Просто космос

в китайбалде

— Ну, вот мы и на месте, — сказала доктор Дракс. — Добро пожаловать в Парк Беспредельности! Правда, сейчас слишком темно, и вы вряд ли сможете его разглядеть. К тому же вы слишком устали и вряд ли сможете его оценить.

Машина, которую за нами прислали, выглядела довольно странно: что-то вроде микроавтобуса на гусеничном ходу. По дороге я смотрел в окно, но ничего не увидел. Разве что изредка вдалеке вспыхивали какие-то огоньки — то ли фары, то ли костры.

Минут через десять наш микроавтобус внезапно остановился, и доктор Дракс предложила всем посмотреть налево. Сначала было темно, но потом вдруг как дверь распахнулась — все кругом осветилось. Прямо перед нами в лучах прожекторов стояла какая-то громадина, похожая на высокий, выше любого небоскреба, красный утес. На боку утеса были начертаны китайские иероглифы, тоже громадные.

— Что это? — спросили все.

В смысле, мы это спросили все вместе, практически хором.

— Это, — ответила доктор Дракс, — Башня Беспредельности.

— А что у нее внутри?

— Внутри Башни находится «Ракета», наш главный аттракцион.

— Что за аттракцион? На что эта «Ракета» похожа?

— На что похожа? Да ни на что. Она уникальна. Это Величайший Аттракцион, вот и все. Описать «Ракету» невозможно. Она неописуема.

Когда я был взрослым в Ливерпуле, мне выдали бесплатный йогурт. А тут, в Китае, мне выдали целый дом! Гусеничный микроавтобус высадил нас перед группой одноэтажных домиков. При каждом домике — своя лужайка, свой фонарь, даже свой островок безопасности. Вполне себе уютный поселочек.

— Нет, прикинь, — сказал я Флориде, — у нас теперь есть свой дом! Классно же?

— Тебе классно, да? Похитил меня, притащил в какую-то пустыню… в Китай…

— Ну ладно, притащил. Но если забыть, что тут Китай, — как тебе все это? По-моему, ничего так домик.

— Лием, как я могу забыть, что тут Китай? В этом же весь ужас!

Главная и самая большая комната в доме выглядела довольно странно: в одном конце — кухня со всем, что положено, в другом — два огромных дивана, посередине — диковинный садик с кактусами.

— Даже телевизора нет, — оглядевшись, сказала Флорида.

— Думаешь, надо попросить у них телевизор? Хотя, может, и ничего, что его нет, нам ведь завтра утром рано…

Тут Флорида случайно обнаружила в подлокотнике одного из диванов пульт с кнопками, нажала на что-то, и соседняя стена заурчала и осветилась голубым, а потом появились звук и изображение. Оказалось, что стена комнаты — это и есть телевизор!

— А что, — сказала Флорида, — неплохо.

Мы немедленно плюхнулись на диван и уставились на стену, как загипнотизированные. Это было потрясающе — даже когда стена показывала новости сельского хозяйства и рассказывала что-то про урожай на кантонском диалекте. А уж после того как мы пощелкали переключателем и напали на американскую передачу «Сеанс со звездами» (это где живые звезды вызывают прямо в студию духов покойных звезд), у Флориды стало такое лицо, будто она сама уже на небе.

— Смотри, смотри! — верещала она. — Это Линдси! А-а-а-а!

Вообще-то Линдси — просто ведущая, но Флорида верещала так, будто Линдси — это ее мама, сестра, кошка и любимое одеяло в одном флаконе.

Я сказал:

— Вот эта передача заканчивается — и все. Гасим свет и спать. Завтра трудный день.

— Лием, прекрати говорить как взрослый. Тут нет никаких взрослых! Это единственное, что во всем этом есть хорошего.

— Но я же как бы твой папа, вот в чем фишка. Я должен играть роль папы. Вот я и вживаюсь в образ, как Лиза нас учила.

— Давай лучше ты будешь вживаться в образ моего папы, а не своего. Вместо того чтобы все время меня поучать, дари мне подарки и корми мороженым!

— Слушай, ты хоть знаешь, который час? Не поздновато для мороженого?

— Вот если бы ты был настоящий взрослый папа — тогда да, поздновато. Но ты не взрослый, ты ребенок! Мы оба с тобой дети и можем делать что хотим. Захотим ужинать мороженым — значит, мороженым.

И мы тут же захотели. К счастью, морозилка оказалась забита мороженым всех сортов, включая «Шоколадный апокалипсис».

Флорида вернулась на диван с ведерком «Апокалипсиса» и опять уставилась в телевизор; только теперь она каждые несколько секунд отправляла в рот ложку «Апокалипсиса».

— А захотим смотреть телевизор всю ночь — значит, всю ночь.

— Да, но…

— Не «да, но», а просто «да»!

Пока она расправлялась со своим «Апокалипсисом», я еще раз заглянул в «Беседы с подростком» и отыскал главу о том, как добиться выполнения установленных правил и как держать подростка в рамках. Я как раз собирался начать добиваться выполнения кое-каких правил, когда Флорида завопила:

— Лием! Иди сюда! Скорей!

Только что она выяснила, что можно перекинуть видео с драксфона на большой экран! Она заставила меня заснять, как она произносит торжественную речь, и тут же пустила ролик на стенку.

— Я хочу выразить безмерную благодарность своей маме и особенно папе. Папочка, я надеюсь, ты сейчас гордишься своей маленькой Принцессой, — вещала она со стены. — И я надеюсь, что вместе мы победим глобальное потепление, нищету… и все остальное тоже.

Изображение на большом экране слегка вихлялось, но в целом выглядело убедительно.

— А в честь чего эта торжественная речь?

— В честь вручения мне премии.

— За что?

— За мою знаменитость.

Мне захотелось пить, и я отыскал в холодильнике целую батарею бутылок с водой. Все они были маленькие, компактные, пластиковые и в форме ракеты — со стабилизаторами внизу и остроконечной крышечкой наверху. Короче, идеальное оружие для водного боя. Я сунул по три бутылки в каждый карман, на цыпочках подкрался к Флориде и направил на нее из «ракеты» убийственную струю. Флорида завизжала и погналась за мной. Я перебросил ей одну из «ракет», чтобы все было по-честному, и мы устроили такое роскошное водное побоище, каких этот дом уж точно сроду не видывал. В разгар битвы я спрятался за спинкой дивана, рассчитывая атаковать из засады, и, наверное, уснул, потому что потом зазвонил телефон.

— Время просыпаться! — услышал я в трубке. — Место сбора — автостоянка перед Башней Беспредельности, восемь ноль-ноль.

Я выбрался из-за дивана и побрел по комнате, спотыкаясь о ведерки из-под мороженого и скользя на мокром полу. Флорида отыскалась в стенном шкафу: она спала там, мирно свернувшись калачиком среди щеток и швабр. Я ее разбудил (нельзя сказать, чтобы она этому обрадовалась) и пошел переодеваться.

Для начала я высыпал содержимое своего рюкзака на диван, чтобы разобраться, что мы имеем. Кроме одежды и блокнота с записями по «Варкрафту» на диване лежал какой-то незнакомый конверт. В конверте оказалась фотография: я, мама и папа в день моего первого причастия. Наверняка мама подкинула. А оббитая, вся в трещинках, фигурка Святого Христофора — это привет от папы. Ага, значит, он все-таки тревожился, что я еду в Озерный край один, сам по себе. Я взял этого Христофора с собой в космос. Сейчас он стоит у меня на многофункциональном индикаторе, как раньше стоял на приборной доске папиного такси. Если бы папа мог сейчас его видеть, он бы встревожился гораздо сильнее.