Сквозь миллион лет человечества. 2 том.

Глава 56

Через непроглядную тьму, через пасмурное закрытое небо, полностью нагромождённое тёмно-серыми тучами, и капельки воды, которые избирательно падали лишь когда захотят, мы наконец-таки припарковались напротив нелицеприятно выглядящего кирпичного двухэтажного дома с потрескавшимся фасадом, закрывающим добрую треть всей конструкции.

Целый час понадобился, чтобы доехать до дома её подруги, — хотя странно, что она назвала её таковой, ведь, как я помню, она говорила, что у неё нет друзей, — и это несмотря на то, что транспортный трафик на минимуме и пробок даже на горизонте не видать. И это я жалуюсь, зная прекрасный Шовехер, где инфраструктура простирается чуть ли не на весь единственный материк.

Подойдя к одному из подъездов, небольшую крышу которого держали две простеньких стальных балки, Уонка набрала двадцать пятую квартиру.

Пятнадцать секунд и дверь отворилась; на той стороне никого не было слышно.

Открыв дверь и пустив девушку вовнутрь, я без какого-либо интереса прошёлся с ней до второго этажа, пройдя мимо исписанных какими-то лозунгами стен, а также пустых стеклянных бутылок и окурков у углов.

Ну и воняет же, словно здесь недавно проходил обряд развращения крыс, где они срали и спаривались… Ужас.

Три стука с периодичностью примерно в три миллисекунды и четвёртый после третей секунды — послышалось шевеление на уровне головы, — видимо глазок проверяет, — а после нескольких поворотов механизма на пороге нас встречает Женева — такая, высокая блондинистая девушка, на несколько дюймов выше меня.

Я не желаю говорить что-нибудь странное, но сам факт того, что я впервые в тот период за долгое время встретил девушку выше себя, — а мой рост свыше шести футов (~183 сантиметра), — удивил тогда меня сильнее, чем тот факт, что у Уонки несколько родинок на лобке.

Мы тихо зашли в прихожую, за нами закрылась дверь на замок.

— Уонка, РОДНАЯ ТЫ МОЯ, уи-и-и!!!

Высоко завизжала она на отличном английском как не знаю кто, немного попрыгав на месте и набросившись на мою компаньонку со спины с крепкими объятиями. От столь внезапного разрезания тишины тогда я даже на мгновение чуть не оглох.

Возвращаясь к тогдашнему впечатлению о Женеве. Могу упомянуть то, что у неё всё лицо было буквально обработано железом, в смысле пирсинг везде, где его только можно прицепить — уши, нос, губы, да даже брови. Также, макияж заметен, но он выглядел гармонично и не выбивался из общего вида по сравнению со всё теми же железяками.

— Да… привет, Женева… — как-то неловко произнесла та, не сразу ответив взаимностью.

Подруга отстранилась.

— О, а эт-то кто? — с изучением пригляделась она ко мне.

Странное ощущение.

— Я Михаил… Отраднов, — протянул я правую ладонь. — Рад познакомиться.

— Эт чё, твой парень? — Женева посмотрела на черноволосую.

— Да, — убрала та застенчивый взгляд.

Чёрт возьми, Уонка, ты или грубишь всем и говоришь кротко и понятно, или играешь в милую девочку, не знающую смерть и жестокость. У тебя что, раздвоение, дорогая? Просто я никак не пойму. Как-нибудь спрошу тебя, иначе в будущем такой вопрос так и накроет меня.

Женева вновь заглянула мне в глаза, смотря то ли угрожающе, то ли предупреждающе. В ответ я продолжал расслаблено смотреть на неё. К слову, девочка, на меня такими детскими играми не подействовать, привык уже.

Секунда… другая…

— Взаимно, Мишаня, — улыбнулась двумя ровными рядами зубов, ответив на рукопожатие. Повернулась, двинулась на, судя по всему, кухню. — Разувайтесь, раздевайтесь. Сейчас чай попьём и поговорим. — в припрыжку понеслась та, на ходу включив свет и в прихожей, и в жральне.

Я зачем-то пожал плечами, снимая ботинки и негромко шепнув Уонке на ушко:

— Лет-то сколько ей?

— За тридцать недавно перевалило, — тем же шёпотом ответила вышеупомянутая, вешая свой плащ на плечики. — С чего вопрос?

— Интересно просто.

Прихожая выполнена в архаичном стиле Федерации: блекло-белые стены, несколько прикреплённых к стене полочек со стоящими на них рамками и прочей декоративной вкусовщиной, несколько стеллажей с обувью, одеждой и коробками, и ещё с настенным телефоном. Правда не хватает лишь плаката с одобрительной оценкой действий Диктатора для полной привычной мне картины, но и так сойдёт. Мы ведь не в ОФ, и никак не в гостях у Её гражданина.

— Будете вино?

Радостно вскинула вверх бутылку Женева, когда мы оба заходили на чистенькую приятную кухню, обставленную стандартным набором соответствующих устройств и принадлежностей, а также, что действительно притянуло моё внимание, был маленький стенд на верёвочке с четырьмя воинскими медалями и каким-то значком серебряной болтовой винтовкой.

— Я буду! — потянулась Уонка к бокалам, стоящим на деревянном столе.

— Женева, — как же непривычно не употреблять вежливое обращение… — могу задать личный вопрос? — задумчиво спросил я, повернувшись к хозяйке уютной квартиры.

— А ты любишь сразу после знакомства копать в личное? — с упавшей бровью поинтересовалась она.

— Да, не стану скрывать, — прошёлся я до стола и сел. — Меня крайне впечатлили ваши медали. Одна за… выдающееся службу, следующая за безупречную, третья за службу в вооружённых силах, а четвёртая за кампанию на Отржерском Пространстве семь дробь семьсот шестьдесят пятого года.

Послышалось открывание дверцы с мягкой основой.

— И все они принадлежат Синему Сектору, судя по эмблемам, — закончил я небольшую логическую цепочку.

Я одобрительно кивнул, смотря на сложно расшифровываемое выражение Женевы, а также краем глаза на Уонку, мирно изучающую холодильник, видимо таким образом показывая, что не желает влезать в нашу небольшую беседу.

— И?

— Я просто уважаю солдат, служивших или служащих своему государству, — за исключением, конечно же, имперцев.

— А, ясно, спасибочки, — неясно чему обрадовалась Женева. — Давайте! Я наливаю! — взяла она бутылку вина неизвестного сорта и разлила содержимое в каждый бокал до отметки в одну треть.

— Я, пожалуй, откажусь, — показал я отказный жест.

— Ой, ну чего-то ты сразу, а? Чё как не родной? — возмущаясь, попробовала она подсунуть мне в ладонь алкоголь.

— Я настаиваю… Женева, повторяю второй и последний раз.

Она удивлённо отошла.

— Да ладно, чего ты так недружелюбно…

Взявшись вместе за налитое, пребывая вдвоём стоя, девочки зачем-то посмотрели друг на друга, а потом на меня, сидящего за столом. Полностью неведомый что будет дальше, они слегка приподняли бокалы и произнесли… что-то:

— За встречу!

— За нас!

Осушив всё до дна, недружно сели и начали разговаривать о чём-то своём.

— Дамы, так зачем мы все здесь собрались, м? Уонка, — посмотрел я на оную. — не помнишь ли ты?

— А-а, — взглянула она на Женеву. — Помнишь красных?

— Да как в этом гадюшнике забыть их? — оскалилась та.

— Не знаю. Надо организовать встречу. Бывший связной прогорел — не решились связываться с ним. Поэтому и приехали к тебе, звёздочка.

Звёздочка…

— Мы только что связывались с ним, да и к тому же… Звёздочка? Уонка, что за кличка?

— Не кличка, а псевдоним, — улыбчиво посмотрела на меня блондинка, хотя мне показалось, что она имела совсем другие мотивы, наливая новую порцию вина до чёртовых две третьих!

— Это… — потерялась спрашиваемая. — мы с Женевой познакомились, когда она сюда приезжала гостить у бабушки… м-м… Сколько лет гостила?

— Не помню… Может три года?! — щёлкнула та пальцами, беря в руку следующий бокал.

— Вот, — чокнувшись стеклом, они вместе запили. — Три года она гостила, после чего вернулась в Синий Сектор, на родину…

— А сейчас, когда меня отпустили со службы из-за ранения, я вернулась к бабушке, чтоб каждый день её навещать. Здоровье-то у неё давно, — она медленно опустила ладонь прижатой внутренней частью к ядру колодца. — не молодое. — она посмотрела на черноволосую. — Хочешь ещё?..

— Давай… — с непонятным выражением лица держала та бокал в руке, в который лился новый ручеёк вина.

Полностью приложив ладонь ко лбу поставившей выпитый бокал на стол Уонки, которая, несильно дёрнувшись от неожиданности, всё-таки разрешила мне проверить, я хотел убедиться в том, что с ней всё нормально. Однако удивлению моему не было предела — он был пиздецки горячим.

— Так, — посмотрел я на Женеву, а после на компаньонку. — прошу прощения, Уонка, но не могла бы ты перестать пить?

— Я?.. — посмотрела она на меня, скорее всего не понимая ничего из сказанного мной. — А зачем?..

Я глубоко выдохнул, а после, осторожно взяв её за правый локоть, поволок в ближайшей кровати.

— Эй-эй-эй! Мишаня, какого дерьма ты её куда-то потащил? — как будто не пившая нервно возмутилась Женева.

— Я? — я наигранно удивился. — Никуда я её не тащу, а скорее веду туда, где она сможет прийти в себя.

— Так вот зачем?

Хоть она и возмущалась, влезать, мягко говоря, не хотела, видимо чего-то опасаясь, но чего — неизвестно.

Зайдя через открытую дверь в спальную комнату, я мигом снял с Уонки чёрную блузку и брюки, оставив её лишь в майке и трусах, последние которые… почему-то мутного цвета, и положил набок. Убедившись, что всё в более-менее нормальном состоянии, кроме вышеупомянутого, глубоко выдохнув, изгоняя тем самым неприятные мысли, я повернулся к блондинке.

— Предлагаю поговорить наедине, — пальцем указал я на предыдущую дисклокацию. — Но перед этим, пожалуйста, позаботься об Уонке — у неё кажется кровь через одно место идёт.

Женева едва заметно округлила глаза, но не возражая, жестом показала, дабы я ушёл, захлопнув за мной дверь.

Прийдя на кухню, я взял пустую бутылку и поставил её возле урны, сидя на корточках.

— Что это было? — спокойно спросил я, услышав, как она через некоторое время вернулась.

— Старый и хороший друг приехал меня навестить, что я ещё должна была делать? — она села на табуретку.

— Но не так же её… спаивать, — резко повернулся я к ней, встав во весь рост. — Не поверю, если скажешь, что не знала о её алкогольной чувствительности. — сказал я с каменным лицом.

— Знала, но… — потупила она взгляд, спрятав его за ладонью. — забыла.

— И ты ещё имеешь право называться её подругой? — всплеснул я руками.

— А тебе, то есть она уже рассказывала? — дёрнулась она всем телом.

— Всего раз. Но мне хватило этого, дабы запомнить.

— И что ты сейчас предлагаешь, Михаил? Продолжить ругаться и говном друг друга поливать?

Мне понадобилось всего пять секунд, чтобы переварить её слова.

— А вот нет, — успокоившись, сел я на кожаную табуретку со стальными ножками. — Предлагаю забыть горький опыт знакомства и узнать друг друга получше. Всё же нам предстоит провести одно небольшое дело, и неплохо было бы для начала знать базу.

— О друг друге? — спросила она спокойно, по прошествии четырнадцати секунд.

— Верно, о друг друге, — подтвердил я. — У меня тоже наследственная чувствительность к любому алкоголю. Так, например, мой отец выполнял полную херь после того, как выпивал скромные унции шампанского.

— Но ведь им же сложно напиться, — заметил собеседник.

— Верно. Именно из-за этого врач ему прописал полный отказ от употребления алкоголя ещё в далёком детстве.

Закончив, я пригляделся к её глазам, которые ещё в самом начале показались мне почему-то странными. Нет, они абсолютно обычные, за исключением самого зрачка и радужки — первый имел еле заметную белую точку посередине, в точности, которую я видел у тёти Мелиссы, а вторая была полностью выполнена в серых и чёрных оттенках.

— У тебя бионические глаза? — задал я напрашивающийся вопрос.

И не прогадал.

— А если отвечу нет — ты меня убьёшь? — для любого другого она бы ни капельки не изменилась в тот момент, однако я и не «любой другой», вижу, как она слегка напряглась всем телом.

— Ха-ха, — наигранно засмеялся я без вложенных эмоций, краем глаза наблюдая, как Женева внимательно следит за мною взглядом. — Как смешно, я не могу. Солдат, тебе бы с такими шутками в ближайший военный центр отправиться, дабы там всех веселить. Но прошу заметить, что ты правильно поняла — я вооружён. — прошептал я, прикрыв одну половину лица ладонью и доставая из-под плаща пистолет.

На её глазах вытащил магазин, после патрон, открыв патронник оттянув затвор в крайнее положение, а после всё это поставил на стол, приподняв руки вверх.

— У тебя ещё бронежилет. Покажи его мне.

Я раскрыл плащ, выставив его во всей красе.

Женева, смерив его внимательным взглядом, негромко сообщила:

— Ты не бандит и не из красных. Не из мажоров и не из обычного мирняка, — она задумчиво, но в то же время настороженно взглянула мне в очи. — Кто ты?

— Я бывший военный.

— Так и думала… — закрыв глаза, она сжала правую ладонь. — Не из местных вояк, да?

— Как поняла? — старался я придать своему голосу заинтересованность.

— По стилю общения и отличному общепринятому. Но всё же что за унции? Эта мера такая? Я вроде бы слышала её где-то, но вспомнить не могу.

Значит, жившие когда-либо или живущие в Синем Секторе не пользуются Повсеместной системой мер. Это можно было понять ещё при просмотре информации в местном интернете, но уж лучше узнать именно это у имеющего, чем по словам в цифровом варианте.

— Неважно, — решил я пропустить вопрос; Женева неприятно нахмурилась. — Я не принадлежу никакому из известных тебе многосистемных государств.

— Тогда получается, что ты наёмник?

— Получается, что так, — пожал я плечами, соврав. — Завтра вместе с Уонкой мы обсудим весь дальнейший план. После его выполнения мы обязательно тебе заплатим.

Оторвавшись от просмотра странных сновидений, перед моим лицом расположились на маленькой деревяной табуретке кувшин с водой. Не совсем понимая, где я очутилась, убрав шерстяное одеяло в сторону налила себе тёплой воды в розовый стакан и выпила.

Два стука об дверь.

— Входите! — поставив его, я прикрылась одеялом.

Это Михаил.

— Доброе утро, как спалось? — без намёка хоть на маленькую эмоцию поинтересовался он.

— Очень глубоко, однако.

— Это хорошо, — сказав, он немного прикрылся дверью; его взгляд был направлен ровно на уровне моих глаз. — Умывайся, за завтраком будет обсуждение.

— Хорошо.

Я ожидала от него какое-нибудь действие. Ожидала и надеялась. Вдруг, сильнее приоткрыв дверь, он зашёл в комнату, протянув сложенную втрое бумажку.

— А, что это? — спросила я, когда он уже ушёл за дверь; я слышала удаляющиеся шаги.

Раскрыв, я прочитала:

«В следующий раз будь осторожней. Позже спросишь у “Звёздочки” подробности».