Проклятье Первородных

Глава 28. Последняя встреча. Конец и начало

Он снова видел страшные сны. Покрытая кромешной тьмой черная первозданная планета. Холодная, скользкая, текучая лава живой черной плоти. Аморфная бесформенная материя, само-зарожденная в нестерпимом жаре, не имела и толики самосознания, чтобы остановиться хоть на какой-либо форме.

Протоплазма. Неисчислимый хаос. Необъятное поле соединяющихся и распадающихся клеток само-зарожденной материальной субстанции. Немыслимые сплетения и сращения, которые тут же трансформировались в нечто совершенно другое. Власть хаоса и ложной свободы.

Несмотря на надругательство в буквальном смысле над всеми законами мироздания было во всем этом клеточном хаосе и что-то привлекательное.

Если бы это были не сны, и Клеон не был парализован от страха, мозг сразу подсказал бы, что наблюдает он молодую планету, первозданную, на которой еще не было света. И непрекращающееся движение, и трансмутация одних форм в другие является прямым результатом множественных комплементарных цепей ДНК. Неограниченное перетекание видов. Царство первородной материи. Когда развитие не было ограничено ничем, и видов живых существ не существовало.

Возможность принимать любую форму, и не подчиняться никому, тем более Иерархии сил Света. Разве могла такая свобода на завораживать?

Откуда Клеону было знать, что сны не являются результатом болезненного воображения, даже после всего пережитого? Никто в неестественно черной пелене ночи не видел, как за городом в потемневших водах Темного озера переливалась волнами бесформенная первородная масса, увеличиваясь в объемах, порождая немыслимые соединения. Непрерывно движущаяся гноящаяся протоплазма в невыразимых очертаниях поднималась к верху скал.

Тотальное бесформие вовсе не означало, что материя не может мгновенно адаптироваться и имитировать формы совершенной организации Света.

Не имеющие формы, но способные принимать любую форму…

За несколько секунд наверху базальтовой черной скалы транс-мутирующий ужас собрался в высокую фигуру необычайно красивого существа. Заостренные черты лица казались нарисованными гениальным художником.

Мир не видел подобной красоты. Черной и порочной.

Anas Eneron. Правитель Энерона. Создавший могущественную бездну, способную на равных противостоять силам Света. Правящий легионами мощнейших Первородных, мечтающий вернуть утраченное господство. Подняться на поверхность стоило невероятных усилий и дикой концентрации неземной Воли, и в своей совершенной мудрости он прекрасно понимал, что проиграл. Имеющий достаточно сил, чтобы воевать с Иерархией сил Света, он недооценил силу единственного Хранителя, владеющего тайным Знанием.

Правитель Энерона знал, что Хранитель разрушил так тщательно продуманный план по возвращению господства Первородных. Теперь для того, чтобы вернуться, потребуется еще двенадцать земных лет.

Исправить разрушенное он не мог, но в своей дикой ярости и необузданной злости Правитель хотел отомстить. Раз и навсегда уничтожить того, кто посмел встать на пути великого и непокоренного. Некогда совершенного.

Черные глаза, заполненные маслянистой слизью глаза, растянулись почти на половину лица. Правитель призывал Клеона в саму бездну, и противиться его призыву не могло ни одно живое существо на земной планете.

— Anas Eneron. Erksomay ara melas Eneron. Klazo Erxomay pros Anas.

Лающий шепот, разумеется, не было слышно в городе, но в измотанном сознании Хранителя обрывки слов на языке, древнее самого человечества, отдавались сплошным набатом. Конечно, он придет на призыв.

Впервые в жизни она смотрела на нечто настолько забытое и далекое. Вначале Анагиана даже не поняла, что именно видит. За время, проведенное в городе, она многому научилось и вспомнила достаточно. Но не все. Анагиана часто возвращалась к заброшенному дому, стоящему в конце улицы, на которой жил Клеон. Каждый раз, стоя напротив заколоченных окон, почему-то женщина не могла сдержать слезы. Да, она уже хорошо знала, что такое слезы.

Желание оказаться в доме было настолько сильным, что Анагиана проникла внутрь. Она медленно ходила по дому, собирая по осколкам крупицы чьих-то воспоминаний. Почему она все это помнит? Образы и представления были настолько сильными, словно она смотрела кино. Солнечные лучи пробиваются сквозь верхушки деревьев и заливают теплом зеленую траву.

Теперь она знала много названий окружающих предметов. Знала, что светлый свет, струящийся сверху теплый, а место, откуда она пришла пронизано ледяным черным холодом. Анагиана зашла в комнату на втором этаже и снова долго стояла, пытаясь унять дрожь и струящиеся по щекам слезы.

— Я же красивая правда? — девочка расчесывает розовой щеткой длинные гладкие черные волосы.

— Очень, — быстро кивают три девочки, сидящие на кровати. — Ты вообще самая красивая из всех. Мальчишки все за тобой бегают.

— Особенно этот высокий, странный такой, — фыркает девочка с торчащими в разные стороны рыжими волосами. — Мечтатель. Всегда ходит такой важный, волосы отрастил до плеч. Он постоянно на тебя пялится.

— Не нужны мне малолетки, — подергивает плечами девочка, откидывая непослушные волосы назад. — Я буду с красивым и успешным. Взрослым. Который даст мне все и положит к ногам весь мир. И исполнит все мои желания.

— Где ты интересно найдешь такого? — робко спрашивает девочка с короткими пшеничными волосами.

— А может я уже нашла? — таинственным шепотом говорит девочка. — Намного красивее всех этих малолеток. Ой, я вам такое расскажу. Нужно кое-что сделать и сбудутся все желания. На Рождество.

Зеркало. Она вспомнила. В зеркало смотрятся, когда хотят увидеть свое отражение. Анагиана медленно подошла к темному прямоугольнику и с трудом смогла удержаться на ногах. Она пристально смотрела на безупречно красивое лицо, но почему-то не испытывала радости. Совсем наоборот.

— Какая же ты маленькая и глупая? Ну почему никто тебя не остановил? Ты же могла провести жизнь с самым прекрасным человеком на всей планете. — Едва слышно прошептала Анагиана, рассматривая себя в зеркале.

В этот раз она не смогла справиться с потоком нахлынувшей грусти, тело начало сотрясаться от рыданий. Возможно, если бы женщина простояла дольше, она бы вспомнила. Сознание было готово очнуться окончательно.

Неожиданно тело выгнулось назад, и Анагиана застыла. На какое-то время она физически не могла пошевелиться. Душу сковал ледяной страх.

Призыв самого Правителя Энерона, пославшего женщину на страшную миссию уничтожить Хранителя, невозможно было не услышать.

Только призыв был обращен не к ней. Анагиана расширившимся глазами смотрела в свое отражение и в отличие от всех остальных людей, прекрасно понимала слова. Правитель призывал Клеона. Прямо в сердце черной бездны.

Клеону, измотанному омерзительным снами, на пределе физических и душевных сил, и в голову не пришло, что он разрушил глобальный тщательно разработанный план самого Правителя бездны. И если бы кто-то сказал ему подобное, Клеон из последних сил точно бы расхохотался безумным смехом. Какой Правитель? Какой план? Клеон уже не мог собрать собственный разум. В ледяном поту он неподвижно сидел на кровати. Сердце отбивало бешеный ритм и отдавало каждым ударом в позвоночнике.

Он физически ощущал бешеный пульс, и казалось, что тело не выдержит и наконец сдастся, успокоившись в последнем смертельном ударе. Он немигающим взглядом смотрел прямо перед собой, обхватив руками голову, сдавливаемую железными тисками.

Сознание медленно обволакивало черной пеленой. Картины темной первородной планеты и ее исконных обитателей, объявивших войну самому Свету, назвать снами можно было с большой натяжкой. Он не знал, чем заслужил проклятье и почему все это видел.

Но он физически больше не мог справиться с неизвестно откуда поступающими видениями. Картины черной бездны, опутывали мозг. Он — ученый с мировым именем, известнейший антрополог и генетик со множеством наград и титулов, подсознательно понимал, что даже сильнейший мозг скоро не выдержит и сдастся на милость заволакивающей черной пелены.

Откуда взялось желание встать и выйти в темную неестественно холодную ночь? Клеон не понимал, почему его так страшно тянуло к Темному озеру. Сквозь дикую боль он вспоминал разговор с академиком Гринлоу.

Почему он не спросил про Темное озеро? Если рас «древних богов», точнее Первородных, всего четыре, тогда что (или кто?) находится в глубинах озера в родном городе Клеона? У него не было сил встать и посмотреть значение названия города в словаре. И сейчас ему было лучше не знать, что Батос на искаженном древнегреческом означает — глубина, преисподняя.

— Anas Eneron. Erksomay ara melas Eneron. Klazo Erxomay pros Anas.

Клеон не понимал, что повторяет шепотом странные слова. И он не знал, как оказался на самом верху стометровых черных гладких скал.

Немигающим взглядом Клеон смотрел прямо перед собой, повторяя, как заклинание, никому не известный призыв бездны. Вернее, знакомый еще одному существу. Тому, кто из первородной бездны вышел. Тому, кто готов был отдать жизнь, только чтобы спасти любимого человека.

Анагиана медленно шла по грунтовой дороге, ощущая как камни впиваются в босые ноги. Теперь она могла чувствовать боль, и холод. Дикий неземной холод, не связанный с погодными явлениями.

Немигающим взглядом она смотрела прямо перед собой на грозно возвышающиеся черные базальтовые скалы. В отличие от застывшего Клеона, Анагиана прекрасно понимала зачем идет темной ночью в сердце самой бездны.

— Не смотри вниз, Клеон! — прошептала Анагиана, чувствуя, как от переживаний за стоящего на краю скал мужчину сжимается сердце.

Возрождающееся сознание ликовало несмотря на то, что женщина прекрасно понимала, что собирается сделать. Она радовалась тому, что мироздание подарило ей шанс пережить всепоглощающую любовь.

Никто Анагиану не учил, как любить, и не было учителей, рассказавших о том, что такое настоящая любовь. Хотя, если бы женщине о светлом чувстве рассказали обычные жители планеты, любовь предстала бы совсем другой.

Столько сказано, написано и спето в этом земном мире о любви. О том, как получить желаемое. О том, как привлечь человека, с которым хочешь быть рядом, и о том, как сделать все, чтобы человека не отпускать. Вряд ли кто-то задумывается о том, что желание иметь и обладать никакого отношения не имеет к настоящей безусловной любви.

Хорошо, что никто Анагиану не учил. И толики медленно пробуждающегося сознания хватило, чтобы понять истинную природу любви. Она не могла это объяснить, но прекрасно знала, что любовь и эгоизм, желание иметь и владеть, находятся совершенно на разных концах шкалы. Для того, чтобы пережить безмерное счастье Анагиане достаточно было осознания того, что где-то в целом мире живет и дышит человек, пусть и не рядом с тобой.

Анагиана радовалась одному только существованию высокого мужчины с волнистыми русыми волосами до плеч и кристально-прозрачными глазами. Она хотела, чтобы Клеон жил. Чтобы он дышал, существовал, радовался и плакал. Она хотела теплоты и счастья для него больше, чем для самой себя.

Кто мог ей такое рассказать? В мире, где под любовью понимается желание покорить, подчинить и получать от человека чувства и эмоции, чтобы напитать собственный ненасытный эгоизм. Никто. Недавно очнувшееся от черного сна сознание самостоятельно определило природу истинной любви. Жгучее желание сохранить любимому человеку жизнь стало намного сильнее страха смерти.

Анагиана улыбалась, потому что знала, что сможет помочь человеку, который стал намного дороже, чем ее собственная жизнь. Она почти пришла. На мгновение остановилась, увидев застывшую фигуру на самом краю скалы.

Собраться в данную некогда Светом совершенную форму Правитель Энерона мог только на короткое время. Однажды в диком желании стать сильнее и отомстить ненавистной Иерархии сил Света Anas Eneron недооценил силу исконной, рожденной в жаре первозданной планеты, жизни. И Света оказалось недостаточно, всесжигающие импульсы само-зарожденной материи поглотили его самого. Непреложные законы первородной материи черной жижей влились в некогда кристально чистое сознание. Невероятно красивый образ бывшего носителя Света Правитель мог принять только на несколько минут, возвращаясь в вечно мутирующую, распадающуюся и собирающуюся обратно агонизирующую форму — многокилометровую бесформенную массу черной материи.

Клеон опустил глаза и смотрел прямо на поднимающийся из глубин самой бездны первородный ужас. Правителя всех Первородных, по силе и могуществу выше всей Иерархии сил Света, но добровольно выбравшего Тьму.

— Erksomay ara melas Eneron. Klazo Erxomay pros Anas. — Говорил уже не Клеон, лающий хриплый шепот разрывал ткань земной реальности.

— Клеон, пожалуйста, отвернись! Не смотри на него! Не слушай призыв! — прошептала Анагиана, понимая, что кричать бесполезно.

Клеон находился уже в полном трансе и ничего не видел и не слышал, кроме всесильного повелителя черного первородного хаоса.

Она не успеет дойти. Сил первородной сущности осталось очень мало и расходовать оставшиеся способности нужно очень аккуратно. Анагиана выдохнула и через секунду на дороге расползлось черное маслянистое пятно.

С неведомых глубин, заполнив все пространство между отполированными базальтовыми скалами, черная масса с тысячами кишащих скользких отростков неведомым образом собралась в одно целое. Из грязной загустевшей воды вертикально вверх скользило лоснящееся маслянистой жидкостью тело огромнейшего существа. Черной мощный столб плоти уплотнялся по мере движения, и было очевидно, что покрытое мутирующими и движущимися отростками тело управляется мощнейшим Разумом и непререкаемой Волей.

«Я все это видел однажды, — пронеслось очень быстро в затуманенном сознании Клеона. — В какой-то другой жизни, очень давно. Я видел это».

Жаль, что сознание не позволило проникнуть к хорошо спрятанным воспоминаниям. Сил не было. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. По сравнению с поднимающимся первородным ужасом фигура застывшего Клеона казалась игрушечным солдатиком. Неведомое мирозданию соединение роящейся черной плоти двигалось вверх, собирая маслянистую жидкость в плотное блестящее тело несколько сотен метров в диаметре.

Клеон под сильнейшим гипнозом медленно шел прямо к пропасти. Ничего он уже не видел и не слышал. До края скалы оставалось меньше метра.

И в самый последний момент, когда все должно было закончиться слишком печально для Клеона, прямо перед ним из ниоткуда возникла фигура. Безумно красивая женщина, босыми ногами стояла на самом краю скалы. Осмелившаяся встать между ним и Правителем черной бездны.

— Клеон! Не смотри! Закрой глаза и не смотри на него! — Анагиана почти овладела человеческим голосом и теперь могла кричать.

Она знала, что сопротивляться воздействию Первородных человек не мог по определению. Поэтому собрала в крике всю оставшуюся силу.

Клеон вздрогнул и посмотрел прямо на женщину.

— Анагиана? Что ты здесь делаешь? — Клеон удивленно огляделся по сторонам. — Господи, как я здесь оказался?

— Клеон! Не бойся! Слышишь меня? Не бойся Правителя бездны! — Анагиана знала, что у них осталось очень мало времени до того, как сопротивляться мощнейшей твари во всей Вселенной станет невозможно.

— Что происходит, Анагиана? Почему мы здесь? — Клеон, возможно, и задал бы оставшиеся вопросы, но застыл, заметив за спиной женщины поднимающийся из круга стометровых скал переливающийся черный ужас.

Анагиана стремительно теряла остатки сил. Слишком долго она не поглощала сознание других людей, и первородная сущность медленно умирала.

— Клеон! Ты намного сильнее всех Первородных! Даже сильнее Правителя Энерона. Не бойся их, слышишь? — Анагиана пыталась передать то, что чувствует, но сил недавно возрожденного сознания было слишком мало.

Она посмотрела прямо Клеону в глаза. В последний раз пытаясь передать собственные образы и представления. Перед внутренним взором Клеона замелькали картины. Темная ночь, идущие к озеру маленькие девочки.

Страшная догадка медленно окутывала мозг. Клеон с детства обладал феноменальной памятью. Он помнил все имена и события с раннего детства. И, конечно, помнил имена всех девочек, пропавших в его городе у Темного озера, когда ему было двенадцать лет. Глаза Клеона медленно расширялись и губы, не подчиняясь разуму, почти шепотом произнесли:

— Виола…

Он учился в четвертом классе. В параллельном классе училась невероятно красивая девочка. С ярко-голубыми глазами и длинными черными волосами. Девочка безумно нравилась Клеону. Он часами наблюдал за ней со стороны, но так и не осмелился подойти, а девочка не обращала на странного мальчика никакого внимания. Господи, сохрани и помилуй, да что происходит?

— Этого не может быть! Что с тобой произошло? — прошептал Клеон, понимая, что женщине, которая стоит прямо перед ним должно быть столько же лет сколько и ему. Тридцать шесть лет. Только Анагиану никто не видел последние двадцать четыре года. И теперь женщина умеет разлагаться до жидкого состояния первородной материи и собираться обратно.

Клеон явно не успел задать все вопросы, потоком поднявшиеся в застывшем мозге. Да что же, ради всего святого, происходит?

Женщина замерла. Свое настоящее имя она не могла вспомнить, но, когда мужчина, которого вопреки законам мироздания, полюбила больше жизни, произнес давно забытое имя, воспоминания заполнили черную пустоту. Вихрь ярких образов ворвался в возрождающееся после долгого сна сознание. Единственной точки, похороненной в слизи черной первородной материи оказалось достаточно, чтобы душа медленно озарилась неземным светом.

Она вспомнила. Вспомнила все! Свое имя. Дом. Родителей. Подруг.

Вспомнила, как ей понравился высокий красивый человек в блестящем черном одеянии, рассказавший об исполнении желаний и об удивительных проходах в другой мир. Вспомнила о том, насколько была глупой, что поверила, отправившись добровольно в самое в сердце черной бездны.

— Так меня раньше звали, в далекой прошлой жизни, — женщина попыталась улыбнуться, и лицо практически стало человеческим.

Возможно, в другой ситуации у необычной любви между рассеянным ученым и только пробуждающейся от долгого сна женщиной был бы шанс. Может бы чистого Света оказалось достаточно, чтобы вернуть искалеченной и измученной женщине сознание. Красивые и счастливые, возможно, они гуляли бы под луной, держась за руки, прерываясь на томные страстные поцелуи.

Только они стояли на краю стометровой скалы, и прямо перед ними собиралось из зловонной черной плоти самое могущественное существо на планете. Способное уничтожить не только их, но и все живое. Анагиана прекрасно знала, что получила четкое задание уничтожить человека, который знал теперь места выхода Первородных. Но теплое и светлое чувство к человеку оказалось сильнее безумного ледяного страха перед самим Правителем черной бездны Энерона. Она больше не боялась.

— Спасибо, что вернул мне душу… — Анагиана тихо выдохнула и подошла почти вплотную к Клеону.

Если бы Клеон знал, что женщина собиралась сделать, конечно, он не допустил бы этого. Он сделал бы все, чтобы спасти ту, которая непонятным образом стала очень дорогой. Неизвестно, правда, каким образом. Только Анагиана прекрасно знала, что ничего вернуть уже нельзя.

Она улыбнулась, и посмотрела прямо в глаза любимому человеку, пытаясь запомнить блаженный разливающийся по телу горячий огонь.

Пламя истинной жертвенной любви.

Анагиана на удивление все правильно запомнила, и она долго готовилась. За спиной женщины громадное лоснящееся черное тело собиралось в единое целое, и до решающего момента оставались буквально секунды.

Клеон похоронил в себе под грудой человеческих переживаний собственную сущность. Но Анагиана точно знала, что яркий титановый свет, струящийся из серых кристальных глаз любимого мужчины, способен уничтожить без остатка не только этот проход, но всю бездну Энерона.

Наполненная неземной радостью, что смогла вернуть собственную душу и испытать настоящую любовь, Анагиана стала прямо под титановый свет.

Механизм она запомнила правильно. В ответ на нападение первородной материи появится яркий свет. Уничтожающий и беспощадный.

В последний раз глаза женщины затянулись маслянистой жидкостью, и стальные точки вокруг глаз Клеона собрались в единую титановую пластину.

Клеон, если бы даже захотел, не смог остановить неземную силу мощнейшего титанового потока, который по своей природе был полностью противоположным проклятым обитателям бездны.

Он ничего этого не вспомнит. Только много ночей будет вскакивать с диким криком посреди ночи в ледяном поту, пытаясь дышать.

Следующие события произошли одновременно.

Из неизведанных глубин космоса прозвучал металлический голос:

— Anas Eneron!

Движение черной плоти остановилось мгновенно. Громадное тело метнулось по направлению к стоявшим на самом краю скалы женщины и мужчины. Клеон кристально-серыми глазами, полностью перекрытыми титановым блеском, не мигая смотрел на то, как из клеточного хаоса собирается тело. Могущественного и непобедимого Правителя Энерона.

В этот момент Клеон не подумал (интересно, как он мог думать застывшим от ужаса мозгом?), что титановый луч является смертельным и для женщины, смело вставшей между ним и верной смертью.

Не отрываясь, она смотрела в кристальные сияющие глаза, словно стараясь запомнить. Он же смотрел не в черные маслянистые полости, но в светло-голубые глаза маленькой девочки. Уже не испуганной, но счастливой.

— Я люблю тебя, Клеон… Помни меня… — Последнее, что услышал Клеон из уст женщины, которая с искренней улыбкой встретила собственную смерть.

Луч насквозь пронзил изогнувшееся женское тело, и тело Первородной разорвало на тысячи мельчайших вытянутых сфероидальных пузырьков. В следующую секунду частицы материи лопнули, и маслянистые капли растворились в слепящем титановом свете. Даже если бы Клеон мог двигаться, он ничего не успел бы предпринять, чтобы спасти женщину.

Анагианы больше не было. Осталось только светлое ощущение любви, не знающей страха. Истинной любви, побеждающей страх.

Титановый свет набирал силу и мощный поток вонзился в поднимающееся над скалами плотное маслянистое тело, несколько сотен метров в диаметре.

— Arcanum Agnitio, — Клеон думал, что слышит тихий, звенящий, как сотни колокольчиков, голос, не замечая, что звук исходит из его собственного горла. Каждый раз именно он произносил заклинание, которое до смертного ужаса боялись Первородные. В том числе и непобедимый Правитель бездны.

Дикий вой, который испустила огромнейшая Тварь, поколебал основание всей планеты. Поток титанового света очень быстро обволакивал необъятное тело, замыкая в блестящий кокон и парализуя малейшее движение. Огромнейшее скопление черной мутирующей плоти билось в страшных конвульсиях, скользкие маслянистые отростки с огромной скоростью выбрасывались из колоссальной массы, пытаясь обойти титановую сеть.

Все блестящее густой слизью тело металось в страшных судорогах, пытаясь избежать даже малейшего соприкосновения с титановыми лучами. Гора первородной материи не могла собраться в единый образ могучего Правителя.

Несмотря на ужас всего происходящего, Клеон понял, что первородная материя, из которой состоит Правитель Энерона и титановый свет, струящийся из глубин космоса, являются противоположными силами Вселенной.

Метания нельзя было назвать движением. Одновременный выброс тысяч роящихся частей из маслянистой массы, исчезновение и появление омерзительных сгустков и наростов, поражало хаотичностью. Создавалось ощущение, что над высокими черными скалами застыла черная бесформенная гора, постоянно меняющая форму.

Гигантское тело, возможно, и реагировало на смертельную угрозу, исходящую от титанового луча, но не мощный Разум, поклявшийся отомстить Хранителю, который разрушил веками разрабатываемый план. В последней агонии Правитель Энерона метнулся к Клеону.

— Не смотри! Не смотри в глаза Anas Eneron! — Откуда прозвучал резкий металлический голос, Клеон не знал.

Но было уже поздно. Непроизвольно Клеон перевел взгляд на застывшие прямо перед ним огромные черные поблескивающие базальтом полости, которые буквально втягивали в себя человеческое сознание.

Видение длилось доли секунды, в глубине черных мерцающих пустот Клеон увидел безграничный Разум и Волю. И непобедимое стремление к превосходству. Он понял, что смотрит на Правителя мрачной бездны Энерона, который ни за что не сдастся и будет биться до самого конца.

Клеон просто не успел отвернуться. Почти невидимый вытянутый сфероидальный пузырек, заполненный маслянистой жидкостью первородной материи, вонзился в уголок правого глаза и мгновенно просочился внутрь.

— Я же предупреждал, не смотри в глаза Правителю, — снова ниоткуда прозвучал металлический голос, в котором четко слышалось сожаление.

Усилившийся в десятки раз титановый поток вонзился прямо в маслянистое мутирующее тело, которое, однако, не распалось на части.

С разрывающим основы вселенной ревом мощная Тварь метнулась вниз и в доли секунды вбурилась в дно черных вод. Уничтожить Правителя бездны не могли даже силы Света. Можно было только заточить в неизведанных глубинах и оградить ничего не подозревающих жителей планеты от вселенского зла. Темные густые воды ушли в расщелину, в которой исчезло гигантское мутирующее тело. Казалось, что исконная битва вечно противостоящих сил длилась вечность. На самом деле прошло всего несколько минут.

Посветлевшие воды озера медленно успокаивались, сверху струился мирный свет далеких звезд. Словно ничего и не было.

Клеон долго стоял в полной тишине, пытаясь восстановить дыхание. Конечно, он все забудет. Память постепенно сотрет и образ, и переживания, но любовь к Первородной, сумевшей победить исконное зло безусловной любовью к человеку, останется с ним навсегда.

— Ты же должен был это предвидеть, — жесткий голос высокой фигуры в светлом перламутровом одеянии с зеленым оттенком явно выражал осуждение. — Теперь единственный Хранитель на планете заражен первородной материей.

— Давайте не будем бросаться осуждениями, — голос стоящей напротив фигуры в перламутровом одеянии с голубым оттенком, звучал примирительно. — Мы практически проиграли первую войну, всякое может случиться, нельзя же все предвидеть в битве с настолько сильным противником.

— По крайней мере все проходы уничтожены, — мелодичный голос заполнял пространство спокойствием и явно пытался примирить спорящие стороны. — Как я понимаю, на восстановление путей выхода Первородным потребуются десятки земных лет, значит угроза обитателям планеты на время нейтрализована.

— Неужели мы больше ничего не можем сделать! — нетерпеливый голос явно выдавал привыкшего к сражениям. — Мы так и будем следить за тем, как Властители Энерона выстраивают проходы на поверхность, и наблюдать весь этот ужас? У нас что, нет возможностей раз и навсегда покончить с этим?

— Таковы условия вселенского Равновесия, — тихо прозвучал голос с металлическим оттенком стоящего в темном титановом одеянии. — И отвечая на первый вопрос, замечу, что не стоит так сильно переживать по поводу заражения Хранителя. Во-первых, я пытался его предупредить. Во-вторых, ничего непоправимого не произошло. Не забывайте, что в нем огромное количество Света, чтобы уничтожить всю бездну Энерона. Не первый раз он встречается с Anas Eneron. Он найдет в себе силы победить первородный вирус.

— Никогда не поверю, что ты случайно допустил такое, — голос звучал достаточно мирно, но с явным намеком. — Ты ничего не делаешь просто так.

— Допустим, — стоящий в титановом одеянии не стал спорить. — Вы сами сказали, что мы занимаемся только тем, что уничтожаем уже готовые проходы. Мы вынуждены каждый раз молча наблюдать за всеми мерзости, которые они делают. Потому что силам Света закрыт доступ на планету. Теперь Равновесие нарушено. Страшнейшим вирусом Первородных заражен Хранитель.

— Значит у Иерархии появляются права реагировать, — мгновенно подхватил воинственно настроенный в одеянии с зеленым оттенком.

— Именно. На нарушение Равновесия Иерархия имеет полное право отвечать равнозначными мерами. — Кивнул стоящий в титановом одеянии.

— Не слишком ли жестоко? — в голосе стоящей напротив фигуры в перламутровом одеянии с розовым оттенком звучало не столько осуждение, сколько сожаление. — Что, если Хранитель не справится?

— Не забывайте, кто он! — металлический голос стал буквально звенящим. — В нем не только достаточно сил, но и знаний. Если кто и сможет найти противоядие вирусу первородной материи, который не смогли уничтожить даже Властители Иерархии, то только Хранитель тайного Знания. Arcanum Agnitio!

Клеон посмотрел вверх на исчезнувший в бездонном космическом пространстве титановый луч. Медленно, по крупицам из самой глубины сознания поднималось воспоминание. Он уже видел уч. Слепящий титановый свет. В очень далеком прошлом. Он вспомнит. Обязательно вспомнит.