Рубеж

Глава 20

В тот же вечер Лукас собрал весь отдел в парке, чтобы обсудить «Синий подъем». Когда мы шли по коридору, ведущему в парк, из апартаментов вышел Гидеон в нелепом развевающемся синем платье и с изукрашенной повязкой на седых волосах.

Он отвесил мне изысканный поклон.

– Если музыка питает любовь, играй.

– Что? – потрясенно взглянула на него я.

– Я играл герцога Орсино в книгарне Шекспира «Двенадцатая ночь», – объяснил он. – И потерял счет времени, а инфовизор напомнил мне о встрече.

Лукас поднял брови.

– Люди нечасто доходят до переодевания в настоящие костюмы, чтобы проиграть сцену из книгарни. Голограмма вполне достаточно изменяет твой вид.

– Это не обычная книгарня, – ответил Гидеон. – Завтра к тебе для оценки приходят несколько членов старого отряда Клер, и я почувствовал ностальгию. Когда я работал у Клер, мы надевали костюмы и показывали ее любимые пьесы. И книгарня «Двенадцатая ночь» – это наше последнее представление.

– О, понятно, – сказала я. – Хотела бы и я однажды ее сыграть.

Гидеон рассмеялся.

– Давай, если хочешь, но предупреждаю, мы были на редкость плохими актерами. Зато хорошо веселились. Однажды мы играли «Ромео и Джульетту», и реплики Ромео смешались с ролью Генриха V. Мы продолжили спектакль. В итоге, Ромео выиграл битву при Азенкуре, а Джульетта стала королевой улья Англия.

Я не была уверена, что поняла шутку, но на всякий случай улыбнулась.

Мы направились в парк и увидели, что остальные члены отряда уже собрались на площадке для пикников. Во время общих встреч люди старались держаться своих групп. Я заметила, что Зак стоит с альфа и корчит смешные рожи Рафаэлю в окружении бета-группы. Тот отчаянно старался не смотреть на партнера.

Лукас забрался на стол и заговорил:

– К данному моменту все должны осознавать, что подростковая игра «Синий подъем» вызывает проблемы по всему улью. В то время, как большинство подростковых игр не выходят за пределы домашней зоны и набирают, максимум, порядка пятнадцати тысяч игроков, «Синий подъем» распространился по улью и вырос до пугающих тридцати тысяч участников.

Он всплеснул руками.

– Размеры «Синего подъема» не представляли проблем, пока командир игры раздавал разумные задания. Сейчас они превратились из разумных в безрассудные, а лидеры игровых групп получают бонусы за привод новичков в технические районы. Участники подростковых игр от природы склонны к риску, поэтому предупреждения об опасности «Синего подъема» лишь добавят ему привлекательности. Золотой командир Мелизенда отдала нам приказ закрыть игру, и сделать это нужно как можно скорее.

Лукас помолчал и оглядел аудиторию.

– К счастью, мы, очевидно, обладаем исключительно хорошей квалификацией. Пора признаться. Не могли бы те, кто играл в подростковые игры, поднять руки?

Я не удивилась, когда в альфа- и бета-группах взлетел лес рук. Адика тоже поднял свою и хмурясь смотрел на Рофэна.

– Ты совсем не участвовал в подростковых играх? – потрясенно спросил лидер ударников.

– Меня приглашали несколько раз, – чопорным тоном ответил Рофэн, – но я отказывался вмешиваться в такое мятежное мероприятие, как проникновение в запретные районы улья.

Лукас рассмеялся.

– Конечно, тебя не интересовали подростковые игры, Рофэн. Твоя семья входила в общество бродяг. Нарушение границ внутри улья не слишком возбуждает, когда ты делаешь гораздо более мятежные вещи, отправляясь в походы во Внешку.

Я, наконец, заметила несколько поднятых рук вне ударных групп. Одна особенно привлекла мое внимание. Ее хозяйка со смущенным выражением на лице стояла в разношерстной административной группе.

Я недоверчиво охнула.

– Меган, ты участвовала в подростковых играх?

– Лишь изредка, – обороняясь, сказала она. – Мой друг на подростковом уровне увлекался играми, но не любил руководить группами. Когда ему временами требовалась помощь в планах, он брал меня с собой.

Адика, казалось, поразился даже больше, чем я.

– Ты никогда не упоминала, что была игроком.

Меган вспыхнула.

– С чего бы? Я забыла о подростковых играх, когда тринадцать лет назад прошла лотерею.

Лукас явно сдерживал смех. Я связалась с его разумом, чтобы понять причину веселья, и обнаружила цепочку мыслей о Меган.

«…непреодолимо тянет к доминантным, любящим риск мужчинам. На подростковом уровне она встречалась с игроком. Затем вышла из лотереи с Китом и через два месяца связала жизнь с членом ударной группы. Когда ее мужа убили, она перешла в наш отряд и быстро сблизилась с Адикой».

«Муж Меган обладал заметным сходством с Адикой, поэтому я полагаю, что и приятель принадлежал к тому же физическому типу и…»

Адика нахмурился.

– Ты и об этом друге не упоминала. Где он сейчас?

– Лотерея направила его в оборону улья, – ответила Меган.

О, нет. Наш лидер ударной группы не испытывал проблем в отношении мертвого мужа, который отдал жизнь на службе улью, но живой приятель вызвал у него приступ ревности. Мне лучше быстро перевести разговор, пока…

– Любопытно, сколько из наших игроков достигли ранга полковника, – проговорил Лукас.

Остались лишь восемь рук. Адика не опустил свою. Вместе с ним держали руки Кейден, Матиас, Илай и Зак из альфа-группы и Амир и Йош из бета-группы. Все они недоверчиво смотрели на Меган.

Лукас опять боролся со смехом.

«…никогда бы не догадался, что наша степенная Меган была когда-то полковником в подростковой игре. Она не могла бы достичь такого ранга случайной помощью своему приятелю. Должно быть, одурела от него и целыми днями ползала по вентиляции. К сожалению, это вызовет у Адики еще более…»

– Ты была полковником? – потребовал ответа Адика.

– Только в последних двух играх, – виноватым тоном проговорила Меган.

– Дважды в ранге полковника! – захлебнулся Илай. – Верхотура, Меган!

«… и все становится лишь хуже. Адика выглядит так, словно готов взорваться».

– Спасибо, участники подростковых игр, – поспешно сказал Лукас и повернулся к тактической группе.

– Теперь, пожалуйста, поднимите руки все, кто был командиром игр.

Слова Лукаса шокировали меня. Я вынырнула из его головы, сосредоточилась на тактической группе и увидела, что Гидеон, Халли и Карим подняли руки.

– Вы были командирами! – Я укоризненно посмотрела на них.

Гидеон улыбнулся.

– Не смотри так испуганно, Эмбер. Так же, как члены ударной группы часто являются участниками подростковых игр в прошлом, тактики имеют опыт их проведения.

Я в отчаянии всплеснула руками.

– Но почему вы хотели управлять подростковыми играми?

– Забавно проверять пределы своего разума, играя в гигантские шахматы непредсказуемыми человеческими фигурами, – сказал Карим. – Но не беспокойся. Тактики в прошлом занимались хорошо управляемыми играми и держали опасность в разумных пределах. Они никогда не причиняли проблем улью.

– Полагаю, Карим был дико успешным командиром игры, – хмуро заметил Гидеон. – А я – катастрофой. Я пытался управлять двумя различными играми. И в обоих случаях все игроки уходили в первые шесть недель.

– Конечно, уходили, – сочувственно отреагировал Карим. – Ты специалист по защите. Ты так старался избегать в своих играх нарушения границ и привлечения внимания властей, что игроки считали задания скучными.

Он скривился.

– У меня возникла противоположная проблема. Моя игра привлекла слишком много участников, и я не справлялся с рутиной присвоения наградных баллов. Халли – наш математик и наверняка пользовалась помощью техники.

– У меня не было проблем в управлении игрой, – вступила Халли. – Но я делала колоссальные ошибки в подборе лидеров групп. Должно быть, Лукас был блестящим командиром игры.

Я посмотрела на Лукаса и увидела, что он тоже поднял руку. Лукас нервно улыбнулся мне и ответил Халли.

– Я был великолепен во всем, чего пытался достичь. Фактически, я думаю, что управление игрой определило мою жизнь.

Я думала, что разорвала связь с разумом Лукаса, но, должно быть, ошиблась. Меня накрыл внезапный приступ сильных эмоций и охватили старые воспоминания. Лукас стоял в своей подростковой комнате, с напряженным видом глядя на человека, который почему-то одновременно выглядел и чужим, и глубоко знакомым.

– Не надо беспокоиться, Лукас, – говорил человек. – Улей верит в тебя. Если и ты поверишь в улей, то обнаружишь, что лотерея даст тебе ответ, о существовании которого ты не знал.

Я еще пыталась понять смысл увиденного, когда вновь заговорил Лукас.

– Я тогда не начал собственную игру. Я влез в чужую и попытался перехватить над ней контроль.

– Что? – Я недоверчиво взглянула на Лукаса. – Почему?

– Потому что знал, что командир рисковал чужими жизнями, давая опасные задания. Тогда мне не было известно о телепатах, телепатических подразделениях, и я понятия не имел, что отряд Кита пытается закрыть игру.

Он широко улыбнулся.

– Я тогда вступил в игру сам, получил приглашения от нескольких лидеров групп и ответил им предложением гораздо более интересных заданий, чем давал их командир. Когда я переманил тех игроков своими задачами, они постепенно убедили и своих друзей слушаться меня, а не прежнего командира.

Лукас скорчил гримасу.

– Этот подход действовал болезненно медленно и вовсе не сработает в игре вроде «Синего подъема» с его тридцатью тысячами игроков, раскиданных по всему улью. Я же занимался игрой с менее, чем четырьмя сотнями участников, и полностью контролировал ее всего через два месяца. К тому времени, когда люди Кита под прикрытием привлекли внимание командира игры, им был я!

Карим рассмеялся.

– Что же произошло, Лукас? Командир-тактик Кита арестовал тебя?

– Нет. Гайюс провел временной анализ игры и понял, что я сделал. В тот момент он хотел не арестовать меня, а только обнаружить. В итоге, Гайюс пришел в мою подростковую комнату и провел со мной незабываемую беседу.

Я моргнула. Лукас впервые встретил Гайюса на подростковом уровне. Теперь я поняла, почему человек в воспоминаниях казался и знакомым, и чужим.

– Гайюс распознал во мне потенциального командира-тактика, – добавил Лукас. – И обронил несколько серьезных намеков вроде неизвестных мне ответов, которые может дать лотерея.

Лукас пожал плечами.

– Перейдем к ключевому моменту этой встречи. Большинство наших игроков вышли из последней лотереи вместе с Эмбер. К тому времени «Синий подъем» шел уже год, и среди нас должно найтись несколько его участников. Кто-нибудь здесь вырос в Синей зоне и принимал участие в игре?

Поднялись три руки. Джален из альфа-группы и Форж и Пенн из бета.

– Превосходно, – сказал Лукас. – Джален, сколько времени ты играл в «Синий подъем»?

– Большую часть последнего года я участвовал в другой игре своей зоны и в «Синий подъем» попал только за три месяца до лотереи.

Лукас кивнул.

– Пенн?

– Я расстался с девушкой в начале последнего года на подростковом уровне. К тому времени все боялись начинать новые отношения, которые предстояло закончить со вступлением в лотерею 145a05. Оставшиеся десять месяцев на подростковом уровне я жил и дышал «Синим подъемом».

– А ты, Форж? – спросил Лукас.

– Карточку с инструкциями мне подсунули под дверь, и в итоге, я играл в «Синий подъем» больше года до лотереи. Должно быть, я вступил в игру одним из первых, поскольку мне предложили каким-нибудь дерзким проникновением проявить себя перед командиром и сразу получить высокий ранг.

Форж взмахнул руками.

– Я встречался с девушкой, числился в паре спортивных команд Синей зоны и устраивал мероприятия для других подростков в своем коридоре. Мне не хватало времени на выполнение кучи заданий, и я хотел попробовать один раз сыграть по-крупному перед уходом с подросткового уровня. И решил воспользоваться предложением командира игры, надеясь, что путешествия в вентиляцию окажется достаточно для повышения в чин лейтенанта или даже капитана.

Он широко улыбнулся.

– А на деле я застрял в вентиляции и все еще ползал по ней к началу крупного перерыва в энергоподаче Синей зоны, произошедшего двадцать один месяц назад. Возможно, Эмбер помнит, что тогда случилось.

Я сердито посмотрела на Форжа и скрестила руки. У меня остались исключительно живые воспоминания о том, что произошло тогда и сколько волнений Форж доставил мне и Аттикусу.

– Ты имеешь в виду, что устроил тот переполох во время отключения энергии, потому что играл в какую-то глупую игру? Ты никогда не говорил о «Синем подъеме». А Аттикусу ты рассказывал, что участвуешь в подростковой игре?

– Конечно, нет, – ответил Форж. – Он поучал бы меня неделями.

– А я буду изводить месяцами, – яростно парировала я.

Форж улыбнулся без всякого раскаяния.

– Эмбер, но дело того стоило.

– Правда? – Адика разочарованно взглянул на своего заместителя. – Несмотря на все усилия и преимущества в начале «Синего подъема», ты так и не достиг ранга полковника.

– Да что там полковник, – самодовольно сказал Форж. – Учитывая все опасности и темноту во время отключения электричества, командир игры присвоил мне титул чемпиона «Синего подъема».

Другие члены ударной группы потрясенно заохали, и даже Адика выглядел впечатленным.

– Кто-нибудь, объясните мне суть, – попросил Рофэн.

– Командир игры награждает титулом чемпиона самых храбрых участников, – с готовностью ответил Илай. – Это высочайшая честь в подростковой игре.

Рофэн отсалютовал Форжу.

– Да здравствует чемпион!

Лукас рассмеялся.

– Чемпион «Синего подъема» встречал командира игры или обладает личной информацией о нем?

– Я лишь раз встречался с командиром, чтобы получить чемпионский значок, – сказал Форж. – Но это была стандартная процедура. Мы оба скрывались под хеллоуинскими костюмами и стояли вдалеке друг от друга в ночном парке. Я ничего не могу сказать тебе о командире.

Мне хватило любопытства проверить мысли Форжа и увидеть воспоминания в его голове. Он простоял в назначенном месте слабо освещенного парка минут пять, прежде чем в дальнем конце тропы появилась нечеткая фигура. Оба молча поклонились друг другу, затем командир положил значок на ближайшую скамью, повернулся и ушел.

Разделяя это воспоминание с Форжем, я чувствовала его гордость и восторг от того, что командир «Синего подъема» пришел лично оказать честь избранному им чемпиону. А когда вернулась в собственную голову, это показалось мне смешным. Зачем стараться устраивать встречу, если они не сказали друг другу ни слова?

– Позже мы обменивались посланиями о некоторых заданиях, – прибавил Форж. – Из этих посланий я не узнал никакой личной информации о командире, но он казался приятным, ответственным и обладал огромным чувством юмора. Не могу поверить, чтобы такой человек подверг новичков опасности.

– По моей теории, настоящий командир «Синего подъема» прошел лотерею после прошедшего Праздника, – сказал Лукас. – И сейчас игрой управляет совершенно другой человек. Члены моей группы должны расследовать эту возможность, проведя секретные беседы со всеми жителями Синей зоны, получившими импринтинг тактиков в последней лотерее.

В его голосе зазвучали многозначительные ноты.

– Если кто-нибудь скрывает тот факт, что затеял «Синий подъем», из страха неприятностей, он совершенно ошибается. Я буду так рад помощи первого командира «Синего подъема», что лично куплю ему годовой запас любимых малиновых кексов.

– Нехорошо пытаться подкупить меня кексами, Лукас, – ответила самый юный член тактической группы Телин. – Я никогда не участвовала в подростковых играх. И даже не жила на подростковом уровне большую часть года перед лотереей.

Она вздохнула.

– Во время крупного отключения энергии в Синей зоне я попала в аварию и так сильно поранила ногу, что мне потребовалась серия восстановительных операций. Я получила специальное разрешение провести следующие восемь месяцев с родителями, чтобы они могли меня поддержать во время лечения.

Я сочувственно поморщилась. Во время перерыва в подаче энергии в темноте произошло много аварий, и мой друг сильно пострадал, как и Телин.

– Статистически, мы были практически уверены, что найдем нескольких игроков «Синего подъема» в ударной группе, – сказал Лукас. – Нам исключительно повезло, что здесь оказался чемпион, и не стоило и надеться заполучить в тактическую группу еще и первого командира игры.

Он нахмурился.

– Форж, меня кое-что смущает. В существующих играх участники вербуют новичков, выискивая многообещающих подростков и предлагая им присоединиться. Но в новой игре командир должен лично набирать первых игроков и, естественно, защищать себя, приглашая людей из отдаленных районов домашней зоны.

Лукас помолчал.

– Командир ничего не знает о подростках в тех районах и просто разносит приглашения в случайные коридоры старших ребят. Если тебе, Форж, подсунули под дверь карточку с инструкциями, такую же должна была получить Эмбер, но она не слышала о подростковых играх до последнего чрезвычайного рейда.

– Эмбер, возможно, получила карточку и не поняла, о чем речь, – ответил Форж.

Лукас повернулся ко мне:

– Ты не помнишь, тебе подсовывали под дверь странные карточки?

– Нет. Уверена, я бы запомнила такое необычное происшествие.

– Дай, подумаю, – сказал Форж. – Сомневаюсь, что и мой друг Аттикус что-либо получал. Он походил на Эмбер – слишком законопослушный для подростковых игр, но я уверен, Аттикус рассказал бы мне о такой странности.

– Значит, карточки подкладывали не под каждую дверь случайного коридора, – заключил Лукас. – Приглашение предназначалось тебе, Форж. Каковы были инструкции?

– Если я хочу присоединиться к «Синему подъему», то должен написать на карточке игровое имя и идентификационный номер анонимного инфовизора и оставить ее в условленном месте. Если я хочу произвести впечатление на командира игры и получить высокий ранг, то должен пожертвовать второй анонимный инфовизор «Синему подъему».

– Что такое «анонимный инфовизор»? – спросила я.

– Когда ты покупаешь новый инфовизор, на нем стоят заводские настройки, и пока не введешь свой код, нет никакой личной информации, – объяснил Лукас. – Это анонимный инфовизор. Их используют все участники подростковых игр, потому что можно посылать и получать сообщения только с помощью идентификационного номера прибора. Это означает, что другие игроки и даже командир игры знают только твое выдуманное, а не настоящее имя.

Я наморщила нос.

– Похоже, участники подростковых игр совершенно помешаны на секретности. Они совсем друг другу не доверяют?

– Не то чтобы не доверяют, – ответил Форж. – Просто волнуются, что их разум прочтут носачи. Сокрытие друг от друга настоящей личности – это акт взаимной защиты.

– Игроки сознают, что силы законопорядка терпимы к легким испытаниям, – дополнил Лукас. – Но верят, что патрули носачей бросят вызов всякому, кого поймают за обдумыванием серьезного нарушения границ. Полагаю, эту идею подтверждают и такие постановочные столкновения с носачом, какое мы видели во время последнего чрезвычайного рейда.

– Правильно, – согласилась Базз. – Силы законопорядка получают массу сообщений об игроках. Они исходят от работников подросткового уровня, других подростков, искренне волнующихся, что их друг может пострадать, или тех, кто обижен на игроков. Какова бы ни была причина сообщения, патрули носачей публично отчитывают самых серьезных нарушителей.

– Я понимаю, что игроки считают незнание лучшим способом скрыть личную информацию от носачей, – сказала я. – Но это означает, что каждый желающий вступить в подростковую игру должен купить новый инфовизор. На самом деле, Форжу понадобилось даже два. Один – чтобы играть в «Синий подъем», другой для пожертвования. Форж, как ты смог оплатить два новых инфовизора из подросткового пособия?

Форж фыркнул.

– Никак. Игроки не покупают новые инфовизоры. Они добывают поврежденные приборы, которые кто-то раздавил или уронил в воду, и восстанавливают на них заводские настройки. Для подростковой игры не нужно, чтобы все в инфовизоре хорошо работало. Достаточно, чтобы он мог делать снимки и отправлять сообщения.

Лукас, казалось, задумался.

– Тот факт, что Форжа попросили отдать анонимный инфовизор, подтверждает, что он был одним из самых первых игроков «Синего подъема». Командиры игр осознают риск отправки сотнями или даже тысячами игроков сообщений с планами групп. И для защиты участников используют дополнительные меры предосторожности, проводя все общение через целую серию анонимных инфовизоров, называемых трубкой мастера.

Он помолчал.

– Это означает, что командиру игры нужно много анонимных инфовизоров. В идеале, те должны поступать из совершенно разных источников, чтобы не давать никаких зацепок о местонахождении командира. Лучший способ добиться этого – получить инфовизоры от первых игроков.

– Другие три подростка в моей игровой группе также входили в число первых игроков «Синего подъема», – прибавил Форж. – Во время путешествий с ними я заметил, что они исключительно хороши в альпинизме. Со временем я узнал, что все мы прошли продвинутый курс скалолазания на пляже подросткового уровня.

Глаза Лукаса расширились.

– Невозможно собрать группу из четырех случайных подростков так, чтобы все они увлекались скалолазанием. Командир «Синего подъема» набирал первых игроков не наобум, а раздавал приглашения подросткам из Синей зоны, уже доказавшим свою любовь к риску подъемом на несколько сложных утесов. Ты знаешь, кто имел доступ к спискам скалолазов?

– Да, – ответил Форж. – Но боюсь, ответ нам не поможет. Время для занятий надо заказывать заранее, и инструктор может проверить, есть ли у тебя подходящий прежний опыт. Чтобы избежать недоразумений и споров, полное ежедневное расписание висит на доске объявлений и включает имя и номер комнаты каждого участника.

Лукас застонал.

– Ты говоришь, что любой может придти на пляж подросткового уровня, взглянуть на расписание и сделать заметки о скалолазах из Синей зоны?

Форж кивнул.

– Ладно, – сказал Лукас. – Перейдем к вопросу, кто проникнет под прикрытием в «Синий подъем».

Обе ударные группы с надеждой посмотрели на него.

– Золотой командир Мелизенда говорила, что закрытие «Синего подъема» – наша первостепенная задача, – продолжал Лукас. – Но все мы знаем: реальность такова, что мы должны отвечать на любой срочный вызов, который не могут взять другие отряды. Это означает, что нам необходима вся альфа-группа в полной готовности.

Послышался общий вздох со стороны альфы.

– На задание идут четыре человека из бета-группы, – сказал Лукас. – Трое из них: Пенн, Амир и Йош.

Пенн, Амир и Йош издали победный крик.

Лукас посмотрел на Адику.

– Ты не против отпустить Форжа? Я понимаю, что это может повлиять на тренировки бета-группы.

Адика мгновение помолчал, потом заговорил:

– На короткий период тренировки может возглавить Рафаэль. Я отпущу Форжа до новогодних праздников, но потом хочу его обратно. Мы ожидаем, что число чрезвычайных рейдов усилится, и мне понадобятся оба заместителя.

– Согласен, – сказал Лукас. – Форж, ты работаешь под прикрытием ограниченное время.

Тот радостно вскинул руки.

– Форж и Пенн имеют преимущество: они знакомы со многими испытаниями «Синего подъема», – продолжал Лукас. – Это должно помочь им привлечь внимание командира игры, но они вернутся в зону, где жили подростками. Мы не можем рисковать, что их узнают, поэтому мне нужно их формальное согласие на углубленные меры маскировки.

– Согласен, – хором ответили Форж и Пенн.

– А я нет, – вмешалась Базз. – После углубленной маскировки Форж будет неделями возвращаться к нормальному виду. Что ты вообще хочешь с ним сделать?

– Решение за связистами, – сказал Лукас.

– Возможно, нам потребуется лишь краска для волос, цветные контактные линзы и немного косметики длительного действия, – пояснила Николь. – Думаю, мы могли бы превратить Пенна в ярко-рыжего, а Форж станет пепельным блондином.

– Не хочу Форжа-блондина, – пожаловалась Базз.

– Ты можешь позже обсудить с Николь детали маскировки, – прервал ее Лукас. – Но группа связи должна принять решение сегодня. Бекет уже работает над интеграцией географического распределения «Синего подъема» и должен прислать нам полную версию завтра утром. Тогда я встречусь с тактической группой, чтобы изучить географию игры и выбрать четыре места с наибольшей концентрацией участников.

Лукас помолчал.

– Это означает, что Форж, Пенн, Амир и Йош должны быть готовы завтра днем. Мы не можем следовать стандартному подходу, позволяя им неделями ждать на подростковом уровне, пока их заметят и пригласят в «Синий подъем». Нам нужно, чтобы их завербовали немедленно, поэтому я планирую не просто отправить их в горячие точки игровой деятельности, но и увеличить их шансы, драматично обставив появление.

Лукас улыбнулся.

– Наших людей под прикрытием сопроводит в Синюю зону большая группа безопасников, которая разведет их по комнатам. Подростков, живущих в том же коридоре, соберут и проинформируют о плохом характере вновь прибывших. Расскажут истории нарушения новичками правил, включая исключительно безрассудное поведение в играх, которое и повлекло перевод в другую зону в качестве наказания. Затем подросткам накажут избегать новых соседей. Полагаю, новости распространятся быстро, и с нашими людьми свяжутся ближайшие вербовщики «Синего подъема».

– Можно, я сыграю роль безопасника и расскажу о плохом характере Форжа? – попросила Базз.

Форж съежился.

– О, нет. Я пропал.

Лукас рассмеялся.

– Базз, ты можешь рассказать обо всех четверых.

– Тогда мы все пропали, – покорно заключил Форж.

– Мы сделаем все возможное, чтобы наших лазутчиков быстро завербовали, – сказал Лукас. – Но найти нити, ведущие к командиру игры, будет непросто. Число игроков, получивших ранения на заданиях «Синего подъема», растет, поэтому моя тактическая группа должна придумать способ оторвать подростков от игры, прежде чем мы обнаружим цель.

Я нахмурилась.

– Я думала, оторвать их невозможно, Лукас. Ты говорил, предупреждения об опасности лишь придадут «Синему подъему» привлекательности в глазах склонных к риску подростков.

– Так и есть. Я думал не о предупреждениях, а о других методах отвлечения, вроде особых мероприятий или… – Лукас оборвал фразу и крикнул: – Точно!

– Что? – в замешательстве спросила я.

Лукас начал бормотать разрозненные слова:

– Блестяще. Ответ. Предупреждение. Хеллоуин.

Он перешел на малословную скоростную речь, которую любил использовать со мной, чтобы сберечь время. Я автоматически связалась с предвысказанным уровнем его разума, чтобы заполнить пробелы между словами.

– Лукас, ты никогда не упоминал о подростковой игре, называемой «Хеллоуин», – сказала я.

Из толпы зрителей, особенно от тактиков, послышался дружный стон.

– Возможно, Лукас проговорит вслух свою часть беседы для нетелепатов, – многозначительно заметила Эмили.

– Извинения, – ответил Лукас. – Я говорил, что Эмбер великолепна. Ответ в том, что мы не будем отвлекать подростков от «Синего подъема». Мы начнем отговаривать их от игры под названием «Хеллоуин».

– Я, как и Эмбер, никогда не слышал об этой игре, – сказал Карим.

– Я никогда не говорил о ней, потому что ее не существует, – с готовностью объяснил Лукас. – Мы разошлем предупреждения, а лучше полноценные приказы, не играть в «Хеллоуин». Ни один помешанный на риске подросток не сможет удержаться от официально запрещенной игры, названной в честь зловещего праздника тьмы и смерти.

Я потрясенно взглянула на него.

– Но ты только что сказал, что «Хеллоуина» не существует.

Лукас широко улыбнулся.

– Сейчас не существует, но за ночь появится. ягзшуз Ее организует моя тактическая группа. «Синий подъем» насчитывает тридцать тысяч игроков, но, в основном, это безрассудные подростки, которые выполняют опасные задания и получают ранения. Если мы заманим в «Хеллоуин» пять тысяч самых рисковых ребят, количество травм заметно упадет.