Сложный выбор (СИ)

Пролог

Резкий громкий вздох Светомиры разрезал воздух, она попятилась назад, а он, вместо того, чтобы прижать ее к себе и успокоить, просто отпустил. Не найдя опоры, девушка удивлено посмотрела на него. Данияр видел как ей страшно, как дрожат ее губы, и как она вся съежилась, стараясь быть незаметной. Встряхнув головой, он постарался сосредоточиться, чтобы призвать хотя бы слабый отголосок силы. Если вдохнуть пламя в нож, он запросто сможет перерезать горло парочке работорговцев.

Но, увы, ничего не выходило. Искры срывались с рук и тут же гасли, лишь привлекая ненужное внимание. От напряжения вспотел лоб, воздуха не хватало, жар разливался по телу, и обволакивал горло. Пуст… Пуст настолько, что не сможет дать отпор, не сможет защитить.

— Нашел! — радостно прогремел рядом с ними мерзкий голос.

Всего одно слово прозвучало как приговор. Убьют, его дак точно. Время замедлилось, закапало тонкой струйкой. Рядом было слышно рваное дыхание Светомиры, которая вслушивалась в каждое слово, будто это принесет спасение. Данияр надеялся, что ей повезет, даже если его не будет рядом, она должна жить.

— Вяжите их, чего стоим то. Этих двоих допросить. Первую бабу в красном. А мы сейчас с парнем разберемся. Виталин, ты ж тут в деревне жил, не видел одаренного, ни разу? Глянь на него, не похож ли?

Данияр поднял глаза, чтобы посмотреть своей смерти в лицо, чтоб плюнуть продажным душам в рыло. Удивление пронзило его, отбросив все происходившее вокруг. Он не предал никакого значения, когда услышал знакомое имя, но перед ним стоял Виталин, тот самый паренек, которому он доверился, тайну свою раскрыл, что сбежать хочет вместе с ладой своей, да и то, что она не простая девица, а дочь самого Белозара, тоже сказывал. Он едва не выкрикнул его имя, но вовремя опомнился, и одними губами, глядя ему в глаза, произнес:

— Сука.

Тот же направлялся к ним, обнажив меч. Где-то на середине запнулся, виновато посмотрел на Данияра, и закрыл глаза. Ярость глушила, полыхала, обволакивала оболочку глаза, меняя цвет радужки. Он еле сдерживался, чтобы не сделать ничего, что могло усугубить положение матери и своей избранницы. От злости губы искривились, он сильно прикусил их, стараясь устоять на месте. Ему хотелось врезать ублюдку с размаха кулаком, так чтобы он завалилася назад, а из его носа захлестала, полилась на одежду ярко алая жидкость, хотелось, чтоб он подавился, захлебнулся собственной кровью.

Виталин медлил, смотрел ему в глаза, даже «прости» прошептал виновато. Данияр напрягся, не хватало сил сдерживаться. Кровь билась, бурлила внутри, гнев искал выхода.

— Да он это, он! — тыча пальцем на его штаны, вскрикнул работорговец. — Одежду то не скинул!

— Я вам скажу, где Светомира, только не убивайте его! — воскликнула, молчавшая до этого Таила! — Прошу, оставьте ему жизнь.

Данияр удивленно перевел взгляд на мать. Ну, зачем она вмешивается?! Он уже все решил. Неужели она не понимает, что его убьют в любом случае. Да и сам он оплошал, не забыл бы снять с себя одежду убитого им захватчика, может быть получилось бы чего.

— Говори, а соврешь, и сама жизни лишишься.

— Только я знаю, где девушка, я помог ей сбежать! Жизнь, одаренному огнем, вы не сохраните в любом случае, для самих же опасно, — выпалил на одном дыхании Данияр и красноречиво посмотрел на матушку. Встретившись с ней взглядом, он искривил губы, ясно давая понять, что думает о ее поступке. — Я в любом случае умру.

Виталин ошарашено смотрел на него, застыв с мечом в руках. Это был его шанс, шанс на попытку к жизни, лишь бы не добили. Данияр резко подался вперед, прямо на острие меча, стиснув зубы, чтоб не закричать. Лезвие легко вошло в его плоть, и он, пока еще не потерял сознание, смотря прямо на предателя, произнес:

— Достань.

Тот, на удивление, все понял, и плавно потянул на себя меч, после чего Данияр завалился вперед и упал в холодную воду. Боль покидала его тело, уходила вместе с тяжелыми мыслями. Сердце уже пропускало редкие удары. Вместе с нахлынувшим безразличием он сделал вдох, который наполнил легкие водой.

Не рассчитал, не выдержал, не смог. Не смертельная рана оказалась слишком тяжелой для того, чтобы оставаться долго под водой.

Внезапно, что-то изменилось. Стало больно, слишком больно, чтобы не сорваться на крик, но вместо него, Данияра вывернуло водой, еще раз и еще, а уже после с губ сорвался тяжелый хрип, который тут же заглушила чужая рука.

— Тише, тише, — наклонившись к его лицу, шептала молодая девушка.

От нее соскальзывали еле уловимые, почти прозрачные, беловатые нити. Они проникали внутрь, согревали, забирали боль, делая ее терпимой.

— Есислава, — хриплым, срывающимся шепотом произнес Данияр.

— Не мешай, — отозвалась она.

— Нам надо спешить.

— Я знаю.

Вместе с ясной картинкой перед глазами пришла тревога, раздирающая внутренности, леденящая кровь. Быстро осмотревшись, Данияр перехватил руку девушки, и попытался было встать, но та, не думая о приличиях, села на него сверху, надеясь прижать своим весом.

— Как давно они ушли?

— Достаточно давно, чтобы выпустить тьму, — спокойно ответила она. — Я слышала все, слышала, что они хотят сделать. И нам надо поскорее уходить. Я знаю, что случилось с той, самой первой деревней, которую поглотила тьма.

— Ты, выходит, та самая, которая смогла спастись.

— Да, — кивнула Есислава.

— Почему никому не сказала?

— Боялась. Они везде, Данияр. Ты никогда не знаешь, кому можно довериться. Они живут среди нас, заводят обычные семьи, растят детей. Никому нельзя доверять, кроме одаренных. Сможешь идти? Уходить надо по воде. Тьма, первые дни, на воду не заходит, лишь стелется по ней, словно туман. Если над головой держать огонь, он будет отпугивать ее, и мы сможем дышать. Зайти поглубже главное, и уйти подальше, а то она и в воду проникнет, как разрастется и напитается зверьем лесным.

— Смогу.

В ушах стоял непонятный шум, ноги плохо слушались и то и дело подгибались. Увидев подставленное плечо девушки, мужчина ухмыльнулся. Не донесет, ей бы самой спасаться, а не его за собой тащить. Но, покачнувшись еще раз, чтобы не упасть, Данияр все же ухватился за ее предплечье.

Тело сотрясал озноб, да такой сильный, что зубы стучали друг о друга, а руки не слушались. Есислава молчала, лишь поглядывала на него широко распахнутыми глазами, и тянула его вперед, держа высоко над головой пока еще не зажженный факел.

— Ты, я вижу, хорошо подготовилась, — подозрительно выдохнул Данияр.

— Встретившись с этим однажды, будешь готова всегда, а то, что тьма огня боится ни для кого не секрет. Про воду случайно узнала, пряталась в камышах, да так и спаслась.

— Я помню, ты к матушке бегала за отварами для окраски волос.

Девушка лишь кивнула и вновь замолчала. То, что она была целителем, никто ранее не знал. Всегда молчаливая, с хмурым взглядом из под бровей, редко с кем-то заговаривала. Все хлопотала по хозяйству в доме, в котором ее приютили.

Отчаянный крик птиц пронесся над лесом, они неслись вперёд не видя ничего не совсем пути. Врезаясь в деревья, они отскакивали от них словно камни и громко пищали. Есислава остановилась и, явно нервничая, старалась зажечь факел, вылив на него какую-то жидкость, почти сразу же он полыхнул огнем и разгорелся.

— Ты одна из них!

Данияр отшатнулся от нее, а когда она приблизилась к нему, то и вовсе оттолкнул.

— Пойдем, после все объясню, — встревожено, сквозь слезы, делая над собой явное усилие, сказала девушка.

— А что объяснять? Что продалась им, что беду накликала?

— Ведьмовской огонь зеленый. Мой отец был огненный, а мать лекарем, я не унаследовала напрямую их силы, а вышла странной, ненормальной. Я не умею выдыхать огонь, я умею его сохранять и запечатывать, и исцелять не умею, могу лишь жизнь продлить и сделать так, чтобы раны поскорее затянулись, а с другой хворью мне не справиться.

Есислава все же приблизилась к нему и потянула за руку.

— Обними меня и опирайся, если тяжело будет, голову высоко не поднимай, погубишь нас. Небо светлеть начинает, тьма вот-вот настигнет.

— Не верю я твоим словам, выберемся, на деле докажешь, — отмахнулся от нее Данияр, выдернув свою ладонь из ее рук.

— Противно, да?

Данияр посмотрел на нее внимательно. И, правда, чего это он? Она его спасти хочет, а он, не разобравшись, обвинениями сыплет. Выберутся, потолкуют. Да метку на ней проверит, чтоб спать спокойно.

Слух резануло тихое шипение. Повернув голову, мужчина замер, всматриваясь в лес. Звук противно разрастался, делался громче, отчетливее. Взглянув на Есиславу, он увидел, как ту сильно трясет, как ходят ходуном ее руки, как она еле держится, чтобы не сорваться с места, поддавшись панике.

— Тихо, успокойся, выберемся, — прислонившись к ней, произнес он.

— Сейчас начнется, — еле выговорила она и потянула его вглубь реки.

Опустившись в воду по самый нос, они прижались друг к другу, стараясь держать факел как можно ближе к себе.

— Если один из нас споткнется или огонь погаснет, мы умрем, — успела сказать девушка, до того, как черная, беспросветная пелена захватила деревья.

— Выберемся, — прошептал ей на ухо Данияр.

Больше птиц слышно не было, все заняло собой раздирающее уши шипение. А когда черная дымка лениво поползла по реке, он стал различать неясные слова.

— Сдохни, жрать, — твердили они.

— Ты слышишь? — спросил он девушку.

— Да, они зовут меня к себе, — плача проговорила она.

— Что они говорят? — настороженно спросил Данияр.

— Вернись назад, оглянись он мертвец.

— Я мертвец? — воскликнул мужчина.

— Тьма не глупая, я несу факел, она хочет, чтобы я оступилась. В тот раз так же было, я блуждала два дня.

— Ты сильная, мы справимся, — уверенно произнес Данияр.

Будь в нем столько же уверенности, сколько в его голосе, было бы проще. Страх сковывал движения, мешал дышать, сдавливая грудь. Да и что говорить, после такого тяжелого ранения, даже с магией целителя, ему было худо. Затянувшаяся рана, отдавала болью, делая одну руку почти неподвижной.

Густая, плотная темнота, с множеством бесформенных, непонятных теней окутала их, оглушая своим ором. Искривленные злобой гримасы, бросались им навстречу, но ударялись об свет огня, как о невидимую преграду, и медленно стекали вниз, выпятив вперед свои клыки. С каждым шагом они становились агрессивнее, выныривали из ниоткуда, искажаясь в яростном крике, и бились вокруг. Иногда тьма вырисовывала, что-то похожее на человеческую руку, с длинными, закругленными когтями, которая тянулась к ним, и, остановившись у самого лица, манила к себе, сгибая скрюченный палец.

Есислава рыдала в голос, Данияр, прижавшийся к ее телу, чувствовал, как ее спину лихорадочно трясло, как она резко надувается от воздуха, и тут же сдувается резкими рывками. Он же боялся лишний раз сделать вдох. Чтобы хоть как то унять свой страх, Данияр попытался не смотреть перед собой и уставился в затылок девушки, на котором отчетливо виднелась седина. Ему хотелось встать впереди, и спрятать за своей спиной Есиславу, но он не смог до нее докричаться, а если потянуть ее назад, она может испугаться и выронить огонь, и тогда им обоим придет конец.

Будто подтверждая его мысли, девушка резко ушла под воду, Данияр еле успел среагировать и перехватить ее руку с факелом. Когда она поднялась, он потянул ее поближе к берегу, слегка надавливая на ее плечи, чтобы она слегка присела. Так безопаснее будет, а то и течение сбить может, да и глубина может резко поменяться.

Платье Есиславы облепило его ноги, которые и без того еле передвигались, увязая в песке. Он держался из последних сил, изредка позволяя себе выпустить рвущийся наружу стон.

Передвигаться вперед, не видя, куда идешь было трудно.

Девушка старалась что-то сказать, она кричала, обернувшись, прямо ему в лицо, но он ничего не слышал. Вдруг она остановилась, и полностью развернулась к нему, холодная ладонь коснулась его груди, и через нее потекло едва ощутимое тепло. Данияр ошарашено замер, прислушиваясь к тому, как его сила медленно возвращается к нему. Почувствовав, что он может ее использовать, он взглядом указал Есиславе на свою руку, на которую был надет браслет, как бы спрашивая, стоит ли сейчас отгонять тьму. Получив в ответ отчаянное кивание, он согрел своим дыхание металл, который тут же выпустил во все стороны лучи, распугивая вокруг тьму.

Дикие, раздирающие на части крики, отдалились, слышалось лишь режущее шипение.

— Почему ты не сделала так раньше?

— Я только сейчас поняла, что так можно.

— Если тьма пожирает только одни земли, то нам надо добраться до соседних, как можно скорее. Надолго меня не хватит.

— Сколько сможешь продержаться?

— До вечера, не больше, — покачал головой Данияр.

— Не успеем, — закрыв лицо руками, глухо произнесла Есислава.

— Пойдем напрямки, через лес, а там видно будет.

Девушка, хотела было что-то сказать, в ее глазах плескался страх, но она быстро собралась и сама потянула за собой мужчину. Тяжелое платье висело на ней, делая каждый шаг тяжелым, чтобы было легче идти, она, не раздумывая, задрала подол юбки и стянула с себя всю одежду, оставшись лишь в ночной рубашке. То, как она выглядит, волновало ее меньше всего, самое главное жизнь. Отшвырнув в сторону платье, Есислава перешла на бег. Ее спутник не отставал, хотя она и знала, как ему сейчас тяжело. Хоть она его и подлечила, но рана все равно будет долгое время тревожить его, а в худшем случае, может вновь открыться.

Данияр бежал, прижав одну руку к боку и закусив губу. Было больно, да настолько, что в глазах временами темнело. По сторонам он старался не смотреть, слишком жутко было видеть, полопавшуюся кору на голых деревьях, и гнилую, почерневшую листву под ногами.