След сломанного крыла

Марин

За пять шагов до школы Марин в неуверенности останавливается. Сегодня настоящий весенний день — теплый, с легким ветерком. Погода внушает обманчивое чувство безопасности: наслаждаясь красотой, трудно представить себе, что может случиться что-то плохое. Детство Марин доказало обратное. Тем не менее она всегда обманывала себя, покупалась на ложные посулы. Теперь она знает правду: не только тьма приносит мучения. Дневной свет изобретает свои формы ада.

Марин не позволяет страху взять над собой верх. Она с решительным видом входит в здание школы. Марин помнит урок, выученный в детстве: стоит лишь натянуть подходящую маску, и люди тебе поверят. Сама она никогда ходила в школьный медпункт, даже когда у нее сильно болел живот: ведь первый же осмотр выявил бы синяки.

— Марин? — Карин встречает ее в своем кабинете. — Я удивлена, что вы здесь.

— Джия забыла дома учебник по естествознанию, — говорит Марин. На самом деле она вытащила учебник из рюкзака дочери за несколько минут до ее ухода в школу. Это единственное, что смогла придумать Марин для реализации своего плана. — Поскольку урок естествознания у нее после ланча, я решила занести его сама.

— Разумеется, — Карин протягивает руку. — Спасибо, я передам его ей.

— Нет, лучше я сама, можно? Заодно и повидаемся, — вновь правдоподобно лжет Марин.

Карин оглядывается вокруг, чтобы удостовериться, что в кабинете нет других родителей.

— Почему бы нам не побеседовать здесь? — она закрывает дверь в кабинет. — Я сама собиралась звонить, но решила дать вам время выяснить, что и как.

— Мы ценим ваше внимание, — говорит Марин, не собираясь открывать карты. — Как вы понимаете, для нас это был удар, — она произносит слова профессионально четко и уверенно.

— Конечно. Вы поговорили с Джией?

— Да, — Марин взвешивает варианты поведения, и каждый кажется ей убедительнее предыдущего. Она уверена, что правильного ответа ей не найти, и выбирает самый простой, чтобы поскорее подобраться к цели. — Джия не хочет ничего рассказывать.

— Понятно, — директриса явно разочарована. — Я надеялась на что-то более существенное.

Карин подходит к письменному столу, выдвигает ящик и, вынув из него картотеку, листает, пока не находит нужную карточку. Ее она вручает Марин:

— Вот прекрасный детский психолог, специализирующийся на побоях. Настоятельно рекомендую к ней обратиться.

Марин кладет карточку в бумажник. Она не будет просить помощи у психологов или психиатров, она справится сама.

— Благодарю вас, — говорит Марин. — Очень признательна за помощь.

Она смотрит на часы:

— Извините, но лучше бы мне отдать Джии учебник, пока ланч не кончился и не начались занятия.

— Марин, — произносит директриса, подойдя к ней поближе. — В прошлый раз я упомянула, что обязана связаться со службой защиты детей.

Марин совсем позабыла об этом.

— Моя главная обязанность как руководителя — защищать детей в школе, — продолжает Карин. — Разумеется, я постараюсь не превышать своих полномочий…

— И не надо, — говорит Марин, не давая ей закончить фразу.

— Социальный работник уже связался со мной. Им требуется больше информации, — Карин не дает собеседнице сбить себя с толку. — Я рассказала им, что мне известно и в чем я убеждена.

— И в чем же?

— В том, что родители не виноваты. Но кто-то все-таки бил Джию, — Карин понижает голос. — Они сказали, что очень скоро свяжутся с вами. Им надо знать, кто сделал это.

— Тогда мы договорились, — говорит Марин, смягчая тон. — Когда я выясню, кто это сделал, и выработаю план действий, я обязательно дам вам знать.

Урок кончился, и коридоры начинают заполняться учениками-старшеклассниками. Они высыпают из классных комнат и высматривают друзей. Кто-то направляется в столовую, другие выходят в школьный двор. Поскольку погода круглый год стоит теплая, большинство учеников стремятся поесть на свежем воздухе, за столами, расставленными под деревьями. У Джии последний урок перед ланчем — литература. Ведет его ее любимый учитель, опубликовавший в журналах множество своих коротких рассказов. Когда Марин подходит к классной комнате, она замечает Джию: девушка стоит у дверей, держась за руки с молодым человеком. Он намного выше ее, его светлые волосы составляют резкий контраст с ее темными. На красивом лице юноши написана самоуверенность. Он смеется чему-то, что говорит ему Джия, а потом наклоняется к ней и касается губами ее губ.

— Джия! — окрик Марин разносится по коридору, заставляя всех обернуться. Подростки смотрят сначала на Марин, потом на Джию. В школе немного учеников, и все знают друг друга. Всем интересно, чем закончится неожиданно начавшийся спектакль, и обычно шумные ребята затихают. Желая избежать неприятной сцены, Марин изображает улыбку и понижает голос: — Милая, ты забыла дома учебник.

— Разве? — Джия отпускает руку парня. Сделав шаг в сторону, она взглядом умоляет его уйти. — Который?

— По естествознанию, — Марин наклоняется и приобнимает Джию. Та вздрагивает, когда рука матери касается ее плеча. — Джия, ты не хочешь познакомить меня со своим молодым человеком?

Ребята, разочарованные тем, что шоу не состоится, расходятся в разные стороны. Джия осматривается, чтобы убедиться в отсутствии зрителей и слушателей. — Это Адам.

Она отходит от него еще дальше и оборачивается, приглашая Марин следовать за ней.

— Приятно познакомиться с тобой, Адам, — говорит Марин, не обращая внимания на дочь. Она протягивает ему руку для пожатия. Заранее зная ответ, она спрашивает: — Ты учишься в одном классе с Джией?

— Нет, — он смотрит на девушку, и что-то мелькает в их глазах. — Я старше.

— И ты новичок в этой школе? — наседает на него Марин.

— Да. Моя семья переехала сюда только в прошлом году, — засунув руки в карманы, он небрежно прислоняется к шкафчику. — Мы из Флориды.

— Ну что ж, добро пожаловать, — Марин фальшиво улыбается, пытаясь расположить парня к себе. — Меня немного беспокоит, что вы с Джией встречаетесь. Очевидно, вы с ней ближе, чем она хочет показать, — Марин снисходительно улыбается дочери, стараясь уверить обоих в том, что она знает их секрет, но целиком на их стороне. Джия, находившаяся рядом с матерью, возвращается к парню и встает рядом с ним. — Расскажи мне о себе, Адам, ведь Джия о тебе ничего не рассказывает.

Он, сконфузившись, поднимает брови:

— Ну, я играю в баскетбол.

Сверху раздается звон колокола, напоминая, что наступило время ланча. Указывая на часы, Адам говорит:

— Моя очередь. Мне пора идти.

— Конечно, — повернувшись к Джии, Марин изображает легкое разочарование: — Как жаль, что Джия не познакомила нас раньше. Но не волнуйтесь, это легко исправить, — склонившись к дочери, она шепчет ей на ухо: — Пока, милая.

И не ожидая продолжения разговора, Марин разворачивается, быстро выходит из здания школы и идет к своей машине.

— У меня сегодня вечером дополнительные занятия, — кричит ей вслед Джия, предварительно обменявшись взглядом с Адамом.

— Хорошо. Учись усерднее, — говорит Марин, стараясь не давать воли гневу.

У Джии вот-вот закончатся занятия. Марин с нетерпением ждет этого момента. Работа валится у нее из рук. Ничего не сообщая Раджу о своих планах, она садится в машину, едет к школе и останавливается поблизости. Марин выбрала выгодную позицию: отсюда она сможет увидеть Джию и остаться незамеченной.

При последнем ударе колокола ученики выходят из дверей школы. Те, что помладше, несутся к велосипедам, старшеклассники идут к парковке, где стоят их автомобили. Марин сразу же замечает Джию. Рюкзак дочери беззаботно переброшен через ее плечо. Ее окружают подруги, и некоторых из них Марин даже не знает. Марин с облегчением видит, как они идут к ожидающей их машине. Через несколько секунд из школы выходит Адам. Марин понимает, что он зовет Джию, потому что она оборачивается к нему. Мать замечает нерешительность на ее лице. Затем Джия что-то говорит другим девочкам, быстро подходит к Адаму и берет его за руку. Помахав на прощанье подружкам, она садится в машину Адама, и они уезжают.

Марин едет за ними на безопасном расстоянии. Адам останавливается перед домом в Редвуд-Сити, в нескольких милях к северу от места, где живет Джия. Дом большой, с ухоженным двором и роскошными автомобилями, припаркованными у дороги. Его окружают здания, схожие с ним стилем и размерами. Адам сворачивает на подъездную дорожку, и оба выходят из машины. Судя по поведению Джии, она бывала здесь прежде. Джия ждет, пока Адам откроет дверь ключом. Она входит в дом вслед за ним и закрывает дверь, не заметив Марин, сидящую в машине неподалеку.

Марин выжидает — час за часом, пока не садится солнце. Сумерки наступают довольно быстро. Марин не покидает своего поста, ее взгляд прикован к входной двери. Около десяти часов вечера, в комендантский час для Джии, из дверей выходит Адам, за ним идет девушка. Они садятся в его машину и пускаются в путь. Марин быстро заводит двигатель и на полной скорости несется домой, чтобы успеть раньше них. Добравшись до дома, она ставит машину в гараж и запирает его. Она успевает вбежать в дом прежде, чем раздается звон ключей. Марин приглаживает волосы и идет в свой кабинет. Услышав шум закрывающейся двери, она выходит из кабинета и видит Джию.

— Как прошли занятия? — спрашивает Марин и смотрит на Раджа, спускающегося с лестницы, чтобы встретить дочь.

— Хорошо, — отвечает Джия, избегая ее взгляда. — Я пойду спать.

— Хочешь поесть? — спрашивает Радж.

— Мы перекусили, — Джия проходит мимо матери к лестнице.

— Кто подвез тебя? — небрежно спрашивает Марин. Она не заговаривает ни об Адаме, ни о том, что видела в школе.

— Одна из мам.

Джия произносит эту ложь молниеносно, ни минуты не задумываясь над тем, что, возможно, было бы лучше сказать правду. Во времена детства Джии Марин всегда знала, когда та лжет: дочь начинала притоптывать левой ногой. Сначала это можно быть принять за случайность, но такое повторялось все чаще, если Джия лгала. Осознав, что не в состоянии справиться с этим, Джия стала класть правую ногу на левую, надеясь скрыть нервозность.

С годами ей удалось преодолеть эту привычку и почти полностью отделаться от нее. И какое-то время Марин не замечала за ней подобного. Она решила, что у дочери больше нет причин лгать, но сейчас поняла, что Джия просто научилась лгать лучше.

— Хорошо, — произносит Марин, обращаясь одновременно и к мужу, и к дочери. — Знаешь, я почти забыла, — продолжает она, не давая Джии уйти, — когда я привезла тебе сегодня учебник, твоя директриса отвела меня в сторонку и сказала, что по закону должна связаться с службой защиты детей, если ребенка подвергают побоям.

— Что? — Радж нервно сглатывает слюну, а его рот вытягивается в тонкую линию.

Джия широко открывает глаза.

— Меня не подвергали побоям, — шепчет она. — Ты не сказала ей об этом?

— Я не могла ей ничего сказать, потому что ты не говоришь нам, что случилось, — спокойно произносит Марин, не желая смягчаться при виде бледного лица дочери. — Вскоре с нами свяжется социальный работник. Он придет к нам домой, чтобы выяснить ситуацию.

— Что это значит? — со страхом спрашивает Джия.

— Это значит, что если они решат, что твой отец или я виноваты в твоих синяках, то тебя заберут у нас и отправят в приют.

Марин в какой-то мере радует ужас на лице Джии. Возможно, теперь она поймет, в каком аду они живут. Марин уверена, что единственная вещь, которую ее дочь всегда считала само собой разумеющейся, — это комфорт повседневной жизни. Мысль о том, что может быть иначе, выбивает почву у нее из-под ног.

— Но это неправда, — Джия напрягается и замыкается в себе. Она обхватывает плечи руками. — Мы с друзьями играем в такую игру. Она дурацкая, — Джия смотрит на Марин, а та слушает очень внимательно. — Я знала, что вы будете ругаться, если я расскажу, вот и не рассказывала.

— Что? — Радж переводит взгляд с Марин на Джию. Голос его звенит от гнева, когда он спрашивает: — В какую еще, черт побери, игру?

— Мы бьем друг друга, чтобы узнать, кто из нас выносливей. Выигрывает тот, кто запросит пощады последним.

— С какими друзьями? — спрашивает Марин, пристально глядя на Джию. У нее возникает мысль об Эмбер, но она отбрасывает ее. В этой девочке все еще чувствуется невинность — то, чего у Джии уже нет.

— А какое это имеет значение? — отвечает Джия вопросом на вопрос.

— Кто придумал эту игру? — вмешивается в разговор Радж, посылая Марин предостерегающий взгляд.

— Ну ребята придумали. Для забавы, — Джия поворачивается к Марин и просит ее: — Ты можешь сказать об этом им? Социальным работникам?

— А ты говоришь нам правду? — спрашивает Марин. Она читала о тинейджерах, которые увечат сами себя — режут, душат, может быть, и бьют. Она в ярости на Джию за ее участие в подобных глупостях, и тон ее становится едким: — Или это еще одна ложь?

— Я говорю правду, — произносит Джия. — Честное слово.

Наступила ночь. В окно кабинета Марин можно увидеть звезды на небе. Она лежит на диване и не двигается уже битый час — с момента признания дочери. Они предоставили уборку домработнице, а Джия ушла наверх заниматься. Марин ничего не сказала Раджу об Адаме, и дочь поблагодарила ее взглядом, когда желала им спокойной ночи.

Марин проигрывает в голове события дня. Она знает всех старых подруг Джии. Все они — девочки из приличных семей. Как и Джия, поправляет себя Марин. Мысленно перебирая их имена, она пытается представить себе, кто из них мог принять участие в такой игре, и вычеркивает одну за другой из списка.

В голове, словно шорох опавших листьев, шевелится воспоминание об Адаме, о его руке в руке Джии. Он не отошел от нее в школе, он крепко держал ее за руку. Его взгляд напомнил Марин тот, который она запомнила с детства: взгляд человека, уверенного в том, что ты принадлежишь ему и он может делать с тобой все, что хочет. Марин вспоминает, как легко Джия лгала о нем, как она вошла в его дом, как они пробыли там вдвоем несколько часов. Она думает об их взаимоотношениях, об их тщательно оберегаемой тайне. Мысли начинают кружиться у нее в голове — и все они ведут к неизбежному выводу: Джия лжет не ради себя, она лжет ради Адама.

Ее начинает тошнить. Она успевает в ванную как раз вовремя. Ее рвет, пока в желудке ничего не остается. Холодный пот стекает по липу, а тело содрогается от конвульсий. Она прислоняется спиной к кафельной стене и хватается рукой за край унитаза. Марин уверена: именно он истязает Джию. Она не сомневается, что он не единожды поднимал руку на ее дочь. Как и почему — теперь уже не важно. Важно то, что Марин собирается его уничтожить. Она порвет его на клочки за то, что он посмел обидеть ее девочку. И только тогда она сможет обезопасить Джию так, как могла обезопасить себя.