Сложный выбор (СИ)

Глава 6

От радости можно задыхаться, от нее перехватывает дыхание, не хуже чем, от страха. Внутри все сжимается, а тепло растекается по телу, голова кружится от дурманящего счастья. Каждый глоток воздуха на родных землях пьянил своей свободой. Песок под ногами был прохладный, местами на нем лежал снег, его легкий хруст стирал и отгонял прочь мрачные мысли. Не скрывая своих чувств, Светомира кружилась, перетирала в ладонях мелкие крупицы песка, подбрасывала его вверх и смеялась.

Данияр был наоборот задумчив, то и дело поглядывал на Есиславу, которая выглядела напряженной, даже вступала осторожно, вымеряя каждый шаг. Опасалась она, что теперь, когда они сошли с судна, ведьма покажет себя. Говорила, что нет больше той девицы, которую прежде знал он, что теперь она нечистому подчиняется, и не посмотрит, кто перед ней, совершит дело свое черное, тьмой окутает поселения, позабыв, что и сама недавно от гнили бежала. Да такой она была настойчивой, в своих убеждениях, такие доводы приводила, что все же поселила в его душе зерно сомнения. Теперь Данияр сам ждал момента, когда сможет раздеть Светку, да посмотреть на тело ее ладное, вздохнуть облегченно, зарываясь в ее волосах, и подумать про себя, что дурень он полный, раз в ладе своей усомнился. Не упрямилась бы только, а то ведь и оттолкнуть может, и Есиславу куда-нибудь отправить, чтоб не мешала, да не смущала. Чтоб не тянуть, подошел к ней, и сказал:

— На землях правителя Горных рек, оставаться не можем долго, Светомиру тут каждый узнать может, мы тебя тут обождем, а ты иди к местной целительнице, у которой мы до этого останавливались, ночь там проведи, отдохни, а поутру, возвращайся. Она с собой тебе в дорогу и мяса сушеного соберет, и трав целебных даст.

— Чтоб к бабе под юбку залезть, от меня избавляться не обязательно, — фыркнула в ответ Есислава.

Лицо Данияра перекосило, он остановился резко, схватил девушку за руку и дернул на себя.

— Да, что с тобой твориться, ты сама на себя не похожа. Признайся, не только мысли скверные, о том, что Светомиру не просто так ведьмы отпустили, делают тебя бабой склочной. Говори, что тебя еще гложет.

— Ты и сам знаешь, — освобождая руку и отводя взгляд в сторону, отозвалась девушка.

Она стояла, держась за запястье, где еще недавно была ладонь мужчины, и смотрела себе под ноги, низко опустив голову.

— Я хочу от тебя услышать, что за злость в сердце твоем поселилась. Ты же не такой была, пока вдвоем мы были.

— Потому что вдвоем были.

— Если Светомира не ведьмой окажется, иначе смотреть на нее будешь?

Есислава задумалась, еще ниже отпустила взгляд и покачала головой. Данияр положил свои руки ей на плечи и стал ждать. Молчание затягивалось. Не выдержав, он приподнял ее подбородок, и смотреть ей в лицо стал, да пытливо так, что ее щеки румянцем залились.

— Не хочу смотреть на тебя рядом с девицей какой, — наконец тихо произнесла девушка. — Больно и горько становится от этого.

— Выходит прав я оказался, ревнуешь. Тяжко тебе, выходит… Как же угораздило тебя? Ты с самого начала ведь знала, что я в каждый уголок земли загляну, чтоб ее найти, и все равно со мной пошла. Теперь думать надобно, что дальше делать. Ты пойми, даже если Светку не нашел, не смог бы с тобой быть. Ты просто замечательная, красивая, ладная, самая стойкая и смелая девица, которую я встречал, но разные дороги у нас. Не в силах мы сердце запереть, чтоб делать то, что нам хочется.

Ты и сама, небось, не рада?

Есислава дернулась, отошла от него на пару шагов. По щекам текли крупные слезы, плакала она беззвучно, не всхлипывая. Данияр хотел было привлечь ее к себе, утешить, но она руки вперед выставила.

— Не надо, хуже сделаешь, поутру вернусь. Только опасения мои не беспочвенны и вызваны не ревностью, осторожен будь.

После этих слов она повернулась, и быстро стала удаляться туда, где купцы с местным народом торговлю вели. Данияр так спешил от всех отойти подальше, что они даже толком не попрощались, а ведь эти люди взяли их на судно, едой своей делились. Подойдет к ним еще раз спасибо скажет, да посмотрит на товары разложенные.

Светомира заметила, что произошло что-то неладное, да только не против она была наедине с Данияром остаться, чтоб горестью своей поделиться. Есислава, наверняка, снова говорила о подозрениях своих насчет нее, науськивала, предостерегала. Тяжко признаться после этого было, что она права оказалась. Одно хорошо, уходит она, и взгляды свои злобные при себе оставит, не будет смотреть на нее, да презрением своим окатывать.

— Пойдем, не будем стоять. Есислава поутру вернется.

Хотелось спросить, отчего же она ушла, но Светомира сдержалась, и молча последовала за мужчиной. Столько им обговорить нужно, столько ей рассказать надобно, все что с ней произошло поведает, с самого начала, без утайки. Прижавшись к Данияру, она думала, с чего начать, как все преподнести, чтоб не оттолкнуть гнилью своей.

Под ногами уже хрустели ветки и чавкали опавшие подгнившие листья. Голые деревья стояли, покачивая своими ветвями, и только высокие ели привлекали к себе внимание своими пушистыми, мохнатыми лапами. Купцы с судна щедро поделились с ними теплой одеждой, а Данияр, заметив, как Светомира смотрела на красный плащ, так похожий на тот, который ей когда-то привез Белозар, указал на него, предложив использовать свой дар и сделать еще пару украшений, на что они и согласились.

— Мы будем спать в лесу? Не замерзнем? Ночи холодные.

— Нет, лада моя, мы идем к дому отшельника, странноватый мужик, не слышит ничего, но примет нас. Мы когда тут с Есиславой блуждали, наткнулись на него, он нас приютил, а поутру вывел. Он по губам все видит, а объясняется с тобой жестами, если постараться понять можно.

Светомира накинула на голову капюшон и зябко поежилась. Снова начинало знобить, это плохо. Снова метка будет отдавать болью, снова ее будет жечь, а тело трясти. Так иногда случалось, но всегда получалось скрывать. А сегодня… Она твердо решила обо всем поведать Данияру.

Он же, как назло был напряжен, хоть и старался не показывать виду. Переживает из-за Есиславы видимо.

К небольшому дому они пришли к ночи, небольшой огонек, выглядывающий из окна, говорил о том, что хозяин, несмотря на то, что уже появился на небе месяц, не спал. Им не пришлось думать, как сообщить о своем присутствии, седовласый мужчина, сам вышел к ним на встречу, и в приветствии протянул Данияру руку. Тот поспешил сразу поведать о том, что им необходим ночлег. Указав рукой на дом, мужчина поманил их за собой, и проводил в небольшое помещение, где на полу лежали шкуры и стояла кадка с водой.

— В тот раз тут же ночь отдыхали, — сразу усевшись на шкуры, устало выдохнул Данияр. — Иди ко мне, садись.

Девушка стояла в нерешительности. С чего начать? Как сказать?

— Ты боишься спать рядом со мной?

От странного вопроса она вздрогнула, покачала головой и присела рядом, положив голову на мужское плечо. И так хорошо стало, уютно. Прижавшись носом к его шее, Светомира втянула носом его запах, и прикрыла глаза. Теплые руки обхватили ее талию, потянули назад, повалив на пол. Губы согрели дыхание щеку, переместились к ее рту и слились там в поцелуе. Мужчина целовал ее нежно, медленно наращивая напор, обводил языком контур губ, слегка прикусывал, оттягивая назад, не спеша ворвался вовнутрь, получив приглушенный отклик в виде стона.

Данияр не спешил, не хотел напугать. Не прерывая поцелуй, развязал завязку у плаща, откинул его в сторону, положил ладонь на лицо, медленно спустился к шее, провел пальцем по выступающей ключице, коснулся упругой груди, сжал ее слегка, наблюдая за реакцией.

Светомира приоткрыла глаза, хотела было отодвинуться от него, но он удержал, не дал разрастись сомнению в ее глазах.

— Позволь приласкать тебя, позволь просто целовать твое тело.

— Нельзя, Данияр, нельзя. Пока не поднимем брачный кубок, нельзя.

— Ничего не будет, свето мой, я просто буду целовать тебя, твою шею.

После этих слов он тут же обжег ее шею горячими губами, осыпал ее поцелуями от самого подбородка и до выреза теплого платья.

— Давай отдохнем как люди, представим, будто все позади, а мы лежим в собственном доме на ложе.

Руки потянулись к платью, расстегнули несколько пуговиц, после чего на них сверху легли ладони Светомиры.

— Нет, Данияр нельзя.

— Светка, моя Светка, ничего не будет. Неудобно в платье спать, я дальше не зайду, слово даю.

— Нет, — покачала она головой.

Он вздохнул, притянул ее к себе и посадил на колени, обняв и зарывшись лицом в ее растрепанную толстую косу. Нехорошее предчувствие в его груди нарастало. Не хотелось напрямую спрашивать, чтоб не обидеть ненароком, а придется видимо.

— Знаешь, мне помог сбежать из плена один из работорговцев, тот самый, который тебя мечом проткнул. Он знал, кто я такая, но все равно рискнул.

— Виталин… — протянул Данияр.

— Я не помню. Кажется, ни одно имя не запомнила. Но мне и сейчас снится, как взлетает плеть над спинами моего народа, а иногда я просыпаюсь, будто от сильного толчка в спину, вскакиваю и смотрю на свои руки, ожидаю увидеть на них свою кровь, как тогда, в плену. А еще передо мной всегда стоят глаза твоей матери… Я хотела сбежать вместе с ней, но ее принесли уже бездыханной. Я пыталась нащупать жизнь в ее теле, не хотела верить, что она отошла в мир иной, била ее по щекам. Я виню себя в ее смерти, все могло быть иначе.

Светомира замолчала, молчал и Данияр. Он сидел, прижимая ее к себе и не шевелился.

— Как тебя нашел Светозар? — прервал молчание он.

— Он тебе не поведал? — горько ухмыльнулась Светомира. — Светозар нашел меня сразу, как только я бежала от работорговцев, и принял за ведьму.

— Он не был многословен, про тебя сказал лишь, что тебя увели ведьмы прямо у него перед носом, чтобы в жертву принести, да и узнал я об этом, когда встретил его уже на Новых Землях. Я думал, что ты так с работорговцами и осталась до конца, потому и спешил туда. Свет мой, как ты выбралась оттуда?

— Я сбежала, — тихо отозвалась Светомира, — мне настолько сильно повезло, что я смогла уйти. Ты знал, что есть рожденные ведьмы? А есть те, которые принимают этот дар.

Данияр покачал головой.

— У рожденных нет меток, не ведает про них никто, и отличить от обычных людей разве что по цвету глаз можно. Они у них зеленью отливают.

Девушка откинула голову назад, всматриваясь в лицо мужчины, и продолжила:

— Я от Светозара сбежать хотела, чтоб тебя найти, а воин один, мне помочь вызвался, вот он ведьмой и оказался. А когда я поняла, что обманом меня вывели к судну, уже поздно было. А там, мне сказали, что у них в плену батюшка.

Слезы сами покатились по щекам, дыхание перехватило, да так, что слово вымолвить тяжко стало. Не удержавшись, Светомира разрыдалась в голос.

— Светка, пойдем, умоемся, хочешь не говори ничего, мне знать не обязательно ни о чем. Не тереби раны, коли боль такую приносят. Я тебе помогу позабыть все.

Данияр подхватил ее под колени и понес к кадке. Подчерпнув из нее ладонью воду, наклонил девушку вперед и окатил ее лицо. Светомира ухватилась руками за края бочки и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, зажмурила глаза посильнее, чтоб слезы прекратили бежать. А мужчина взял, да и потянул ее на себя, да так резко, что вся вода на пол выплеснулась и кадка перевернулась.

— Заодно и помылись, — подметил он.

Взяв висевшую рядом ткань, он бросил ее около шкур, чтоб те не промокли.

— Сейчас все уберем.

Девушка молча опустилась рядом с ним, и принялась старательно отжимать кусок грубой ткани обратно в кадку, которую Данияр уже поставил на место. Закончили они достаточно быстро, мужчина все пытался шутить, чтоб развеселить ее, а Светомира думала, стоит ли ему рассказывать о том, что пережила она рядом со Светозаром, как тот метку на ее теле искал, как бил, когда она правду сказать пыталась, а после к ней нечистый приходил, к себе манил.

— Все же придется нам раздеться, чтоб одежду просушить, ну как, ты готова, лада моя? Хочешь, я буду первым, разрешу подглядывать.

Девушка нерешительно повела плечами. То, что в мокром не следует оставаться она понимала, но раздеться перед ним сложно было. Хоть бы обернуться чем, забраться на шкуры, да сверху одеялом укрыться.

— Пойдем ка, я помогу тебе, — лукаво подмигнул ей Данияр.

Не дав ей опомниться, он перекинул волосы ей на грудь, и, прижавшись к ее спине, запустил руки под платье, потянул его вверх, освобождая ее тело от мокрой одежды. Девица смущенно прижималась к нему, прикрывала грудь руками, опустив голову вниз, а он, улыбаясь, стянул с себя рубаху. Отступив назад, наклонился пониже, да подхватил ее нижние юбки. Те скользнули вниз по ее стройным ногам, под ее возмущенный возглас.

— Ну, что ты Светка, не надобно стесняться. Между мужем и женой такое иногда происходит, что за порогом слышно.

Светомира стояла, не шевелясь, а Данияр вновь подхватил ее, да понес на их временное ложе. Там он укрыл ее одеялом, чтоб ей спокойнее было, а сам стянул штаны. По округлившимся глазам девушки, и приоткрывшемуся рту, понял, что поспешил, надо было отвернуться что ли.

— Свет мой, не спать же мне в сырой одежде.

Слегка откинув одеяло, он лег рядом с ней.

— Рубашка тоже мокрая, снимай.

К его удивлению девушка послушно нырнула под одеяло. И такая желанная она была, такая манящая. Сколько же сил ему понадобиться, чтоб не притронуться к ней! Дикое, слишком сильное желание затмевало его разум. А увидев ее широко распахнутые глаза, не сдержался, застонал глухо, и притянул ее к себе, впился в губы поцелуем. Целовал долго, всю страсть свою отдавал, а когда почувствовал, что расслабилась она, забылась, стал ее обнаженное тело поглаживать, грудь упругую сжимать, каждый раз, потихонечку, опускаясь вниз, уже и добрался до бедер, а Светка возьми да дернись.

Данияр открыл глаза, приподнял бровь и по-хозяйски грудь ее сверху накрыл. А что? Привыкает пусть понемножку. Уголки рта девушки приподнялись слегка, а он уже целовал ее шею, опускаясь ниже. Вот уже и плечо согрето его вниманием, но что-то вдруг неприятно кольнуло его, будто холодом обожгло.

Приподнявшись на локтях, он посмотрел на место поцелуя, и тут же вскочил на ноги, задыхаясь.

Виски пульсировали, жар опалил все тело, сердце выпрыгивало из груди, билось отчаянно. Перед глазами пелена встала, все дымкой заволокло. Стало дурно, слишком душно, слишком мало места. Из пальцев вырвалось пламя, охватив разом все металлические предметы, которые только были поблизости.

Светомира испуганно жалась, даже не решалась ему что-то говорить, а он не видел ничего, кроме нечеткой, размытой, еле видной ведьмовской метки.