Скрытый колдун рода Лаурус

Глава 12

Проснувшись, Лавр не сразу сообразил, где находится. Его окутала темнота и духота, не свойственная его маленькой комнатушке в Министерстве. Под потолком не маячили столь привычные глазу огоньки, кровать была шире и мягче. Слишком комфортно, подумал Лавр, и вспомнил, что находится в Академии. Решив, что проспал целый день и уже ночь, он нехотя опустил на пол ноги, пытаясь окончательно прогнать сковавшую сознание дремоту. Во рту у него пересохло. Лавра немного покачивало из стороны в сторону, а глаза предательски закрывались.

«Наверно, — подумал он, массируя пульсирующие виски, — побочка из-за использования зеркала Дурмана».

Шум дождя, донесшийся до его ушей, заставил Лавра оглянуться к окнам. Сквозь стекла он увидел занесенное светло-серыми облаками небо, и стекающие с уличной стороны к карнизам капли, оставляющие после себя мокрые дорожки.

Как Лавр ранее и предполагал, ливень накрыл территорию Академии.

«Сколько я спал?..»

Перед тем как заснуть он не снял с себя одежду, поэтому та теперь была мятой и выглядела неопрятно. Появиться в таком виде перед магами Академии Лавр позволить себе не мог. Оглядев комнату, он увидел дверь справа от той, через которую вошел. Решив, что за ней скрывалась ванная, Лавр встал с кровати, скидывая на пол одежду, и оказался прав в своем предположении.

Закрыв за собой дверь, он попал в небольшое помещение, стены и пол которого в нем были выложены шершавыми плитами оттенка летнего заката.

Лавр открыл вентиля, из медного высокого крана после нескольких мучительных скрипов и дребезжаний потекла вода. Не дожидаясь, пока глубокая чугунная ванна наполнится ею до самых краев, он добавил с полки ароматический парфюм и еще некоторые масла, которые, как он знал, помогали расслабиться. Лавр поспешил переступить через ванный бортик, оказываясь по шею в воде, приобретающей на его глазах молочно-белый оттенок. И закрыл кран. Горячая вода быстро вернула ему способность здраво рассуждать, ломкость в теле исчезла и даже головная боль начала понемногу проходить.

Лавр утонул в аромате травяного парфюма, пар в ванной стал походить на теплый туман нежнейшего лазурного оттенка.

Ополоснув лицо, он вспомнил, о чем размышлял перед тем, как провалиться в небытие. И своих планов менять не собирался. Но перед тем как отправиться в библиотеку, в которой обязательно должна была заваляться хоть какая-нибудь карта континента, Лавр хотел воспользоваться предоставленной Терном возможностью поесть. А еще ему было интересно, остался ли в Академии кто-нибудь с кем он учился. Странное любопытство, учитывая то, что он ни с кем не дружил.

«Если бы я мог связаться с Яром…», — подумал Лавр, погружаясь под воду.

С Яром ему было бы намного проще бежать от Министерства и его магов. Почему-то Лавр был убежден, что сам он ни на что не был способен. Ведь Яр был умнее и опытнее него. С ним бы ему удалось придумать, как спастись от Сириуса. А еще он бы помог Яру узнать, что произошло с Марией на самом деле, и правда ли у нее не было иного выбора?

«Иной выбор», — повторил он про себя, позволяя воде вытолкнуть себя на поверхность, когда почувствовал жжение в легких.

Вода стекала по его распрямившимся волосам, облепившим его плечи и спину.

«Иной выбор, да?»

Этим словосочетанием пользовался сам Яр, раз за разом повторяя эту фразу, испытывая чувство вины перед Марией.

Словно так пытался оправдать ее смерть.

«У нее не было иного выбора».

Но Лавр понимал, что сам Яр ничего о выборе Марии не знал. Ведьма ничего ему не рассказала. Даже не подумала попросить его помочь себе.

«У меня не было иного выбора».

Возможно, считала, что он ничем не сможет ей помочь? Или не хотела втягивать его в битву за возвращение своего истинного имени?

«У нас не было иного выбора».

Мария ведь знала, что не переживет эту битву?

Древний закон гласит: «Имя души своей не смей никому говорить…»

«А душа, у которой украли имя, вообще способна переродиться?..»

Лавр широко распахнул глаза, испугавшись собственных мыслей. Сердце у него в груди на миг стало камнем и перестало биться.

«Конечно переродится, — замотал он головой до противного гула в ушах. — Переродится. И мы обязательно встретимся. Не в этом цикле, так в каком-нибудь другом».

Но почему они с Яром уверены, что у Марии получилось вернуть свое имя?

Заметив, что вода начала остывать, Лавр вытащил заглушку и просидел в ванне до тех пор, пока вода полностью не утекла, а холод не стал пронизывать каждый сантиметр его кожи.

С оставленной в комнате мятой одеждой быстро справился зачарованный утюг, который Лавр отыскал под кроватью. Тлеющие в нем угольки, раскалив гладкую поверхность утвари, резво скользили по складкам на накидке Лавра и вскоре его одеяния были почти как новые. Теплота, исходившая от тканей, приятно согревала остывшую после принятия ванны кожу.

Если бы он взялся сейчас размышлять о том, что ему делать в ближайшие дни, то Лавр предпочел бы остаться в Академии и набраться сил. Сказанные Яром при последней встрече слова давали ему надежду на то, что здесь он был в безопасности. Во всяком случае, Эдгар и Сириус остались в Министерстве. А предостережение заключенного в тюрьме Первородного теперь казалось чем-то далеким и невероятным.

Куда ближе ему были разговоры молодых колдунов, с которыми он сталкивался в коридорах. Эти разговоры тот час же смолкали, стоило ученикам заметить приближавшуюся к ним фигуру министерского мага. Но Лавр смог узнать, что колдуны сейчас направлялись в кабинеты на послеобеденные занятия. А значит, сам обед он благополучно проспал. Но этот факт беспокоил его меньше всего. Сильнее его душу тревожили любопытные и восхищенные взгляды детей. От них ему становилось неприятно.

Воспоминания далеких дней захлестнули его, он вспомнил, как учась в Академии, не смел поднять головы, проходя мимо кого-то. Боялся любого постороннего шума, любого смеха и громких разговоров. Ему всегда казалось, что окружавшие его колдуны только и делали, что обсуждали его. Смеялись над ним. Тыкали пальцами. Хотя, как Лавр все же понимал, все это было надуманным и существовало лишь в его воображении.

На деле никому до него не было дела.

Лавр поправил свои очки и ускорил шаг, вернув себе подростковую привычку смотреть при ходьбе в пол. Ему казалось, что так он становится невидимым для всех остальных.

Оставшийся путь до столовой Лавр преодолел почти что бегом и вскоре оказался у тяжелых дубовых дверей высотой в добрых пять метров.

«Раньше они казались мне больше», — проходя через них, подумал Лавр.

С его появлением все разговоры ожидаемо смолкли.

Пусть время для завтрака, обеда и ужина было строго разграничено, многие колдуны и колдуньи в свободное время сидели в столовой, общаясь и планируя свой завтрашний день. Именно этим ученики Академии и занимались ровно до того момента, пока порог столовой не перешагнул тот, о ком с самого утра судачили на каждом углу.

Краем глаза Лавр заметил, что некоторые ученики вставали со своих мест и направлялись к выходу, оставшемуся уже позади него. Как он предположил, делали это они для того, чтобы позвать своих друзей посмотреть на «знаменитость».

«Что ж, — осторожно выдохнул Лавр, — другой реакции и быть не могло».

Он сел за пустой стол, все еще ощущая на своей спине чужие взгляды. Но в какой-то миг это ощущение исчезло, будто все ученики одновременно отвернулись от него, потеряв к его персоне всякий интерес.

«Что произошло?..»

Ответом на его вопрос стал сладкий голос, послышавшийся неподалеку.

— Кого это я вижу? — Вопрос был задан непонятно кому. То ли самому Лавру, то ли тому, кто этот вопрос и задал. — Это что же, мой блудный мальчуган вернулся?

Лавр повернул голову. И не смог скрыть вспыхнувшей в его душе радости от внезапной встречи.

Стоявшая рядом с ним колдунья держала в руках закрытый крышкой поднос и, прищурив медовые глаза, улыбалась полными губами, обнажая верхний ряд белоснежных зубов. Ее пышнотелая фигура несколько не мешала женщине передвигаться с грациозностью кошки, так же бесшумно, как и эти самовольные животные.

Она обошла стол, покачивая тяжелыми бедрами из стороны в сторону, и села напротив Лавра за стул, ставя поднос рядом с собой.

— Гляжу и думаю: «Мой это малыш или не мой?». Вроде похож, да чем-то и отличается от того зубрилки, что бегал сюда поздними вечерами в поисках еды.

Лавр вспомнил, что действительно проделывал подобное, так как ужиная с остальными не мог заставить себя проглотить и небольшой кусочек хлеба. И улыбка на его лице стала еще шире.

— Вот, теперь признаю своего Лаврушку. Пусть ты и возмужал, а улыбка у тебя, как прежде, немного глуповатая, но обаятельная и добродушная. — Женщина накрыла его руку своей, заглядывая в его глаза. — Ты хоть представляешь, как я за тебя волновалась, Лавр?

— Простите…

— Взял и сбежал в свое Министерство. Даже не забежал попрощаться, — с упреком произнесла колдунья.

Лавр почувствовал, как его накрыло теплой волной.

— Я тоже рад видеть Вас, Валериана, — сказал он, нисколько не привирая.

Валериана была поваром и работала на кухне. Все то время, что Лавр провел в Академии, она искренне жалела нелюдимого мальчишку, подкармливая его то пирожками, то лишней поварешкой супа. Прошедшие годы нисколько не сказались на ее внешности. Валериана осталась обладательницей все тех же белоснежной кожи и толстой косы иссиня-черных волос. В медовых глазах по-прежнему плескались искорки доброты, а голос оставался все так же звонок.

Лавр был уверен, что для сохранения своей молодости колдунья выкупила у какой-нибудь ведьмы омолаживающее зелье. Ведь ей давно уже было за пятьдесят.

— Вот так всегда, — развела Валериана в стороны руки, не догадываясь, о чем думал сидевший напротив нее колдун. — Приходишь ко мне в гости только когда голоден. Признайся, малыш, ты ведь даже не вспоминал о тетушке Валериане все это время, так?

Лавр стыдливо улыбнулся.

— Все с вами молодежью ясно, — сказала колдунья, махнув рукой. — Но не думай, что раз нацепил на себя всю эту министерскую одежду я стану кланяться перед тобой, как перед какой-то важной персоной.

— Я буду только рад, если хотя б Вы не станете так на меня реагировать. — Лавр осторожно посмотрел по сторонам. — Вы же помните, как я не люблю привлекать к себе внимание.

Столовая наполнялась новыми лицами. Те, кто недавно ушел, начали возвращаться со своими друзьями. Молва о том, где именно в данный момент находился маг Министерства, уже разнеслась по всем коридорам и кабинетам Академии.

— Пожинай плоды своего статуса, малыш, — произнесла Валериана. — Для всех этих детей ты — пример для подражания. Так что не вздумай бродить по коридорам как какая-нибудь заблудшая душа, не поднимая с пола глаз.

Лавр был готов поклясться, что весь путь от выделенной ему комнаты до столовой Валериана за ним следила. Откуда, если это не так, она могла знать, как именно он выглядел, пока сюда шел? Но понимание того, что именно таким она его и запомнила: тихим и вечно пугливым, успокоило колдуна.

— Я повзрослел, — сказал он.

И был награжден внимательным пронизывающим женским взглядом.

— Надеюсь, что это так, малыш, — сказала Валериана. — Директор предупредил нас, что мы ожидаем появление важного гостя, но и словом не обмолвился, что гость — наш бывший ученик.

— Я сам не ожидал, что попаду в Академию так скоро.

Лавр рассказал о том, как именно покинул Министерство и соврал о причине своего пребывания здесь. Он говорил и говорил, и никак не мог остановиться. Рассказал о том, как учился колдовству в Министерстве, как много в министерской библиотеке книг. Упомянул о том, что изредка видел знаменитых магов, а еще рассказал о вещах, узнать которые он никогда бы не смог, не попади в Министерство. В какой-то момент Лавр запнулся в своем рассказе и подумал о том, что положительных сторон в Министерстве было все же больше, чем отрицательных. И сам испугался подобных мыслей. А Валериана слушала его, не перебивая, как мать, дождавшаяся своего ребенка с долгой, насыщенной приключениями прогулки.

— А я-то думала, что тебе любая заумность по плечу, — произнесла она, когда поняла, что рассказ Лавра подошел к концу. — Но лучше скажи-ка мне вот что. Ты уже завел себе фамильяра?

— Фамильяра? Нет. К чему этот вопрос?

— Как это к чему? Разве не знаешь, что фамильяр будет тебе и другом и помощником до конца твоего цикла? Возможно, будь у тебя фамильяр, ты бы не провалил экзамен.

— Да, возможно и так…

Фамильяр действительно мог быть ему помощником. Он мог проникнуть туда, куда Лавр никогда бы не смог попасть без вреда для собственной души.

— И чего тогда ты ждешь? Я уверена, что те, с кем ты учился, уже давно связали себя узами контракта с фамильярами и бед не знают.

— Бед не знают… — пробормотал Лавр. О том, чтобы обзавестись собственным фамильяром, он как-то и не задумывался. — А кто-нибудь с кем я учился в те года, остались в Академии?

Валериана ненадолго задумалась, а после покачала головой.

— Никого. Знал бы ты, какие разговоры ходили тут после твоего ухода.

— Какие?

Лавр попытался произнести вопрос так, чтобы не показаться женщине любопытным. Но дрожь в голосе выдала его с головой. Валериана понимающе ему улыбнулась.

— Все только о тебе и говорили. Точнее, говорили все о ведьме Алых озер, забравшей с собой в Министерство какого-то тихоню. — Улыбка Валерианы вмиг померкла. — И о Мелиссе говорили. Ох, бедная Мелисса. Она так и не вернулась обратно.

Лавр опустил взгляд и сжал под столом кулаки.

— Она ведь вызвалась тебя сопровождать, так?

— Н-не… совсем. Директор отправил ее сопровождать меня.

— Да? Вот как… Ты что-то знаешь об ее судьбе?

Лавр покачал головой.

— Вы же наверняка слышали, какой переполох тогда был в Министерстве.

— Слышать то я слышала, да толку от этого? — Колдунья пожала плечами. — Я, знаешь ли, мало чужим словам верю. Натура у меня такая. Раз собственными глазами не видела, то и верить на слово никогда не поспешу. Но вот что странно, — Валериана наклонилась к Лавру, заговорив шепотом, — мы все беспокоились о Мелиссе. Многие профессора напрямую обращались к директору Терну, чтобы он все раз и навсегда прояснил. Но он… как-то невнятно от них отмахивался. А в конце концов и вовсе заявил, что Мелисса с большой вероятностью пополнила ряды темных магов, последовав за ведьмой Алых озер. Они были друзьями. Ты знал?

— Это правда, — сказал Лавр и поспешил пояснить: — что они были друзьями — правда. О том, что случилось с ней и ведьмой Алых озер я не в курсе.

Ненадолго за их столом наступила тишина.

Лавр думал о профессоре Рапоса. Оказывается, многие в Академии беспокоились о ее благополучии, пусть никто из них и не знал, что она — всего лишь фамильяр Марии.

Возможно, самый любимый из той троицы, запавшей Лавру в душу.

— Что ж, какой-то невеселый разговор у нас получился. Да и чего я тебя этими разговорами мучаю? — Постучав по крышке подноса, женщина лукаво подмигнула Лавру. — Что будете заказывать, господин маг Министерства?

В голосе Валерианы вновь зазвучали веселые нотки.

— Чего-нибудь горячего.

Погода за окном располагала к употреблению согревающей изнутри пищи.

— Я бы съел Вашего фирменного тыквенного супа. И… Вы еще печете тот хлеб? Который с чесноком и зеленью?

В мгновение ока из-под подносной крышки заклубился оранжево-желтый пар, стоило только Валериане произнести складное коротенькое заклинание переноса. Открыв крышку, она представила перед взором Лавра большую чашу с супом и несколько треугольных чесночных булочек.

— Кушай, малыш, — сказала Валериана, выходя из-за стола. — Я рада, что ты еще не забыл вкус моей стряпни.

Запах чеснока возбудил аппетит. Но оказалось, что есть, когда на тебя смотрят десятки пар глаз не так-то просто. Лавр изо всех сил старался не обращать на учеников внимания, но против воли ложка в его руке дожала в такт дрожи его пальцев. Он так боялся сделать что-нибудь не так.

«Нужно успокоиться. Это всего лишь дети, — говорил он себе. — Госпожа Мария бы и бровью не повела в такой ситуации».

Мысль о Марии утащила его душу куда-то на глубину, он ощутил, как в груди вспыхнула боль. Удивительно, как много чувств зародила их встреча, и как ярки воспоминания тех дней в его памяти.

Лавр был знаком с Марией так недолго, но она смогла оставить в его жизни след, который никогда не исчезнет.

Он и предположить не мог, что от возвращения в Академию на него нахлынет столько воспоминаний. Это место теперь не казалось ему настолько огромным, что можно было спрятаться в любом углу. Теперь он был в центре внимания, которого так тщательно всю жизнь сторонился. Но кое в чем госпожа Валериана была права, теперь, когда он был магом Министерства, он не мог позволить себе оступиться.

Только не на глазах этих молодых колдунов и колдуний, видевших в его фигуре, в этих синих одеждах образец для подражания. То, к чему они должны были стремиться. К их мечтам.

С остатками своего запоздалого обеда Лавр расправился быстро и, оставив глубокую чашу на столе, направился к выходу уверенной походкой, и даже поздоровался с некоторыми учениками, когда перехватывал их взгляды.

Теперь восхищение в их глазах он воспринимал с высоко поднятой головой.

Ведь он — маг Министерства не только для себя, но и для них.