Сложный выбор (СИ)

Глава 24

Снятый обруч принес облегчение. Даже воздух стал как будто свежее, а листва на деревьях ярче. Несмотря на разногласия со Светозаром, Светомира была благодарна ему. Хоть он и позволил себе лишнее: провел рукой по ее животу и, пока она не опомнилась, сжал ее грудь, припал к губам с жарким поцелуем. А после ещё и напомнил, что она невеста его, что он право ее целовать имеет. И ведь потащит ее брачный кубок поднимать, если она от тьмы избавится, уж слишком напорист был, нетерпелив.

Может быть и лучше будет, если она согласится, да станет ему женой верной. Что ее иначе ждет? Кому она еще приглянется после всего, что с ней случилось. Да и приданного у нее никакого более нет. А Светозар и про тьму узнал, но уберег, вот Данияр и вовсе, вон как с ней обошелся. Одно плохо, забыть все плохое, что он ей сделал, не могла.

Девушка смотрела на него задумчиво, вспоминала, что было между ними, примеряла заново все чувства, что пережила. Мужчина, заметив ее внимание, вопросительно приподнял бровь.

— Если бы не все то, что было в начале, я, пожалуй, смогла бы добровольно принять твое предложение.

— Если бы можно было вернуться назад, я бы это сделал, — подходя ближе к ней, ответил он. — Светомира, я не хочу неволить тебя и пользоваться своим правом договорного брака, если захочешь, отпущу, но перед этим на моих землях поживешь. Отказ приму, когда первый снег выпадает, тогда вольна будешь любые решения принимать.

— Зачем тебе это? Ведь если бы захотел женой меня своей сделать и так сделать смог бы, без согласия моего, раз с батюшкой моим уговор был, а коли противна тебе девка, которой я стала, то отослал бы куда подальше и на долг свой перед Белозаром не посмотрел. Ушло обещание то, как только тьма во мне поселилась.

— Знаешь ведь, как я отношусь к тебе, к чему разговоры эти пустые, коли сердцу ты мне мила. К чему мне держать тебя возле себя насильно всю жизнь, коли ты мучаться будешь, да о других вспоминать.

— Не о ком мне вспоминать более, — тихо ответила Светомира.

— Прав я, выходит, был, Данияр же сделал это. Вот, разница между нами, я свою женщину до последнего защищать буду, пока дух не спущу, пока глаза мои видят и сердце бьётся. За нее я ответственность несу, и за жизнь ее.

— Почему ты, зная, что я ведьма, не убил.

— Даже кровь будь на руках твоих не убил бы, запереть мог, но не жизни лишить. Своей женщиной тебя называю не от обещания данного Белозару, дочь его беречь, а от того, что любовь к тебе во мне пылает. И без разницы мне, что с телом твоим, коли сердце твое доброе и смех звонкий. От тьмы избавлю, коли перед народом предстать боишься, а не получится, будем и так жить.

Светомира растерялась, от удивления рот приоткрыла, и не в силах ничего сказать лицо ладонями прикрыла. Тяжелая рука, опустившаяся на ее плечо, помогла унять дрожь.

— Радимир чепуху полную нес. Я знаю, что нет во мне света, нет огня, что способен с тьмой ужиться, — обхватив себя руками, покачала головой Светомира.

— Иногда дар не приходит сразу, стоит его разбудить, удобрить. Обо всем у него спросим, как в себя придет.

Светозар кивнул в сторону Радимира и присел рядом с девушкой, закинув руки за голову.

— Он не умрет ведь? — тихо спросила она.

— К вечеру в себя придет, — отмахнулся мужчина и внимательно посмотрел на губы девушки.

Казалось, что его слова совсем не произвели на нее должного впечатления. Она лишь переключилась на Радимира, да взгляд отвела, чтоб на него не смотреть. Не поверила… Не придала значимости его словам. Но ничего, пусть подумает, главное, что она его услышала, а надо будет, он напомнит еще раз.

Ее губы манили к себе, Светозар знал, что она заметила его взгляд, видел, как ее щеки залились легкой краснотой. Он не хотел торопить ее, но девушка невзначай закусила губу, а потом и вовсе провела по ней языком.

— Я тебя поцеловать хочу, — подавшись корпусом к девушке, хрипловатым голосом произнес Светозар.

Мужчина протянул к ней руку, поддел подбородок большим пальцем, приподнимая его, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Ты разрешения спрашиваешь? — тихо спросила она.

— Предупреждаю.

Ответа он ждать не стал, притянул Светомиру к себе и осторожно коснулся уголка ее губ, следя за реакцией. Девушка в его руках замерла, прикрыла глаза и расслабилась. Ладонь Светозара легла на ее щеку, пальцами он провел по бровям девушки, по прикрытым векам, почти невесомо прикоснулся к губам, очертил их, и только потом поцеловал.

Тепло разливалось по телу, сердцебиение участилось. Легкая ласка располагала, манила к себе, хотелось забыться и почувствовать себя любимой, той, которая нужна, той, которую хочется обнимать. В какой-то момент палец Светозара лег на шрам, оставленный его кулаком, он сразу же насторожился. Его напряжение чувствовалось, оно разлеталось в воздухе, делая его душным, жарким, слишком спертым, для того, чтобы сделать вдох. Его губы замерли, а палец застыл на уродливой полосе возле губы.

Мужчина шумно выдохнул и обхватил ее затылок, не давая ни малейшего шанса отстраниться от него. Слегка прикусив зубами нижнюю губу девушки, он сразу же провел по ней языком и проник в ее рот. Он целовал ее настойчиво, умело, так, что у нее перехватывало дыхание и кружилась голова.

Светомира опомнилась лишь, когда его рука сжала ее грудь.

— Не надо, — тяжело дыша сказала она, отталкивая его от себя. — Не стоит.

— Не бойся, я не буду далеко заходить, приласкаю лишь, — вновь притянув девушку к себе, прошептал Светозар.

В ответ Светомира помотала головой.

— Я не обижу, — тихо прошептал он, и нежно пригладил ее волосы.

Тяжелая коса, переброшенная через плечо, еще сильнее подчеркивала ее нездоровую худобу. Помнится, при их первой встрече, девушка поражала его своей горделивой осанкой, от которой не осталось и следа. Она хоть и стояла прямо, но взгляд все чаще опускала вниз, склоняла голову, руки скрещивала либо обнимала свои плечи. Даже сквозь платье отчетливо виднелись ключицы, а уж если припомнить ее нагое тело, с множеством шрамов, с выступающими ребрами, то и вовсе становилось не по себе. Слишком многое она пережила, чтобы сразу ему довериться, да и он принес ей слишком много боли и унижений, чтобы слишком быстро смог загладить свою вину.

— Ты ведь все помнишь? — не сдержавшись, спросил он.

— Да, — коротко ответила она, и столько горечи было в ее голосе, что Светозару стало не по себе.

— Прости, — выдохнул он и отступил назад.

— Я хотела бы забыть, но не могу. Но хочу сказать, что постепенно я стала понимать, что жизнь вокруг меня не такая, какой я себе ее представляла. Слишком много жестокости вокруг, каждый ищет свою выгоду и готов предать любого. Оступившись один раз, даже не по своей воле, ты навсегда становишься изгоем, в которого и камень то побрезгуют кинуть. Твое существование словно отравляет все вокруг, будто каждый твой выдох несет в себе смертельный яд, опасный для всего живого. Я стала ведьмой по собственной глупости. Меня похитили в тот день, когда я собралась от тебя бежать, меня, собственно, так и выманили к судну. А там, мне показали батюшку, он был жив, но для того, чтобы его не сбросили за борт, я должна была принять тьму. Сейчас я понимаю, что то все морок был, колдовство темное, но тогда… Все было словно во сне. После меня охватила лихорадка, я и не помню ничего толком. Очнулась когда меня вели через пески, да ядовитой змеей пугали. Тьму в себе я не приняла, отвергала ее как могла, а все равно она проросла внутри меня. Знаешь, меня тогда послушалась та тварь, она укусила ведьму. Так я и сбежала, вышла к мужикам, те заперли меня в комнатах, а оттуда меня уже Данияр вытащил. Договорился с купцами о переправе через море большое. Я хотела ему признаться, — всхлипнула Светомира, слезы уже давно катились по ее щекам, — но с ним была девица, которая сразу поняла все, да ему выговаривала, а он не верил. А после ты и сам все знаешь.

Закрыв лицо руками, девушка отвернулась от Светозара и опустилась на колени.

— Он ведь одаренный, не может с тьмой находиться рядом, а я…

— Не стоит оправдывать его! — перебил ее мужчина. — Да и вспоминать тоже, было и прошло все.

Не вспоминать, не чувствовать, забыть. Все слова, как называл ласково ладой своей, да целовал страстно. Легко произнести, но так тяжело сделать. Столько уже в былое ушло, а все равно обида стояла. Как мог так поступить, предать свои обещания, вон Светозар, даже без ее объяснений подле себя оставил и защитил. Хоть и не ласкал он ее речами заливистыми, а на деле себя лучше показал, не отвернулся, сторониться не стал, да и не кривится, когда она невзначай метку, что зудит будто укус мошкары, касается.

Радимир очнулся не скоро. Светозар уже и рыбы наловил и на костре поджарил и сигнальные огоньки вокруг них выставил, а он только нехотя глаза приоткрыл. Поймав на себе недовольный взгляд воина, сказал:

— Сам яд заставил выпить, а теперь еще и недоволен, что он тело лихорадкой накрыл? Мог бы по-другому подстраховаться, чтоб последствий не было.

— После бравады разводить будешь. От метки как избавиться? — подавшись вперед, спросил Светозар.

Его лицо было напряжено, смотрел он сурово, будто уже сейчас мысленно выбивал из него признание кулаками. Светомире и самой от его вида стало не по себе. Радимир же нагловато зевнул и заложил руку за голову, будто его это и не касалось больше, но тем нее менее, как только его взгляд встретился с девушкой, он произнес:

— Девица сама в праве от силы отказаться либо признать ее, все то, что рождено не в ней, и по праву не принадлежит, лежит, словно пыль на поверхности, легко отказаться, легко смыть. Лишь дар с рождения навсегда в ней, и может он принять силу чуждую ему, но и изгнать так же легко может.

— Тоесть она просто должна отказаться от него?

— Да, — пожал плечами Радимир. — Мужчинам это не подвластно, лишь женщина поверх своей силы может другую накладывать, да пользоваться ею, пока та не иссякнет и не покинет ее.

— Либо она должна использовать силу ведьмы?

— Не стоит, иначе рожденный дар верх возьмет.

— Я не принимала его, всегда считала, что гниль чужда мне, — подтянув колени к подбородку, тихо начала говорить Светомира. — И ничего не получилось, метка на месте, хотя я проклинаю ее каждое мгновение, проклинаю каждый свой вдох, с момента как она отравляет меня. Она все еще разносит гниль по моим венам, напоминает о себе, впивается в кожу, зудит, будто насекомое, что пьет мою кровь. Она не становится бледнее, не пропадает, как бы я не хотела от нее избавиться.

— Дар твой спит, вот и не выходит. Прими то, кем ты рождена.

— Батюшка мой и матушка силой никакой не обладали, наследовать мне его не откуда. И пророчество то, о котором судачат все, не относится ко мне. Как ведьм по глазам определяют, так и меня заведомо нарекли не той девицей, о которой небылицы слагают.

— Ну, значит, будем ждать, когда дар сам себя проявит, — закатив глаза вверх, произнес Радимир.

Было видно, как ему слова Светомиры не понравились, как он всего на мгновение скривил губы, но, быстро собравшись, вновь расплылся в озорной, легкой улыбке. Взяв травинку в руки, он положил ее в рот и начал негромко насвистывать весьма знакомую мелодию, изредка поглядывая на девушку.

По ней было видно, что мотив был ей знаком. Лицо удивленно вытянулось, губы распахнулись в немом вопросе, но так и застыли, ничего не сказав. Она ошарашенно взглянула на Светозара, вздохнула глубоко, а затем опустила глаза вниз.

— Насвистел мне тут соловей во сне занимательную мелодию, каялся он, о поступке своем сожалел, да беспокоился о том, что в народе говорят. Будто бы ведьмы такой силой стали обладать, что одним взглядом зачаровать могут любого мужчину, и пока глаза ей не выколешь, от любовной горячки не избавишься. Говорил он о том, что самого наследника Горных рек, беда та стороной не обошла и отряд собран для того, чтобы ему на выручку прийти. Сам правитель Горных рек распорядился сына своего привести, а ведьму глаз лишить и сжечь, а после часть пепла поморю развеять, а другую в горах, чтоб никогда его крупицы воедино соединиться не могли и сердце ее прогнившее маялось.

— Не могли воины мои так быстро вести разнести! Что ты мелешь! — вскочил с места Светозар и бросился к Радимиру. — Не путай, гниль несущий.

Он оторвал его от земли одной рукой и угрожающе завис.

— Я говорю лишь то, что вижу, а то, как будет неизвестно. Если не поторопишься, что либо изменить и дальше продолжишь круги наворачивать возле реки, будет так как я сказал.

— Когда это случиться?

— Скоро. Коли избежать хочешь, прислушаешься к совету моему, да с глазу на глаз потолкуешь.