Сложный выбор (СИ)

Глава 19

Передернутые отвращением лица воинов, торжественная, окрашенная злобой улыбка Велины и боль в плечах, от пальцев Светозара. Он сжал ее всего на мгновение, но этого было достаточно, для того чтобы понять — ей не жить. Светомира хотела было вырваться, убежать, но ее ноги будто приросли к земле, в горле все сжалось, дышать стало трудно, она еле смогла вымолвить осиплым, бесцветным голосом всего одну фразу:

— Вот и все.

Простые слова, которые несли в себе горечь и боль. Столько бороться, биться за жизнь, пытаться выжить на земле, где ей все чужие, где у нее нет ничего, кроме самой себя. Неимоверная усталость, терзавшая ее на протяжении всего пути, отступила назад, обнажив всю горечь.

— Пойдем, поговорим, — тихо прошептал Светозар прямо над ее ухом.

Тон спокойный, уверенный, как будто и не произошло ничего. Мужчина тянул ее за собой, а у нее перед глазами уже плескались языки пламени, стоял крик ведьмы, которую когда-то давно сожгли при ней. Светомира помнила каждую деталь, помнила, как она корчилась и орала не своим голосом, как огонь быстро карабкался по ней, унося за собой последние крики. Так она не хотела.

— Замолчи женщина, раз сама пропащая, нечего нагнетать. Не твое это дело, о своей участи заботься, — грубо прикрикнул на нее Светозар. — Идите к лагерю, я вас догоню, — обратился он к воинам. — И эту, озлобленную заберите.

В голове забилась слова: «Я вас догоню», не догоним, а именно догоню! Невольно вспомнились все рассказы, как он вспарывал животы женщинам, которые понесли от ведьм. Вряд ли они после этого выживали. Неужели он сейчас вздумает проверять, оголит ее по пояс, одной рукой будет удерживать, а другой раздевать, чтобы найти характерные для беременности округлости. Вот тогда-то он и узнает, что она ведьма, узнает об обмане ее. От подобного ужаса в глазах потемнело, Светомиру заметно зашатало.

— Дурно тебе?

— Да, — честно призналась девушка.

Светозар хотел было прикоснуться к ее щеке, погладить, успокоить, но как только он занес руку, девица так отшатнулась от него, что замер. Впрочем, она быстро выпрямилась, расправила плечи, и, задрав вверх голову, посмотрела прямо ему в глаза. Мужчина улыбнулся ей, сделал шаг навстречу, приблизившись вплотную.

— Ты настолько меня боишься? Как мне доказать тебе, что я никогда не причиню тебе зла, не подниму на тебя руку. Не сделаю больно. Даже если слова той женщины правдивы, тебе ничего не грозит. Будешь под моей защитой, никто не посмеет посмотреть косо, да словом злым обмолвиться.

Глубокий вдох, медленный выдох, чтобы хоть как-то совладать со своими эмоциями. Светомира чувствовала, что находится на грани, чувствовала, что не сможет долго скрывать гниль внутри себя проросшую. Да и не придавало ей это чести — жить обманом, бояться и постоянно лгать. Ее захлестнули такие едкие эмоции, что они буквально раздирали, рвали на части ее внутренности. Она знала, пожалеет, как только успокоится, сразу пожалеет, о том, что сделала. Для смелости, прикрыла глаза, закусила губу, задержала дыхание.

Шум листьев, редкое перекликание птиц, с трудом пробивающиеся сквозь заросли, редкие лучи солнца, мягкий мох, в котором утопали ноги и воздух, наполненный лесной свежестью, все то, что ранее окружало ее, но на что Светомира не обращала внимания, воспринимая как само собой разумеющееся, укладывалось иначе. Теперь она с сожалением отмечала, что будет лишена не только счастливого будущего, но и того, что ее окружало каждый день. На мгновение она даже стала сомневаться в правильности своего решения, но, как только посмотрела в глаза Светозару, решительность вернулась к ней. Не должна дочь повелителя бояться признать свою глупость, не должна жить в страхе, да склоняться перед другими в надежде на спасение тела своего!

Голос свой слышала как будто со стороны, он был настолько наполнен страхом, что заметно дрожал:

— Коли говоришь, что руку на меня никогда не поднимешь, да не обидишь, то могу тебя попросить участь мою облегчить. Не хочу быть потехой для толпы. Многое я повидала, но сохранить себя не смогла. В обман коварный была втянута, глупостью своей наелась сполна. Жить в обмане, да уши людей своей ложью пропитывать не по мне более. Утаив раз правду всю — уже поплатилась, дак скажу теперь все как есть, без утайки. В животе моем жизнь новая не зародилась, пусто там и пусто будет. Гниль зато в тело мое проникла, разум захватила, опутала нитями своими и отравляет ядом горьким. Метка на теле вгрызлась в кожу, очернила его, разнесла заразу, пропитала кровь мою. Прошу тебя исполнить просьбу мою, да загладить вину, которую ты несешь на плечах своих, за то, как поступил со мной ранее. Не отпустить тебя прошу, а здесь судьбу мою решить, чтоб не прознал никто о позоре моем, чтоб не облетело все земли имя мое, да не говорили обо мне с отвращением, те, кто знал меня ранее. По глупости своей, а не по желанию ведьмой я стала, хотела бы все вспять повернуть, да невозможно это. Теперь ты, Светозар, не ошибаешься. Я ведьма.

Наступившая тишина нервировала. Хотелось броситься с места и бежать, но Светомира знала, он догонит, поймает ее и все равно сделает все, что ему вздумается. Бросив взгляд на сапоги Светозара, она мысленно представила, как они бьют ее по ребрам, как пинок за пинком обрушивается на ее тело. Но все равно, как бы она не была готова, как бы не осознавала то, что теперь пропала, услышав кашель мужчины, девушка подпрыгнула на месте и сдавлено взвизгнула, прикрыв рот рукой.

— Светомира, не глупи. Твои слова меня обязывают проверить метку на теле твоем, да позвать лекаря, чтоб беременность подтвердил. Уверена ли ты в словах своих? Не отказываешься?

— Нет, — одними губами прошептала девушка.

— Покажи метку, — направляясь к ней, произнес Светозар.

На каждый его шаг вперед, Светомира отступала назад.

— Не бойся, стой.

— Ты можешь мне просто поверить. К чему это, раз я сама призналась.

— Светомира, — предупреждающе, медленно проговорил воин. — Не вынуждай меня. Это серьезное обвинение, ты знаешь, что делают с ведьмами? Раздевайся, я вынужден настоять на этом.

Девушка лишь пятилась назад и качала головой. Тяжело вздохнув, мужчина поймал ее за руку и притянул к себе. Не хотел он, чтоб все было так, и в слова ее верить не хотел, пока сам не увидит, не поверит. Светомира в его руках сдавлено всхлипнула.

— Тише, я просто посмотрю. Давай снимаем платье, иначе его придется разорвать сверху. Пойдут лишние слухи, а нам это ни к чему.

— Ты ведь все равно убьешь меня?

— Давай не будем об этом сейчас. Все должно быть последовательно, доверься мне.

Светозар хотел ее успокоить, но его слова возымели обратное действие. Девушка совсем поникла, беззвучные слезы полились из ее глаз, а пальцы судорожно вцепились в его одежду. Осознав, что его слова отражали не совсем то, что он хотел сказать, мужчина поспешил исправиться:

— Будь ты даже ведьмой, ты будешь жить, на твоих руках нет крови. Мне нужно посмотреть метку, чтобы удостовериться кое в чем. Я многое знаю о ведьмах. Дай мне посмотреть, что отравляет тебя.

— Ты же всех остальных убивал.

— Светомира, сейчас это лишнее. Просто не сопротивляйся и все будет хорошо.

Ноги подкашивались от бессилия, в ушах шумело. Сейчас он увидит все. И позорный обруч, который приносил боль, и метку, что слабой тенью лежала возле ее груди.

— Порви платье, — хриплым голосом попросила девушка.

От резкого рывка вперед и звука рвущейся ткани накатила паника. Светомира уперлась руками в грудь мужчины, но тот убрал их и опустил вниз, удерживая. Он прижал ее спину к дереву и ловко развязал завязки на нижней рубашке, все оголяя ее. В какой-то момент, мужчина отшатнулся назад, с силой сжав при этом запястья Светомиры, от чего та приглушенно застонала и зажмурилась. Лишь когда не последовало удара, и спокойный, твердый голос, повторил ей, чтоб она не боялась, девушка открыла глаза.

— Совсем незаметная, серая, не черная, — слышала она, ожидая свой приговор.

Палец Светозара обводил метку вокруг, слегка надавливая на нее, растягивая в разные стороны.

— Что со мной будет? — не удержавшись, спросила девушка.

— Подле меня будешь.

— Подстилкой? — горько усмехнулась она.

— Неволить не стану, — все еще рассматривая метку, ответил воин. — Что у тебя на бедрах? Такое жесткое.

Его рука переместилась к животу и бесцеремонно принялась его ощупывать. Светомира попыталась отодвинуться, но не смогла. Светозар лишь сильнее прижал ее и нахмурился.

— Раздевайся, — отступив назад, резко произнес он.

Разорванное на груди платье и развязанная нижняя рубашка, обнажали грудь. Резкое, рваное дыхание сотрясало тело. Испуг в глазах и совершенно ненужный протест, который шептали ее побелевшие губы, подталкивали на решительные действия. Лучше закончить с этим быстро, без лишних уговоров, заранее обреченных на провал.

Одним рывком мужчина отправил платье на землю, окончательно разорвав его. Руки Светомиры попытался бережно отвести назад, но она так вырывалась, что ему пришлось повалить ее на землю и прижать своим весом. В голове мелькнуло, что он уже проделывал с ней подобное раньше, и вот сейчас, он видел то, что хотел увидеть тогда — метку, и изможденное худобой тело. Кое-как задрав рубашку до груди, мужчина сел на ноги девицы, и наклонился над ее лицом.

— Все что мне надобно, я увижу, зла тебе не причиню, не мешай мне, либо руки связать придется. Наготы своей не смущайся, ни к чему это.

Светомира притихла на миг, и, как только Светозар отпустил ее руки, она закрыла ими свою грудь.

— Откуда обруч?

Ответа не последовало. Кожа вокруг него была воспалённая, хоть он и был обвернут какой-то тряпицей. Кое-где раны гноились, наверняка причиняя боль. Ребра выступали вперед через чур сильно, кожа была покрыта шрамами.

— Светомира, ты слышишь меня!

— Отпусти, с ним я не причиню никому зла, — прошептала она в ответ.

Светозар нахмурился, и запустил руку в карман. Достав сигнальный огонек, он подбросил его вверх, направив в сторону своих людей.

— Ты же обещал! Ты говорил, чтобы я не боялась, — задергалась в его руках Светомира. — Я поверила тебе!

— Не поверила, раз так голосишь! — удерживая ее, произнес Светозар. — Хватит! Светомира успокойся! Если и дальше продолжишь извиваться, останутся синяки. Прекрати!

Прислушиваться к его словам девушка не хотела. Она продолжала беспомощно барахтаться, и что-то мычать бессвязное.

— Тебя посмотрит лекарь, к чему такая паника, — вздохнул мужчина. — Как с тобой сложно.

Отчаяние захватывало, подступало к горлу. Что может сделать лекарь… Прощупать живот, чтобы определить теплится в ней жизнь или нет, и то точного ответа он дать не сможет. Тут нужен целитель, но тот и прикасаться к ней побрезгует, разве что плюнет ей в лицо, да подденет ее тело ногой, чтоб легла как следует, а уж он издали посмотрит, оценит своим взглядом. Как к ним подошел Богород, она не заметила, хотя уже давно оставила все попытки освободиться.

Подошедший к ним мужчина не был удивлен, он смотрел словно сквозь Светомиру, и слегка насвистывал весьма знакомый мотив. Только вот какой именно, вспомнить не получалось.

— Проговоришься о том, что увидел, язык отрежу и рук лишу, — вместо приветствия рыкнул Светозар. — Осмотри, все как есть говори, и что сделать можешь.

Целитель равнодушно кивнул, приподняв уголки губ, и присел рядом с ними. Хоть Светозар и попытался прикрыть девушку, но прохладная рука Богорода все равно скользнула под ткань, ощупывая кожу, слегка надавливая в некоторых местах, а после он и вовсе откинул в сторону укрывавшие ее тело тряпки.

Светомира тут же дернулась, вздохнула от неожиданности испуганно и попыталась отвернуться, но ей не дали этого сделать. Теперь не только Светозар, но и Богород придерживали ее.

— Тише, я же ничего не делаю, — произнес целитель. — Ни к чему скромность тут девичья, отбрось ее.

Его пальцы медленно передвигались вниз, иногда девушка чувствовала легкое покалывание. Посмотрев на Светозара, она встретилась с ним взглядом и стиснула зубы. Уж первая глаза в сторону не отведет, не уступит. Пусть смотрит и видит, что готова она к любому его решению. Но стоило ему одобрительно ей улыбнуться, как слезы вновь полились из глаз.

— Полно тебе. Иль слову моему не веришь?

— Не верю, — подтвердила Светомира.

— Вдохни, — услышала она над собой голос Богорода.

Но вместо того, чтобы послушаться приподняла голову и тут же едва не вскрикнула от боли. Целитель принялся осматривать воспаленную кожу возле обруча, растягивал ее, надавливал и что-то шептал.

— Хватит, Светозар! Хватит!

— Потерпи, — ответил ей он.

— Вот и все, — поднимаясь на ноги, произнес Богород. — Говорить?

— Все как есть говори.

— Крови невинной нет на руках, кровью лишь ноги омыты ее. Ведьмою стала, но тьму не приняла, не проросла гниль в ее сердце, и не обруч тому причина. Тело отбито, жизнь при ней чудом осталась. Раны ее залечить не могу, есть нехорошие, с которыми справиться тяжко будет, но силу мою ее тело принять не может, снять бы обруч, я бы за вечер справился.

— Если бы еще его я одел, то проблем бы не было, — проворчал Светозар, укутывая Светомиру. — Подумай, как можно выжечь гниль эту.

— Тьма отравляет, затмевает рассудок, прорастает, пускает корни глубоко в нутро, но для этого руки кровью омыть надобно. Эта девчонка отличается от других гнилью плененных тем, что метка слабая, будто не до конца тьма к ней перешла.

— Избавиться от нее возможно?

— Нет.

— Все, что было здесь забудь, коли спросит кто, скажи, что боль ее мучает, ноги повредила. А сейчас ступай.

Богород посмотрел непонимающе, даже бровь вверх выгнул. Удивляло его все. Ни к тому он привык. Хотел было даже вслух свое предположение высказать, да только Светозар будто опомнился, поднялся на ноги, на девчонку свой плащ накинул, и махнул рукой в сторону, показывая, что там они поговорить могут.

— Твоя задача забыть обо всем, что произошло тут.

— Даже если крови нет невинной на ней, она все равно ведьма, ей нельзя доверять. Хоть и увидел, что тело и сердце ее искалечены, но все же метка рожденных при ней. Раз дорога сердцу, поступи с ней так же как с бабой то, запри и выходить на свет белый запрети, чтоб сидела в четырех стенах и не ведала, что вокруг происходит. Коварство не сразу к ним приходит, это сейчас тьма в ней слаба, но она может разрастись, может взять верх над разумом. Ни к чему рисковать.

— Я сам решу, что и как делать. А девица эта мне судьбой предначертана, и если у тебя нет предложений, как избавить ее от тьмы, либо же, как обруч снять, более не подходи ко мне.

Богород нахмурился, приподнял руки вверх и обхватил голову Светозара, сжал виски, направил его взгляд на себя. Уж не опоили ли его, не околдовали ли, раз он так за ведьму встал. Но ничего он не увидел, не нашел чужого влияния пагубного.

— Ничего не понимаю, — задумчиво протянул он.

— А понимать и не надо, иль не додумался ты, что охота на ведьм была из-за нее объявлена? Что это ее ведьмы у меня из гнезда родового выкрали, да судьбу ее покалечили. Не понял, что неспроста я отряд вперед отправил, да приказал ведьм без меня не убивать, а лишь в плен брать, а сам взял тебя с собой лес прочесывать? Видел я ее в снах своих, за ней и пришел. И слабость эту мою знать никому неведомо. Для всех я спас невесту свою из лап гниль носящих, а кем она стала, это моя забота. А коли метка на ней так слаба, то и от тьмы ее избавить можно. Как в нее она вошла, так и выйдет. Иль не слышал сказанья?

— Но ты же всегда убивал ведьм. Да и их сказки, вряд ли правдивы. Из ныне живущих никто про такое и не слыхивал.

— Убивал тьмой опутанных, тех, кто во зле живет, кто гниль по землям распространяет. А про ведьм мы ранее совсем ничего не знали, только сейчас что-то стало проясняться. Кто знает, сколько еще тайн скрыто.

— И много ли ты ведьм в живых оставил? — усмехнулся Богород, подбоченившись.

— Уже двух, — протянул Светозар.

— Она воткнет тебе нож в спину даже в обруче. Я был с ней учтив, но это не меняет того, кем она является. Ты слеп. Она уже не та девица, что обещана была тебе, она стала другой.

— Я и сам вижу, что она изменилась, но не из-за того, что ведьмой стала, а потому что пережила многое, и впредь чтоб подобного от тебя не слышал. Помни, что и тебя люди боялись, избегали да сторонились силы твое, хоть и светлая она. А все почему? Не похож ты был ни на лекаря, ни на целителя. Пытался травками заниматься, чтоб матушку поддержать, да только сила внутри тебя рвалась, и настолько сильной она была, что контролировать ее не мог. Скольких ты искалечил, прежде, чем даром своим управлять научился? Где бы ты был, если бы я не подобрал тебя в одной из деревень, где от тебя все отвернулись, и сжечь хотели?

— Моя сила светлая, — упрямо заявил целитель.

— Однако другим худо делал. Ты мне в верности клялся, обещал моим словам внимать, а что теперь? Отсчитываешь меня за решения мои?! Али забыл, что жизнь тебе даровал, так же и забрать смогу.

Заметно стушевавшись, Богород приподнял руки вверх и примирительно протянул:

— О тебе же и забочусь, а коли девица тебе так дорога, на вот снадобье тебе, смазывай нарывы, а как вздуваться начнет, проколи и его туда закладывай. Более ни с чем помочь не могу, ноги не поправить, пока обруч на ней, да и ребра у нее были переломаны, сильно не сдавливай. А если хочешь поискать ее более усердно, то можем и дальше разговор продолжить, ибо девица убежать решила.

Светозар хлопнул себя ладонью по лбу, выругался, и резко развернувшись, бросил через плечо:

— Всех невинной кровью омытых — сжечь, пару ведьм на допрос взять, у озера оставь мешок провизии да пару одеял теплых, одежду сменную, отряду скажи, что после мы их догоним, ибо не хочу девицу пугать. Как управишься, ко мне возвращайся.

Более воин на целителя не смотрел, не видел, как тот головой покачал, смотря ему в след. Все его мысли были Светомирой заняты. Вот ведь глупая девчонка! Куда она от него убежит? Ладно бы хоть ранен он был, или спал сном крепким, дак нет же, прямо у него из-под носа отважилась бежать. Совсем страх ее рассудка лишил.

Догнал ее быстро, обхватил за талию, прижал к себе, по голове погладил, чтоб успокоилась, да не тряслась. Подхватил под колени, сел вместе с ней на выступающий корень дерева, голову ее рукой за подбородок приподнял, наклонился к самым губам и прошептал:

— Зачем так глупо поступаешь?

— Страшно мне, — призналась Светомира. — Ударишь ведь.

— Сказал не обижу, значит не обижу. Раз сказал моя, значит моей и будешь. И больше без побегов, набегались уже. Сейчас раны обработаю, и расскажешь мне, что с ногами твоими творится, то идти не можешь, то бежишь так лихо, что еле поспеваю.

Поверить ему? Тому, кто оставил шрам на ее лице, тому, кто не поверил ей. Разузнать небось хочет все, чтоб все тайны выложила по доброй воле. Да только не знает она и сама ничего. И почему все вокруг говорят про пророчество, которое она и сама не слышала, тоже поведать ему не сможет, как и то, отчего же она всем понадобилась. Может и он хочет выгоду какую извлечь, оттого и ласков. Еще и руки его столь бесстыдно ее обнимают, прижимают к себе, чтоб не дергалась, воркует о чем-то, заговорить пытается.

— Полно тебе, Светозар. Оба мы знаем, как ты ведьм ненавидишь, как само их дыхание тебе жизнь отравляет. Отчего меня пощадил? Отчего против самого себя пошел?

Воин посмотрел на нее задумчиво, даже рот приоткрыл, намереваясь ответить, но так ничего и не произнес. Не верилось ему, что Светомира зло в себе утаила, что вредить всем начнет, да опасной станет. А раз метка на ней столь слаба, то значит и тьма в ней дохлая. А уж он будет следить за ней, не допустит, чтобы гниль свои корни пускала.

— От чего в тебе столько недоверия? Отчего не можешь поверить, что от слов я своих не отказываюсь и помочь тебе хочу.

— Ты мне уже не поможешь.

— Если тьма тебе жить мешает, мы ее изведем, найдем средство, а нет, будешь с ней жить, да скрывать надежно. Ты мне лучше скажи, кто надел на тебя обруч этот, кто столь искусно смог его выплавить. Ведь сделан он из нескольких, то по рисунку видно. Уж не Данияр ли постарался?

Сердце ускорилось, кровь прилила к щекам, стало жарко. Заглотнув прохладный воздух, Светомира закашлялась. Ни к чему ему об этом знать, ничего про него не скажет. Она отрицательно помотала головой, и притихла. Скверно сделалось, больно. Сразу глаза его вспомнились, то, как раздевал ее, целовал, да слова ласковые шептал на ушко. Перед глазами встала та ночь страшная, когда все ее надуманное счастье разлетелось. Страшно ей тогда было гнев Данияра видеть, да только никак она не ожидала от него предательства такого. Сейчас небось с Есиславой воркует! А та к нему так и льнет, любому слову внемлет, радуется, что с ней остался.

— Странно… — тем временем протянул Светозар. — Одаренный огнем ведь его на тебя нацепил. Если скажешь кто, найду его и заставлю обруч снять.

— Я не знаю кто. В беспамятстве была, а когда очнулась, он уже на мне был. Бежала я тогда, хотела в горах укрыться переждать, но вместо этого сорвалась, да упала.

— От кого же ты бежала?

— От ведьм.

— Светомира. Говори как есть, не скрывай правду. Самое плохое я уже знаю. Ведьмы к обручу даже прикоснуться бояться и не растянуть им его, не сделать из нескольких один. А любой одаренный огнем тебя сразу же сдал бы. Тебя ведь Данияр с Новых земель привез, а после прознал, что ты ведьмой стала, вот и изготовил обруч такой, чтоб не видно его было под одеждой. Знай, я найду его.

— Можешь думать, что угодно. Я не помню ничего.

— Коли действительно не помнишь, может то и к лучшему, ни к чему, чтобы сердце ныло. А сейчас посиди смирно.

Девушка сразу же заметно напряглась, посмотрела недоверчиво, а увидев в его руках небольшую деревянную чашу, завернутую в ткань, скривилась. Легко с ней не будет.

— Я сама, — произнесла она.

Мужчина приподнял ее, вручил небольшой сверток и, отойдя немного в сторону, остановился. Девушка стояла не шелохнувшись, смотрела на него внимательно, будто подвоха ждала, а он сложил руки на груди, да вопросительно бровь приподнял.

— Отвернусь, но отходить не буду.

Светомира тоже повернулась к нему спиной, странным ей казалось его поведение, неправильным. Не верилось, что в обиду не даст, как бы сам не обидел. Она постоянно оборачивалась, поглядывала на его спину, пальцы дрожали и плохо слушались. Мысли бились в голове, слишком многое она не понимала, от чего напряжение лишь росло. Не выдержав, она спросила:

— Зачем я тебе сейчас нужна? Что за выгоду ты видишь? Или же хочешь, чтоб я своими ногами за тобой шла, чтоб не знала на что ведешь меня? Дак ты веревку на шею накинь и тащи, уж это будет более на тебя похоже, без всякого притворства. Не верю я в заботу твою искрению. Или ты, как и все, о пророчестве услышал и теперь хочешь меня для своих благ использовать? Для этого ты хотел обруч с меня снять? Чтоб узнать, что за свет с тьмой во мне живут? А коли не пригожусь — на костер отправишь? Я тебе сразу скажу, нет во мне кроме гнили ничего, лишь она внутри меня сидит и отравляет.

— Светомира! — прикрикнул на нее Светозар. — Прекрати!

После каждого шага все внутри сжималось сильнее, но лучше пусть будет так, чем все это притворство. Не нужно больше напрасных надежд… Как же легко его вывести из себя, сейчас он совершенно не походил на того воина, что пытался к ней относиться не как к ведьме. Мужчина надвигался на нее, не сводя своего взгляда, его лицо не выражало никаких эмоций.

— Хватит придумывать! Хватит грызть себя. Я не могу тебе объяснить почему я так поступаю, почему мне безразлична метка на твоем теле, просто знаю, что иначе поступить не могу. И мы не будем более говорить об этом. А как вернемся в мои земли, я найду Данияра, и подниму с тобой брачный кубок. И будь ты разумной девицей, без пререканий согласишься со мной!