Сложный выбор (СИ)

Глава 38

Запах крови перемешанный с горьким запахом мокрой древесины неприятно забивался в нос. От открытого окна расползался холод, который мурашками пробегал по открытым участкам кожи. Встревоженное лицо, приоткрытый рот и учащённое дыхание. С губ Велины готовы были сорваться вопросы, но она сдерживалась и молчала. Оценивала обстановку и ждала, когда Радимир начнёт говорить сам.

Дыхание сына было размеренное, в нём не было прежней тяжести, от которой у неё сводило скулы от подступающих к горлу слез. Он был бледен, но, как и обещал Радимир, жар спадал.

Убрав сухую ладонь с его лба, она повернулась к Светомире и задумчиво поджала губы.

— Она долго будет спать, её дар быстро развивается, но контролировать его она не умеет. И, разумеется, Светомира ничего не услышит. Светозар придёт в себя завтра, гниль покинула его тело, зараженная кровь вышла, — Радимир убрал руки за спину и сделал несколько шагов вперёд. — Если хочешь, у меня есть ещё.

— Нет, не надо. Он справится сам, — ответила Велина и с опаской покосилась на сына. Радимир хоть и поклялся своей жизнью, но всё же вызывал опасение. С трудом она доверяла ему, да и то, потому что иного пути не было.

Накануне он дал ей тряпку, смоченную кровью, чтоб та за стеной оказалась. Твари на кровь падкие, тут же вой подняли, да такой, что пришлось срочно собирать воинов с одарёнными, да отгонять их.

В тот вечер он ей и про Светозара сказал. Напугал её, что не справляется сам, слабеет на глазах. Предложил огонь внутрь него временно поселить, да пообещал, что вся гниль с заразой через рану выйдет. Хотела она к другому одаренному пойти, попросить в металлический шар жизнь вдохнуть, но опередил её Радимир. Сказал, что шар его непростой, его достаточно будет в воду отпустить, и этой водой напоить. В нём и травы целебные были, и зельем пропитан он был, да таким мудреным, что всю кровь испорченную выгонит, в которой гниль выжженная огнём осядет.

Велина сомневалась, но, вспомнив как тяжело было дыхание сына, какие кошмары его мучали и какой жар одолевал, согласилась. Приняла она от Радимира шар огнем живым наделённый,

и сразу же к Светозару отправилась.

Долго стояла у двери — выжидала. А как услышала, что Светомира поить его надумала, так зашла и помощь свою предложила.

Недоверчиво на неё девица посмотрела. Даже глаза прищурила, сразу понятно стало — не позволит. Настаивать Велина не стала. Не в том она положении, чтоб указы раздавать. Зашла ещё раз — позже, когда целитель его осматривал, и незаметно в воду опустила шар.

— Да, справится, — согласился Радимир и подошёл к девушке.

Подхватил её под колени, поднял, да и уложил рядом со Светозаром.

— Она сможет убить, надо всё подготовить, — между тем произнес он.

— Она не понесла?

— Нет.

Велина зажмурилась и скрестила руки на груди.

— Они столько уже живут со Светозаром в одних покоях, — тихо прошептала она.

— А ещё он протащил её через все Земли и ни разу не притронулся к ней как к женщине, — выгнув бровь вверх, прервал Велину Радимир.

— Значит, надобно поднять брачный кубок, — твёрдо отозвалась она. Мужчина многозначительно хмыкнул и вновь перевёл свой взгляд на Светомиру.

— Ведьмы вот-вот нападут мы не успеем. Она должна была давно понести.

— Я не готова жертвовать сыном. Уговор был иной, — срывающимся голосом произнесла Велина.

Её уголки рта опустились вниз, на лбу пролегла морщина, всегда ровная спина сгорбилась, а руки обняли туловище, будто согревая его. Горечь едва сдерживаемых слез поднималась вверх. Она знала на что идёт. Знала, что рискует, но прощаться с сыном ради благого дела была не готова. Девчонку тоже было жалко, и она искренне надеялась, что та выживет. Но её видения говорили об обратном…

Вместе с Радимиром они долго думали, как можно напитать Светомиру силами даров, которые не живут в ней. Сошлись вначале на том, что стоит пробудить тьму, а заодно уж сделать так, чтоб убила она одарённого. Вон Есислава использует чужие силы, и не одна ведь она такая, да и Светомира может пропускать через себя силу Светозара. Вдруг, убив, она пробудит не только тьму, но и впитает в себя часть силы одарённого? Только бы получилось у неё от Светозара понести, чтоб сила света в ней прижилась. Уж пока дитя женщина под сердцем носит, дар мужа и в её теле теплится, оберегает.

А уж если так ладно получится, то они быстро девицу подготовят, останется лишь дожидаться, когда нечистый себя проявит. То что он придёт за ней она не сомневалась. Захочет нечистый обрести спасение от оков своих, чтоб по землям шагать и смрадом дышать и гниль нести. И только Светомира сможет принять его в себя по воле доброй, пустить в тело своё, да так, чтоб его воля ее затмила, его глаза вместо её встали, чтоб вновь дышать он смог хоть и в теле чужом.

Голова раскалывалась, боль сжимала, сдавливала виски. Последнее видение, до того как обруч оказался на шее так и стояло перед её глазами…

— И не придётся, — подойдя к ней вплотную, произнёс Радимир.

Его близость непонятно давила, хотелось отойти подальше, отвести взгляд. Но вместо этого Велина прокашлялась, чтобы унять дрожь в голосе:

— Ты уже его выбрал?

— Да, — чуть наклонив голову вперёд ответил мужчина. — Тянуть не стоит, мы ещё не знаем, получится ли загнать в неё дары.

— Получится, — твёрдо ответила Велина. — Я видела.

— Видения можно истолковать по-разному. Ты видела, что её пронзают стрелы, но не видела кто это делает, не видела, что случилось перед этим. Ты видела лишь глаза налитые кровью, — Радимир закрыл лицо ладонью и с силой надавил на лоб. Он отвернулся, сделал пару шагов и посмотрел на стену, отмечая всё неровности и шероховатости. — Ты и сама знаешь, что это обозначает. Она уступила, сдалась. Нечистый занял её тело и пока он не окреп его можно убить, а она… В твоих видениях она уже была мертва.

Вдох задержался в лёгких. Он много думал об этом. Иногда стоит пожертвовать тем, что тебе дорого, чтобы сохранить жизнь другим. Без смерти Светомиры они будут обречены. Он ни один раз, видел, как её телом овладевает чуждая сила, от чего её долго шатает, она теряется и не понимает, что происходит, бестолково мотает головой, сжимает её руками, рвёт на себе волосы, а после поднимает голову и открывает кровавые глаза.

Так же Радимир знал, что именно он будет тем, кто пустит в её сердце стрелы.

— Там был тот, кто испугался её глаз, — тихо с сожалением медленно произнесла Велина. — Тебе стоит пойти с ней, возможно получится всё обернуть иначе. Защити её.

— Ты когда-нибудь видела тварей с красными глазами? — обернувшись к ней спросил Радимир.

— Те глаза были горящими, а у неё будто кровью напитаны.

— Это ничего не меняет.

— Но видения можно изменить, они на то и даны нам, чтобы мы могли вмешаться.

Радимир задумчиво хмыкнул. Знал он, что можно. Если он ранее видел только пугающий взгляд Светомиры, то когда принял решение убить нечистого в её теле, стал видеть стрелы, пронзающие грудь девицы.

Велина смотрела на него с немой надеждой, от которой становилось тошно. Махнув пренебрежительно рукой, Радимир пошёл к выходу. Нечего попусту болтать. Он и сам не знал, что можно сделать отчего злился неимоверно. Отец послал его уберечь, а он своими же руками её и погубит.

— И, кстати, она заметила, что ты убрала обручи, — обернувшись проронил Радимир.

Закрыв за собой дверь, он выругался. Тяжесть обволакивала, тянула вниз. Можно было подослать к Светомире уже завтра обречённого на смерть одарённого, но он должен проверить, узнать наверняка. Что если просто убить не достаточно? Он спрашивал у горных духов об этом, хотел узнать, что сделать, чтобы дар перетек, да и остался там навсегда, ведь слыхал об этом.

Спрашивал несколько раз, и ведь повезло. Молодой еще был паренёк, волосы длинные и черные, глаза яркие и прозрачные будто льдины, ухмылка во всё лицо, и худоба, присущая юнцам. Хоть это была его первая сделка, но нёс он себя, будто кланяться ему все должны. Таких только и отправляли к тем, кто добровольно к ним пришёл. Всё ему было в ново, чем Радимир и воспользовался. Посеял сомнение, что вещи они, и знают обо всём, напомнил, что с людьми скрестились уже давно, и род их вымирает, да поднажал, что молодняку небось не доверяют, всякую тайну и не скажут.

На что паренёк фыркнул гневно, да глаза закатил, сказал, что мужчина его считает глупым, раз тайны разведать пытается, но всё же ответил на его вопрос.

— Дух испустить, да кровью умыться.

Чашу испить, чтоб дару открыться.

Эти слова крутились у него в голове. Просто убить недостаточно, мало умыться кровью, её надобно испить.

Радимир приподнял уголок рта. Его нога застыла в воздухе и медленно, так и не завершив шаг, была отброшена назад. А не наведаться ли ему к Есиславе? Не проверить ли его домыслы? Уж со Светомирой ошибаться нельзя, а с этой девки станется. Только рада будет, коли дар при ней останется.

Постепенно коридор сужался, уходил вдаль, переходя в узкий, закрытый проход между двумя башнями. Где-то там его должна была ждать Жилда. Она была готова к своей участи. Девочка, рождённая быть убитой, принесённой в жертву. Считалось, что в них течёт дурная кровь. Её мать была сожжена на костре, сразу после её рождения, а отец повешен ещё до того, за разбой. Таких детей даже называли всех одинаково. Жилда, что значило — жертва. Они доживали до совершеннолетия в тепле и сытости, а после их отдавали длиннополым, чьи белые, длинные одежды с широкими рукавами до самых колен, неимоверно пугали юных девиц. Их лица каждый раз вытягивались в немом ужасе, когда они видели, одежду залитую кровью, но вовсе не это пугало их. А то, с какой жаждой они терзали своих жертв, как упивались их болью и мучили, выдавливая крики из полуживых тел. Их жестокость и странная любовь к уединению наводила ужас.

Его предложению девчонка обрадовалась. Глаза загорелись, полуулыбка залегла на хмуром лице, а брови разгладились. Умереть быстро и без мучений было намного лучше. К тому же, бежать теперь было некуда. Земли Белозара, где в жертвы приносили разве что быков, заволокла тьма, а здесь, сам народ требовал угодить богам и пролить кровь.

Надеяться ей было не на что. Тьма наступала, и она прекрасно понимала, что вскоре жертвенный нож вопьется в её тело.

— Жилда, я должен несколько изменить наш план, — прищурившись, произнёс Радимим.

Он подошёл к ней вплотную, убрал выбившийся локон за ухо и улыбнулся.

Девица была красива, да к тому же ещё и одарённая. Редкость среди жилд. Поэтому она и была ещё жива. Дарить ей ласку было приятно, а она, не видавшая прежде мужского внимания доверчиво терлась щекой о его шершавую ладонь, будто кошка.

В иную пору можно было и присмотреться к ней, но не сейчас.

— Тебе нужно будет сделать всё то же самое, только зайти в другие покои, да сделать так, чтоб твоя кровь попала в рот к девице.

— Тебе не жалко меня? — грустно спросила Жилда.

— Ты же знаешь, если не так, то подловят служители, они не посмотрят, что одарённая. Мне жаль, — честно признался Радимир.

— Когда? — коротко кивнув спросила девица.

— Сегодня, когда солнце уйдёт на покой, — он отстранился от неё, сделал, пару шагов назад и остановился. — Нет, сделай это прямо сейчас, — обернувшись бросил он через плечо и вновь отвернулся. — Тебе надобно дождаться в покоях девицу, зовут её Есислава. Её легко найти, думаю ты, и сама знаешь о ком я, она везде за одарённым огнём бегает, за Данияром. Вот и сейчас за ним пошла. К комнатам её проводит тебя шар, — всё так же стоя к ней спиной произнёс Радмир и запустил руку в карман. Встряхнув в сжатом кулаке металлический шар, он расправил ладонь и легко подбросил его вверх. — Дальше ты всё знаешь, иди.

На неё смотреть не хотелось, уйти бы подальше. И чего только въелась эта девка в его голову. Рождённая от ведьмы и разбойника, проклятая родом, она росла как тень самой себя. И пусть его это не отталкивало, пусть он не брезговал к ней прикасаться, как остальные, но всё же она была подобно дрессированной зверюшке. Сказали дай лапу — дам, сказали будешь жертвой — буду. В ней не было той тяги к жизни, что выбивало воздух из лёгких, не было того азарта с горьким послевкусием на языке. Она просто была прекрасна и податлива.

Не удержавшись, он бросил мимолётный взгляд за спину и посмотрел на неё ещё раз. На то, как она идёт вдоль стены, почти касаясь её плечом. Будто почувствовав его взгляд Жилда обернулась, передернула плечами и, смяв губы, быстро пошла вперёд.

Есиславу она видела много раз, та все бегала по ночам к воинам и вызывающе покачивала бёдрами.

У неё постоянно что-то случалось, и непременно когда путной девице спать надобно. Поговаривали, что у неё свадьба скоро, но она настолько распутно себя вела, что над её женихом за глаза стали посмеиваться. Мол вместе с ней не ночует, а она уж на других мужчин кидается. И ведь правду говорили!

Жилда часто выходила ночью в коридор, чтоб не видеть искривленных брезгливостью лиц в свою сторону. Дочь ведьмы, уже в утробе наглоталась гнили, дурная кровь, проклятое дитя.

А чем она хуже той, что покрывает себя и мужа будущего своего позором при жизни? Даже сейчас зайдя в покои Есиславы ей было противно касаться широкой кровати. Мало ли что происходило в ней

У неё постоянно что-то случалось, и непременно когда путной девице спать надобно. А ведь скоро брачный кубок поднимет! Но она настолько распутно себя вела, что над её женихом за глаза стали посмеиваться., Мол, вместе с ней не ночует, а она уж на других мужчин кидается. И ведь правду говорили!

Жилда часто выходила ночью в коридор, чтоб не видеть искривлённых брезгливостью лиц в свою сторону. Дочь ведьмы, уже в утробе наглоталась гнили, дурная кровь, проклятое дитя.

А чем она хуже той, что покрывает себя и мужа будущего своего позором при жизни?

Даже сейчас зайдя в покои Есиславы ей было противно касаться широкой кровати. Мало ли что происходило в ней. Жилда так и простояла смотря на красное платье, расшитое золотыми нитями и усеянное многочисленными бусинами. Рядом лежал тяжёлый головной убор, под стать платью, по его бокам гроздьями свисали оплетенные красными нитями белые бусины. Красиво. Пальцы проводили линии по выпуклым узорам. В груди разливалась тяжесть. Несправедливо.

Окинув еще раз взглядом покои, Жилда опустилась на пол и подтянула к груди колени. Что он там говорил? О тебе забочусь, так лучше будет? Согрел её вниманием лишь для того, чтобы она согласилась!

Всхлипнув, девушка опустила голову на колени и обняла себя руками. Из коридора доносились приглушённые голоса, а она вместо того, чтобы прислушиваться, продолжала сидеть и сетовать на свою долю. Лишь когда возле самых дверей пронеслось грозное: "Есислава! " Она вмиг отмерла и вскочив забилась под кровать.

— Я всё знаю, не отпирайся, зачем врала?

— Не входи! Негоже жениху на платье смотреть, аль беды хочешь?

— Нет нужды более наряды прятать! В тебе же так и пробивается сила землями дарованная! У моей матушки был такой же дар! Ты думала я не замечу? Буду с тобой во лжи жить?

— Я взяла силы, чтоб было нестрашно! Ты же ко мне не подходишь, чтоб я твоим даром запаслась.

— Я специально к тебе не подходил! Специально сторонился! Коли ты дитя моё носишь, то и огонь в тебе должен был появиться! От кого понесла?

— Не придумывай! — не унималась Есислава, хотя всё было очевидно.

Жилда тяжело вздохнула. И это вот она должна забрать её дар? Та, что враньём своим захлебнулась?

— Коли хотела меня к себе привязать, ак счастья бы мы не нашли. Хватит уже отпираться! Ты просчиталась! Я теперь всё вижу. Помню, как ты науськивала меня против Светомиры, помню, когда её со Светозаром нашёл, да узнал, что она с ним рука об руку пойдёт дальше, как ты радовалась, улыбалась, когда думала, что я не вижу, а при мне другой становилась, поддержать пыталась. — продолжал Данияр.

— Ты ищешь для себя отговорки, чтобы не поднимать со мной брачный кубок! Хочешь чтобы твой ребёнок рос безотцовщиной! Чтобы я для тебя не делала, ты всё взгляд воротишь в сторону Светомиры! Эта девка и ведьмой была и под другим лежала, а всё дорога тебе! Ненавижу! — в слезах воскликнула Есислава. Её голос дрожал и срывался. Закрыв лицо руками, она и вовсе зарыдала.

— Врала ты мне, да со Светомирой развести пыталась.

— Я тебя спасла! С земель тьмой охваченных вытащила, лечила тебя, всюду за тобой шла, чтобы ты мне не говорил, рядом была. Всё надеялась что слюбится у нас всё.

— От любви большой от другого понесла? — с яростью в голосе прошептал Данияр, да так, что даже у Жигды во рту пересохло.

Не походил он на мягкосердечного, вон как у них всё оказывается. Страдает от любви неразделённой, а с ней от того, что понесла она, да только от кого? То что неверна она ему, сомнений не было. Видела своими глазами все.

Мужчина ещё что-то тихо продолжал говорить, а Есислава лишь сильнее рыдала и причитала, что дескать нервничать ей нельзя, от её горя ребеночку плохо будет.

Вот баба несносная!

От громкого хлопка дверью, Жилда вздрогнула, нервно передернула плечами и перевела взгляд на Есиславу, которая опустилась на колени и заламывала руки завывая.

От увиденного поморщилась. Сама виновата! Жалости к ней совсем не было.

Ревела Есислава долго, безутешно, чем начинала раздражать. Жилда хотела вылезти из своего укрытия, но девка внезапно подскочила, взяла нож со стола и принялась кромсать платье на куски. Такую красоту портила! Отчаяние пробивалось в её движениях, сковывало дрожащую спину, стекало слезами по щекам и рвало жалкие глотки воздуха, выплевывая из рта кашель.

Жилда сглотнула кислую слюну. Она сомневалась. Она родилась с другим предназначением. Ей даже имя не выбирали, а сразу обозначили жертвой длиннополых.

Погрузившись в свои мысли она не заметила, как встретилась взглядом с Есиславой.

Красные, мокрые глаза распахнулись от удивления, рот приоткрылся.

— Ведьма! — вскочив на ноги, закричала Есислава и бросилась на Жилду с ножом.

— Всё из-за тебя тварь! — ревела она не глядя и вспарывала воздух под кроватью.

Уклонившись от одного удара, Жилда быстро выкатилась с другой стороны и встала на ноги.

— Бешеная, — выплюнула она.

— Я убью тебя! Ты всё подстроила, — завопила Есислава и вновь набросилась на неё.

Лезвие сверкнуло возле щеки. Капля холодного пота стекла с лба. Тело задрожало. Обезображенное яростью лицо наводило ужас.

От обжигающей боли Жилда вскрикнула. Запястье окрасилось кровью.

От следующего удара она уклонилась, отступила назад, прогнулась в спине, чтоб не задело лицо. Есислава размахивала ножом и наступала. Жилда, защищаясь, попыталась отбросить руку Есиславы, но вместо этого вцепилась в неё, да с такой силой, что лезвие замерло в воздухе.

Пот стекал по лицу, холод обжигал спину. Ей хотелось жить. Обхватив двумя руками вырывавшуюся руку Есиславы, Жилда со всей силы толкнула её вперёд.

Тяжёлое, тёмное лезвие ножа вошло в горло. Есислава качнулась и с глухим хрипом осела на пол.

Жилда отпрянула в сторону и с ужасом наблюдала за тем, как корчится тело девушки. Пальцы дрожали и не слушались, она еле нашла припасённый для себя пузырёк с зельем от Радимира. По его словам, оно должно было лишить боли.

Осторожно сев перед Есиславой на корточки, она поймала её подбородок и влила дурно пахнущую жидкость в рот.

Вскоре Есислава утихла, её одежда была пропитана кровью, а на бледном лице особо ярко выделялись крупные красные брызги и разводы.

— На твоём месте должна была быть я, — прошептала Жилда, — но я хочу жить.

— Скажи Данияру, что я всю жизнь отдала ему, любила так, что потеряла себя, хотела быть для него всем, но была никем, — с трудом еле разборчиво произнесла Есислава.

— Ребёнок был от него?

— Нет.

Горько было. Дрожь пробирала. Смотреть на умирающую девушку было жутко. Да и на её крики удивительно, что никто не заявился, никак Радимир постарался.

От воспоминаний о нём стало страшно. Убьёт её. Как только узнаёт, сразу убьёт. Он же небось проверить придёт, посмотрит, перетекла ли сила Есилаве, убедится, что та её кровь испила.

Тяжело вздохнув пару раз, Жилда набрала воздуха в лёгкие и задержала дыхание. Обхватила рукоять ножа и резко вытащила нож. Кровь полилась ещё сильнее, Есислава попыталась прижать к ране руку, но нажимать с дробной силой у неё не получалось.

— Помоги, — одними губами прошептала она.

— Нет, — решительно ответила Жилда. — Либо ты, либо я.

Ноги с трудом слушались её. В голове гудело, кровь стучала в ушах. Она видела себя будто со стороны. Вот она вышла из покоев и идёт по пустому коридору, озирается затравлено, будто её должны пронзить стрелы, нож прячет воровато в складках платья, но следы крови всё равно не скрыть. — Жилда! — окликнул её голос Радимира! — Как хорошо, что ты не пошла к Есиславе!

Замерев, она боялась дышать. Он не знает. Ничего не знает, но, как только подойдёт, всё поймёт и убьёт её.

— Подожди! — ещё раз окликнул её Радимир.

Он так боялся, что не успел. До последнего пытался сдерживаться, заманил Есиславу с Данияром пораньше остальных внутрь. И это было так легко сделать! Всего-то испугать девку, чтоб вырвалась наружу сила, которая передалась от отца ребёнку. А она хорошо себя показала, до дна вся разом вышла. Данияр сразу её внутрь и потащил, а уж после понятно было, что рядом с ней он не останется.

Тяжело было посылать девку, которая мила оказалась, да только жизни у неё и так не будет. Нигде не примут ту, что Жилдой назвали. Прокляты они. Несчастье любому несут. Да и ладно. Придумает что-нибудь. Главное жива, успел. Ошибку роковую не совершил.

Только вот с каждым шагом его радость уходила.

Он видел как напряглась спина девушки, как залихорадило её тело. Сразу понял, неладное что-то происходит. Догнав ее, положил руку на плечо.

И сразу же согнулся от боли.

Дыхание выбило из лёгких с громким криком. Раскалённая боль захватила разум. Сытая тьма вырвалась едким густым дымом и растеклась вокруг девчонки. Та сдавленно вскрикнула и отпрыгнула все так же сжимая в ладони нож. Кровь побежала струйкой пропитывая одежду и образуя лужу под ногами. Тело последовало вслед за рукой Жилды.

— Тьма, — прошептала она, отступая назад.

— Без меня ты не сможешь, — с трудом произнёс Радимир и завалился вперёд. — Не сможешь выжить.

Он прижимал руку к животу, старался остановить кровь, стискивал зубы от боли. Перед глазами мелькали круги, на голову давил непонятный шум, мысли путались, ускользали. Эка девка! Провела!

Воздуха не хватало, дышать было трудно.

На холодный, грязный пол Радимир неуклюже лёг сам, кулак подставил под рану, чтоб меньше крови потерять и закрыл глаза. Так было легче. Меньше мелькало перед глазами цветных пятен, уходящих в темноту.

— Ты, — отдалённо донеслось до него, — вокруг тебя тьма.

Она вновь шагнула к нему и занесла нож.

Рука дрожала, по спине скатилась пара капель холодного пота, на лбу выступила испарина. Убить Есиславу было легче, она защищалась, а тут…

— Ты меня не пожалел, отправил на смерть, — давясь слезами, произнесла Жилда. — Все видят во мне лишь жертву.

— Беги, — с усилием прошептал Радимир.

Нож со звоном упал на холодный камень. Горло перехватило, горечь разлилась во рту. Жилду трясло так, что ноги не слушались. Жар опалил лицо, грудь сдавило.

Пара шагов назад, растерянные движения руками, будто за воздух ухватиться пытаешься, да найти в нём опору. Глаза искали укромное место, где можно спрятаться, забыться! Ни видеть, ни помнить! Забыть!

Закрыв рот руками, Жилда отчаянно всхлипнула. От солоноватого привкуса во рту её едва не вывернуло.

Её руки были в крови.

Задохнувшись в немом крике, она смяла ткань платья, вытирая об него руки и на непослушных ногах, побежала прочь. Ей казалось, что она бежит слишком медленно, что ноги её не слушаются, а тело неестественно наклоняется вперёд. Сегодня она убила человека, когда защищалась, но так и не смогла убить того, кто отправил её саму на смерть.