Скрытый колдун рода Лаурус

Глава 29

Лавр не знал, чего боялся больше. Того, что не найдет в Гимназии Яра или того, что его — колдуна — попросту не пустят на порог альма-матер всех чародеев континента. И тот и другой вариант имели место быть, и от осознания этого у Лавра неприятно скребло на душе. Но он уже был на месте, отступать некуда. И когда они с малышом Шалфеем подошли к высоким закрытым воротам чародейского учебного заведения, придумывая, как попасть внутрь, эти самые ворота перед ними просто открылись. По другую сторону их встречала пожилая женщина, облаченная в костюм цвета фуксии. В морщинистой сухой руке она сжимала не менее сухой посох, на верхушке которого, опоясанный ветками тисса, был зажат красный камень. Не то рубин, не то гранат.

— Лавр?

Чародейка не улыбалась, ее подслеповатые глаза смотрели на прибывших с прищуром недоверия, но беззлобно. Она оглядела колдуна и, кивнув самой себе, словно признав в нем его, опустила взгляд ниже, на малыша Шалфея. На короткий миг на ее лице проскользнуло выражение легкого удивления, но оно быстро исчезло.

— Яр говорил, что ты можешь появиться со дня на день, — продолжила женщина, отступая назад. — Заходите, я провожу вас к нему.

Лавр промедлил лишь на секунду.

Яр знал о том, что он придет? Но как?

Разглядев его озадаченное выражение лица, женщина добавила, решив, что так незваные гости быстрее решатся последовать за ней:

— Яр тебя ждет. Оставь свои вопросы для него.

Чародейка так и не представилась. Она провела их через главные ворота, которые, стоило только Лавру и малышу Шалфею переступить их порог, тут же закрылись. Лавр подметил, что ворота были зачарованы, и для их открытия и закрытия требовалась магия.

— Профессор, — зашептал малыш Шалфей, семеня за Лавром мелкими шажками. — Как Ваш друг узнал, что мы его ищем?

— Не знаю.

Лавр и в самом деле не знал.

Может, все это было ловушкой, и на самом деле Яра не было в Гимназии? А эта женщина одна из прихвостней Министерства? Если все было так, рассуждал колдун, то он сам привел себя в западню. Но откуда министерским магам было знать, куда он направлялся?

Неужели Лавр был так предсказуем?

— Простите, — обратился Лавр к чародейке, заставляя ее обернуться к ним, — Вы так и не представились, а я привык обращаться к собеседникам по имени…

— Меня зовут Зара, — коротко ответила женщина.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — вторил Лавру малыш Шалфей.

Мальчик назвал свое имя.

— Яр не говорил, что ты будешь с компанией.

— Да… Изначально я и не планировал… — Лавр посмотрел на ученика. — Но получилось к лучшему.

— Ясно.

— А что Яр здесь делает? — спросил колдун.

Чародейка повела плечами.

— Да, Вы сказали, чтобы я задавал вопросы ему, но…

— Что «но»?

А действительно, что «но»?

Лавр был любопытным.

— Яр сейчас медитирует, — сказала Зара, словно сдавшись под натиском пристального взгляда на свою спину.

— Яр то?.. Медитирует?

Лавру казалось, что Яр этого дела не любил. В отличии от его братии.

Чародей и чародейки сильнее остальных магов были связаны с природой, и могли часами, если не сутками напролет, без воды и еды, даже без сна, медитировать, находя силы в природных магических потоках.

— А ты хорошо его знаешь, раз задаешь такой вопрос.

По голосу Зары было слышно, что она улыбалась.

— Не так хорошо, как мне бы того хотелось…

Ведь если бы он действительно хорошо знал Яра, то чародей бы доверял ему и обязательно бы взял с собой в свое путешествие, которое многие в Министерстве назвали бы не иначе, чем изгнание.

— Он говорил о тебе, — вдруг призналась чародейка. — О том, как беспокоится за тебя.

Лавр вздохнул.

— Я, признаться, этому удивлена. Яр редко к кому-то привязывается.

— Правда?

Об этом колдун не знал.

— Яр легок на подъем. А имея такую черту характера сложно оставаться на одном месте. И уж тем более заводить с кем-то долгосрочные отношения.

«Долгосрочные отношения?.. — повторил про себя Лавр. — Знает ли она что-либо о госпоже Марии?»

— Вы с ним давно знакомы?

Зара кивнула.

— Давно. Так давно, что даже не верится, как быстротечен наш цикл. Он вырос на моих глазах и стал тем, кто он есть, не без моей помощи.

На этот раз голос Зары звучал самодовольно.

Гимназия северного чародейства в отличии от Академии восточного колдовства представляла собой комплекс из круглых сооружений и зданий, как жилых, так и нежилых, и больше по своему устройству напоминало Лавру Министерство. Этакий город в городе. Встречавшиеся на их пути чародеи и чародейки здоровались с Зарой, выказывая ей свое уважение поклонами, но на Лавра и малыша Шалфея они не обращали никакого внимания. Будто колдунов рядом с женщиной и вовсе не было.

Лавр предположил, что гости в Гимназии явление не столь редкое, как, к примеру, в Академии, а потому совершенно неинтересное для учеников.

Наконец они дошли до нужного им места.

Зара привела Лавра и малыша Шалфея к ничем не примечательному зданию высотой в один этаж.

— Можете входить, — открывая перед ними дверь, произнесла чародейка. — Он уже должен был закончить.

Сердце в груди у Лавра застучало быстрее от предвкушения столь долгожданной встречи.

Переступив порог здания, он очутился в просторном помещении. В нем горели сотни свечей, в воздухе пахло благовониями. Лавр прошел дальше, слыша, как позади него закрылась дверь. Он обернулся и увидел малыша Шалфея, проследовавшего за ним. Мальчик с интересом оглядывал все, что его окружало, и в какой-то момент испуганно дернулся, замерев на месте.

Лавру передалась его нервозность, но проследив за его взглядом, он улыбнулся, заметив пару светящихся из темного угла глаз.

— Гагат, — произнес Лавр, — не пугай его.

Фамильяр Яра — черная кошка, вальяжной походкой вышла из своего укрытия. Недовольно махая хвостом, она дергала мордочкой, словно принюхиваясь и, морща нос, издала гортанный рык.

— Рыбонька моя, — протянула Гагат, шерсть вдоль ее позвоночника вздыбилась, — отойди от этого дитя. Он пахнет как Эдгар.

Фамильяр чувствовала первородную душу, заточенную в маленьком теле.

— Я знаю, Гагат. Успокойся.

Кошка продолжала рычать. Ее хвост жил отдельно от остального тела. Кошачье тело выгнулось тугой и Гагат бочком стала приближаться к колдунам.

— Гагат?..

— Гагат, Лавр же попросил тебя успокоиться.

Лавр повернул голову на голос.

Яр шел по направлению к ним, застегивая на груди распахнутую до этого белоснежную рубаху. Его длинные волосы оттенка спелой пшеницы были повязаны в высокий хвост.

— Я рад тебя видеть, Лавр, — произнес чародей, пожимая протянутую ему руку. — Ты далеко забрался.

И посмотрев за спину колдуну, улыбнулся неизвестному ему мальчишке.

— А это кто?

Малыш Шалфей робко поздоровался с Яром и представился ему, ощущая, что Лавр всецело доверял чародею.

— Долгая история, но мне придется тебе ее рассказать.

И Яр был не против послушать его историю.

✦✦✦

Камилла откинулась на спинку широкого кресла, стоявшего в ее комнате, и закрыла глаза. Ее голова гудела от переизбытка информации и волшебница морщилась каждый раз, когда пульсирующая боль вспыхивала в ее висках. Кончиками пальцев она ощущала под кожей шероховатые листки чужого дневника. Она прочитала все, что смогла прочесть. Даже те тексты, которые не могла разобрать из-за выцветших чернил, Камилла постаралась восстановить. Что-то ей удалось, что-то нет, но общая суть описанных в дневнике событий сложилась в единую картину. И теперь душа молодой волшебницы находилась в смятении.

Камилла открыла глаза и оглядела свою комнату. Бросила взгляд на стол, где в ящике хранила письма Лавра. Она написала и отправила ему уже с десяток ответных писем, но ни на одно так и не получила ответа. Камилла рассказала ему о помолвке с Алленом. Возможно, в этом была причина молчания колдуна? Он был расстроен? Обижен? Или зол? Но ведь она написала правду — ее мнения никто не спрашивал. За Аллена Камиллу выдавала мать, и Камилла рассказала об этом Лавру, боясь того, что юноша мог узнать о грядущей свадьбе от кого-то другого. Камилла не могла этого допустить. Она не хотела, чтобы между ними было недопонимание. Она его боялась.

Сердце в ее груди все еще учащенно билось, стоило только Камилле подумать о колдуне. Об его глазах, шелковистых волосах, запахе. Она видела его во снах, просыпалась с ощущением его объятий и была готова выть от безысходности и того, в каком положении оказалась.

Камилла вновь прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Ее грудь стискивало в сильных тисках, в легких все время нахватало воздуха, их жгло изнутри от гнева. В какой-то момент она даже решила, что сбежит из дома. Просто убежит, найдет Лавра в Академии восточного колдовства, и они забудут об их ссоре, как о чем-то незначительном. Неважном. Ведь вместе они смогут преодолеть все. Но потом она думала об Аллене и о том, как ее побег отразится на нем. Вот уж кто действительно был жертвой во всей этой истории, так это Аллен.

Подумав о волшебнике, Камилла испытала чувство легкого смущения. Мужчина сейчас отдыхал в соседней комнате, он часто оставался в их доме на ночь, и это уже стало чем-то привычным. Но мысль о том, что этим Иветта лишь показывала всем серьезность своих намерений породниться с другой известной в волшебных кругах семьей, злило Камиллу. По сути она стала для матери чем-то вроде разменной монеты, хотя всегда воспитывала дочь в строгости и самодостаточности.

Камилла опять вздохнула.

Она провела пальцами по дневнику и стала размышлять о том, что в нем прочла. Было ли это правдой? Больше походило на сказку, но тот, кто писал этот дневник, держал перо твердой уверенной рукой. Иногда его мысли путались, в них было много логических ошибок, но после, словно обдумывая все, что написал, незнакомец выдавал вполне разумное заключение того, что описывал ранее. И это пугало Камиллу.

Она опустила на пол ноги и, встав с кресла, стянула с подлокотника шерстяную шаль. Накинула ее себе на плечи и, прихватив с собой все дневники, вышла из комнаты. Ей хотелось поделиться полученным знанием хоть с кем-то, чтобы ощутить, как неподъемный груз этих знаний пусть и немного, но будет снят с ее плеч. Тогда, возможно, и голова болеть перестанет.

Камилла подошла к двери соседней комнаты и огляделась по сторонам. Если кто-то из слуг сейчас увидит ее, то утром ей предстоит разговор с матерью. Пусть она и Аллен в скором времени станут мужем и женой, блуда в своем доме Иветта не потерпит.

Камилла постучала. Последующие секунды казались ей вечностью. Но вскоре она услышала шаги, а потом дверь перед ней открыли.

— Камилла? Что-то случилось? — голос у Аллена сипел. Он если и не спал к этому моменту, то явно дремал. — В чем дело?

Камилла показала волшебнику дневники и попросила разрешения войти в комнату. Оказавшись по другую сторону коридора, девушка начала сомневаться в том, что поступала правильно.

— Так в чем дело?

— Я хотела кое-что с Вами… с тобой обсудить.

Камилла быстро поправила себя. Аллен попросил больше не «выкать» ему и с трудом, но у волшебницы получалось забывать о том, что к старшим следовало обращаться с уважением.

Она протянула ему дневники, но не стала вдаваться в подробности того, откуда они у нее.

— Считай, что друг попросил меня присмотреть за ними, — сказала Камилла, и в какой-то степени не солгала. — Но прежде, чем ты сам их прочтешь, я хочу спросить… насколько твоя вера непоколебима?

— Вера? — Аллен нахмурился. — Вера во что?

Он принял из рук Камиллы потрепанные книги и тетради. И внимательно посмотрел на них.

— Что это?

— Дневники.

— Дневники? Чьи?

Камилла покачала головой.

— Я не знаю. Но хочу, чтобы ты прочитал, что в них написано.

— А что в них написано?

Камилла поджала губы.

Они с Алленом были исследователями, которые в своей работе опирались исключительно на факты. На источники, которым можно доверять. Которые имели репутацию и вес. Эти же дневники больше походили на записки сумасшедшего. Но отчего-то душа Камиллы требовала, чтобы она отнеслась к этим записям со всей серьезностью.

— В них написана одна история, — сказала Камилла. — Она кажется неправдоподобной, но чем больше я об этом думаю, тем сильнее хочу разобраться в ней. И только к тебе я могу обратиться с просьбой помочь мне разобраться с этим.

— Хочешь, чтобы я все это прочитал?

Камилла кивнула.

А Аллен взглянул на объем предстоящей работы.

— Вся ночь на это уйдет, — сказал он не то для себя, не то для девушки.

Скорее всего, подумала Камилла, произнес Аллен эти слова для себя, как простую констатацию того факта, что этой ночью он не будет спать. И все же она сочла нужным добавить:

— Прошу тебя.

Волшебник потер шею и указал девушке на такое же, как и в ее комнате, кресло. Сам он подошел к столу, отодвинул стул и уселся за рабочее место, уточнив у Камиллы, с какого именно дневника ему предстояло начать читать.

«Я поступила правильно, — наблюдая за тем, как быстро Аллен погрузился в чтиво, подумала Камилла. — Если то, что там написано правда…»

Одна мысль об этом пугала ее.

Но если история, записанная в дневниках — правда, то весь их мир был построен на лжи. На такой опасной лжи, что и представить страшно, к чему могло привести приобретенное Камиллой знание.

Правда ли Сириус существовал?

Правда ли, что он привел их мир к разрушению?

И правда ли, что, возродившись, Сириус попытается сделать это снова?