Скрытый колдун рода Лаурус

Глава 5

Лавр старался не думать о находке, найденной на полу в его комнате, но оставшиеся до экзамена дни предпочел ночевать в библиотеке. За все это время ему так и не удалось поговорить с Камиллой, девушка, обидевшись, старательно избегала его общества, раз за разом поворачиваясь к нему спиной, стоило их взглядам только пересечься. Смерившись с тем, что наладить отношения в ближайшее время не выйдет, Лавр с головой погрузился в учебу и так наступил день экзамена.

Последний раз Лавр волновался так в тот день, когда решился признаться Камилле в своих чувствах. Сердце в его груди колотилось сейчас с небывалой скоростью и вот-вот грозилось остановиться навсегда, как и тогда. Легкая дрожь пробирала до самых костей и нужные слова, крутившиеся в голове, никак не произносились. Под грозными взглядами некоторых экзаменаторов Лавр весь сжался и спрятал руки за спиной, надеясь, что никто не заметит дрожи в его пальцах.

— Господин Лавр, Ваши теоретические знания в заклинаниях заметно улучшились с нашей последней встречи, — произнесла Петуния, колдунья из восточных земель континента. — Я рада, что время, проведенное в стенах Министерства, пошло Вам на пользу.

— Благодарю, профессор.

Лавр знал ее еще по Академии, она преподавала в младших классах и учила юных колдунов искусству составления заклинаний. Лавр посещал ее занятия не более полугода, а после стал считаться слишком взрослым для ее уроков. С тех пор прошло почти десять лет, и Лавр удивился тому, что она его не забыла.

Петуния была уже стара, но почтенный возраст не стеснял ее в выборе ярких и броских нарядов, обязательным атрибутом которых часто были яркие шляпки всевозможных форм и размеров. Эта миниатюрная колдунья с копной жестких белоснежных волос, морщинистым лицом и тонкими, почти бесцветными губами излучала столько тепла и доброжелательности, что это придало Лавру уверенности. Он встал ровнее, расправив плечи, и с благодарностью посмотрел на Петунию.

«Спасибо Вам, профессор».

А вот два других экзаменатора не допускали на своих лицах и намека на улыбку. Они беспристрастно вглядывались в исписанные какими-то записями листы, и перешептывались между собой, обсуждая экзамен.

— Мадам Иветта, — обратилась Петуния к сидевшей рядом с ней матери Камиллы, — а каково Ваше профессиональное мнение?

— Я вынуждена с Вами согласиться, — произнесла волшебница, подняв от листков глаза. — Ваша компетентность в данном вопросе не поддается сомнению, госпожа Петуния. Однако я так же вынуждена заметить, что экзаменуемый несколько нервозен и не собран. По моим подсчетам, он семь раз чуть было не прервал свои заклинания, не закончив стих.

— Но ведь не прервал.

— Лишь по счастливому стечению обстоятельств.

Лавр вновь начинал чувствовать разливающуюся по телу неуверенность в себе и своих способностях. Мадам Иветта была права, вот только на три раза просчиталась. Он ошибся ровно десять раз, запинаясь и заикаясь в тех местах стихотворений, в которых допустить ошибку — непозволительно и опасно как для заклинателя, так и для тех, кто находился рядом.

Если мадам Иветта решит, что он провалил теоретическую часть экзамена, то у Лавра оставался лишь один шанс перейти на следующий этап.

Лавр исподлобья взглянул на третьего экзаменатора.

Он видел его впервые, поэтому ничего о нем не знал. Ни его имени, ни откуда он родом. Но Лавр успел заметить длинную палочку, находящуюся в чехле на привязи к его широкому поясу. Значит, он, как и мадам Иветта, мог творить волшебство, был волшебником.

Мужчина на вид казался чуть старше Яра, короткие светлые волосы едва касались его лба и ушей, а широкий подбородок и выделяющиеся на лице скулы придавали его внешности излишнюю суровость.

«Повезет, если он положительно оценит мои знания, — подумал Лавр. — Но если согласится с мадам Иветтой, то не стать мне исследователем».

— Месье Аллен? — Петуния обратилась к волшебнику в присущей ей мягкой и нежной манере, с какой она разговаривала с детьми. — Что скажете Вы?

— Я соглашусь с мнением мадам Иветты, касаемо непоколебимости Вашего профессионализма. Но так же я не могу закрыть глаза на тот факт, что экзаменуемый множество раз совершал ошибки.

Лавр почувствовал, как сердце в груди пропустило удар, сбившись с ритма.

Он провалил экзамен.

— Значит, Вы столь же категоричны, как и мадам Иветта? — спросила Петуния.

— Я бы сказал, что да, — произнес Аллен, — но предпочту прислушаться к Вашему мнению и выскажусь за возможность позволить экзаменуемому перейти к практической части экзамена.

На мгновение зал утонул в напряженной тишине.

— Что? — Лавр не смог сдержать своего удивления. И когда три пары глаз были направлены на него, он смущенно пробормотал: — Простите…

— Я волшебник, — продолжил Аллен, задумчиво постучав пальцами по краю стола, — как и Вы, мадам Иветта. Что мы с Вами смыслим в колдовских заклинаниях?

— Достаточно чтобы понять, как опасно не заканчивать стихи.

— Но он ведь их закончил.

— А если бы не получилось?

— Для этого нас троих и пригласили для его экзаменовки. Пойди что не так, мы бы смогли предотвратить катастрофу.

— Вы просто невозможны, — проговорила Иветта, покачав головой. — Как можно позволять такому колдуну становиться исследователем?

— Разве же он станет исследователем после этого экзамена? — Петуния самодовольно усмехнулась уголками губ. — Вспомните, как это было у Вас. Сколько времени Вы провели подле своего учителя, прежде чем Вам позволили заниматься собственными исследованиями?

— Вы сравниваете меня с экзаменуемым, госпожа Петуния? — Было видно, как слова колдуньи задели Иветту за живое. Она не любила подобные сравнения. — На своем экзамене я не допустила ни единой ошибки.

— Я это прекрасно помню, — улыбнулась Петуния. — Ведь я была одной из тех, кто принимал Ваш экзамен.

И тихо засмеявшись, вогнала волшебницу в краску.

— Я повидала многих талантливых магов за этот цикл, — продолжила она. — И за крайней редкостью этим талантам удается с первого раза показать всем свой потенциал. Если вы не против, господа, то я бы проголосовала за сдачу господином Лавром теоретической части экзамена и позволила бы ему приступить к его второй части.

— Я, пожалуй, с этим тоже соглашусь, — произнес Аллен, согласно кивнув головой.

Из трех экзаменаторов двое дали свое добро, и значит, мнение мадам Иветты уже ничего не значило. Но она все равно не стала отказывать себе в удовольствии перечислить недостатки Лавра, которые помешали ему, по ее мнению, сдать экзамен на отлично.

— Возможно, — начала она, — Ваша нервозность, Лавр, вызвана Вашей неопытностью и со временем она исчезнет, уступив место уверенности. Но раз уж Вы обучались под крылом магов Министерства, требования к Вам должны быть строже, чем к остальным экзаменуемым. Вы ведь понимаете, какими привилегиями обладаете в отличие от них?

— Конечно, мадам, — смиренно произнес Лавр. — Я в полной мере это осознаю и приношу свои извинения за то, что разочаровал Вас.

— Это хорошо. — Волшебница излучала самодовольство, слыша покорность в голосе колдуна. — Принятие своих ошибок незаменимая черта для исследователя. Если Вам удастся сдать вторую часть экзамена, то я, так уж и быть, подберу для Вас наставника, с которым Вы многому научитесь. Согласны?

Лавр плотно сжал губы, задумавшись о поступившем предложении.

Конечно он хотел, чтобы его учителем был Яр, хоть и понимал, что его кандидатуру вряд ли утвердят, даже если он настойчиво будет этого требовать. К тому же попадать в немилость к матери Камиллы Лавру тоже не хотелось. Ведь они с Камиллой решили, еще задолго до их ссоры, что раскроют свои отношения после того, как Лавр сдаст этот экзамен. И Лавр все еще не терял веры в то, что его отношения с Камиллой не закончились на последней ссоре.

— Почту за честь, — произнес он.

— Замечательно.

Петуния бросила короткий взгляд на стоявшую все это время у дверей послушницу.

— Дорогая, будь добра, сообщи вниз, что господин Лавр прошел первый этап экзамена и готовится ко второму. Пусть ждут его.

Девочка-послушница кивнула и быстро выбежала за дверь.

— Начинайте, как будете готовы, — произнес Аллен. — Спешить не нужно.

Лавр знал, как важен при создании астральной проекции самоконтроль. Он опустился на пол, вздохнул и закрыл глаза, повторяя про себя последовательность освобождения души от тела.

«Ни мыслей, ни переживаний, ни чувств», — повторял он про себя.

Вокруг все стало темным, как в облачную ночь.

Лавр чувствовал небывалую легкость и, открыв глаза, увидел мир в ином свете. Он был пропитан магией, золотистые потоки из сверкающих песчинок опоясывали все вокруг и Лавр знал, что кроме него сейчас эти потоки никто больше не видел.

Он опустил взгляд вниз и увидел самого себя, сидящего на полу с закрытыми глазами.

— Чудесно, — произнесла Петуния, отметив что-то на своем листке. — Вы ведь знаете, где находится хранилище артефактов, верно?

Лавр кивнул.

— Будьте добры, — обратилась к нему Иветта, — ответьте на поставленный вопрос вслух.

— Да, я знаю, где это и как туда попасть.

Голос Лавра был чуть ниже, чем обычно, но он мог говорить, а это прибавляло ему в глазах экзаменаторов несколько баллов. Если бы он только смог прикоснуться к какому-нибудь предмету или сотворить магию, зачет был бы ему обеспечен.

— У Вас есть двадцать минут, чтобы оказаться в хранилище, узнать от хранителя четверостишье, которое мы с ним заранее обговорили, и вернуться к нам. Если не успеете, или вернетесь к нам, не зная нужных слов, экзамен Вам не зачтут. — Аллен говорил спокойно и даже несколько устало. — Все понятно?

— Да.

— Тогда начинайте.

Лавр кивнул и в тот же миг исчез, оставляя экзаменаторов со своим телом один на один. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что это небезопасно, ведь без души его тело не более чем пустой сосуд. Но Лавр убедил себя в том, что ни госпожа Петуния, ни мадам Иветта, ни месье Аллен не планируют впускать в его тело первородную душу, а значит, ему будет куда вернуться. Это его немного успокоило.

Лавр переместился в коридор, и на его счастье в нем никого не оказалось.

Второй этап экзамена ограничивался по времени, а путь до хранилища артефактов туда и обратно мог занять больше отведенных двадцати минут. Но прелесть астрального тела в том, что ничто материальное не было ему преградой. За исключением некоторых магических предметов, как например ловушка для фей, в которую Лавр однажды по неосторожности угодил.

Проложив в голове наикротчайший путь до хранилища, Лавр вначале прошел через несколько стен, стараясь никому не попасться на глаза. Ему не хотелось кого-то пугать или лишний раз объяснять, почему он в такой форме. Затем он спустился на этаж ниже, все так же не используя для этого ни собственных ног, ни лестниц, и вновь преодолев препятствия в форме министерских стен, Лавр наконец-то добрался до нужного ему места. По его скромным подсчетам на весь путь у него ушло от силы минут пять.

У входа в хранилище его поджидала девочка-послушница и один из хранителей, облаченный в серо-белый костюм, состоящий из свободных брюк и рясы. Чародей по имени Назар, одного с Лавром возраста, был Лавру хорошо знаком. Они часто встречались в библиотеке, и зачастую советовали друг другу книги, имея схожие вкусы.

— Половина экзамена уже прошла, — произнес Назар, улыбнувшись Лавру. Его рыжие волосы смешно торчали в разные стороны. — Прими мои поздравления.

Вид у него и вправду был счастливым, в зеленых глазах искрились янтарные блики.

— Благодарю. Мне сказали, что у тебя для меня есть кое-какие слова.

Хранитель кивнул и, достав из кармана сложенную вдвое бумажку, развернул ее, показав Лавру написанный на ней текст.

— Поспеши вернуться к своему телу, — обеспокоенно произнесла девочка. Щеки ее раскраснелись от волнения. — Знаешь же, что чем дольше отсутствует в нем твоя душа…

— Тем больше шансов назад не возвернуться.

Лавр несколько раз прочитал данное ему четверостишье и, убедившись в том, что запомнил его, попрощался с обоими.

Возвращаясь тем же путем, Лавр избегал встречи с другими магами, но когда на его пути возник верховный маг Эдгар, Лавр против воли струсил и, пройдя сквозь ближайшую стену, спрятался от его взгляда.

Лишь секунды спустя Лавр осознал, что Его Превосходительство не просто находился в одном из множества министерских коридоров, а находился в нем вместе с тем самым мальчишкой, которого несколько дней назад он повстречал во дворе со сломанной веточкой гортензии.

И они оба покидали коридор через скрытый в стене проход.

О том, что в Министерстве было полным полно тайных ходов, переплетающихся в настоящий подземный лабиринт, многие знали и принимали этот факт без должного интереса.

«Почему они были вместе?» — задался Лавр вопросом и прежде, чем осознал, что делает, последовал за ними.

Вскоре Лавр смог догадаться, куда эти двое направлялись — в подземную тюрьму Министерства. Именно в то место, куда в последнее время заключали темных магов.

Найти Эдгара оказалось сложнее, чем Лавр предполагал, но с этой задачей ему удалось справиться. Когда он увидел его фигуру, возвышающуюся рядом с тюремной камерой, то испытал чувство схожее с тревогой, хотя никакие чувства астральная проекция испытывать не могла. Ведь чувства — прерогатива лишь материального воплощения мага. Его тела.

— Если скажешь Нам, где прячутся остальные, — расслышал Лавр слова Эдгара, обращенные к заключенному, — твоя участь будет намного лучше их.

Лавр удивился.

«Он лично допрашивает темного мага?»

И попытался, сделав небольшой крюк, подобраться поближе. Но так, чтобы его присутствия не заметили.

— Нет нужды противиться неизбежному, — продолжил Эдгар.

Лавр зашел к ним со спины. Он не видел лиц Его Превосходительства и стоявшего рядом с ним мальчишки, но зато отчетливо видел сидевшую по другую сторону тюремных прутьев фигуру темного мага. И белоснежная метка на его шее заставила колдуна содрогнуться от того ужаса, который предстал перед его глазами.

«Это невозможно… Почему здесь Первородный?..»

— Хватит строить из себя героя, — раздраженно проговорил мальчишка. — Не будь наивен. Ты все равно закончишь так же, как и остальные. Разница лишь в том, быстро это будет или медленно.

Его излишне высокий голос шел вразрез с жестокими словами, которые он только что произнес.

«Закончит как остальные? Но ведь он Первородный…» — пронеслось вголове у Лавра.

И в этот момент его заметили.

Заключенный бросил на него удивленный взгляд, чем привлек внимание Эдгара и послушника. Но прежде чем те обернулись, Лавр почувствовал в груди жар и в следующую секунду уже вглядывался в обеспокоенное лицо госпожи Петунии.

Его вернули обратно.

«Я спасен…»