Сквозь миллион лет человечества. 2 том.

Глава 51

Как гласил один великий писатель:

Как быстро ты угасаешь,

Так быстро ты и растёшь.

Эта цитата переносит нас во времена шестнадцатого века, когда этот человек жил. В свободное время прочитав всю историю мира до конца докосмической эры, я могу сказать, что предельно ясно понял очень давний и древний расклад событий, который уже неактуален.

Октябрь тысяча четыреста девяноста второго года — месяц, когда был открыт новый континент под названием Северная Америка. Не вдаваясь в подробности, которые и так известны всем жителям ВРОНа, можно заметить, что по значимости страна, которая находилась в центре северного континента, держалась на первых строках в рейтинге по экономике, свободе слова и военных сил.

Однако имея дырявую парламентскую систему и государственное устройство в целом, где выборы представлялись с математически неправильной стороны, они уступали Красному Гиганту, в лице самой большой по площади стране в Азии, что простиралась чуть ли не на всю вторую восточную часть Евразийского континента, в экспорте товаров массового спроса, добыче полезных ископаемых и сырья, а также и в стабильности, имея, пожалуй, более-менее похожую государственную власть с Федерацией, за исключением того, что ими правили социалистические взгляды, которые имеют больше недостатков, чем плюсов, но по сравнению с демократией… Да, они всё же лучше.

К чему это всё. А к тому, что пока на первый взгляд США, а сейчас уже прославившийся у большинства людей извне как Синий Сектор, уж странно походит своими повадками на представителей общего люда Федерации. Нет, не своим достатком в пару монет, и нет, не в том, что мы говорим на английском языке. Просто имена людей, говор, милитаристические склонности и нахождение почти всех существующих компаний Всеобщей Республики именно в данном секторе.

Но мне больше нечего сказать.

Хотелось бы докопаться до сути, но не сейчас, и уж точно не в этом и следующем месяце, так как у меня имеются планы, которые имеют более высокий приоритет, нежели рассусоливание темы, что имеет неизвестный потенциал.

За первый час езды успело произойти немногое:

Проснулась Уонка, которой я велел продолжать лежать и ни в коем случае не пытаться встать или сесть. Пока она ещё полностью не отошла от наркоза, который имеет неизвестную дозу и время, через которое ей откроется возможность безопасно выпить минеральный воды или поесть.

Дед не выходил на связь. Я его звал про себя проговаривая его имя, но… он не отозвался как в десятый раз, так и в сотый. Возможно, всего лишь возможно, что у него срочные дела в… я даже не знаю, чем может заниматься бессмертное существо с неопределённым могуществом. Может он решил переместиться на какую-нибудь планету, или, если он так не может, а он скорее всего может, то просто сидит где-нибудь в своей пустоте на кресле и читает что-нибудь попивая чёрный чай.

Я физически устал. Если в прошлом, когда мне приходилось вести определённые битвы больше двенадцати часов, а это происходило довольно-таки часто, командиры, что сменялись слишком часто, давали нам приказ вводить в зависимости от климата либо седативнервноз, либо ИБС, — иммуно-боевая сыворотка, — то сейчас из-за того, что я негласно бросил употреблять любые наркотические вещества, за исключением сигарет, мне больше нечем бодрить свой слабый иммунитетом организм.

Когда до подъезда к ближайшей части пригорода Новой Александрии и последующей парковкой у отеля мистера Дубова оставалось где-то час я понял, что не вывезу, что мне нужен сон.

«Так…» — ясно проговорил я, когда заглушил двигатель и поставил транспорт на ручник.

Выйдя на небольшой овальный пустырь, которого при движении заметить было сложно ввиду уже надоевших плотных сосновых деревьев, я огляделся на небо, где не было ничего, кроме звёзд да мигающих летательных аппаратов высоко-о-о над ближайшим уровнем земляного покрова.

Я плюхнулся на влажный серый песок, — или это глина… Нет, не глина, — расставив руки, кисти которых одеты в перчатки, как сошки. Старался ни о чём не думать, но моё подсознание было против моей инициативы, взявшись своими руками за мой мозг, прокручивая лица родственников.

Отец, дядя, тётя, братья… Давно умершие дедушка с бабушкой и моя мама. Разные моменты, разные эмоции, разные обстоятельства и взаимоотношения. Подключились также и Берта с Бевисом, а под конец и Патрик. Я помню отлично только некоторые моменты:

Как отец на моё десятилетие пробовал найти мне подружку среди влиятельных компаний и семей Федерации, которая в будущем, по его словам, должна стать моей невестой, а после женой. Не совсем понимающий, что да как, я, как правило, согласился, из-за чего и познакомился с Бертой, которая стала моим первым другом, что злило отца, так как он хотел, чтобы мы влюбились друг в друга. Вышло, скажем так, примерно так, как он хотел, за исключением того, что я всё равно вижу в ней близкого друга, своеобразного и порой неприятного, но друга.

Как Бевис в институте случайно… громко выпустил газы с длинной оттяжкой не из своего рта на всю аудиторию, заставив почти всех, включая меня, ринуться к окнам, так как именно в тот день какой-то недоумок локально сломал вентиляцию, повредив что-то там.

После того случая я где-то месяц старался держаться от него подальше, в будущем не совсем понимая почему он вдруг стал обижаться. Всё закончилось тем, что на Новый год я подарил ему навороченный персональный компьютер после долгого разговора с тёть Мелиссой. Он был рад, хоть и принял подарок с трудом, так как, по его словам, он был слишком дорогим для него и что не сможет рассчитаться ещё как минимум десять лет.

Тогда я воспринял его слова буквально и попробовал подарить ему что-то попроще. Завёрнутые в подарочную коробочку кварцевые наручные часы из серебра, которых он принял без каких-либо слов. Однако я всё же попросил казначея перевести на счёт его семьи достаточно большую, но не слишком заметную для пропажи сумму денежных средств.

Как я Никрону, когда мне было шестнадцать, набил ему по самое не хочу из-за того, что тогда он надоел рассказывать про свои взаимоотношения с одноклассниками; меня тогда разозлил не сам факт, что он имел тёплые дружеские отношения почти со всеми, а то, что он в принципе имел возможность социально контактировать не с каким-то персоналом, телохранителями и личным солдатами с проросшими в мозг милитаристическими взглядами как в моём случае, а с обычными сверстниками…

Послышалось открывание двери автомобиля, на что я спокойно отреагировал, повернувшись к Уонке не вставая с песка.

— Добрая ночь, не так ли? — спросил я негромко.

Она медленно, но, верно, шла ко мне, закутавшись в плотный плед, который грел её, пока она находилась в коматозном состоянии.

— Я… — она остановилась в трёх футах от меня (~1 метр), прикрыв своё лицо пледом. — извиняюсь…

Извиняется она…

Но я бы тоже стал чувствовать неловкость. Всё же, если посмотреть на известные мне события с её стороны, то получается как-то неприятно. Пропасть и находиться в плену целый месяц… однако, не подвергшись пыткам разного содержания…

Я встал с песка, накинул плащ на неё и жестом указал на машину. Она, лениво проследив за моим пальцем, кивнула.

Сев вдвоём на задний ряд кресел (я — слева, а Уонка — справа), предварительно включив обогрев, она, судя по всему, боялась мне что-либо сказать, укутавшись в плед с головы до ног. Я же… просто ни о чём не думал. Да, может немного был зол с того, что меня прервали от мысленного потока, ведь не всегда у меня получалось нормально о чём-либо вспомнить, но я также понимал, что и злиться на неё бесполезно, скорее невыгодно ввиду траты сил и времени.

Послышался отчётливый глубокий вдох: видимо собирается извиниться передо мной.

— Прошу прощения, Михаил… Я… Давай я расскажу тебе обо всём, что тебе неизвестно?

Я для вида наклонил голову в левый бок.

— Почему бы… — выдохнул я. — и нет.

Продолжив ехать в том же порядке, я раз за разом прокручивал то, что она мне рассказывала на протяжении полтора часа.

Мистер Дубов, какой-то Андрей и Константин. Пребывание на складе в центральной части и её конечные мысли, которыми она хотела со мной поделиться, но боялась.

Чего именно я так и не понял, но понял одно — она со мной до конца.

Тогда мы сидели в полной тишине после того, как я рассказал про то, что убил Константина. Её, видимо, не совсем приятно было это узнать из-за того, что он был её давним хорошим знакомым. Ну и с гандонами же ты общаешься, честно.

— Но… несмотря на убийство Кости я… Хочу сказать, что… — она тянула и тянула, что несвойственно ей. — Что я… Я…

Я сидел, откинувшись на сиденье с закрытыми глазами. Уже было всё равно на другое, отличное от того, чтобы слушать её, потому что моё сознание гасло, мозг требовал отдыха, а сердце протестовало из-за душного воздуха в машине. Необходимо было лишь выключить печку, но… мне было всё равно.

— Я с тобой до конца, — сказала она твёрдо те слова, которые никогда не слышал. Я аж широко приоткрыл глаза, неверующе смотря на её лицо, которые сливалось с ночной тьмой. Жалко, что я тогда не включил свет в салоне… — Я люблю тебя, и… — она замялась, её голос стал дребезжать. — …спасибо… — сказала она завораживающе на грубом… русском языке.

Ощущая странный прилив сил и некую надежду во что-то великое, чувствуя и одновременно с этим себя странно и грустно, я решил… или же моё подсознание, что отличным решением в данной ситуации будет закрыть глаза и притвориться спящим.

— Михаил? — спросила Уонка, когда прошла минута с лишним. Спустя шесть секунд она, опираясь на сидении, наклонилась надо мной, держа руки на вершине спинки кресла в считанных дюймах от моей головы.

Скорее всего заметив, что моё дыхание было ровным, а сам я не подавал каких-либо привычных признаков активности, она решила легонько поцеловать меня в левую щеку, а после лечь головой на мои колени.

— Люблю… тебя… — только и сказала она тогда еле различимо, прежде чем выровнять своё естественное дыхание и уснуть.

Я ничего тогда не делал. Не в плане действий, а в плане размышлений — не до того было. Однако этот день, это странное место и обстоятельства я постараюсь запомнить навсегда.

И вот таким вот образом, сейчас водя машину и держа путь на мотель моего старческого приятеля, я редко, где-то раз в полчаса, поглядываю на неё спящую.

«О, слюня выпала… Э-э… Странно…»

В общем, доехав, я сразу же оповестил мистера Дубова о нашем прибытии, заказал номер на двоих с двуспальной кроватью, на всякий случай оставив её предыдущий номер. По-быстрому перебросил легальные вещи в область прихожей, умылся, приготовил завтрак, содержащий большое количество белка, и пошёл будить Уонку.

— Доброе утро, — несильно потормошил я её в плечо. — и вставай, жрать пора.

Она посмотрела на меня убитым взглядом и через три секунды сказала:

— Ну?.. Чего ж стоишь… Мне переодеться… надо…

— А, хорошо, — закрыл я дверь и двинулся к стойке, где застал мистера Дубова за просмотром его любимого канала про рыболовство. — Как смотрится?

Он сделал звук потише.

— Как всегда… — он перевёл свой взор на меня. — Проснулась?

— Разбудил, — негромко ответил я, посмотрев на настенные часы. Двенадцать тридцать четыре. — Она сильно устала.

— То-то оно и… — он широко раздвинул челюсть, зевая. — слышно…

В это время мимо нас прошла она, по-быстрому шевеля ногами и под конец помахав ладонью, тепло улыбнувшись. Я ответил ей тем же, однако улыбка вышла фальшивой. Мне было не до настроения, мои мысли касались исключительно возможной стычки между мной и членами синдиката. Всё же я убил их возможно самого влиятельного человека, и теперь, когда на горизонте пока не виднеется проблем, мне бы стоило слегка поднапрячься и держать ухо в остро.

— Я, — посмотрел на мистера Дубова. — пожалуй пойду.

— Хорошо, как скажешь, Майки, — попрощался он, попивая воды из гранённого стакана с изображением логотипа мотеля.

Спокойно поднявшись по лестнице и пройдя мимо нескольких соседей, я вошёл в номер, закрыв за собою дверь. Здесь был в точности такой же интерьер, как и в других номерах, за исключением того, что кровать была двуспальной и того, что какого-то чёрта в кувшине, стоящего на прикроватной тумбочке, лежало целых пять пачек по три штуки презервативов разных размеров.

Я с витающим сомнением медленно повернул голову на девушку с мокрыми волосами, завёрнутыми в полотенце и одетой в белый халат, которая ест овощной салат, состоящий из лёгких овощей и зелени.

— Что-то не так? — наклонив голову набок поинтересовалась она. В следующее мгновение нацепила на вилку очередную порцию и запихнула её в рот.

— Как бы не так… — я перевёл взгляд на ванную и двинулся к ней, по пути схватив чистую одежду. — Лады, я мыться! — напоследок сказал я, закрыв дверь на механизм.