Расул Гамзатов

«ТРЕТИЙ ЧАС »

В изданной в 1971 году книге «Третий час» есть стихотворение «Пять минут тому назад». Существует видеозапись о том, как Расул Гамзатов читает его Якову Козловскому на аварском языке, а затем — примерный подстрочный перевод. Важны не только слова, но и чувства, эмоции, с которыми Гамзатов объясняет свой замысел. Порой это и было главным для переводчика. Но если в обсуждении не вспыхивала искра, не совпадало настроение, работа могла затянуться надолго. В этом видеофрагменте Яков Козловский говорит и о другом стихотворении — «Зря познал я усердье...» — которое перевёл раньше, но автор перевод не одобрил. Козловский читает новый перевод, который и вошёл в книги Гамзатова.

Бывало и так, что сначала за работу брался один, а в результате переводил другой. Это произошло и со стихотворением «Пять минут тому назад»: начинал Яков Козловский, а перевёл Наум Гребнев.

Сам Расул Гамзатов в беседе с Евгением Дворниковым сказал об этой книге: «Люди мечтают к звёздам полететь,

но если мы друг к другу не можем найти дорогу, то как долетим до звёзд? Говорят, у мусульманского пророка Магомета был час, когда он с Богом говорил, — “третий час”. Я так назвал одну из своих книг. Мы все спешим, спешим, ругаемся друг с другом, доказываем правоту, оспариваем глупцов. Все заняты собой, и некогда написать письмо другу, поцеловать ладони матери. Никак не хватает “третьего часа”. Потом приходит раскаяние. И бывает, что уже ничего нельзя поправить в собственных делах и поступках. Горькая пора прозрения. Вот о чём всё больше думаю. Поэт может сделать свою боль — болью народа, миг — вечностью. А если не будет художников и мудрецов, то, наоборот, вечность превратится в миг».

С естественной неизбежностью книга включала в себя и раздумья мудреца, и юмор, и нестареющую жажду любви, которая останавливает время. Стихотворение «С женщиной наедине» Яков Козловский перевёл с первого раза.

Вскоре вышла и книга «Две шали», в которой Расул Гамзатов вновь обращался к вечной тайне любви.

«Национальный аварский характер, присловья и народные речения, особый строй параллелизмов придаёт книге любви неповторимое своеобразие, — написала о книге поэтесса Лариса Васильева. — Как не подивиться ещё раз родному русскому языку, чья щедрая способность проникать в особенности иных речений даёт нам возможность наслаждаться переводами, чувствуя отличие итальянца от калмыка, эстонца от индийца».