Соловей и кукушка

Глава 6 Повезло так повезло

Я как-то совсем забыла простую истину: не все пухлые мальчики становятся толстячками. Вот и мой ненаглядный Криштиан, по-видимому, перерос этот нежный возраст, вытянулся, раздался плечами вширь и, если судить по чисто внешним факторам — атлетическая фигура, благородные, чуть горбоносые черты лица, фарфорово-ровный цвет кожи, больше смахивающий на слой отличной пудры, блестящие локоны каштановых волос — то мне как бы повезло.

Проблемы всегда упираются в нюансы.

Вот смотрите: у вас есть корабль. Чудно. Он доверху нагружен драгоценными товарами — превосходно. Вы — посреди бескрайнего моря — ах, как романтично. Всё прекрасно, да? Один нюанс: в днище пробоина, и ваш корабль медленно опускается ко дну…

Или вот, например, у вас прекрасная невеста. Превосходно! Она из богатого, знатного рода — чудно. Она от вас без ума — ах, как романтично. Нюанс: она лежит в гробу.

Вот тоже самое было и с Криштианом: высокий, синеглазый красавчик. В лосинах. В тунике, сверкающей драгоценными блёстками. В кружевном пеньюаре, волочащемся за ним лёгким маревом шлейфа. В драгоценных ожерельях, переливающихся на его широкой груди. В короне из белоснежных страусиных перьев, скрепленных бриллиантовой пряжкой. В бархатных белых балетках. Руки в тончайших перчатках позвякивают браслетами.

Красота!

Мечта, а не мужчина. И ещё забыла упомянуть о совершенно немыслимом кружевном жабо. Я была практически полностью уверена, что мой сказочный принц сейчас непременно станцует какое-нибудь балетное па.

— А вот и наш Криштиан, — кисло заметил Его величество.

Марселия ожесточенно замахала веером, обдав меня порывом морского ветра.

— Приветствую вас, благороднейшие господа, — мужчина моей мечты склонился в изящном старинном поклоне, прижав руку к груди. — И прекраснейшие, как сизоокие горлицы, дамы. Я сегодня утром вдруг осознал, почему зимой белые цапли улетают на юг.

М-да, мне как-то сразу стало понятно, почему принца женят на дочери инженера…

— Вы не поверите, но всё очень просто, — принц изящной танцующей походкой направился к замершим гостям. — Белые цапли — птицы, возвышенные в своей индивидуалистичности, с нежной и благородной душой, которая не переносит конкуренции и обыденности этой банальной жизни…

— Криштиан, — сделал попытку его прервать король, но принц не обратил на отца ни малейшего внимания.

—… поэтому, когда с неба падает легковесный белый пух, цапли, не в силах перенести подобного жалкого подражания своим прекрасным перьям, отбывают туда, где местные дикие варвары не видели ничего, похожего на их божественное оперение.

Он отломил гроздь винограда и изящно закинул ягодку в рот.

Я покосилась на Ролдао. Тот продолжал оставаться невозмутимым, но мне показалось, что уголки его губ презрительно дёрнулись вниз.

— Криштиан, — сурово начал король Алехандро, — позволь представить тебе твою невесту…

Принц поднял тёмные брови.

— Ах боже, отец, это так банально! Невеста! Супружество это, по сути, так пошло и плоско! Вечно недовольная жена, голозадые детишки, с утра до ночи только и пищащие: «Папа! Папа! Глянь, какой кораблик мы сделали!» — Криштиан со страдальческим видом приложил пальцы к вискам. — А творческой личности нужен покой, понимаете, папенька?

И вот это «папенька» меня доконало.

Честно, я умею вести себя в обществе. Уж что-что, а воспитание я получила весьма суровое. Но — «папенька»! Я согнулась пополам и расхохоталась в голос. Попыталась закашляться, чтобы скрыть неприличные звуки смеха, но он всё равно прорвался звонким ржаньем. Слёзы брызнули из глаз. Я замахала растопыренными пальцами, а затем — «папенька!» — и я снова всхлипнула, вскочила и выбежала из комнаты.

Хватит! Нет, ну, честное слово, даже с моим прогрессивным взглядом, разрешающим людям мыслить, как им хочется и быть теми, кем им хочется, это уже слишком.

Я промчала мимо лакея в буклях, шокировано глянувшего на меня, и выбежала в сад, всё ещё хохоча, как сумасшедшая. Повернула по тропинке к морю и врезалась в чью-то крепкую грудь. В клетчатом лёгком полупальто.

— О, как говорится, на маньяка и труп бежит, — сыронизировал знакомый голос.

Меня аккуратно придержали, а затем брезгливо отодвинули.

— Сеньор… Не знаю вашего имени, — сердито отозвалась я, чувствуя, как после смеха бурно вздымается грудь.

Интересно, как там ему сверху смотрится? Впрочем, декольте было достаточно скромным…

— Дон Диаманто де Лианор, — он чуть коснулся котелка на светлых волосах. Я, конечно, о шляпе сейчас. — Запоминать не обязательно, можете обращаться просто: «сеньор капитан».

Ох уж эта снисходительность в мужском голосе! Конечно, даме же так трудно запомнить два имени подряд!

Я задрала голову, взглядом выражая глубину высокомерного гнева, и столкнулась с насмешливыми ярко-голубыми глазами, окружёнными длинными тёмными ресницами. Мне б такие! Да ещё и густые, как крылья бабочки-траурницы.

Тогда, над трупом, я и не заметила, как же хорош сеньор капитан! Молодой, ему вряд ли больше тридцати, но уже с откровенным скепсисом и той холёной иронией во взгляде, которая так бесит в мужчинах! Где-то в глубине моего сердца Томашек горестно заломил руки и бесследно сгинул. Могут ли быть глаза прекраснее голубых? Особенно, когда они вот так отражают ясное осеннее небо…

— Нет-нет, — прошептала я, завороженно глядя ему в лицо, — дон Лиаманто де Дианор, я вас запомнила. У вас ещё очень очаровательная собачка. И тросточка. И отвратительная манера навязывать свое общество.

Я подобрала юбки, гордо вскинула подбородок и дерзко прошла мимо сеньора-само-совершенство. Но тот, однако, последовал за мной.

— Донья Ирэна, — произнёс со вздохом, — я, конечно, мог вам показаться грубым вчера…

Неужели решил извиниться? Я замедлила шаг.

—… но, уверяю вас, вы ошиблись. Вчера я был сама вежливость. И советую вам не провоцировать во мне грубость. Вам не понравится. Вы — свидетель преступления, а я — капитан следственного отдела королевской полиции по особо важным преступлениям, и поэтому вам придётся ответить на мои вопросы, хотите вы того, или нет.

Как можно быть настолько красивым занудой? Я покосилась на него.

— Спрашивайте, — буркнула.

— Насколько я смог узнать, вас с семьёй в королевском дворце ожидали позавчера, но, однако, вы приехали лишь вчера. Что вас задержало в дороге?

— Моей сестре стало дурно в поезде, — фыркнула я, — нам пришлось выйти и остановиться в гостинице. Возможно, вы удивитесь, но не всем нравятся поезда…

— Положим, — недоверчиво протянул он. — И вы высадились в Алиенсе-де-Каштель. Переночевали в гостинице у сеньоры Анжелики. А рано по утру отправились в Дэльорию. До столицы в конном экипаже можно добраться часов… ну, если очень медленно… за восемь. Однако, вы прибыли лишь к вечеру, то есть, потратили на дорогу практически двенадцать часов. Можете это объяснить?

По коже пробежали неприятные мурашки. Вот же… И как много дон Диаманто успел о нас узнать?

— Горы, — беспечно пожала я плечами. — Очень красивые виды. Боюсь, мы немного увлеклись созерцанием местных красот. Но ведь это не преступление, сеньор капитан, не так ли?

Я обернулась, захлопала ресницами и с видом влюблённой дурочки уставилась на него.

— Не преступление, — согласился мужчина, сшибая тросточкой головки хризантем на клумбе. — Но знаете, что я считаю преступлением, хотя это никак не судится по закону?

Я демонстративно промолчала. Если ему нужно сказать — пусть скажет сам. Капитан подождал и, так и не дождавшись вопроса, вдруг шагнул вперед, обернулся ко мне, преграждая путь, наклонился и прошептал на ухо:

— Глупость. На мой взгляд, донья Ирэна, глупость — это ужаснейшее из преступлений.

Отстранился и глянул, прищурившись.

— А теперь взвесьте и подумайте своей хорошенькой головкой, потому что ей, вы не поверите, можно ещё и думать, а не только носить прелестнейшую шляпку. Вы должны были приехать вечером в среду. Но задержались.

Он воткнул тросточку в тропинку и нарисовал ей круг.

— Тем вечером, когда все ждали вас, то есть, вечером среды, была убита несчастная девушка. Согласен, в Дэльории каждый день совершается по нескольку убийств. И это не первое убийство лунного маньяка, если мы, конечно, имеем дело с ним. Возможно, вы читали об этих преступлениях в газетах, если, конечно, вы читаете газеты. Однако до этой среды мерзавцу и в голову не приходило орудовать в королевском саду. Или во дворце. И все убийства совершались на темных улицах города.

Капитан резко перечеркнул концом трости круг, и я невольно вздрогнула, почувствовав, как побежали мурашки по коже. Дон Диаманто нарочно меня пугает? Или нет? И почему вдруг так похолодало? Это ветер с моря?

— Согласен, — ухмыльнулся он, приподняв верхнюю губу, и тёмная полоска усов вздыбилась, — это, возможно, просто совпадение. Но, знаете, сеньорита Ирэна, я не очень верю в разного рода совпадения. Уж слишком часто на моей практике они превращаются в закономерности.

Я вспомнила зловещую фигуру под моим окном, вздрогнула и невольно схватилась за его локоть, пошатнувшись. Дон де Лианор посмотрел на меня ещё внимательнее. Взгляд голубых глаз стал каким-то цепким и хищным.

— Ну же, сеньорита Ирэна, порадуйте меня каким-нибудь откровенным признанием.

Каким? «Знаете, дорогой Диаманто, мне показалось, что ночью я видела страшного человека! Почему он страшный? А потому что я нежная барышня-истеричка, вот почему. А ещё под сосной я заметила след каблука. Обычного каблука, да. Да, может просто садовник прошёл, или ещё кто. Но вдруг это лунный маньяк? Ах!». И в обморок — хлоп.

В его взгляде было столько снисходительного презрения, что я мигом отмела вариант пожаловаться на ночные страхи.

— Знаете, дон Лиаманто, — нарочно коверкая его имя, взволнованно прошептала я, — у меня есть некоторое предположение…

Он наклонился ниже, чтобы лучше меня слышать, а я привстала на цыпочки, потянувшись к его уху, и положила руку ему на плечо:

— Мне кажется… но я не уверенна, понимаете? Однако…

Я глубоко вдохнула, потом выдохнула. Капитан замер, чтобы ничего не пропустить.

—… однако мне всё таки думается, что это…

Я почти касалась губами его щеки. От Диаманто пахло чем-то очень приятным, немного горьковатым. М-м, изысканный аромат!

—… что это не мое дело, — бросила я, опустилась на каблучки и насмешливо глянула на него. — Маньяки это по вашему профилю. Выслеживать их — ваша работа. А меня всё вот это не интересует. Совсем.

Я высокомерно кивнула ему и прошла мимо. А потом обернулась:

— И да, не думаю, что вы имеете право допрашивать невесту принца и гостью Его величества. Надеюсь, ситуация не повторится и мне не придётся на вас жаловаться.

Я изящно поправила причёску и важно направилась к нашему домику.

— До встречи в анатомическом театре! — бросил он мне вслед с досадой. — И если вы думаете, что невесты высокопоставленных особ туда не попадают, то расспросите подробнее вашего жениха.

Анатомический театр? Это там, где вскрывают трупы?

Я замерла, обернулась.

— А где, простите, он находится?

— Кто вас интересует?

— Анатомический театр, конечно, — фыркнула я.

Взгляд его зажёгся насмешкой. Видимо, мужчина решил, что провинциалка не в курсе, чем оперный от анатомического театра отличается.

— Я как раз туда, — капитан растянул губы в любезную улыбку. — Составите компанию?

— Извольте, — я вернулась, взяла его под руку. — С удовольствием.

Честное слово, дон де Лианор растерялся. Но, видимо, я так достала его, что уязвлённый следователь решил меня проучить.

— Прошу, — согласился он, косясь на меня.

Мы с ним прошли к служебному корпусу, рядом с которым стоял его автомобиль. Дон Диаманто открыл дверцу и помог мне усесться. Видимо, в нём боролись галантность и желание взять реванш, и первое всё же взяло вверх.

— Должен вас предупредить, что вам вряд ли понравится…

— Я сама способна решить, что мне понравится, а что нет, — резко оборвала его я.

— Извольте, — холодно отозвался он, прошёл и сел на место водителя.

Слуга подошёл к капоту, покрутил ручку спереди, заводя автомобиль, и мы поехали.

И тут я вспомнила о репутации и о том, что невесте принца, наверное, не стоит ехать в двухместном, пусть и открытом, автомобиле с молодым мужчиной, но… Да и ладно. В конце концов, я не сильно расстроюсь, если сеньор Белая Цапля откажется на мне жениться. Может и хорошо, если я сейчас себя скомпрометирую ещё больше? Отец будет гневаться, конечно, но хочу ли я замуж за Криштиана? Вопрос риторический, пожалуй.

Анатомический театр! Да это же мечта! Я только читала о них. Место, где можно увидеть, как человек устроен внутри. Бесценный опыт для художников и врачей. В нашем захолустье о нём говорили лишь шёпотом.

— Мне нужно взять шляпку, — предупредила я. — Завезите меня, пожалуйста. Вы же знаете, куда?

Капитан хмыкнул, повернул руль, уверенно проехал по боковой дорожке и остановился перед самой верандой.

— Я сейчас! — пискнула я, сгорая от восторга.

Бросилась в холл, схватила первую попавшуюся шляпку с вуалеткой, кажется Никину, и выскочила обратно. И увидела Марселию с дочкой в самом конце тропинки. О, нет! Меня сейчас никуда не отпустят! Был бы автомобиль четырёхместным, может, мне бы удалось уговорить мачеху прокатиться с нами, но двухместный… Точно не отпустит! А уж тем более, если узнает — куда…

— Гоните, — умоляющим шёпотом выдохнула я, сползла с сидения, уткнувшись в переднюю панель. — Видите, тех сеньор? Пожалуйста, сделайте так, чтобы они меня не заметили…

Дон Диаманто рассмеялся. Неожиданно искренним, мальчишеским смехом. А вот мне было не до веселья.

Автомобиль зашуршал шинами по мраморной крошке, и я расслышала сквозь его тарахтенье слова Марсика:

—… у него другие достоинства, Ника.

— Мне всё равно! — выкрикнула сестричка с досадой. — Маменька, не надо мне об этом говорить! Меня это не интересует!

— Дрянь неблагодарная! — вдруг разозлилась матушка. — Ты не понимаешь, что…

Дальше я уже не слышала, но очень удивилась вспышке ярости всегда приветливой и уравновешенной Марселии. Интересно, о чём они? Впрочем, Доминика кого угодно способна взбесить.

— Вылезайте, принцесса, — улыбающееся лицо следователя по особо важным делам заглянуло ко мне, — драконы остались позади.

Очень смешно.

Я приняла достойное положение и расправила платье.

— Учтите, — предупредил дон Диаманто де Лианор, — чтобы ни случилось, я отвезу вас обратно только тогда, когда завершу собственные дела. Ни истерики, ни обмороки на меня не действуют. До завершения «представления» я театр не покину.

Хорошее настроение стремительно возвращалось ко мне.

— А что дают? Оперу или балет? — невинно поинтересовалась я.

И тут ветер налетел и сорвал с меня шляпку, но я успела перехватить её и невольно вскрикнула. Волосы выбились из строгой причёски. Когда я, наконец, справилась с ними, то увидела впереди слева между кипарисов принца Ролдао верхом на вороном тонконогом жеребце. Он скакал параллельно дороге, и ветер трепал его тёмные волосы.

— Красавчик, да? — насмешливо спросил Диаманто, когда герой моих детских снов скрылся среди ярких оранжево-красных клёнов. — Ну всё-всё, можно закрыть рот и снова вернуть на лицо суровую неприступность.

Я закусила губу и сердито глянула на него.

— Уж покрасивее некоторых, — прошипела, чувствуя досаду.

Вот уж попала! Почему именно этот мерзкий тип стал свидетелем приступа моей девичьей влюблённости?

Всю оставшуюся дорогу через парк я на него дулась, и мы молчали. Дон Диаманто тихонько насвистывал какой-то весёлый мотивчик, не обращая на меня никакого внимания, отчего я злилась ещё сильнее.

Мы выезжали по другой дороге, чем та, по которой нас привёз дон Мануэль. Вскоре она перешла в серпантин, и слева оказался обрыв, а внизу раскинулся прибрежный город. Я свесилась вниз, радуясь тому, что руль расположен справа.

— Море! — взвизгнула, когда увидела безбрежную синеву. — Там море!

Мне захотелось выпрыгнуть из машины и побежать вниз, навстречу ему. В синеве белели паруса яхт и небольших корабликов. И…

— Это же пароходы, да? Да⁈

Я схватила капитана за руку, чуть не приплясывая.

— Вон те треугольники в море? С трубами?

— Не совсем, — рассмеялся он. — Вон смотрите, тот большой слева, это линкор Его величества — «Королева Паула». А рядом с ним дредноут наследника «Красный Дракон»…

Он стал показывать мне корабли, называя их имена. И я сразу простила надменному идальго всю его надменность и высокомерие.

Море то скрывалось из глаз, то вновь появлялось, и с каждым витком серпантина разноцветный город приближался к нам, выгибаясь черепичными крышами. Мы въехали в него примерно час спустя, и тотчас оказались на тенистом бульваре, очень ровном, словно разглаженная ткань.

Я свесилась вниз.

— Асфальт, — пояснил Диаманто, улыбаясь.

Отец что-то говорил о новых дорожных покрытиях… Да-да, что-то там… смола… А, битум…

— Знаю, — я с трудом оторвала взгляд от чёрной ленты. — Дёготь и щебень, ничего особенного.

Капитан хмыкнул в усы и остановил автомобиль перед старинным зданием, действительно похожим на театр. Сверху оно, должно быть, было похоже на круг, надетый на крест.

Заглушив автомобиль, сеньор следователь вышел, обошёл железное чудище, открыл мне дверцу и подал руку. И тут я вспомнила, что я вообще-то на него обижена. Поэтому, проигнорировав руку, спрыгнула сама, снова поправила шляпку и направилась к белым колоннам, поддерживающим портик над главным входом.

— Мои соболезнования принцу Криштиану, — пробормотал Диаманто и двинулся за мной.

Вот же нахал!