Рудознатцы

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Ася сегодня сказала мимоходом в коридоре, что по объединению ходят слухи о его, Птицыне, увольнении с работы… о каких-то связях с французами, ради которых он якобы выступает против создания отечественных машин или что-то в этом роде, правда ли это?.. Она явно озабочена этими слухами! Он, конечно, отрицал. Задача каждого человека найти только собственное спасение, все остальное лишь наивное заблуждение. Смит неглуп, утверждая, что Христос, Будда, Магомет обрели свою чашу, но не смогли убедить человечество пить из нее с тем усердием и той верой, на какую рассчитывали. Неужели наши современные пророки серьезно надеются достичь того, что не удалось тем? Неужели мы все еще вправду считаем, что сумеем, глядя на мир глазами святого, повести всех людей на борьбу за свои идеалы? Всяк крестится, да не всяк молится. Он, Птицын, теперь даже не крестится, он игрок, разыгравший свое будущее в орлянку: достав из кармана монетку, подбросил ее в воздух, наступил на нее туфлей и, взглянув, какой стороной она легла, пошел дальше.

Вот и знакомое кафе со столиками прямо на тротуаре. Птицын заказал коньяку и конфет — теперь только коньяк поднимал ему настроение. Поспешно выпил, закусил конфеткой. Сразу стало тепло. Он понял, что люди пьют для того, чтобы вынести невыносимое. Заказал еще и, одиноко сидя за столиком, размечтался: через четверть часа он доберется до Асиного дома и еще через четверть часа уложит ее с собой в постель. Да четверти часа и не потребуется!.. Первый раз на это ушла вся ночь. Уступила она, когда он уже собирался послать ее к черту и вписать в свой список еще одну неудачу. Но с каждой новой встречей времени на уговоры уходило все меньше и меньше. Этому способствовали, конечно, подарки… и бизнес на перепродаже валюты. Она будет ему рада!

Роман их начался в тот счастливый, незабываемый для него вечер, когда объединение давало в ресторане банкет в честь не то бельгийской, не то голландской фирмы. Птицын знал, что на банкете будет Ася, Он долго прогуливался у входа в ресторан и наконец увидел ее. Ася распрощалась с шумной компанией и подняла руку, пытаясь остановить, такси. Птицын кинулся на перехват затормозившего неподалеку таксомотора, втиснулся на сиденье и подъехал к Асе.

«Вы, Александр Иванович, просто прелесть», — усаживаясь в машину и подставляя для поцелуя щеку, сказала Ася.

Она назвала шоферу свой адрес, а когда подъехали к ее дому, Птицын расплатился и отпустил машину. Взяв Асину сумочку и зонтик, он вошел за ней в кабину лифта. Открыв дверь квартиры, Ася остановилась у порога и сказала:

«Спасибо, что проводили. До свидания».

Птицын умоляюще смотрел на нее, не двигаясь с места.

«Поздно. В другой раз», — пообещала Ася.

«Водички хоть попить дайте», — попросил Птицын. Она пропустила его в прихожую и закрыла дверь. Сняла пальто, туфли и на цыпочках прошла в комнату, включила торшер. На столе у кушетки стояли бутылка вина, стаканы. Ася забралась с ногами на кушетку и закурила сигарету. Цедя сквозь зубы белое вино, она хмельно заговорила о себе, о своем одиночестве. Альберта выгнала, хотя он настаивал на женитьбе, ухажеров у нее полно, подружки завидуют, а мужчины ей не нужны, раз не тронули сердца…

Птицын был доволен их отношениями. Он знал, что представляет из себя Ася, и она знала, что ему нужно от нее. Обескураживала, правда, их последняя встреча. Ася вдруг разоткровенничалась, излила Птицыну боль своей души. Она считала себя неудачницей и утверждала, что жизнь на каждом шагу обманывает ее. Еще в школьной самодеятельности ей прочили артистическую карьеру, но в театральный институт поступить не удалось — там, кроме хорошенькой внешности, требовали еще и таланта. Не став, как сказала Ася, «звездой», она решила разбогатеть и поспешно вышла замуж за пожилого импозантного художника. Вскоре она поняла, что жизнь вновь обманула ее, — художник имел лишь модный костюм, пальто, шляпу и уйму долгов. Ася говорила, что своего добьется во что бы то ни стало. Писатели и ученые будут у ее ног, стоит ей только повести бровью, и насмешливо оглядывала неказистого Птицына. Слушая болтовню Аси, он заметил лучики морщин у нее под глазами, против которых бессильна даже даренная им импортная косметика. И все же Ася нравилась ему — нравились ее бойкость и стройная, как у манекенщицы, фигура. Он зайдет в магазин, и они поужинают у нее. Он не любит появляться в ресторанах с молодыми женщинами, а уж теперь-то надо особенно остерегаться.

Когда Птицын вышел из гастронома, над городом бушевала гроза. Темные диагонали дождя впивались в мостовую. Порывистый ветер гнул молодые тополя, рвал кусты сирени, раскачивал липы. Центр грозы был где-то близко: вспышки молнии и раскаты грома почти совпадали по времени, разрывая тьму, заглушая городской гул. На какое-то мгновение копья, трезубцы, змеиные жала голубого огня выхватывали из сумеречной мглы склоненные деревья, болтающиеся провода, нити проливного дождя и черную рябь пруда.

Не вполне отрезвевший Птицын, укрываясь под развесистой липой, думал о том, какие у него шансы быть убитым молнией… «Отличные!» — решил он, когда три языка небесного огня, переплетаясь, исчезли среди деревьев в конце аллеи и через мгновение раздался удар грома. Слишком поздно заткнул Птицын уши: голова загудела от страшного грохота. Тут ветер переменился. Теперь дождь бил прямо в лицо. Птицын прижался к шершавому стволу дерева и, сощурясь, смотрел, как белый фасад дома возникает и исчезает в моментальных вспышках света, похожий на старую фотографию, расплывчатую, передержанную.

Гроза не кончалась. Промокший до нитки Птицын вышел из своего укрытия, крепко прижимая к груди мокрые кульки, и подставил дождю лицо. Внезапно со звуком топора, расщепляющего дерево, голубая молния разорвала небо, бросив Александра Ивановича в дрожь, словно окутав его звенящей паутиной. Эта молния обожгла дерево неподалеку, и Птицын бросился через улицу наутек.

Набрав полные туфли воды, он бежал, как во сне, в котором не удается оставить преследователей позади себя.

Медленно, с трудом переводя дух, он стал подниматься по лестнице: из конспиративных соображений он в этом доме не пользовался лифтом. На пятом этаже отдышался и нажал кнопку звонка.

Дверь не открывалась. Он достал ключи и отпер дверь сам.

В прихожей было темно, в квартире тихо играло радио.

— Ася! Асенька… — позвал он.

Никто не ответил. Он прошел на кухню, положил на стол мокрые покупки и недовольно потянул носом, учуяв запах табачного дыма. На столе увидел недопитую бутылку коньяка, две грязные рюмки, тарелки с недоеденной копченой рыбой и колбасой, пепельницу, забитую окурками.

Прошел в комнату, не зная, что предпринять. В темноте белела смятая постель. Было слышно, как в ванной комнате булькает вода.

Вскоре скрипнула дверь, щелкнул выключатель, и появилась Ася — в ситцевом халатике, накинутом на голое тело.

— Александр Иванович?! — испуганно воскликнула она, торопливо запахивая халат. — Я сегодня вас не ждала…

— Меня-то не ждала, а другого уже проводила…

Он шагнул было к ней, не зная еще, что он сейчас сделает — сожмет ли ее лицо в ладонях и поцелует, или залепит пощечину. Но Ася отступила и сказала:

— Уходите, Александр Иванович, уже поздно.

Птицын растерялся от этой нелепой в ее устах фразы.

— Верните вторые ключи от моей квартиры и уходите. Уходите! — твердила она.

Птицын попытался обнять ее, она оттолкнула его острым локтем.

— Что случилось, Ася?..

— Ничего не случилось. Только поскорее уходите! Поняли?

— Куда же я пойду, такой мокрый? — глупо пробормотал Птицын, двумя руками растаскивая прилипшие к ногам штанины.

— К своей Серафиме.

Она посмотрела на него с такой ненавистью, что Птицын заискивающе улыбнулся.

— Асенька, опомнись! Умоляю тебя…

— Опомнилась, но с опозданием, — снимая дверную цепочку, сказала Ася.

Он взял ее за руку, она брезгливо отдернула свою руку и добавила:

— Я выхожу замуж.

— За кого?.. — только и нашел что спросить вконец растерявшийся Птицын.

— А какая вам разница, Птицын? Например, за профессора Проворнова… Знаете такого? — зло бросила она.

— За к-кого?! — чувствуя,, что окончательно тупеет, вздрогнув не то от презрения к ней, не то от жалости к себе, переспросил Птицын… Боже праведный, что творится на свете! Только неделю назад он познакомил Асю в этом доме с Проворновым, которого он затащил сюда, чтобы, как говорится, в семейной обстановке добиться его поддержки (оказалось, безрезультатно!) контракта с фирмой, — и вот такая новость!

Ася что-то говорила, но он не слышал ее, голос Аси показался Птицыну не настоящим, а как на ленте, которую прокручивают на магнитофоне в обратном направлении.