

— Пожалуйста, осторожнее! — крикнула Джунипер.

Жон понятия не имел, к кому конкретно она обращалась, да и не мог позволить себе отвлекаться от Николаса.

У того не имелось Проявления... Если точнее, то оно у него всё же имелось, но ничем не могло помочь в данной ситуации. В конце концов, от предсказания погоды было очень мало толку в бою.

Когда-то Жон назвал его совершенно бесполезным и до сих пор помнил ответ Николаса:

"Оно не бесполезное. Я точно знаю, когда не стоит выходить из дома, и могу заранее предупредить твою маму, чтобы она оделась потеплее. К тому же подобное Проявление не позволяет мне начать считать себя самым сильным".

В тот раз Жон его не понял, но сейчас до него дошло. Слишком многие чересчур полагались на свои Проявления. Та же Руби являлась отличным примером. Да и не она одна. Блейк постоянно использовала своих клонов во время боя. А вот Вайсс вполне могла обойтись как без Проявления, так и без Праха, вот только уровень представляемой ей угрозы в таком случае серьезно снижался.

У Николаса Арка не имелось подобных слабых мест. Он предпочитал обходится без инструментов, которые могли его подвести. Для боя с абсолютно любым противником ему требовалось лишь собственное тело и аура, так что Николас всегда оставался крайне опасным. Его просто невозможно было лишить боевых навыков, огромного опыта и непоколебимой целеустремленности.

"У меня тоже нет никакого Проявления. По крайней мере, я его еще не открыл. Но даже если бы оно вдруг появилось, то на привычку к его применению ушло бы значительное время".

Каждый Охотник был вынужден учиться использовать свои способности. Руби когда-то врезалась в стены, Блейк оставляла своих клонов тупо стоять в самых неожиданных местах. Жону же приходилось сражаться теми силами и средствами, которые у него уже имелись.

Точно такими же, как и у его отца, к слову... И это было не слишком хорошо.

Николас бросился вперед, видимо, решив, что пауза несколько затянулась. Жон тряхнул головой, выставил перед собой щит и кинулся ему навстречу. В конце концов, одна лишь оборона никогда бы не позволила ему выиграть схватку, если, конечно, не имелось заранее установленного лимита времени. Но сейчас противника требовалось именно победить.

С такими мыслями он и врезался в Николаса. Щит со звоном принял на себя удар Аргентума, после чего Жон отвел его в сторону и ткнул мечом Николасу в живот. Тот отбил атаку ножнами, а затем обрушил Аргентум на Жона, попытавшись разрубить его на две половинки.

Разумеется он не стал ждать подобного развития событий, врезавшись плечом Николасу в грудь и перехватив за локоть ту руку, которая сжимала меч. Что-то вроде этого с ним самим однажды проделала Нео. Жон с рычанием вывернул ему руку, после чего толкнул его тазом, заставив упасть на спину.

Джунипер испуганно вскрикнула, когда он попытался добить рухнувшего на пол Николаса, но тот уже успел перекатиться и вскочить на ноги, чтобы затем прервать любую возможную атаку взмахом Аргентума. Выражение его лица так и осталось совершенно спокойным, и некоторое удивление выдавала лишь слегка приподнятая бровь.

Они оба считали разговоры во время боя самым настоящим преступлением, так что Жон молча направил меч в сторону Николаса, вздохнул, поправил стойку так, чтобы рукоять находилась примерно на уровне плеч, а затем бросился вперед. Аргентум со звонов встретил Кроцеа Морс. Николас удерживал свой меч обеими руками, так что сила удара оказалась подобна столкновению с тяжелым молотом. И Жон, и его отец пошатнулись, но к такому повороту был готов именно второй.

Атака локтем по глазу заставила его вскрикнуть от боли, да еще и прикусить язык. Во рту тут же начала собираться кровь, а сектор обзора сократился практически вдвое, но Жон все-таки сумел ткнуть мечом. Кроцеа Морс вновь встретился с Аргентумом, позволив поменять хватку и врезать Николасу навершием прямо в лицо.

Тот пошатнулся, отступил на шаг назад и, закрыв ладонью пострадавший глаз, настороженно посмотрел на сына.

"Я уже не тот, каким был раньше", — сказал бы ему Жон, если бы в этом имелся хоть какой-то смысл. В конце концов, поступки говорили куда громче всяческих слов, а за любую попытку открыть рот не по делу Николас его моментально бы наказал.

В бою абсолютно все действия в той или иной степени являлись отвлекающими маневрами. Даже твои собственные слова.

Когда Николас вновь кинулся вперед, Жон оказался готов. Он развернулся боком и взял Кроцеа Морс обратным хватом. Запястье, по которому скользнуло лезвие Аргентума, как будто обожгло огнем, но зато Жон сумел отбить его вбок, заглянул отцу прямо в глаза, прежде чем впечатать ему в лицо щит, и закончил атаку ударом меча.

Впрочем, последний оказался отражен. Николас тихо выругался и вновь отступил.

Жон взревел и бросился вперед, решив не давать ему время на то, чтобы прийти в себя. Кроцеа Морс в очередной раз наткнулся на Аргентум, но он лишь ухмыльнулся, перехватил запястье отца той рукой, на которой повис щит, и надавил на сцепившиеся мечи, заставив лезвие коснуться лица Николаса.

Тот в ответ зарычал, похоже, вообще не почувствовав никакой боли, и с неожиданной силой оттолкнул от себя Жона. Попавший по Кроцеа Морсу Аргентум выбил целый сноп искр.

Жон почувствовал, что рука практически перестала его слушаться, а затем в нем и вовсе зародился страх, когда ноги оторвались от арены, а спина врезалась в пол.

Это было просто невозможно... Насколько же сильным оказался его отец?

Он торопливо вскочил на ноги, но Николас тоже не терял времени даром, резко сократив дистанцию. Щит принял на себя новую атаку, отсушив левую руку и безвольно на ней повиснув. Жон опять полетел на пол, больно стукнувшись плечом и перекатившись, чтобы спастись от еще одного удара.

В глазах спешившего к нему Николаса по-прежнему не было видно ни капли жалости.

Вовремя поднятый Кроцеа Морс заблокировал очередную атаку, но сила удара оказалась такова, что меч Жона просто врезался в его же собственное тело. Вспыхнула аура, и он снова покатился по полу.

Аргентум сверкнул, когда Николас с ревом воткнул его в то месте, где еще секунду назад находился Жон. Тот поспешил откатиться подальше от целого града металлических и пластиковых осколков, которые меч вырвал из пола.

Кроцеа Морс теперь приходилось удерживать обеими руками. Жон пытался отводить удары в сторону, но вложенная в них сила всё равно заставляла его мышцы стонать от боли.

Очередную атаку серебристого клинка удалось отбить лишь на одних инстинктах. Рука очень плохо слушалась, да и аура находилась далеко не в самом лучшем состоянии. Судя по индикаторам, Жон уже вошел в красную зону. Впрочем, Николас тоже не остался невредимым, но пока еще держался в желтой, пусть и у нижней ее границы.

Это уже серьезно превосходило всё то, чего он ожидал... Наверное, такая мысль должна была успокоить Жона, но ничего подобного почему-то не происходило.

Ни приложенные усилия, ни то, насколько близко ему удалось подобраться к цели, не имели ни малейшего значения — лишь конечный результат. Либо победа, либо поражение...

Руки Жона крепко сжимали пропитавшуюся его же собственным потом кожаную оплетку меча, грудь тяжело поднималась и опускалась, а во рту чувствовался привкус крови.

Ему следовало победить. Никакого другого варианта тут не имелось.

Требовалось отыскать какое-нибудь уязвимое место, куда можно будет направить атаку. Вот только существовало ли что-либо подобное у человека, прожившего три десятка лет в мире, в котором Жон еще не провел и года?

— Сдавайся, — сказал Николас. Это были самые первые его слова с начала их поединка. — Ты уже проиграл. Заканчивай со всякими глупостями и возвращайся домой.

Жон сверкнул глазами, сплюнул на пол кровь, а затем покачал головой и смахнул со лба капли пота.

— Сдаться? — рассмеялся он. — Нет, этого не будет.

— Упорство и стойкость перед лицом неминуемого поражения очень ценятся режиссерами различных боевиков и просто изнеженными гражданскими, которые никогда не видели настоящих битв. Если желаешь выжить в нашем жестоком мире, то тебе следует научиться принимать неудачи. Те, кто подобным навыком по какой-то причине не обладает, в лучшем случае некоторое время считаются героями и получают в награду короткую строчку на очередном мемориале. К сожалению, своих героев люди очень быстро забывают.

— Заткнись...

— Да и от звания злодея их обычно отделяет одно-единственное проваленное задание, после чего остается лишь презрение толпы. Люди вечно ожидают от тебя великих свершений, и если ты их надежды по той или иной причине не оправдываешь, то ни на что хорошее рассчитывать уже не стоит. Тебе действительно этого хочется?

— Заткнись! — взревел Жон, бросившись вперед. Все свои оставшиеся силы он вложил в последнюю атаку.

Аргентум преградил путь Кроцеа Морсу и в целом фонтане искр остановил его удар. Николас надавил на сцепившиеся мечи и освободил свое оружие, после чего пробил защиту Жона.

Тот рухнул на колени, а секундой позже по полу зазвенел и не удержавшийся на руке щит. Теперь в непослушных пальцах оставался лишь Кроцеа Морс.

Контрольная система арены внезапно ожила и сообщила:

— Уровень ауры одного из участников боя достиг нулевой отметки.

— Поединок окончен, — вздохнул Николас, убрав Аргентум в ножны. — Ты хорошо сражался... гораздо лучше, чем я мог себе представить... но как уже было сказано, этого недостаточно.

Жон ощутил, как в его груди постепенно разрастались злость, гнев и разочарование... Он сжал кулаки и подумал о тех людях, которых придется оставить в Биконе.

— Жизнь героя — это совсем не то, чего тебе хочется, — тем временем продолжил Николас. — И я лучше погибну, чем стану безучастно наблюдать за тем, как кто-то из моей семьи окажется обречен на подобную участь.

— Я и не желаю быть героем...

— Хм?

Жон отчаянно пытался отдышаться.

— Я не желаю быть героем, — чуть громче повторил он. — Меня не волнует ни репутация в обществе, ни то, что обо мне кто-то там подумает. Я занимаюсь этим лишь для того, чтобы защитить дорогих мне людей: студентов, коллег — вообще всех в Биконе! Нет никаких других причин!

Николас задумчиво посмотрел на Жона, и пожалуй, впервые за сегодняшний день на его лице появилась искренняя улыбка.

— Если так, то я рад и подобной перемене, и тому, насколько сильным ты стал, — сказал он.

Жон ощутил капельку надежды.

— Но моя радость никак тебя не защитит. Я же говорил, что значение имеет лишь конечный результат. Бой окончен, и ты в нем проиграл.

Разумеется, ожидать какой-либо иной вариант развития событий было попросту глупо. Жон горько рассмеялся, стиснул рукоять Кроцеа Морса и, опершись на него, словно на костыль, тяжело поднялся с пола. Даже для того, чтобы нормально стоять, ему потребовалась хоть какая-то опора.

— Ничего еще не закончилось.

— У тебя нет ауры... Не глупи, — произнес Николас.

— Бой продолжается до тех пор, пока кто-либо из нас не сдастся или не потеряет сознание, — напомнил ему Жон, аккуратно выставив перед собой Кроцеа Морс и постаравшись при этом не завалиться набок. — Только не говори, что ты уже забыл условия поединка.

— Ничего я не забыл — просто понадеялся на то, что ты поведешь себя хоть сколько-нибудь разумно. У тебя нет никакой защиты от моих ударов. Ты вообще едва способен стоять на ногах. Вряд ли я преувеличу, если скажу, что с тобой сейчас легко сможет справиться даже самый слабый из студентов.

Жон не стал ничего ему отвечать.

— Ладно, пусть будет так, — вздохнул Николас, спокойно вытащив из ножен Аргентум. Судя по хвату, он собирался просто вырубить Жона при помощи навершия. — Я постараюсь действовать настолько аккуратно, насколько это возможно. Когда ты очнешься, Бикон для тебя уже останется в прошлом.

В прошлом... вместе с командами RWBY, RVNN, CRDL и CFY. Жон потеряет их всех, не говоря уже о дружбе с ними, если, конечно, настолько странные отношения вообще можно было так называть. Да и своих коллег он тоже никогда не увидит. Больше не будет рядом Питера, который, несмотря ни на что, сумел стать ему самым лучшим другом. Жон не услышит голос мудрости в лице Барта, не схватится за голову от очередной выходки Озпина и не обнимет Глинду... Все они окажутся лишь воспоминаниями о прошлом.

Руки непроизвольно сжали рукоять так и норовившего опуститься под собственной тяжестью Кроцеа Морса. Жон не стал заморачиваться с фехтованием, перехватив меч так, словно это была какая-то дубина, а затем посмотрел на медленно двинувшегося к нему отца.

— Вряд ли это что-то для тебя значит, — произнес Николас, взяв Аргентум за крестовину, — но все-таки заранее попрошу прощения.

— Хе... — ухмыльнулся Жон. — Я тоже.

Николас попытался отскочить, но было уже слишком поздно. Жон бросился вперед, ударив плечом в грудь и сбив его на пол. Навершие Аргентума все-таки задело затылок, но он лишь стиснул зубы от боли и нанес удар Кроцеа Морсом.

Николас сумел остановить атаку возле самой шеи при помощи гарды своего меча.

— Как? — спросил он.

Жон с рычанием навалился на него всем своим весом. Пусть отец и был сильнее, но находился в весьма неудобном положении, да и оружие держал лишь одной рукой. Вскоре лезвие Аргентума прикоснулось к коже собственного владельца.

— Как?! — крикнул он. — Потому что мне есть, за кого сражаться! Потому что без меня они попросту не выживут! Ты думаешь, у тебя получится лишить меня всего?! Не выйдет! Сдавайся!

Николас ухватился второй рукой за плоскую часть клинка Аргентума и, несмотря на неудобное положение, начал медленно отодвигать лезвие от своей шеи. Жон постарался усилить давление.

— Ты не можешь победить! — воскликнул он. — Сдавайся! Или мне придется перерезать тебе глотку!

— Никогда.

— Ты только что прочитал мне лекцию о важности принятия поражения и глупости того, чтобы жертвовать своей жизнью ради непонятно чего, а теперь вытворяешь вот это?! — возмутился Жон, опершись коленом на грудь отца, чтобы удобнее было давить на меч. — Разве ситуация у нас сейчас не точно такая же? Если хоть сколько-нибудь ценишь собственный совет, то просто последуй ему и сдайся!

Николас нахмурился, когда Аргентум вновь начал приближаться к его горлу.

— Какой же ты лицемер, — прошептал Жон. — Говоришь всем о том, как важно научиться выживать и принимать поражения, а сам не способен преодолеть собственное упрямство!

— Я сделаю... всё возможное для того, чтобы защитить семью.

— И я сделаю то же самое! — взревел Жон, собравшись додавить Николаса, но замерев, когда ему на плечи опустились мягкие ладони, а на кожу упали чужие слезы.

— Хватит! — крикнула Джунипер. — Перестаньте! Оба! Это всего лишь спарринг, а не повод убивать друг друга. Я не хочу видеть, как мой сын сражается без ауры, а мужу вот-вот вскроют горло!

Жон внезапно осознал ситуацию, в которой они сейчас оказались. Он стоял на коленях рядом с отцом и изо всех сил пытался опустить вниз лезвие меча. И тот, и другой были с ног до головы покрыты потом, а также многочисленными порезами.

— Ты победил, — всхлипнула Джунипер. — Жон победил. Просто... перестаньте. Пожалуйста... Мы ведь одна семья. Я не хочу смотреть на то, как вы пытаетесь убить друг друга.

Жон медленно отвел меч, позволив тому выпасть из ослабевших пальцев и со звоном покатиться по полу. Николас принял сидячее положение, потер шею, но в остальном совершенно равнодушно отнесся к тому, насколько близко от него прошла смерть.

— Джунипер, — прошептал он. — Я-...

— Не хочу ничего слышать. Всё закончилось, и надеюсь, больше никогда не повторится.

— Я должен был победить, — продолжил Николас. — И победил бы, если бы не опасался ему навредить.

Он сердито посмотрел на Жона.

— Разве не ты же сам в этом и виноват? — поинтересовался тот.

Николас вздохнул.

— Да... наверное.

Невнимательность и жалость обрекли его на поражение... Понимание того, что победу Жону обеспечила любовь отца, а вовсе не собственные боевые навыки, не приносило ни малейшего удовольствия. Но ведь важен был лишь конечный результат, верно? Так говорили Роман с Синдер, то же самое сказал перед поединком и Николас.

— Можешь остаться, — произнес тот. — Вряд ли мы сумеем тебе помешать. К тому же у нас был договор. Но спроси у самого себя, сынок... Как долго всё это будет продолжаться?

Жону вовсе не требовалось отвечать на его вопрос. Всё равно родители уже покинули класс, не став ничего дожидаться. Впрочем, он и сам сомневался, что хотел знать ответ.

Даже если удастся остановить Синдер и защитить студентов, а затем мирно закончить учебный год... вечно лгать у него всё равно не получится.

* * *

На то, чтобы разжать вцепившиеся в рукоять оружия и побелевшие пальцы, ушло куда больше времени, чем она рассчитывала. Челюсть немного побаливала от постоянно стиснутых зубов, а сердце, пожалуй, еще ни разу не билось настолько отчаянно.

Блейк Белладонна продолжала сидеть на одной из балок под потолком, но больше не направляла ствол Гэмбол Шрауда на арену.

Профессор наверняка бы обиделся, если бы узнал, что она последовала за ним. Впрочем, вряд ли подобный факт вообще мог ускользнуть от его внимания. Блейк и самой было очень больно следить за весьма уважаемым ей человеком, но извиняться она всё равно не собиралась. Да и увиденное только что...

"Мои нервы для такого просто не приспособлены..."

Если бы Вайсс, Руби или Янг вдруг появились здесь, то наверняка бы не выдержали и давным-давно вмешались в поединок, попытавшись хоть как-то помочь профессору. Возможно, она поступила бы точно так же, и ее выстрел даже удалось бы списать на случайность... но отец Жона оказался ужасающим противником, которого подобное вряд ли смогло бы остановить. Он был невероятно быстрым, очень сильным и совершенно безжалостным.

Блейк сомневалась... Хотя нет, она ничуть не сомневалась, что не выстояла бы в схватке с ним. В отличие от Жона. Ну, на то он и был профессором Арком, чтобы творить невозможное.

А еще их команда его едва не потеряла...

Ей удалось услышать лишь часть разговора, когда они перешли на крик, но недостатком умственных способностей Блейк никогда не страдала и сложить кусочки картины в единое целое все-таки смогла.

Семья профессора совсем не одобряла избранную им карьеру и хотела заставить его всё бросить.

Теперь становилось понятно, почему Жон сидел в своем кабинете с бутылкой спиртного в руках. Да и кинутый им в стену свиток, а также его усталость и отчаяние тоже получили свое объяснение. Блейк уже доводилось видеть что-то подобное, и это наполняло ее беспокойством.

Тогда она подумала, что Жон получил какую-то ужасную весть — что-то страшное произошло в Вакуо или даже кто-то умер. А на следующий день в Бикон прибыла его семья...

Блейк практически сразу поняла, что он скрывал свои истинные чувства. Но что бы совсем недавно ни погрузило Жона в пучины отчаяния, оно было как-то связанно именно с ними.

Стоило ей познакомиться с его сестрами, и всё тут же встало на свои места. Слишком уж критически и предвзято они к нему относились — настолько, что это никак не могло не вызвать у нее гнев.

Янг моментально заметила столь нехарактерную реакцию и даже сочла необходимым ее прокомментировать, что само по себе немало говорило о силе испытанных Блейк в тот момент эмоций. Это оказалось своего рода осторожным напоминанием о том, что с беззащитными гражданскими абсолютно ничего нельзя было сделать. Пришлось просто уйти, чтобы случайно на них не сорваться.

Но ведь данный факт вовсе не означал, что она решила обо всем позабыть, верно? Возможно, со стороны всё и выглядело как-то иначе, но Жон ей нравился. Не так, как в случае с Янг и Руби, разумеется... или даже Вайсс, хотя о ее чувствах к Жону сложно было что-то сказать наверняка. В общем, Блейк считала его как минимум своим другом и подозревала, что он относился к ней примерно так же. Ну, если, конечно, хоть сколько-нибудь доверял привыкшей постоянно убегать от любых проблем бывшей террористке.

Разве имелись какие-либо странности в том, что Блейк решила чуть позже его отыскать, чтобы помочь или хотя бы позволить выговориться? Она так ничего и не рассказала остальным о вчерашнем вечере. В конце концов, боль и слабость профессора должны были остаться его личным делом... а вовсе не стать новой темой для школьных сплетен. Поэтому Блейк и собиралась напроситься на очередную "консультацию". Он ведь сам сказал ей зайти как-нибудь потом, верно?

Но увиденная сейчас картина вызывала ужас и потрясение. Только что закончился самый настоящий поединок между отцом и сыном за право последнего остаться в Биконе. Блейк понятия не имела, почему родители считали возможным решать подобные вопросы за Жона, и по какой причине тот подчинялся, но факт оставался фактом.

Одна мысль о таком к нему отношении заставляла ее сжимать кулаки.

Сестры его унижали... но Блейк казалось, что отец и мать были совсем другими. По крайней мере, во время того разговора в столовой они выступили в защиту Жона. К сожалению, сейчас всё стало выглядеть еще хуже...

Блейк совсем не понаслышке знала о проблемах с родителями: о стыде, ошибках прошлого и разочаровании в их глазах. Но даже в самые мрачные моменты своей жизни она понимала, что могла просто взять и вернуться домой, где ее всегда примут. Какие бы глупости Блейк ни совершила, родители ни за что не станут топтать ее достижения.

В отличие от отца и матери Жона.

Они заставили его сражаться за его же собственное место... как будто Жон был недостаточно силен или самостоятелен, чтобы самому за себя всё решать. Словно его чувства и желания не имели для них ни малейшего значения... Если бы дело касалось кого-нибудь еще, то Блейк осталась бы совершенно равнодушной, но сейчас одна мысль о происходящем приводила ее в бешенство.

"Жон победил", — поспешила она напомнить самой себе. — "Но по-другому и быть не могло".

Впрочем, бой оказался очень тяжелым, и в какой-то момент Блейк даже собиралась спрыгнуть вниз, чтобы хоть как-то ему помочь. Жону всё равно удалось выиграть, несмотря на исчерпавшуюся ауру.

Данный факт вызывал у нее трепет.

Он оказался способен проигнорировать подобное обстоятельство и продолжить сражаться за всех них. Не мог же Жон солгать, верно? В этом не имелось бы ни малейшего смысла, поскольку вокруг не было зрителей, а отца его мотивы явно ни капельки не заботили.

"Меня не волнует ни репутация в обществе, ни то, что обо мне кто-то там подумает. Я занимаюсь этим лишь для того, чтобы защитить дорогих мне людей: студентов, коллег — вообще всех в Биконе. Нет никаких других причин!"

Его переполненный эмоциями голос эхом звучал в ее голове.

Сколько влиятельных людей притворялись, будто их заботили чужие проблемы? Сколько из них обещали всё изменить, тут же отказываясь от собственных слов, как только их положению переставало что-либо угрожать? Говорили, что помогут фавнам, чтобы заработать голоса этой части избирателей, а потом начисто игнорировали испытываемые теми трудности?

Жон от них всех отличался.

Блейк проследила за тем, как его отец при поддержке матери покинул класс. Оставшийся внизу и выглядевший крайне измотанным Жон что-то тихо сказал Ноа.

Как этот факт, так и тот взгляд, которым его сестра проводила родителей, говорили сами за себя. Никакой теплотой тут и не пахло, а потому не стоило удивляться желанию Ноа приехать к брату в Бикон отдельно от всей остальной семьи.

Блейк разжала вцепившиеся в балку пальцы и медленно поползла прочь.

Если семья Жона решила забрать его домой, то у них с этим возникнут определенные сложности. Да, он сумел отстоять свое право принимать за себя решения, но Блейк чувствовала, что данная битва пока еще была далека от завершения.

Впрочем, в одиночку она вряд ли могла справиться сразу с семью сестрами. К счастью, союзников в подобной схватке у нее более чем хватало. Остальные точно не откажутся хотя бы выслушать рассказ о том, как родители Жона едва не забрали его силой из Бикона.

— Ты дрался, чтобы защитить нас, — прошептала Блейк. — А теперь позволь нам сражаться для того, чтобы защитить тебя.

Никто так и не заметил, как она выбралась из класса. А направленный ей в спину и наполненный весельем взгляд Ноа Арк ей, должно быть, просто почудился.

* * *

Понимание того, что сейчас произошло, не столько обрадовало его, сколько потрясло. Жон прислонился к стене, сполз по ней на пол и прижался затылком к прохладному металлу.

Ни бой, ни победа в этом самом бою не принесли ему ни малейшего удовольствия. Слишком уж много в них было грязи и отчаяния. К тому же у Жона не имелось ни времени, ни сил на то, чтобы что-то там праздновать.

Да, Николас Арк являлся очень опасным противником, но разве стоило сравнивать его с той же Синдер? Она точно не будет колебаться, прежде чем начнет убивать. Ее нисколько не волновали возможные травмы у тех, кто окажется на ее пути.

"Если родители сдержат слово, то моя тайна пока останется в безопасности... Вот только надолго ли?"

Все заинтересованные лица знали имя Жона Арка. Вряд ли для них было так уж сложно найти информацию о его семье, а затем получить, например, документы из школы в Анселе как раз за то время, когда он должен был находиться в Вакуо.

Жон вздохнул и закрыл глаза, в которые бил яркий свет с потолка.

Его родители были правы... Он действительно лгал абсолютно всем: студентам, коллегам, а также женщине, с которой встречался и спал... Да, сейчас удалось одержать победу и получить шанс продолжить свой обман. Но хватит ли ему этого?

Разумеется, нет. Жон хотел куда большего — чтобы ложь стала правдой. Чтобы ни родители, ни Синдер не имели ни малейшей возможности разрушить его жизнь.

Звук шагов Нео заставил Жона открыть глаза. Она приближалась, заложив руки за спину и довольно странно поглядывая на него. Остановившись неподалеку, Нео на пару секунд обернулась, после чего сбросила маскировку, вернувшись к своему привычному образу, который всегда внушал ужас и, пожалуй, некоторую надежду.

Он улыбнулся, несмотря на охватившую его горечь.

— Я же говорил, что выиграю.

Нео покачала головой, присела рядом с ним и внимательно его осмотрела.

— Всё в порядке, — прошептал Жон. — Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу.

Подобные заверения ее явно ничуть не впечатлили. Она прикоснулась к его поцарапанной щеке, но в кои-то веки вид крови ей совсем не понравился.

— Мне нужно было сделать это самому, Нео. Они — моя семья. Возможно, у тебя получилось бы гораздо лучше, но... я не могу вечно убегать от всех своих проблем. Рано или поздно мне пришлось бы встретиться с ними лицом к лицу.

Нео стерла кровь с пальцев, посмотрела на Жона, вновь покачала головой и тяжело вздохнула, словно видела перед собой нуждающегося в присмотре ребенка, который решил поиграть на дороге и едва не попал под колеса соседского автомобиля.

Даже сама мысль о чем-то подобном заставила его рассмеяться.

— Почему ты вообще расстроилась? — с улыбкой поинтересовался Жон. — Неужели так сильно обо мне беспокоишься?

Нео поспешно помотала головой, обиженно надулась и сердито на него уставилась.

Это выглядело настолько мило, что Жон тут же ее обнял, даже не задумавшись о возможных последствиях. Причем держать пришлось очень крепко, поскольку она моментально превратилась в дикую и весьма когтистую кошку.

— Не волнуйся, — сказал он. — Если бы меня утащили из Бикона, то я тоже стал бы по тебе скучать.

Нео все-таки сумела освободиться и теперь уставилась на него с таким видом, словно ожидала какого-нибудь подвоха. На ее щеках был заметен румянец, но стоило Жону ухмыльнуться, как она тихо зарычала и стукнула его кулаком в плечо.

Он поморщился, когда вспыхнувшая аура компенсировала силу удара, а затем и вовсе рассмеялся, посмотрев прямо в округлившиеся глаза Нео. Та перевела шокированный взгляд на собственный кулак, потом снова уставилась на Жона, после чего оглянулась на экран с индикаторами ауры.

Похоже, ей никак не удавалось понять, что именно сейчас произошло, и осознание того, что в подобном состоянии внезапно оказался не он, а кто-то другой, было невероятно приятным.

Хе...

— Забавно, правда? — усмехнулся Жон. — Что-то меняется, но кое-какие вещи выглядят незыблемыми.

Он поднялся и подошел к всё еще активному механизму управления ареной, прекрасно понимая, что Нео внимательно следила за каждым его действием.

Полоска ауры на экране была полностью опустошена.

— Я уже упоминал меры предосторожности, предпринятые разработчиками оборудования, но в подробности не вдавался. Дураков среди них нет, а потому никто не ожидает, что наши студенты будут сражаться до смерти. На всякий случай существует специальный буфер безопасности.

Он нажал на кнопку, заставив экран мигнуть. Полоска ауры начала постепенно заполняться, остановившись примерно на пятнадцати процентах.

Да, это было немного, но между пятнадцатью процентами и полным нулем лежала целая пропасть. Практически как между жизнью и смертью... ну, или между абсолютно беспомощным противником и тем, который оставался способен провести как минимум одну полноценную атаку, что отец Жона совсем недавно и испытал на собственной шкуре.

Но настоящая ошибка Николаса Арка заключалась совсем не в этом — не в милосердии к поверженным и беззащитным врагам. Он просто недооценил Жона. Николас знал о том, что его сын обманул огромное количество народу, но почему-то решил, что с ним ничего подобного не произойдет.

Открыв рот от удивления, Нео уставилась на полоску ауры.

— Ему не следовало доверять мне калибровку, — ухмыльнувшись, добавил Жон. — А ведь Глинда его предупреждала о том, что я прекрасно во всем этом разбираюсь.

Но значение имел лишь конечный результат, верно?

Комментарий автора: Бой состоялся и закончился вполне закономерно. Разумеется, не обошлось без Блейк, наблюдающей за двумя покрытыми потом мужиками и делающей заметки для будущих фанфиков.

Авторский омак:

Николас встал напротив своего сына, прекрасно понимая, что разделявшее их небольшое пространство будет преодолено за доли секунды, после чего на арене зазвенит сталь. Он разогрел мышцы плеч, выставил перед собой Аргентум и внимательно посмотрел на того, кого, как ему казалось, отлично знал.

Жон выглядел спокойным и расслабленным... готовым ко всему.

За несколько прошедших месяцев он сильно изменился. Только полный дурак не заметил бы различий, а дураком Николас никогда не был. Жон стал уверенным в себе, легко отдавал приказы и — стоило признать — казался довольно умелым бойцом. Даже просто для поддержания всей этой лжи ему требовалось обладать хоть какими-то боевыми навыками, так что позволять застать себя врасплох Николас не собирался.

— Насколько я понял, ты уже готов? — спросил он.

Жон поковырялся в носу, после чего внимательно изучил результаты своих изысканий и стряхнул их с пальца.

— Я закончил все приготовления уже три часа назад, — сказал он. — А потому просто жду твоего хода.

Хм... Была ли это излишняя самоуверенность или же попытка выбить его из колеи? Николас слегка прищурился, едва заметно сдвинул левую ногу и немного сместил меч.

Снизу раздался тихий щелчок.

Дальнейшие действия происходили на чистых инстинктах... не самых правильных инстинктах, следует добавить. Когда у тебя под ногами что-то щелкает, то стоять на месте и пытаться обнаружить источник звука является не слишком разумной идеей. Впрочем, подобные мысли пришли в голову Николаса уже по пути к потолку, куда его подкинуло взрывом нескольких мин.

Несмотря на боль от довольно жесткого удара и слезящиеся из-за дыма глаза, он все-таки сумел приземлиться на ноги.

— Подготовился три часа назад... — преодолев приступ кашля, пробормотал Николас. — Теперь я понимаю, о чем ты говорил. Очень хитро... пусть и не слишком честно.

— Извини, конечно, но как еще я должен сражаться с тем, у кого на несколько десятков лет больше боевого опыта?

Никак. Но у него имелись некоторые подозрения насчет того, что у Жона могло хватить глупости попробовать лобовую атаку.

Когда дым окончательно развеялся, Николас смог углядеть довольно хорошо замаскированные точки, которые буквально усеивали пол. Где Жон вообще сумел достать столько взрывчатки? Хотя он же работал в Биконе преподавателем, так что мог ее просто попросить.

— Ты отлично подготовил поле боя, но тебе это вредит ничуть не меньше, чем мне, — произнес Николас. — Я ведь могу постоять на одном месте, а вот тебе подойти ко мне уже не удастся.

В итоге у них получится патовая ситуация, чего он, само собой, допускать не собирался.

Николас аккуратно открепил от пола одну из мин и швырнул ее в сторону другой. От взрыва сдетонировало еще несколько штук, а потому ничего не мешало ему постепенно расчистить пространство вокруг...

Ну, ничего, кроме очередного металлического щелчка.

Он уставился на Жона, которой как раз доставал из-за спины что-то большое и серебристое, пугавшее темным отверстием дула и смущавшее странными розовыми канистрами в барабане.

— Ты даже не представляешь, какую часть бюджета я обещал мисс Валькирии выделить под блинчики только для того, чтобы воспользоваться вот этим, — вздохнул Жон. — Глинда меня наверняка убьет.

— Так, сынок... — попытался разрядить ситуацию Николас, по виску которого скатилась капля пота.

— Буп!

Не успел он сказать, что для чего-то подобного куда лучше подошло бы "Бум!", как его откинуло розовым взрывом прямо на начавшие угрожающе щелкать мины. Если Николас не станет шевелиться-...

— Буп, буп, буп, буп, буп!

Еще пять розовых снарядов разорвались рядом с ним.

— У тебя закончились боеприпасы, — простонал Николас, когда звон в ушах немного утих, и к нему вернулась способность двигаться. — Насколько я понимаю, вторая форма этого кошмара слишком громоздкая, чтобы ты умел нормально с ней обращаться.

— Ты прав, — кивнул Жон, отложив гранатомет в сторону. Кто вообще додумался выдавать подросткам такие вещи?! — Но у меня есть еще вот это.

В его руке появилась изящная рапира.

— Чтобы ее одолжить, потребовалось ответить на целую кучу довольно личных вопросов. Но Вайсс сказала, что мы практически одна семья... что бы она там ни имела в виду.

— Это праховое оружие, — заметил Николас, не сводя взгляда с барабана, в котором находились разноцветные контейнеры. — Возможно, ты успел кое-чему научиться, но сомневаюсь, что тебе знакомы приемы работы с Прахом.

Жон задумчиво взвесил в руке рапиру.

— Нет, не знакомы, — признался он, раскрутив барабан, а затем резко его остановив и направив острие клинка в сторону Николаса. — Но думаю, догадаться, что тут к чему, особого труда не составит.

Тот тихо выругался и отскочил вбок, уклонившись от языков пламени.

— Хм, — пробормотал Жон. — Итак, красный — это огонь, белый — лед... Пока ничего сложного. Интересно, жел-... А, молния! Логично.

Буйство стихий продолжалось еще несколько очень долгих минут. Николас метался из стороны в сторону, иногда отталкивался от стен изо льда, чтобы перепрыгнуть очередной огненный шар, а также вздрагивал от проходивших прямо через его тело разрядов тока. Под конец гравитация внезапно поменяла свое привычное направление, прижав его к потолку, на котором, к счастью, никаких мин не обнаружилось.

А вот цеплявшаяся за балку черноволосая девушка явно удивилась.

— Эм... привет, — пробормотал он.

Девушка фыркнула и сердито на него посмотрела. Но продолжить разговор им не удалось, поскольку у Жона как раз закончился очередной контейнер с Прахом, и в отличие от этой самой девушки, под Николасом не оказалось никакой опоры.

Пол поприветствовал его жесткой поверхностью и взрывом оставшихся мин.

Потрепанный и избитый, не говоря уже о пострадавшей самооценке, Николас Арк всё же сумел подняться на ноги и откашляться.

— Когда у тебя... закончится Прах... я надеру твою задницу.

— Уже закончился, — печально вздохнул Жон, аккуратно отложив рапиру в сторону.

— Наконец-то...

— Но зато осталась вот эта штука.

Николас настороженно уставился на предмет в руках у Жона, поскольку после всего пережитого просто не мог позволить себе беспечно относиться к подобным вещам. Это оказалась небольшая коричневая коробочка с то ли золотистыми, то ли оранжевыми накладками.

Жон обращался с ней так, словно и сам не знал, как она работала, но предыдущий опыт уже доказал, что с чужим оружием он разбирался довольно быстро.

— И что эта штука делает? — поинтересовался Николас.

— Ее мне одолжила Вельвет за то, что я устроил ей свидание с и без того влюбленным в нее парнем, — ухмыльнулся Жон. — Плёвое дело... Избежать возмездия со стороны Коко и то оказалось куда сложнее.

Он открыл коробочку, и рядом с ним появилось несколько видов вооружения, как будто сотканного из голубоватого света.

— Скажем так: оружие Вельвет вряд ли можно назвать честным... — пояснил Жон, чья ухмылка стала еще шире. — А поскольку чисто технически оно не настоящее, то и боеприпасы у него никогда не заканчиваются.

Через несколько минут метание по арене Николас признал, что Жон оказался полностью прав. Оружие его студентки являлось самым настоящим жульничеством.