Соловей и кукушка

Глава 3 Месть. Страшная и ужасная

Один из преследователей подлетел к нашим коням и перемахнул прямо из седла на облучок, вытесняя кучера и тормозя коней. Карета начала замедляться. Бледная Ника смотрела на мать расширившимися от ужаса глазами и тискала свои и без того тонкие пальцы.

— Всё будет хорошо, — прошептала донья Марселия, но её губы тоже побледнели, а синие глаза стали почти чёрными из-за расширившихся зрачков. — Мы просто заплатим выкуп… Они не посмеют… Когда узнают…

— Мама! — всхлипнула Ника и уткнулась в плечо моей мачехе.

Карета остановилась. Дверца распахнулась настежь и в проеме возникла тёмная фигура в шляпе.

— Выходите, дамы, — насмешливо произнес бандит.

Испугалась ли я? Конечно. Но, не знаю почему, в подобных ситуациях в моих жилах словно вскипает кровь. Я становлюсь как хмельная, и вот этого страха и трепета не ощущаю вовсе. Наоборот, хочется высунуть язык и дерзить.

— Снимите шляпу, сеньор, — холодно отозвалась я, приняв чопорный вид. — Или вас не учили этикету?

А потому что нечего!

Разбойник удивлённо посмотрел на меня и неожиданно весело расхохотался. У него были синие, как дождевые тучи, глаза под низкими тёмными бровями. Загорелый высокий лоб. Всё остальное скрывали шейный платок и шляпа. Мужчина скинул её, издевательски поклонился и предложил мне руку в грубой кожаной перчатке.

Каштановые, чуть волнистые, коротко стриженные волосы. Взгляд искрится насмешкой.

— Прошу вас.

— Сначала представьтесь, — потребовала я, вскинув подбородок.

— Ирэна, — прошептала матушка страшным шепотом и добавила мягким контральто: — Боюсь, у нас нет выбора и нам придётся последовать приглашению сеньора.

— Правильно боитесь, — подтвердил «сеньор».

Даже под чёрным платком было заметно, как он ухмыльнулся. Глаза превратились в две изогнутые щёлочки. Очень выразительные. Я скользнула взглядом по его простонародной белой рубахе старинного кроя с расширяющимися к низу рукавами, прихваченными манжетами в запястьях, по расшитому серебряными нитями жилету, по вишнёвому шарфу вместо пояса на талии, по чёрным широким штанам… Ни дать — ни взять, пират из приключенческой книжки. Не хватает только кривой сабли. Вместо неё из-за пояса торчали пистолеты.

— Ирэна права, — неожиданно поддержала меня Ника тоненьким голоском. — Приличные девушки не могут откликнуться на приглашение незнакомого человека…

Разбойник выразительно положил руку на рукоять пистолета. Я закусила губу, а затем смерила его высокомерным взглядом.

— Вы можете нас пристрелить прямо тут, если желаете.

Бандит взглянул на меня с любопытством. Какие всё-таки у него выразительные глаза!

— Сеньор Алейшо де… — он задумался. — Ну, пусть будет де Аншо. Итак, сеньориты, мы с вами познакомились. А теперь с вами желает познакомится сеньор Чёрный Лис. Прошу, не стесняйтесь, дайте мне руку.

Он галантно сдёрнул перчатку. Я положила руку в его ладонь, отметив про себя как красиво и беззащитно смотрятся мои тонкие белые пальчики в его загорелой лапе. У него были красивые удлинённые пальцы с овальными перламутрово-розовыми гладкими ногтями. Между указательным и средним белел маленький шрам.

— Вверяю свою честь в ваши руки, сеньор. Да сохраните и сбережёте её, и да помилует нас Пресвятая Дева, — торжественно произнесла я, намеренно не употребив его вымышленное имя.

Тёмные брови чуть сдвинулись, а в глазах промелькнуло удивление. Лишь миг. Ни матушка, ни Доменика ничего не заметили. «А ты и в самом деле из благородного рода», — злорадно подумала я, опуская ресницы.

Нет никаких сомнений, что древняя формула энкомьенды знакома ему, и, если в разбойнике хоть на капельку осталось чести, он попал в ловушку. По старинным ритуалам юноша, которому девушка в отчаянном положении вот так доверила свою честь, и который взял её руку, становился защитником. Если с подопечной что-нибудь случалось, рыцарь терял право называться дворянином и носить меч.

Разбойник-идальго молча помог мне спуститься. А затем коротко поклонился матушке и сестре:

— Вас мы не задерживаем.

— Но… — начала было Марселия, однако тот уже махнул рукой, и карета рванула вперёд под свист бандитов. — Нет! Ирэна… Постойте же!

Матушка наполовину высунулась из окна, протягивая ко мне руки, но разбойник, занявший место на облучке рядом с кучером, только хлестнул буланых, и те перешли на галоп.

— С чего мне выпала такая честь? — процедила я, обернувшись к подлецу.

Да уж. Вот и настал конец моей репутации. Понятно, что у опозоренной девушки нет шансов стать женой принца и… Бедный папа. Как он, должно быть, будет разочарован!

Так называемый сеньор Алейшо не ответил. Он подхватил меня за талию, поднял и посадил на коня впереди седла, а затем легко взлетел позади меня.

Это был очень красивый конь игреневой масти. Золотисто-рыжая шкура, сливочного цвета грива… Разбойники поскакали обратно в горы. Мой идальго обхватил меня рукой за талию и цокнул. От его горячей руки животу стало жарко. Я же не ошибаюсь? Это ведь очень неприлично?

Послушный скакун полетел вперёд. Иноходец! Ух ты!

— Если вы хотите получить за меня выкуп… — начала я, но похититель лишь фыркнул над моим ухом.

Я обернулась к нему. Он был молод. Очень молод. Ненамного старше меня. Совершенно гладкий лоб выдавал возраст: около двадцати, может, чуть больше. Ни малейшей морщинки. Нос с небольшой горбинкой. Обычное сухощавое лицо, ничего особенного. Но глаза… М-м! Грозовые тучи.

— Летний дождь, — прошептала я. — Не боитесь, что я вас выдам?

Тонкий чёрный платок не скрыл движения губ. Ухмыляется! Да, глупый вопрос. Я не выдам его, если не останусь жива.

Конь стелился галопом. Длинная грива щекотала мне лицо, развеваясь, как знамя. Я откинула голову на грудь разбойника, отдаваясь скачке. Отец не очень жаловал лошадей и, по-видимому, не так хорошо в них разбирался. Никогда ещё верхом я не испытывала такого чувства полета. До мурашек. И я отдалась новым ощущениям: аллюру и объятьям незнакомого мужчины. А что будет потом — будет потом.

Полёт прервался так же внезапно, как и начался. Мы выехали на относительно ровное пространство между каких-то ржаво-бурых скал и остановились. Корявая сосна наверху одной из них тянула кривые ветви к небу, как старуха, посылающая проклятье. Когда-то, по-видимому, тут была застава или крепость: каменная терраса давно потрескалась и покрылась кустарником, но ещё оставались куски обрушившихся стен, местами опиравшиеся на обломанные колонны, увитые уже покрасневшим плющом. Мой спутник спрыгнул и молча снял меня с коня.

— Боишься? — спросил насмешливо.

Я вскинула голову, чуть выпятив подбородок. Не снизойду отвечать этому мерзавцу.

— А зря, — задумчиво хмыкнул он.

Зря не ответила, или зря не боюсь?

Разбойники расступились, пропуская вперёд… Вчерашнего рыжего ухажера! На нём уже не было канареечного жилета и горчичных бриджей. Парень был облачен в чёрный охотничий костюм, и два пистолета грозно торчали из портупей. Высокие чёрные ботфорты особенно порадовали мой взгляд… Элиос во всём этом костюме опереточного злодея выглядел ещё смешнее, чем, когда подражал попугаю.

— Что, девочка, узнала? — процедил он сквозь рыжие усики. — Я говорил тебе, что ты запомнишь имя Элиоса!

И зловеще рассмеялся.

Я фыркнула. Странно, но и правда запомню. Правда не так, как он надеется.

— Да-да, запомнила: Альоз, — и кивнула дружелюбно. — А теперь проводи меня к вашему Чёрному Лису.

Элиос расправил плечи, ухмыляясь.

— Он перед тобой!

Я внимательно оглядела разбойников. Должно быть, они все — мальчишки. Или дети безземельных идальго, или, наоборот, золотая молодёжь, мучающаяся от безделья. Человек десять… Одиннадцать.

— Где же, Лайос? — невинно поинтересовалась я. — Вон тот, который с бородкой топориком?

Рыжий покраснел. Насупился.

— А, Элос, — «догадалась» я, — как я сразу не поняла. Здравствуйте, сеньор Чёрный Лис.

И шагнула к рослому детине, раза в два шире Элиоса. Тот невольно попятился, а бандиты начали хихикать. Я могла бы долго перебирать варианты, но рыжий сломался.

— Чёрный Лис — это я! — злобно прошипел он.

— Ой, слушай, не шути, — отмахнулась я. — Меня-то ты не обманешь. Я не перепутаю слугу с господином.

Банда откровенно зубоскалила. Алейшо за моей спиной тихо зафыркал, стараясь сдержать смех.

— Издеваешься? Снова⁈ — завопил рыжий.

— А, прости, это ты вчера лез с поцелуями, вообразив себя неотразимым? Я и забыла вчера, что ты меня ждёшь. Ты, случаем, не простудился под дождём, пока дрожал в саду? — я невинно захлопала ресницами.

Я чувствовала, что меня несёт, и воздух наполнился предвкушением крупных неприятностей. «Ирэн, вот ты умеешь нарываться», — осуждающе шепнул кто-то в голове. Меня немного потряхивало от нервов, но этого пока ещё никто не заметил.

— Что? — переспросил кто-то в ярко-малиновом платке. — Лис, ты правда дрог в саду и ждал девку?

Но тут рыжий потерял терпение, грубо схватил меня за руку, дёрнул на себя.

— Полегче, Лис, — напрягся голос моего идальго.

— Вы так каждой девушке мстите, кому не понравились ваши дохлые усики? — спросила я, упорно не глядя на рыжего урода.

— Ах ты сволочь! — взвился Элиос. — Ты обещала…

Я свысока глянула на него, объясняя взглядом и чуть приподнятыми бровями как низко он пал в моих глазах.

— Огонь девчонка! Давайте её разыграем? В покер? — предложил парень с чёрным чубом, наползающим на самый нос. Как же мне не понравился взгляд его мерзких глазок. — Никто не смеет оскорблять кого-либо из банды Чёрного Лиса. А эту красотку стоит поучить вежливости.

— Готов научить, — хмыкнул ещё один, стоявший слева от меня. Я не оборачивалась и не видела, как он выглядит. — В покер так в покер.

— Она — моя! — рявкнул Элиос, сверкая глазами.

— Как вы его терпите? — удивилась я. — Он же жалок… Малышу не дали леденец.

Нервы начинали сдавать. Я чувствовала, как мурашки толпами бегут по коже, и ноги начинают противно дрожать и слабеть. Эйфория оставляла меня. А, значит, нужно бежать. Причём не в прямом, а в переносном смысле. На своих двоих я далеко не убегу.

— Заткнись! — рыжий захлёбывался от бешенства.

Итак, позади тот, кто назвал себя Алейшо. Его конь за ним. До него мне не добраться. Я осторожно покосилась налево. Совсем рядом переступал с ноги на ногу вороной конь, отделяя меня от хозяина — одного из мерзавцев, того, что с чубом. Справа — двое, их кони за ними… Остальные лошади ещё дальше от меня: попытаюсь подскочить — тут же перехватят. Значит, мне нужен вороной. Вот только как бы половчее на него взобраться?

— Лис, ты чё нервный такой? — хмуро спросил чубатый.

И тут же все начали ругаться друг с другом. Кто-то даже схватился за нож:

— Мне она тоже нравится!

— Давайте разыграем.

— Поставлю коня!

— Она — моя!

— Лис, давай за тебя отомщу я!

— Как тебя зовут? — неожиданно шепнул Алейшо, наклонившись ко мне.

Вот ещё! Он серьёзно рассчитывает, что я ему отвечу?

— Кукушка знала, да пока куковала забыла, — я дерзко глянула на него, обернувшись и прищурившись.

Элиос грубо схватил меня за плечо, но мой похититель ударил по его руке и вдруг шагнул вперёд, оттесняя меня за спину.

— Лис, Волк дело говорит. Мы её похитили, нам и играть с ней. Всем по очереди. Бросим жребий на ножах? Кто победит, тот и начнёт первый.

Ах ты ж… Паразит! А я-то его благородным посчитала! Почему-то у меня было чувство, что он меня защитит… Глупая, глупая девочка. Не сработала моя энкомьенда.

— Она моя! — упрямо прошипел рыжий.

— А ты это докажи, Лис, — тихо, но веско бросил Алейшо.

В его руке вдруг появился довольно-таки длинный нож. Сверкнул в лучах красноватого солнца.

— Ты бросаешь мне вызов, Соловей? — прошипел Элиос. — Ты метишь на моё место?

— А хоть бы и так. Она забавная. Хочу себе такую.

Гад! Отвратительный, мерзкий подонок!

Впрочем, мне этот спор был на руку. Я незаметно сделала маленький шажок по направлению к вороному коню, который тянул морду к хозяину и пытался осторожно взять его плечо зубами. Увлечённые разборками главаря с одним из банды, разбойники не обращали на меня внимания.

— Кукушка и Соловей, — заржал тот, кто был поперёк себя шире. — А чё, Лис, оба пернатые. Совьют гнездо, высидят яйца…

Горы отразили хохот. Не смеялся лишь один Алейшо. Он пружинистым шагом двинулся влево по окружности, и сейчас застыл боком ко мне, крутя нож меж пальцев. Лис злобно смотрел на мятежника, тоже замерев в позе боевой готовности. Похоже под кем-то зашатался трон главаря банды подонков. Ну и поделом.

Рыжие горы и две такие пластичные фигуры! Какая экспрессия! Я обязательно это напишу. Потом.

— Ну, давай, давай! — наконец злобно вскричал рыжий и вдруг выхватил револьвер. — Что, поборемся?

Тотчас грохнул выстрел, но раньше, чем Элиос нажал курок, Алейшо упал на руки, а затем стремительно вскочил, ударил ногой по правой руке главаря, и пистолет выпал и застучал о камень. Банда взревела, довольная зрелищем. Бандит с чёрным чубом шагнул вперёд, жадно глядя, как Соловей заламывает правую руку Лиса, а тот отчаянно машет ножом в левой.

Я отступила ещё на шаг. А затем ещё.

Оба разбойника под неистовые вопли зрителей свалились прямо в пыль, и бандиты сдвинулись ближе, чтобы ничего не пропустить. Лис вился, ловкий, юркий, как змея.

И вот я стою справа от вороного коня. Сердце стучит бешено. А если животное сейчас меня не послушается? Или у меня, например, нога подломится? А если… Один шанс. У меня только один шанс!

Осторожно ставлю правую ногу в стремя, положив руку на седло. Неотрывно слежу за мужчинами.

Лис и Соловей уже вскочили на ноги. У обоих в руках ножи. Странно, что Алейшо не использует свой пистолет. По лицу Элиоса течёт пот, прочерчивая по пыльной коже зловещие дорожки. Лицо Соловья мне не видно. Но рукав его испачканной рубахи порван. Лис делает несколько обманных движений, но противник даже не вздрагивает, терпеливо ожидая настоящего удара…

Ещё немного, и Элиос заметит мою попытку убежать — он как раз стоит лицом ко мне, хотя и смотрит только на врага.

Всё, Ирэн, тянуть больше нельзя.

Я опираюсь рукой на луку седла, подпрыгиваю, закидывая левую ногу через круп, дёргаю уздечку, разворачивая вороного, и бью стременами по его крутым бокам.

И конь меня слушается!

Вороной срывается с места в карьер, а я жмусь к его шее, продолжая понукать.

— Держи! — кричит кто-то.

Раздаётся выстрел. Мимо!

— Не стрелять! — Чей это голос? Алейшо? — Брать живой.

Я почти не слышу цокота копыт следом за мной. Слышу пронзительный свист и какие-то выкрики. Снова и снова бью стременами. Конь переходит в аллюр. Унеси меня, мой хороший, отсюда! Я помню дорогу обратно. Обещаю, не заблужусь.

Мне кажется, что другие лошади дышат мне в затылок, но я не оборачиваюсь. Вороной нервничает. Его хозяин остался далеко позади, а другие преследователи лишь напрягают его чуткую душу. Он высоко взбрасывает ноги, левая в белой носочке, правая без.

Вот только иноходец быстрее. Я это знаю. Помню, как игреневый скакун летел по ущельям, словно ветер. Мне кажется, моё сердце бьётся где-то в горле. Неужели идальго-предатель сейчас нагонит меня?

Украдкой всё-таки оборачиваюсь.

Погоня отстала. Не так, чтобы совсем, но всё же отстала и расстояние между нами растёт с каждой минутой. Это радует.

Неужели я спасена?

Но… Среди преследователей нет игреневого скакуна. Он — самый быстрый из них, он не смог бы отстать от других. Тогда где? Соловей решил меня не преследовать? Остался разбираться с главарём? Или скачет наперерез по более короткому, одному ему известному пути? Что-то мне подсказывает, что последний вариант вероятней всего.

Вороной выскакивает на извилистую дорогу, и я натягиваю узду, заставляя его повернуть в сторону столицы. Я не могла заблудиться. У меня идеальная память художника. Я помню каждый камень, каждую расселину, каждую раскорячившуюся сосну.

Что-то свистнуло мимо. Ухо обожгло. Пули? Всё же решили стрелять? Добыча ускользает, пусть уж лучше умрёт?

Хорошо, что они далеко. На таком расстоянии, да ещё стреляя с несущегося галопом коня, попасть мудрено. И всё же меня накрывает волна страха. А если попадут в коня? Если он упадёт? Положим, попасть сложно, но если случайно?

Я жмусь к бархатной коже, вдыхаю запах его пота. Пожалуйста, мой хороший, вывези…

И тут вдруг вижу впереди тёмные фигуры. Разум накрывает паника. Я так и знала! Часть разбойников во главе с Соловьём бросилась мне наперерез. Это они! И теперь я зажата бандитами в клещи. Поворачиваю коня с дороги. Может удастся уйти от них в горы?

Вороной тяжело дышит, его бег замедляется. Кони могут скакать либо долго и не спеша, либо быстро, но недолго. Мой спаситель устал. С боков падает грязная пена.

— Давай, ну давай же! — чуть не плачу я.

Черные фигуры впереди мне что-то кричат, машут. Да, конечно. Разбежались. Мы ещё посмотрим кто кого! Ещё не всё потеряно.

Оглядываюсь назад.

Дорога пуста.

Никого.

В смысле?

Осознание оглушает волной. Я снова смотрю вперёд на тёмные фигуры, замирая и отпуская узду.

Это не разбойники. Королевская гвардия.

Вороной переходит на шаг и замирает, шевеля ушами. Его бока вздымаются и опадают. Как же красивы палевые мундиры полиции с белой лентой наперевес и тёмными эполетами!

— Сеньорита? — ко мне подлетает черноусый капитан на белом коне. — С вами всё в порядке? Ваша матушка сообщила нам…

Я глупо и счастливо улыбаюсь.

— Вы плачете? Они… они что-то сделали вам?

Касаюсь щёк тыльной стороной ладони. Мокрые. Надо же, действительно плачу.

— Нет, это я украла у них коня. Так что это они пострадавшие, — смеюсь.

Офицер растеряно улыбается, не понимая, что со мной.

— Капитан, проводите меня, пожалуйста, к моей матушке, — прошу.

— Эстэбан, — капитан оборачивается к седоусому полицейскому. — Проводишь сеньориту и проследишь, чтобы все было хорошо.

— А вы? — спрашиваю.

Меня трясёт. Зябко передергиваю плечами.

— Попытаемся захватить эту банду. Если успеем. Простите, сеньорита, это наш долг.

Что-то уютное было в том, что моего провожатого звали так же, как моего отца.

Матушка ждала меня. Сидела в холле гостиницы и выглядывала в окно. Увидев, как мы с пожилым полицейским появились на улице, она поспешно вышла и, когда я спрыгнула с коня, крепко обняла.

— Ирэна… Что этим людям было нужно от тебя?

Моя истерика уже прошла. Осталась лишь слабость, да кружилась голова.

— Они ошиблись, Марсик, — усмехнулась я, с удивлением слыша свой осипший голос. — Славные ребята. Коня вот мне подарили за беспокойство.

Донья Марселия с тревогой всмотрелась мне в лицо.

— Что мы будем делать теперь? — спросила дрожащим голосом.

Я приподняла бровь.

— Думаю, неплохо было бы пообедать.

— Но твоя честь… принц…

— А ничего ж не было, матушка. Мы втроем — ты, я и Ника, мило беседуя, проехали всю дорогу без каких-либо приключений.

Она прикрыла рукой глаза. Выдохнула.

— Да, ты права, друг мой. Ничего не было.

— Что Ника?

— Выпила успокоительное, спит. Приходил доктор…

Ну понятно. Как всегда, сестрица — самая пострадавшая сторона.

— Нам надо ехать, матушка. Прикажите слугам отнести Доменику в дилижанс. Нам нужно успеть доехать до королевского дворца засветло, чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов.

Марселия обхватила себя руками. Кивнула. Никогда бы не подумала, что мой Марсик может так сильно переживать из-за падчерицы. Обычно она превосходно держит себя в руках при любых обстоятельствах.

Я первая забралась в кабину всё того же дилижанса. Прислонилась к обитой тканью стенке. Я уже знала, что официально принц давно, и, видимо, я была единственным человеком в Лузитании, кто не был в курсе этого сватовства. Видимо, отец решил: «меньше знаешь, крепче спишь». А, может, побоялся какой-нибудь выходки с моей стороны. Так что до свадьбы мне нужно было продержаться всего лишь неделю. А там… разводы в Лузитании — большая редкость.

Смогу ли я сохранить репутацию после этого приключения — вот в чём вопрос.

Кто знал, что я провела несколько часов наедине с мужчинами? Только разбойники, но они, понятное дело, никому ничего не скажут. Полицейские. Но те не знают, что я — невеста принца. Их дело — служба. Мало ли девиц попадают в сомнительные истории. Уверена, в принцессе, разодетой в парчу и бархат, они, даже если судьба сведёт нас снова, не опознают заплаканную пропыленную девицу. Мои слуги. Но это мои слуги, я проконтролирую их. Ну и Марселия с Никой. И, если в матушке я уверена, то Ника…