Просто космос

гравитация — нехилый монстр

Посреди Парка Беспредельности стоит огромное круглое здание с куполом. Это Зал Беспредельности. Снаружи здание полностью зеркальное: когда к нему подходишь, кажется, будто появляешься изнутри и идешь себе же навстречу. В Зал ведет обычная узкая дверь, но зеркала вокруг нее плавно изгибаются — входишь и растворяешься в собственном отражении. Прямо портал в другое измерение. И точно, другое измерение начинается прямо за дверью! Здесь самые лучшие аттракционы, вы таких сроду не видели. Все названия связаны с космосом и с историей космических исследований: «Гигантский скачок», «Озеро благоговения», «Океан бурь». Самый большой аттракцион — «Смерч» — похож на кухонный блендер из страны великанов. Когда мы вошли, он вращался вокруг своей оси на такой бешеной скорости, что было полное впечатление: вот-вот оторвется и улетит. Обслуживал «Смерч» мистер Бин, который показался мне стариком и одновременно юношей, видимо, из-за того, что глаза у него молодо блестели, и еще он очень легко двигался — как в невесомости. Мистер Бин весело с нами поздоровался и тут же нажал какие-то кнопки на пульте. «Смерч» начал замедляться.

— Угадайте, что внутри, — улыбнулась доктор Дракс.

Что может оказаться внутри кухонного блендера высотой под двадцать футов? Доктор Дракс кивнула мистеру Бину, мистер Бин нам подмигнул и нажал еще несколько кнопок. Двери открылись, откуда-то выехали легкие металлические сходни, и — что там?..

Не что, а кто. На сходнях появилась Шэньцзянь!

Все ахнули.

— Ты была там? — ошалело спросила Флорида. — Ничего себе. Если бы меня так покрутили, я бы уже превратилась в суп-пюре.

Шэньцзянь поклонилась, потом выпрямилась, чтобы показать, что она не превратилась в суп-пюре.

— «Смерч», — сказала доктор Дракс, — это просто большая стиральная машина. Скоро мы и вас в нее закинем. И хорошенько простирнем. Почувствуете себя старыми носками. Готовы?

— Не очень, — ответила Флорида.

— Конечно, сначала вам будет немного неуютно. Но я уверена, вы справитесь. Как Шэньцзянь. Видите, у нее даже голова не кружится.

Шэньцзянь снова поклонилась, чтобы показать, что она не только не суп-пюре, но и с головой у нее все в порядке — не кружится.

— Вчера вы неплохо повеселились, пока знакомились с условиями пониженной гравитации. Сегодня вас ждет новое увлекательное испытание: вы узнаете, как чувствует себя человек, когда гравитация вдруг резко возрастает. Именно это происходит в нашей центрифуге. Ну как, вас уже тянет туда войти?

Почему-то вращение в огромной стиральной машине не вызвало у присутствующих такого же интереса, как полеты в невесомости.

Флорида все еще пыталась постичь явление гравитации.

— Если пониженная гравитация заставляет человека взлетать в воздух, то что с ним будет при повышенной гравитации? — спросила она. — Он провалится под землю, да?

Самсон Второй захихикал. Макс хмыкнул. Самсон Первый закатил глаза. Месье Мартине фыркнул.

Возможно, дня три-четыре назад и я бы посмеялся вместе со всеми, но с тех пор кое-что изменилось.

Я сказал:

— Нет, Флорида, ты не провалишься под землю. Но давить на тебя будет сильно, ты это почувствуешь.

— Сегодня вы испытаете перегрузку в 15g, — сказала доктор Дракс. — Гравитация повысится в пятнадцать раз по сравнению с нормой.

То есть в три с лишним раза по сравнению с «Космосом»? Ого. Я попытался представить себе аттракцион «Космос» — как в Зачарованном Парке, только в три раза больше. Аттракционщик говорил, что уже при 5g многие хлопались в обморок. А тут 15g! Да уж.

Мистер Бин шире распахнул стальные двери, и мы увидели внутри что-то вроде металлической доски-качалки с двумя сиденьями на концах. Если бы Оргрим Думхаммер, вождь орков из Дуротара, решил устроить у себя в Оргриммаре детские качели, вот так бы они и выглядели.

— Сейчас, — сказала доктор Дракс, — вы будете весить в пятнадцать раз больше, чем обычно.

У Флориды явная весомания. Она подняла руку и спросила:

— Вы хотите сказать, мы резко наберем вес? В смысле, потолстеем?

Все опять захихикали.

Флорида даже не повернула головы. Она понимала, что над ней будут смеяться, но все равно задала свой вопрос. Потому что хотела знать ответ.

— Ты наберешь вес, Флорида, — сказал я, — но как только нормальная гравитация восстановится, ты опять его сбросишь. — И добавил: — Все ясно, Принцесса?

Она просияла.

— Ясно, папа.

Доктор Дракс продолжала:

— Я понимаю, 15g звучит устрашающе, но человеческий организм может выдержать гораздо больше. Дэвид Перли, гонщик «Формулы-1», испытал однажды перегрузку в 180g. И выжил. Он смог — значит, сможете и вы.

— Сколько? — переспросил Самсон Первый. — Многовато для автомобиля. Как это случилось?

— Он врезался в кирпичное ограждение трассы. С полностью открытым дросселем. На скорости сто семь миль в час. Ну, кто первый?

— Вы уверены, что он выжил?

— О да, выжил. Или нет? Пожалуй, не уверена. Но вы не беспокойтесь, ракеты намного безопаснее автомобилей.

— Точно безопаснее? — спросил Самсон Второй.

— Конечно, — ответила Флорида. — В космосе же нет кирпичных ограждений.

Месье Мартине хотел, чтобы первым пошел Макс, потому что «победитель должен быть впереди». Макс не двигался с места. А когда отец попробовал затолкать его в «Смерч» силой, он начал активно сопротивляться и выкрикивать:

— Нет! Я не хочу! Не хочу!

— Ты ставишь меня в неловкое положение! — шипел месье Мартине.

Эдди Ксанаду пытался подкупить Хасанчика. Хасанчик не поддавался. Он тоже не хотел быть первым.

— Ну пожалуйста, — упрашивал Эдди, — иначе я буду выглядеть как дурак.

Самсон Первый объяснял Самсону Второму, что гравитация — это просто сила природы, ее не надо бояться. Не помогало.

— Подумай о своей репутации, — уговаривал сына отец.

Безуспешно.

— Слушай, пойдем-ка мы с тобой первыми, — сказал я Флориде. — Покажем им, а?

— Не собираюсь я никому ничего показывать! Я вообще туда не пойду.

— Ты какие аттракционы раньше пробовала? «Космос»?

— Нет, мне же тогда роста не хватило.

— «Пепси Макс»?

— Очередь была длинная.

— «Травматизатор»?

— Нет, слишком страшно.

— А я этих больших аттракционов перепробовал уже не помню сколько. И эта штука — тоже большой аттракцион. А сказать тебе, что в таких аттракционах хуже всего?

— Что?

— Очередь. Ожидание. Слушать, как кто-то там визжит, смотреть, как он зеленеет. Вот это и есть самое, самое ужасное. В сто раз лучше пойти первым. Представь: все эти люди, которые только что над тобой хихикали, — они будут стоять тут вот с такими глазами и бояться. И им будет все страшнее и страшнее.

Эта мысль Флориде понравилась.

Мы прогулочным шагом прошли мимо всей компании. Месье Мартине по-прежнему пытался загнать Макса на сходни, Эдди Ксанаду размахивал у Хасанчика перед носом пачкой купюр, Самсон Первый рисовал диаграмму, которая должна была доказать Самсону Второму, что это же просто гравитация, в ней нет ничего ужасного. Мы с Флоридой прошли мимо них всех — прямо к «Смерчу».

— Флорида Дигби, — с улыбкой сказала доктор Дракс, — в тебе совершенно определенно есть задатки отличного тайконавта.

Мистер Бин зашел вместе с нами внутрь и показал, как пристегнуться к сиденьям — их было всего два, на двух концах орковских «качелей». Мое сиденье мне было явно маловато: чтобы подлезть под ремни безопасности, пришлось подтягивать колени чуть ли не к груди.

Заметив, что Флорида начинает нервничать, я спросил:

— Мистер Бин, у вас на «Смерче» никто еще не погибал?

— На этой-то вертушке? Нет, сэр, что вы. — Клейкой лентой он прикрепил к нашим пальцам какие-то проводки.

— Только не говорите, что все когда-нибудь бывает в первый раз, — попросил я.

— Постараюсь, чтобы вы не стали первыми. Буду отслеживать ваше сердцебиение и все, что полагается. В случае любых сбоев немедленно остановлю машину.

Сначала ничего не происходило. Было просто очень-очень тихо.

— Вот теперь мне реально страшно, — сказала Флорида.

— Но ты сама подумай: если нам с тобой реально страшно, то им там уж точно нереально страшно.

Зато через несколько минут нам с тобой уже нечего будет бояться. Все отлично, Принцесса!

— Слушай, хватит тебе называть меня Принцессой. Так странно звучит, когда ты это говоришь… Но все равно спасибо.

Тут что-то оглушительно щелкнуло. Мы оба вскрикнули. «Качели» резко крутанулись и опять замерли.

Уф-ф, подумал я. Кажется, поломка.

А потом началось.

Если вы когда-нибудь пробовали аттракцион «Космос», вы понимаете, что такое 4g — немного страшно, немного подташнивает, но если раскинуть руки в стороны и притвориться, что летишь, становится получше. Несешься со свистом по воздуху и думаешь: кошмар, конечно, но хуже-то уже не будет. И с каждой секундой тебе делается легче, легче…

Со «Смерчем» все было по-другому. Здесь 4g — это только цветочки.

— Перегрузка 5g, — сообщил голос из громкоговорителя.

При 5g раскинуть руки в стороны уже не получится. Не получится вообще ими двинуть. Воздух превращается в цемент, и ты в нем застываешь. Дышать почти невозможно, и думаешь: наверное, скоро конец, сейчас начнем замедляться. Но мы не замедляемся. Наоборот, вращение ускоряется.

Голос сообщает: 8g. Мои глазные яблоки превращаются в две сморщенные изюмины. Ничего не видно, кроме каких-то расплывчатых пятен. Быстрее. Еще быстрее.

При 12g я чувствую себя плоским и двухмерным, как мультяшные Том и Джерри под паровым катком. Точнее, я уже ничего не чувствую. Я умер. Мне даже начинает нравиться, что я умер. И тут я опять слышу голос: гравитация 15g. Договорив, голос не умолкает, как все нормальные голоса, а остается в ушах насовсем и гудит там, как заводной волчок.

А потом вращение замедляется. Я опять то ли Том, то ли Джерри, но каток уехал, вместо него появился кто-то с педальным насосом. Он накачивает меня воздухом, и постепенно моя нормальная форма восстанавливается. Потрясающе. Еще минуту я не произношу ни слова — мне кажется, стоит открыть рот, и я тут же сдуюсь обратно. Когда мне удается сфокусировать взгляд, я направляю его на Флориду.

Она произносит:

— Ах-ха-ха-ха-ха-ха! Ой-ой-оооой!!!

А я:

— Ку-ка-ре-куууу!

Не помню, чтобы раньше я когда-нибудь кукарекал.

Двери открылись. Я так гордился собой и Флоридой, что решил прошествовать мимо всех с важным видом. Но, к сожалению, я забыл, как это делается, и поэтому ушествовал далеко в сторону.

— Садись, Флорида. Садитесь, мистер Дигби. Отдохните. Вы отлично справились!

Наверное, доктор Дракс предлагала нам сесть НА что-то. Но как только она это сказала, ноги у меня сами подогнулись, и у Флориды тоже, и мы с ней сели прямо на пол.

Месье Мартине все еще шипел на Макса.

Эдди Ксанаду умолял доктора Дракс освободить Хасана от испытания:

— Поймите, мой Хасанчик не хочет туда идти!..

— Ему придется туда пойти. Или он не полетит в космос.

Я подумал: некоторые люди СОВЕРШЕННО НЕ УПРАВЛЯЮТСЯ с собственными детьми. Все вдруг замолчали и посмотрели на меня.

Вероятно, я подумал это вслух. И очень громко.

— А вы, стало быть, управляетесь? — язвительно произнес месье Мартине.

Я пожал плечами.

— По-моему, вы только что это видели.

И оглянулся на Флориду.

Она нахально помахала ему рукой.

Вот на этом мне и надо было остановиться. Но после насмешливого вопроса месье Мартине я, видимо, решил, что я и правда умею управляться с детьми. Самсон Второй тем временем голосил не переставая: «Не пойду! Не пойду! Не пойду! Не пойду!» Подумать только: и они же еще хихикали над Флоридой! Интересно, а если вот сейчас я — я, а не отец — уговорю его туда войти? И сразу всем все станет ясно. А Самсону Первому поделом, пусть знает.

Я решил сразиться с монстром.

— Скажи, Самсон Второй, какой в твоей жизни был самый большой аттракцион? Ну, что тебе особенно запомнилось?

Он смотрел на меня озадаченно.

— Ты перевернутые американские горки пробовал?

— Нет.

— Ну, тогда обычные американские горки?

— Нет.

— А банджи-джампинг?

— Один раз я попробовал качели…

— Качели?

— Ага. Качели-балансир — это такая доска на подставке. Правда, они были не настоящие, а большой макет, на котором папа мне демонстрировал действие векторов относительно неподвижной точки. Но когда папа ненадолго отлучился, я взял и присел на этот макет… извини, папа.

— А на другом конце доски кто-нибудь был?

— Нет. Но эту задачу я решил легко: каждый раз, когда доска опускалась, я отталкивался ногами от земли… то есть сам становился вектором.

— И это был твой единственный аттракцион? Доска — на одном конце ты, на другом никого?

— Да. Но мне понравилось.

Ну да. Еще бы ему сейчас не было страшно. Представьте: вы ни разу в жизни не катались на нормальных качелях, а вас загоняют в «Смерч». Я попытался объяснить ему что-то об аттракционах: как через несколько месяцев под этим куполом соберутся целые толпы, и люди будут давиться в огромной очереди, чтобы попасть на аттракцион «Смерч» — ради удовольствия.

— Разве они не будут бояться?

— Будут! Им будет очень, очень страшно. Но они же сами захотят, чтобы им было страшно. Это, в общем-то, приятное ощущение. Они будут стоять в длинной-длинной очереди, и храбриться, и поддразнивать друг друга… Понимаешь теперь, как нам повезло? Мы-то прошли без очереди.

Он оглянулся на «Смерч» и сказал:

— Ладно, я туда войду.

Я послал Самсону Первому довольную улыбку: вот, нечего было над нами смеяться.

И тут Самсон Второй добавил:

— Но только с вами.

— Что?

— Вы же сами сказали: это удовольствие. Наверняка вам хочется испытать его еще раз.

— Но видишь ли… Это будет несправедливо по отношению к твоему папе, ведь сейчас его очередь.

— Я не возражаю, — быстро сказал Самсон Первый.

— Возможно, доктор Дракс будет возражать.

— Мы должны признать, мистер Дигби, что у ребенка безупречная логика, — сказала доктор Дракс. — И если вы уже отдохнули, не вижу причин, почему бы вам не прокатиться еще раз.

Второй раз было чуть полегче. Единственное, я все время думал: почему сиденье такое маленькое, это же неудобно, шевельнуться невозможно. И когда время остановилось — когда наступил Тот Самый Момент, — эта большая унылая мысль о том, как мне неудобно, крепко застряла в моем мозгу, заслонив все остальное. В общем, радости мало. Так что мой вам совет: если вы планируете в течение какого-то времени испытывать повышенную гравитацию, лучше заранее начать думать о чем-нибудь хорошем.

Когда все закончилось и Самсон Второй пришел в себя, он спросил:

— Уже все?

— Да. Ну?.. Как тебе?

— Это было… познавательно.

— Познавательно?

— Да. Гравитация — совсем не то, что мне показывали на диаграммах.

Хотя нам казалось, что мы пробыли внутри целую вечность, снаружи за это время ничего не изменилось: Хасан твердил, что он никуда не пойдет, месье Мартине пытался затолкать Макса на сходни и обзывал его «лузером». Макс держался. Пока не увидел меня.

Когда он меня увидел, он сказал:

— Хорошо. Я пойду.

— Молодец, Макс. Ты умный мальчик, — сказал месье Мартине и покосился на мистера Ксанаду. Ему явно хотелось добавить: «Уж во всяком случае умнее вашего мальчика».

— Но только вместе с ним, — сказал Макс и ткнул в меня пальцем.

Пристегиваясь к сиденью в третий раз, я старался сосредоточиться на приятных мыслях — думал о том, сколько хорошего успело произойти за время моей взрослости: как я гулял по пустыне Гоби, водил машину, летал на самолете — и все это вместо того, чтобы слоняться по школьному двору.

Макс на том конце «качелей» наклонился вперед и сказал:

— Это я за вас прошлый раз голосовал.

— Ты?!

Надо же. Я так долго пытался угадать, кто это был, а на Макса даже не подумал.

— И сегодня я тоже проголосую за вас. Я хочу, чтобы вы с нами полетели в космос. Не мой папа, а вы. Потому что вы — лузер.

— Я… кто?

— Лузер.

— Я не лузер. Я одаренный и талантливый.

— Когда вы сбегали с дюны, я так смеялся, — сказал он. — И когда вы катались по полу, тоже — ну, тогда, со скафандром. Помните?

— Не очень хорошо.

— Когда вы делаете всякие глупости…

— Это не глупости. Я просто…

— А сегодня будет какая-нибудь глупость? Ну пожалуйста!

— Хорошо, постараюсь.

— Спасибо!

Раздался оглушительный щелчок.

И все закрутилось по новой. Вот только когда мы добрались до Того Самого Момента, в котором время останавливается, я думал не о полетах в невесомости и не о прогулке по пустыне: в моем мозгу засело одно-единственное слово — «лузер».

Поскольку мы уже вышли, а Хасан продолжал упираться, доктор Дракс сказала:

— Вероятно, ребенку нужно еще время, чтобы подготовиться. Зато это прекрасная возможность для родителей пройти испытание. Итак, сначала идут Самсон Первый и месье Мартине, а потом уже мистер Ксанаду с Хасаном.

Нельзя сказать, чтобы родители обрадовались такой прекрасной возможности, но что им было делать? Они поднялись по сходням. Я на этот раз наблюдал снаружи. Сначала барабан большой стиральной машины вращался в щадящем режиме — что-то вроде «деликатной стирки». Потом переключился на «льняные и хлопчатобумажные изделия». А потом на «отжим», то есть пошли уже нормальные скорости, — но тут вращение вдруг начало замедляться.

— Что случилось? — удивился я. — Какая-то поломка?

— Нет, — ответила доктор Дракс. — Просто завершился цикл. Они находились внутри столько же, сколько и вы.

— Да вы что, я был там гораздо дольше!

— Длительность цикла та же самая: шесть минут. Включая одну минуту перегрузки в 15g.

— Одну минуту?!

— А вам показалось сколько? — поинтересовалась доктор Дракс, любуясь своими ногтями.

Мне показалось, 15g — это целая глава в моей жизни, длиной примерно в начальную школу.

Когда папы после большой стирки вышли из «Смерча», Флорида с надеждой устремилась им навстречу: вдруг кого-то из них сейчас стошнит? Но никого не стошнило.

— Все там были с вами, — сказал Хасан, глядя на меня. — Я тоже хочу с вами.

— Я что-то устал.

— Так нечестно. Всем можно с вами, а мне почему нельзя?

Доктор Дракс высказалась в том смысле, что я уже внес сегодня свою лепту, так она считает.

— Папа, — нахмурился Хасанчик, — скажи ему, что он должен пойти со мной.

— Боюсь, что твой папа не может ему такого сказать, — улыбнулась доктор Дракс. — Потому что мистер Дигби никому ничего не должен.

— Мистер Дигби, — подкатил ко мне Эдди Ксанаду, — позвольте отблагодарить вас за любезность. Я только хочу уточнить: могу ли я преподнести вам часы? Или лучше автомобиль?

— Автомобиль? Нет, спасибо.

— Мистер Ксанаду, — покачала головой доктор Дракс, — вряд ли вам удастся подкупить мистера Дигби.

А Хасанчик подошел ко мне и сказал очень тихо:

— Идемте, пожалуйста. А я за вас проголосую.

Правильно, мистер Ксанаду не может меня подкупить, подумал я. Зато его сын может.

Хорошо, что я уже знал, что 15g длится всего одну минуту. Я как раз пристегнулся и готовился к четвертому сеансу — готовил самые радостные и приятные мысли, — когда Хасан сказал:

— У нас в стране была война.

— Да?..

— Солдаты пришли в нашу деревню. Они хотели забрать всех детей. Но мой папа заплатил самому главному командиру, и меня не забрали.

До нас донеслось тихое урчание — мистер Бин прогревал двигатель. Хасан заговорил быстрее:

— Поэтому он так любит деньги. Они помогают.

— Да.

— И поэтому он всегда хочет больше денег. Я видел, как забрали всех моих друзей, всех одноклассников, всю школу. И видел, как сожгли наш дом.

Как только он это договорил, мы начали вращаться. Перед глазами у меня стоял пылающий Гленармовский тупик и Бутл, весь объятый пламенем. Маму, папу и Флориду уводили солдаты — вот о чем я думал, когда настал Тот Самый Момент.

И я продолжал думать об этом, когда «Смерч» остановился. Зато Хасанчик широко улыбался.

— КЛАССНАЯ штука! — сказал он. — Я бы еще покатался.

Ну да. Думаю, любая штука покажется классной, после того как на твоих глазах уводили твоих друзей и жгли твой дом.

Он соскочил с сиденья и побежал к выходу.

— Не забудь проголосовать! — крикнул я ему вслед.

Все проголосовали за меня.