Соловей и кукушка

Глава 9 Голубой домик с химерами

На следующее утро я проснулась не в духе. Предстояло решить несколько неприятных дел. Во-первых, помириться с Марсиком, на которую я вчера, едва рассталась с принцем, наорала. И так-то я была права: зачем матушка повела гостей в мою мастерскую? Я разве разрешала? Но то, что я вышла из себя, было до крайности некрасиво и больше напоминало глупую женскую истерику. Досталось и Доменике, которой я сообщила, что она в двух шагах от причёски принцессы Алессандры, и, если продолжит приставать к моему жениху, то я, пожалуй, не только постригу её роскошные волосы, но и побрею их. Или правильнее сказать, её? Признаюсь, я вчера не сильно владела лузитанским языком. Гнев, ярость и разочарование вскружили мне голову.

Ролдао едва меня не поцеловал!

До свадьбы оставалось не более двух дней. Если мой герой меня поцелует, то, как благородный человек (а в том, что принц — человек благородный, я не сомневалась) женится на мне? Не то, чтобы я хотела стать королевой — упаси Бог! — но старший сын короля Алехандро нравился мне намного больше младшего, будем откровенны. С ним рядом я чувствовала себя всё тем же девятилетним восхищённым ребёнком, и одновременно — женщиной в полном расцвете красоты…

Это надо было как-то прояснить. Но не напишешь же мужчине записку: «Приходите сегодня в сад», верно? А Ролдао… Мой мужественный герой сам не постесняется ли написать? Может, он не понял, что тоже мне симпатичен? Или всё-таки взять и написать самой? В конце концов, мы — современные женщина и современный мужчина, а не…

Написать?

Я вырвала лист из блокнота и схватила карандаш. А потом застыла, хмурясь.

Ну и как будет проходить наше свидание под пристальным контролем шавок Диаманто? Вчера капитан признался, что следит за мной. Наверняка, не сам. Судя по всему, вчера его сыщики упустили меня, не думали, что я способна выскочить ночью, когда в особняке такие гости. Но сегодня… Наверняка будут охранять пуще глаза.

И ещё… Я была честна с самой собой. Несмотря на крайнюю отвратительность поступков и в целом поведения дона Диаманто, он мне тоже был симпатичен. На каком-то древнем, инстинктивном уровне, видимо. На том низменном зверином уровне, который особенно развит у самок животных, с восторгом глядящих на весеннюю драку самцов, отстаивающих своё право на любовь. Вчера капитан едва не подрался с сыном короля! Это, безусловно, повышало его ставки в моих глазах…

И это смущало меня. Потому что хотелось, как в песнях и легендах, чтобы сердце принадлежало лишь одному избранному мужчине, чтобы даже не смотреть в сторону других. И я решила по возможности избегать наших пикировок с обаятельным доном Лианором. Вот вообще не буду смотреть в его сторону! А если пересечёмся, то просто кивком отвечу на его приветствие и пройду мимо.

Решено. Моё сердце отныне принадлежит одному Ролдао…

Вот только надо сначала убедить капитана, что ему нужно непременно снять наблюдение за моей особой. Для этого, конечно, понадобится серьёзный разговор. Последний между нами. Приняв это важное решение, я повеселела, надела фисташковый брючный костюм и спустилась вниз. Платья с их утонченными юбками, мешающими каждому шагу, определённо не подходили сегодняшнему решающему дню.

На веранде сидела матушка и читала какую-то книжку. Меня вновь укусили муки раскаяния и воспоминания о том, как мерзко я вчера орала. Хорошо хоть посуду не била…

— Доброе утро, — буркнула я, сгорая от стыда.

Донья Марселия оторвала взгляд от книги и посмотрела на меня.

— Кофе? Есть поджаренные хлебцы с сыром, а есть бутерброды.

Я покосилась на неё. Синие глаза матушки смотрели всё с той же теплотой, как обычно. Как будто ничего не случилось вчера, как будто она совсем на меня не обиделась.

— Я… вчера…

В горло будто песка насыпали.

— Пустое, Ирэн, к чему вспоминать. Ты была на нервах. Я всё понимаю, — мягко сказала она. — Тебе налить кофе, или сама? Вон тут сливки.

У меня самая лучшая мачеха на свете! Но смотреть ей в глаза всё равно было неудобно.

— Я, пожалуй, прогуляюсь, — промямлила я.

— Да, конечно, — отозвалась она и снова уткнулась в книгу. — Только учти: в четыре часа у тебя примерка платья.

Я ухватила бутерброд и отправилась в парк, лихорадочно размышляя, с чего бы начать.

Итак, задачи на сегодня: во-первых, поговорить с Ролдао. В конце концов, надо же что-то решать, ведь времени осталось безумно мало. Во-вторых, убедить капитана снять слежку. В-третьих, помириться с Алессандрой. Принцесса мне нравилась и ссориться с ней было ни к чему.

С чего начнём?

Думать мне пришлось недолго. Чтобы осуществить все остальные планы, начать нужно было со снятия слежки. А, значит, с капитана Диаманто.

Я рассмеялась, подхватила золотистые листья с газона и подбросила в воздух, а потом закружилась. Скажу ему, что очень ценю его заботу и… И как бы так намекнуть на нежные чувства? Ну что бы поехиднее? Интересно, что он ответит на это? А вдруг признается? «Да, я далеко не равнодушен к вам, донья Ирэна…». Но почему вдруг голос капитана в моём воображении стал так похож на голос Томашека? Потому что я вру: дон Диаманто вот так выражаться не будет…

А как? Как сеньор капитан признался бы в любви?

Я остановилась, задумавшись. Само собой, меня это не интересовало ни капельки. Но… Наверняка же не банально, да? Я мысленно нарисовала нахальную физиономию. Дон Диаманто слегка зевнул и сказал: «Знаете, сеньорита, я люблю спать, крепкий кофе и вас. Но кофе должен быть со сливками». Да! Вот это уже больше похоже на него.

— А помните вальс осенних листьев? — донеслось до меня откуда-то из-за самшитовых кустов.

Ника?

Простите, а с каким из принцев она разговаривает?

Только сейчас я заметила, что сегодня погода хмурит серое небо и вот-вот разразится мерзким дождичком. Я быстро проглотила небольшой бутерброд, вытерла платочком губы и решительно направилась к беседующим.

Раньше, чем их увидела, я уже поняла, кого именно застукаю.

Криштиан запел что-то вроде «та-та, та-та-та» низким голосом, а моя сестрёнка подхватила мелодию высоким звонким. Принц был в костюме пажа века эдак четырнадцатого. Ну знаете: поверх лосин такие пухлые полосатые шарики? И короткий, ровно под попу, плащик. В его костюме сочетались фиолетовый и лимонный цвета, а кудри были забраны в берет с пером. Миленько. Не хватало только шпажки на боку… А, нет, хватало.

Я остановилась, пытаясь не задохнуться от смеха.

— Доброе утро, господа! — произнесла, наконец, самым зловещим тоном.

Ника вздрогнула и побледнела. Принц тоже обернулся.

— Донья Ирэна, — нараспев обратился он ко мне, — рад вас видеть. Что с вашим голосом? Вы осипли?

Гад!

— Это мой обычный голос, — стараясь сохранить спокойствие, ответила я.

Принц сморщился.

— Вчера он мне показался более красивым. Как можно брать в жёны девушку с таким ужасным голосом? И каждое утро слышать скрип «доброе утро», а ночью вот это пилящее «доброй ночи» мне не даст сомкнуть глаз до утра!

Он выразительно закатил эти самые глаза, подведённые чернющей тушью, и всплеснул руками. Ника отвернулась, очевидно пытаясь скрыть смех.

Я не знала, что на эту наглость ответить. Не будь он принцем…

— К сожалению, мы не властны над дарами природы…

Ну, Ирэна, поздравляю: ты перешла в оборону и самооправдание… Куда ниже скатишься? Попросишь прощения за голос, который не понравился Его высочеству?

— Но, милая, с этим надо что-то делать, — Криштиан пожал плечами и жалостливо взглянул на меня. — Ну, сходите к врачу или… Возьмите, например, уроки музыки… Вокала. Я могу вам посоветовать учителя.

Гад! Гад! Гад!

Я сделала реверанс и, скрывая бешенство, поспешно ретировалась.

Вот же зараза такая! Ты на себя посмотри, урод намазанный! А вчера ведь мне на минуточку показался не таким безнадёжным! Когда я отошла подальше, то остановилась, выдыхая. Дыхание превратилось в пар. Надо же, как похолодало…

Я. Выйду. Замуж. За Ролдао! А не за эту крашенную вредную куклу. И вот тогда, когда я стану женой наследника, посмотрим, что скажет его младший братец о моём голосе!

Преисполненная планов мщения, я прошла вперёд мимо густого дёрена и резко свернула за угол. Прижалась к стене, выжидая. А когда невысокий, невзрачного вида мужчинка в сером пиджачке и такого же цвета брючках выскочил вперёд, испуганно оглядываясь, восстала перед ним, словно богиня возмездия.

— Не меня ищете? — поинтересовалась с нежным оскалом, от которого он вздрогнул и съёжился.

Сыщик что-то залепетал в стиле «как пройти в библиотеку», но я прищурилась и спросила прямо:

— Как мне найти дона Лианора?

Дядька сразу сник, вздохнул в рыжеватые усы.

— Сеньор капитан, наверное, ещё дома… Он сегодня выходной…

— Отвези меня к нему, — сухо распорядилась я.

— Но… помилуйте… удобно ли…

— Удобно.

И он сдался.

Автомобиля у него, конечно, не было. Был велосипед. Но — один, а нас — двое. Когда мы подошли к служебному корпусу, прислонясь к которому, нас ждало чудо механики, мужичонка пошевелил бровями, жалобно покосился на меня, покрутил ус, поморгал, будто надеясь, что велосипед раздвоится, и пробормотал нечто вроде «ну и дела».

— На какой улице живёт сеньор капитан? — уточнила я, беря велосипед за руль.

Сыщик сглотнул.

— Аллея Вольных капитанов, дом сто восемьдесят семь…

— Отлично, — хмыкнула я, закинула ногу за раму и, немало не сомневаясь, закрутила педали, не слушая жалостных воплей вдогонку.

Я катила по центральной аллее, любовалась на яркие пятна клёнов и каштанов и думала о том, как чудесно, что мы живём в двадцатом веке. В прекрасном веке паровозов, дирижаблей и линкоров, в веке, когда женщина может надеть штаны, пусть те и до ужаса напоминают юбку, сесть на велосипед и отправиться в город самостоятельно.

Где-то через час пути я поняла, что велосипед, как ни странно — не самый удачный вид транспорта. Автомобиль всё-таки приятнее… Особенно часто эта мысль стала посещать меня при спуске по горному серпантину. С одной стороны — почти не приходилось крутить педали, а с другой…

Вот я же вроде невеста одного из двух сыновей короля. Из двух, заметим, а не из шести, например. Через два дня у меня, вообще-то, свадьба. Почему бы королю, положим, не подарить мне что-нибудь? Ну просто так, не на свадьбу, а как это иногда делается — невесте сына. Ну или не королю, а тому же разлюбезному Криштиану? Что-то небольшое и не сильно дорогое. Я не претендую на дворец, или там линкор. Мне хватит автомобиля. Можно даже не шестиместного, достаточно такого, как у Диаманто…

Интересно, а сеньор капитан мне обрадуется? Смутится? Растеряется?

Я попробовала представить растерянного дона Лианора. А потом постаралась сильнее. Но этот гад упорно не смущался даже в моём собственном воображении.

Спустя ещё примерно час, я въехала в город, остановилась, чувствуя, как мерзопакостно болит место, которое не стоит упоминать.

От Солнечной горы шли самые элитные кварталы. Чистенькие разноцветные особнячки в два-три этажа, с башенками, флюгерами, балкончиками и большими окнами. Я слезла с велосипеда и пошла пешком по узенькой асфальтовой улочке, круто спускающейся вниз. Интересно, как бы теперь найти аллею Вольных капитанов? Зная дона Диаманто, предположу, что в выборе собственного адреса сеньор руководствовался чувством юмора.

Но на самом деле, вольные капитаны — это совсем не о полиции. В тринадцатом веке Аркадия, а вернее те пять королевств, что были на её месте, была захвачена Ингварией. Могущественное северное королевство включило страну в свой состав и выжимало все соки из населения. И вот, в пятнадцатом веке, капитаны нашей морской страны составили заговор и устроили переворот, убив наместника Ингварии, а затем объявили о появлении нового государства.

Это было очень лихое дело. Отстаивать независимость пришлось почти полтора столетия, и только битва при Анрепо решила участь Аркадии. К этому времени в стране уже появился свой король, а эпоха вольных капитанов, решающих все вопросы на морском совете, ушла в прошлое.

Я часто рисовала эскизы к картине «Ночь в Дэльории», а потому хорошо знала эту историю.

На пустынной улочке появилась женщина в старомодном чепчике. Она нашла навстречу мне. Я люблю старческие сморщенные лица. Они как печёные яблочки, и писать их интересно. Очень выразительные, нужно лишь дать себе труд прочитать их. Старушку сопровождала такая же сморщенная горничная в характерном форменном тёмно-лиловом платье.

— Сеньора, добрый день. Не подскажете: как мне найти аллею Вольных капитанов? — вежливо спросила я.

Старуха бросила дикий взгляд на мой велосипед, сплюнула и демонстративно отвернулась.

— Гортензия, как думаешь, есть ли у молодых хоть какой-то стыд?

— Вот срам-то, вот срам, — вздохнула горничная в ответ на реплику своей хозяйки.

Я хмыкнула.

— Конечно нет, Гортензия, — насмешливо и громко выдала я. — Откуда бы стыд был у молодых, если их бабки в юности надевали кисейные платья поверх мокрых юбок, чтобы те облегали их фигуру на балу? Стыд — это начало старости.

И рассмеялась, слушая шипенье злобных фурий, оставшихся позади.

А вот и кофейня. Я прислонила велосипед к небольшой оградке, оплетенной настурцией, и вошла в стеклянную дверь. Зазвенел колокольчик. Мужчина в белом колпаке улыбнулся мне от прилавка. У него была роскошная, пиратская чёрная борода и серьга в ухе.

— Я ищу аллею Вольных капитанов, — приветливо улыбнулась я.

— О, миа аморе, вы нашли то, что искали: вы на алее Вольных капитанов, — он затопил меня горячим взглядом ореховых глаз.

— А дом сто восемьдесят семь?

— Вы его узнаете, миа дольче! Пройдёте пять или шесть домов, и увидите голубой двухэтажный дом с химерами. Кофе?

— Да, пожалуй. И эклер, будьте добры.

Я опустилась за столик, вдыхая пряный аромат сдобы. Не собираюсь в таком вот усталом и взмыленном виде представать перед сеньором капитаном! Я вынула зеркальце и стала наводить порядок на голове.

Хозяин принёс изящную фарфоровую кружечку, доверху наполненную ароматным напитком, блюдце с эклером и шоколадным трюфелем. И я ещё полчаса сидела и наслаждалась тишиной и радостью. Нет, конечно, не дон Диаманто был причиной моего хорошего настроения. Просто чудесный осенний день, прогулка и вот эта небольшая уютная кофейня.

Наконец, расплатившись и выслушав несколько приятных комплиментов от пиратского хозяина, я вышла, взяла велосипед за рожки и отправилась искать дом с химерами.

Он нашёлся очень быстро. Его окружал небольшой садик, в котором цвели голубые, сиреневые, белые и фиолетовые астры. Дон Диаманто поклонник голубого цвета? Серьёзно? Я хихикнула. Прислонила велосипед к маленькой чугунной решётке, подошла и позвонила в дверь.

Через некоторое время мне открыла изящная старушка. Она не носила чепца. Её белоснежные волосы были убраны в высокую прическу и заколоты наверху гребнем. Сиреневое платье, белая блузка, скромное жемчужное ожерелье. Голубые старческие глаза смотрели проницательно.

— Слушаю вас, — ровным контральто произнесла она без приветствия.

Матушка? Тётушка? Бабушка?

Я невольно смутилась, вдруг осознав насколько это неприлично заявляться в дом к холостому мужчине.

— Мне нужен дон Лианор, — сухо и резко произнесла я без «здравствуйте».

Впрочем, она ведь тоже со мной не поздоровалась, не так ли?

— У вас назначена встреча? — немного удивилась дама, пропуская меня внутрь.

Наверное, всё же стоило с ней поздороваться?

— Н-не совсем, — честно призналась я. — Но он точно будет мне рад.

— Проходите, — вздохнула старушка, пропуская меня в гостиную.

Это было тёмное помещение, обшитое ореховыми резными панелями, с медвежьей шкурой, сумрачно глядящей на меня со стены. Два кресла напротив камина. Стол всё из того же ореха и окно с жалюзи.

— Присаживайтесь, — более любезным голосом предложила старушка. — Принести вам вуалетку?

Я растерялась.

— Вуалетку?

— Ну да. Обычно дамы сеньора Лианора приходят под вуалетками, — заметила она.

«Дамы сеньора Лианора»… Змея злости укусила меня за сердце. Вот же… И что они в нём находят? Обычный высокомерный выскочка.

— Нет, спасибо, — я вскинула подбородок и уселась в самое близкое к не зажжённому камину кресло.

— Располагайтесь. Я сейчас позову его.

И сиреневая дама уплыла из гостиной. А мне захотелось встать и уйти. Вот прям сейчас. «Дамы сеньора Лианора»… То есть, она подумала, что я из этих самых «дам»⁈ Я уже было встала, но тут же закусила губу.

Мы не сможем встретиться с Ролдао под пристальным взглядом сыщиков отвратительного капитана!

Принц не сможет мне признаться в любви.

Мне придётся выйти замуж за Криштиана, которому не нравится мой голос!

Я стиснула ридикюль и заставила себя сесть обратно.

— Какого дьявола, сеньора Альбертина? — донёсся до меня знакомый, только очень злой голос сверху.