Статус-кво

Глава 27

Я поднялся на ноги и встал неподалеку от храмовников, которые окружили Лорена с четырех сторон. Морган и Элойд опустились на колени рядом со своим командиром, крепко прижимая его руки к полу. Эвард притронулся к моему плечу, пытаясь отвести подальше от места проводимого ритуала, но я сбросил его руку и остался стоять, напряженно вглядываясь в каждое движение Яромира.

Дочитав молитву, он вытащил из ножен кинжал Тени, который был изготовлен оружейником, и резким движением вонзил его в сердце Лорену. У меня закружилась голова и я понял, что перестал дышать, наблюдая за тем, как несколько раз дернулся мой Первый дружинник, пытаясь вырваться, но Морган и Элойд достаточно крепко держали его, чтобы не дать вскочить и прервать этот кровавый ритуал. Наконец Лорен затих, после чего Яромир и трое его помощников затянули очередную молитву, больше похожую на многоуровневое заклинание, взявшись за руки. Резко оборвав чтение на самой высокой ноте, Яромир в наступившей тишине извлек кинжал из тела Лорена и поднес к чаше, из которой уже давно пыталось вырваться синее пламя. Аккуратно положив в нее клинок, он сделал шаг назад ровно в тот момент, когда адское пламя вспыхнуло и раздался приглушенный взрыв.

— Ты кто такой? — я поднялся с пола, на который меня отбросило непонятной воздушной волной. Спину, которой я пробороздил по всему коридору, познавая на собственной шкуре такие законы физики, как трение и торможение, хотя, может, они и не так называются, но, если судить по ощущениям, то я нисколько не ошибся. У меня вообще сложилось впечатление, что проехал я не по гладкому полу, а по крупной терке, во всяком случае недостатка в ссадинах я точно не испытывал. Что, вашу мать, произошло? — этот вопрос первым прозвучал в моей голове, когда я еще бороздил спиной пол, но сейчас отошел на второй план, потому как незваных гостей, кроме ушастой блондинистой секретутку и доставшего меня уже до не могу некроманта, я тут явно не ожидал встретить. Передо мной, с любопытством рассматривая антураж моей квартирки, стоял молодой парень: высокий, в черном костюме свободного кроя, которые я до этого видел на Тенях Гарнизона. Как и Тени он был темноволосым и поджарым, но вот отличающего воина Гарнизона от остальных смертных и не очень, кинжала, я не заметил, собственно, как и другого оружия, в зоне моей видимости не наблюдалось. Отличительной особенности этого появившегося на пороге моего дома экземпляра являлись немного заостренные уши и довольно странного цвета глаза: черные с золотистым ободком вокруг радужки. Эльф? Ненавижу эльфов, даже если они полукровки

— Где я? — он меня напрочь проигнорировал, как и заданный мною вопрос. От такой наглости я даже на секунду потерял дар речи, но практически сразу же его нашел.

— Нормально. Вламывается в чужое жилище и абсолютно игнорирует все правила приличия. Еще раз повторяю: ты кто такой? — я завел руку за спину, в которой появился кинжал, какой именно, я разумеется, проверять не стал, чтобы не привлекать внимания незваного гостя, хотя, если бы в руке появился вместо кинжала лом, я бы даже ворчать не стал, в данном случае особо не повыбираешь. То, что это не были проделки Люмоуса, я был практически уверен, достаточно вспомнить события, которые произошли до появления этого парня. Только каким образом он оказался здесь?

— Я Луциан, — он кивнул и теперь вместо коридора начал рассматривать меня. От его взгляда стало слегка неуютно, а я уже давно не помнил такого чувства при встрече с кем бы то ни было. Да я даже Люмоусу в лицо плюнул, а тут как-то не по себе, какие-то противные мурашки полчищами по спине забегали. Так, Димасик, возьми себя в руки и не опускайся до Кеннета, который в принципе не очень уверенно себя чувствует при встрече с незнакомыми людьми.

— Очень хорошо, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, — я хмыкнул. — И как ты тут очутился, Луциан?

— Сначала было бы неплохо узнать, где именно я очутился, а потом уже отвечать на ваши вопросы, — в его голосе не было никакого ехидства или насмешек. Да и разговаривал он со мной довольно вежливо.

— Понятия не имею, — я ответил максимально честно, потому что до сих пор не разобрался в том, где собственно я нахожусь и почему тут в последнее время целый проходной двор образовался.

— Занятно, вы говорите правду, человек. — Он замолчал выразительно на меня уставившись, словно чего-то ожидая услышать в ответ на свою реплику.

— Дмитрий, — наконец сообразил я, что надо бы представиться, но руку для приветствия не протянул. — Я-то человек, а ты кто такой?

— Свой нож можете убрать, Дмитрий. Я пока не настроен на драку, в которой у вас, вероятнее всего, не будет никаких шансов. Я — вампир, если вы вообще помните, кто мы такие. Может присядем и поговорим, потому что я испытываю сейчас огромный информационный голод, и мне необходимо во многом разобраться, — он о чем-то задумался, так и не изменившись ни разу в лице, и не показав тем самым, что у него вообще присутствуют эмоции.

— Ну пойдем, присядем, поговорим, — я убрал из-за спины руку с кинжалом, который почему-то оказался очень похож на кинжал Тени, но из рук его так и не выпустил. Слово «голод» буквально въелось в мозг, но я постарался выкинуть его из головы, не следует зацикливаться на словесной угрозе — ни к чему хорошему это точно привести не сможет. Поворачиваться к нему спиной не хотелось, но выбора у меня особого не было, нужно было показать дорогу в кабинет отца. В комнату с телевизором я его не собирался пускать, это была моя территория и точка. Однако, что-то мне настойчиво твердило о том, что, если я все еще мечтаю о каком-нибудь будущем, то желательно вести себя с вампиром немного повежливее.

Добравшись без особых приключений до кабинета, по крайней мере, нападать на меня никто пока не спешил, высасывая всю кровь их яремной вены, я сел в кресло отца, а свободной от кинжала рукой указал на стул, стоящий напротив. То, что нас разделяла столешница довольно большого стола, придавало хоть немного иллюзорного ощущения безопасности. Он сел на предложенное месте, скрестив руки на груди и довольно расслабленно откинулся на спинку стула. Ненавижу такое поведение от того, с кем ведутся переговоры, словно он настолько уверен в себе, что никакие внешние раздражители не смогут поколебать эту уверенность.

— Так, начнем сначала и не будем пороть горячку, — я глубоко вздохнул и продолжил, тщательно подбирая слова, потому что решил все же не грубить этому вампиру, скорее всего из-за полнейшего незнания, к чему это может привести. — Я могу предположить, что после инициации Лорена, вы оказались в ближайшем месте, которое так или иначе похоже на потусторонний мир, по счастливой или не слишком случайности, такой мирок находился рядом, а двери после стычки с одним некромантом пока еще были открыты. Могу предположить, что вы и есть та самая вторая сущность Лорена, которую он скорее всего зацепил с собой из потустороннего мира во время воскрешения. Я пока нигде не ошибаюсь?

— Почти не ошибаетесь, только вернуться обратно в реальный мир было чисто моей инициативой. Продолжайте, — он кивнул, внимательно слушая.

— А особо продолжать нечего. Где я, и что это за мир не знаю, мне только известно, что он каким-то образом связан с одним человеком. Как отсюда выбраться мне так же не известно.

— Понятно. — Он все еще с задумчивым выражением лица потер рукой подбородок. Наступила гнетущая тишина, прерывать которую я разумеется не хотел, хотя море вопросов крутилось на языке. Ничего, спешить мне некуда, пока Люмоус не сделает очередную попытку моего убийства, вот же упорный старикан, дался же я ему, как собаке второй хвост, но нет, идея фикс, да еще в столь пожилом возрасте бесследно никуда не денется, поэтому либо я его, либо он меня. Третьего не дано, потому что блондинистая стерва не вытащит меня отсюда просто так.

— А можно задать вам вопрос? — я все-таки не удержался. Не по мне предоставлять всю инициативу в чужие руки.

— Конечно, я так понимаю, у нас много времени, — он скривился и перевел взгляд на меня.

— Вот вы говорите, что вы — вампир. Как именно от вас избавились? Надоело людям, что они — пища?

— В каком смысле «люди-пища»? — он так удивился, что мне даже стало смешно. — Зачем мне есть людей?

— Ну это же закон вашего существования: вы питаетесь человеческой кровью, а донорские пункты на Дариаре я что-то не встречал ни лично, ни в упоминании кого-либо о чем-то подобном.

Луциан рассмеялся. Ржал он конечно не долго, но меня это несколько взбесило. Я что-то не то сказал? В свое время у меня в моем мире был период некоторой зацикленности на вампирах: сериальчики, книжки и тому подобные романтические сопли. Закончился этот бзик, когда я за каким-то хреном посмотрел все «Сумерки» без перерывов. После этого от любого упоминания вампиров меня слегка подташнивало.

— Что еще интересного про нас говорят, чисто из любопытства. Я потом отвечу на ваши вопросы, но мне очень хочется знать до чего доходит человеческая молва. — Он действительно выглядел настолько заинтересованным, что я даже смутился.

— Ну, вампиры бояться солнца, не отражаются в зеркале, они бессмертны, пьют человеческую кровь и бояться определенные виды деревьев. Хотя по последнему пункту у меня всегда были вопросы, хотя бы, почему именно эти деревья, но не суть. Да и они бывшие люди, которых обратили другие вампиры. Судя по вашему внешнему виду, вы на человека не слишком похожи.

— Доргон, какой бред, — он усмехнулся и покачал головой. — Из какого вы мира, Дмитрий, и что за вампиры у вас такие странные? А вампирами они как становятся?

— Вот здесь имеется уйма разных теорий, кто-то уверен, что это вирус, кто-то, что магия. В общем, теории разные, но в основе своей лежит укус, вроде есть для этого такой пошлый научный термин, да, вспомнил трансмиссионное заражение, — говорил я, все больше сомневаясь в своих знаниях о вампирах.

— А едят они каждый день? — продолжил допытывать у меня подробности Луциан.

— Понятия не имею, я не встречал вампиров, до тебя, наверное, каждый, — прорычал я.

— Не злись. Просто такого бреда я давно не слышал, — вот так незаметно мы все же перешли на «ты». — Только подумай, что если бы вампиры питались каждый день и превращали в себе подобных через укус, то максимум за неделю любой мир превратился бы в обиталище вампиров, которые бы элементарно вымерли от голода. — Он в очередной раз рассмеялся. Когда Луциан успокоился, то слегка наклонился вперед и стал более серьезен. — Вампиры, по крайней мере, на Дариаре, действительно бессмертны в естественном плане. Мы не стареем, не болеем, не можем умереть от старости, но нас можно убить, как любое другое существо. Без головы или сердца не может существовать ни человек, ни оборотень, ни эльф, ни вампир. Даже Боги испытают определенные трудности, лишившись одной из этих частей тела. Нас было не много по численности. Вампирами не становятся, они рождаются, причем, чтобы родился именно вампир необходим союз вампира и человека, но не каждый человек был готов связать свою жизнь с нами. Да, как ты и сказал, мы можем пить человеческую кровь, но для поддержания жизни — это не нужно. Только перед битвой, когда мы должны находиться на максимуме своих возможностей. Кровь каким-то образом активирует некий механизм, который делает нас идеальными бойцами. Но убивать человека при этом нет необходимости. У нас желудок абсолютно такой же, как и у остальных и туда не может вместиться три литра крови одномоментно. — Он снова усмехнулся. — Мы первый эксперимент Гарнизона, который пытался вывести идеальных воинов. Получеловек, полуэльф, разбавленный кучей заклинаний и эликсиров с частичкой божественного вмешательства в виде печати Доргона, когда он еще был заинтересован в мире на Дариаре.

— Так, стоп. Получается, что вы такие же Тени, только более прокаченные и совершенные?

— Нет в мире совершенства, — он покачал головой, — но да, мы просто воины.

— Но почему от вас избавились? — я удивился. Никто в здравом уме не стал бы избавляться от такого оружия, если конечно он говорит правду, и он такой просто изысканный боец.

— Потому что видели в нас опасность и угрозу. Когда началось восстание, сначала ударили по тем, кто мог нести угрозу заговорщикам и которые были преданы Совету. Оборотни, вампиры, темные эльфы, драконы. Человек бы не смог ничего противопоставить нам, но на стороне людей был Ковен магов, а удар был крайне продуманный и внезапный. Как итог: переворот свершился, эльфов сгребли под одну гребенку и изгнали, оставшиеся в живых драконы ушли, а малочисленных вампиров и оборотней просто не стало. Вот и все.

— О каком перевороте ты говоришь? — а теперь задумался и я. Что-то случилось давно и это не только изгнание эльфов из Совета. То ли Лавинаэль что-то целенаправленно скрывал, то ли что-то еще и причем как я понял, Кеннета ведут по какой-то тропе, подпирая, что ни дай местные Боги и их секретарши, не свернул куда-нибудь в сторону. Подпирают причем со всех сторон, чтобы он дошел куда-то вляпался в еще более неприятное дерьмо, чем в Совет. Да что в Кеннете такого особенного? Он же обычный пацан. Или все-таки не совсем обычный?

— Я так понимаю, историю Дариара ты не знаешь? — Луциан снова откинулся на спинку своего стула.

— Абсолютно. — Я кивнул довольно рассеянно.

— Давным-давно Дариар не был единым государством. Он был разбит на тринадцать государств, которые вечно воевали между собой, стараясь откусить кусок побольше от земель своего соседа. Раскария — самое большое государство, где было наибольшее сосредоточение магии и магов и Сомерсет, где располагался самый первый Гарнизон, всегда находился вне этих междоусобных войн. С одной стороны — маги, с другой — измененные, как нас называли остальные. Когда количество смертей, эпидемий чумы и голод захлестнули почти все земли и начали затрагивать Раскарию и Сомерсет, две великие державы объединились и нанесли единовременный удар по ослабленным землям, буквально сметая со своего пути недовольных. Прошел ни один десяток лет, когда Дариар стал существовать всего двумя государствами. Прикинув, что последующие войны станут неизбежными, был заключен союз, который подразумевал, что Дариар становится неделимым. Землю разбили на участки и посадили туда доверенных лиц.

— А потом доверенные лица стали хотеть большего и решили быть не только на побегушках у старших, а править самим.

— Совершенно верно. Что и как сейчас происходит мне неизвестно. Когда я умер, переворот был в самом разгаре и уже тогда было понятно, что Совет в том составе, в котором он существовал, не может ничего противопоставить бунтовщикам. — Луциан развел руки в стороны.

— Но почему Дариар до сих пор един? — что-то не вязалось в этой истории. Невозможно управлять такой большой страной не ожидая того, что кто-то не захочет власти немного больше, чем быть наместником или герцогом на определенном клочке земли.

— Потому что тот союз был скреплён магическими печатями самими верховными богами: Веруном и Доргоном, которым тоже надоела война между собой и людьми, которым они вроде что-то должны. — Он пожал плечами и резко поднялся со стула, так, что я от неожиданности вздрогнул.

— А потом братья в очередной раз поссорились и решили на человечество положить свои хм… в общем, не вмешиваться, разбираясь между собой на своем божественном уровне?

— Возможно.

— А почему вампир?

— Что? — он немного прищурился, глядя на меня.

— Почему вас назвали вампирами? Просто немного непонятно и больше подходит моему миру.

— Я не интересовался. Кому ты перешел дорогу?

— Эм. Не имею ни малейшего понятия. До меня постоянно домогается некий некромант извращенец, который все никак упокоиться не может, но пока все довольно пристойно.

— Значит тебе его надо убить, чтобы выйти отсюда, — подытожил он. — У таких миров-тюрем есть одна особенность, как только ты выполняешь то, что на тебя возложено, он прекращает свое существование, открывая дверь в тот мир, из которого ты в него попал или был насильно перемещен. Но ты не похож на человека, который может что-то противопоставить некроманту. — Надо же, а то я без него об этом даже не догадывался.

— Может поэтому ты здесь? — Ну а что, практически идеальный боец, может быть, это своеобразная помощь от блондинистой стервы, так, по приколу, чтобы я ласты не слишком быстро склеил. Он продолжил стоять, глядя мне в глаза, потом тряхнул головой приходя к какому-то своему определенному выводу.

— Я очень посредственный маг и очень слабый артефактор, знаний которого хватает только на перенастройку чистых одноразовых телепортов.

— Но ты идеальный боец.

— Возможно, но я все же немного смертен и не для того выбирался из потустороннего мира, чтобы сразу же туда вернуться, — он прикрыл глаза и снова скрестил руки на груди, раскачиваясь при этом с носка на пятку.

— Да, все это так, но ты сам сказал, что никто из нас не выберется отсюда, пока старикашка Люмоус наконец-то не окажется на заждавшейся его сковородке. Замочим Люмоуса и двери буду перед нами открыты.

— Мне нужен кинжал Тени и кровь золотого дракона, — он все же на что-то решился, видимо понял, что я прав, а коротать вместе остаток вечности — такое себе удовольствие.

— Зачем?

— Только так можно навсегда упокоить некроманта. Смазав клинок из аманита кровью золотого дракона, вонзить его в сердце бессмертной твари.

Ай, черт. Кровь-то есть, может, я просто не очень хорошо искал и не заметил еще и клинок? Надеюсь, что он где-то здесь валяется. И я под недоумевающим взглядом такого внезапного союзника начал перерывать отцовский кабинет в надежде, что моя интуиция меня снова не обманет.