Ступень Пятая

Глава 8

Ни у императора, ни у Ефремова долгое время не происходило ничего интересного. Я даже заподозрил, что мою активность как-то отследили и под подслушивающим заклинанием ничего происходить не будет. Но тут к отцу пришел Александр.

— Удалось получить руну?

— Удалось. И не только это.

В голосе императора прозвучала неуверенность, что отметил не только я, но и Александр.

— Какие-то сложности?

— Не столько сложности, сколько условия под клятву.

Тут я напрягся, не без оснований подозревая, что в условиях наверняка есть что-то про меня, не мог Дамиан не нагадить, если появилась возможность. Он не из тех, кто после неудачной попытки отойдет в сторону и скажет: «Ну что ж, не получилось так не получилось». Он из тех, кому хорошая память и злоба не позволяют ни забыть, ни простить.

— И что за условия?

— Ничего невыполнимого нет, — довольно обтекаемо ответил император.

— А конкретнее?

— Видишь ли, Александр, пока я не сказал об условиях тебе, это моя клятва. Но если проговорюсь — очень, может быть, что клятва станет семейной и с моей смертью не закончится. Лучше не рисковать. Не заводи при встрече с Дамианом разговор о клятве, а если заведет он — переводи стрелки на меня. Это не просьба, а мое требование.

— Вряд ли я с ним увижусь в ближайшее время.

— Увидишься, если все пойдет как надо.

— То есть тебе удалось договориться?

Я навострил уши, но Туманов-старший если и ответил, то только жестом, потому что продолжил он на вопрос не ответив:

— Требование то же — не говорить о клятве и ничего не просить. Он ничего не дает просто так, и очень может быть, что плата окажется куда серьезнее полученного. Я до сих пор не уверен в правильности заключенного договора. Так что пусть клятва закончится на мне. С нашими планами она в противоречие не вступает.

Так, а теперь, пожалуйста, поподробнее о планах. Ваш выход, Александр.

— Что ж… Тогда даже наводящих вопросов задавать не буду.

Да, это было бы слишком просто. Но не в последний же раз они советуются?

— И это правильно.

Дальше они заговорили на темы, весьма далекие от меня или Дамиана, но возможно, я что и пропустил, потому что параллельно началась активность в кабинете Ефремова и не всегда удавалось вычленить нужный разговор. В Императорской гвардии ничего интересного не обсуждалось, исключительно вопросы закупок расходников, к которым здесь относились и одноразовые артефакты. В кабинете генерала меня поминали, и часто, но совсем не для того, чтобы мной восхититься. Бухгалтерия Императорской гвардии была весьма недовольна выплатами, уходящими в мой клан. А ведь я предупреждал по поводу одноразовых артефактов, но Ефремов решил, что они будут выгоднее, поскольку часть все равно используется очень редко. Моя совесть в отношении Императорской гвардии была чиста, потому что отдавались им артефакты с минимальной наценкой, а что комплектующие дорогие, так то не моя вина.

Ко времени, когда появился Александр на занятия, у меня голова уже гудела от протекающей через нее информации, пришлось канал с Ефремовым отключить, хотя и жалко было. Но я прикинул, что с его доклада императору все равно получу выжимку того, что происходило в кабинете, поэтому не стал сильно расстраиваться. Да, существовала вероятность, что будет упущено что-то важное, но оно и так может быть упущено из-за того, что я слушаю два помещения одновременно. Мне и того, что уже было сказано императором, хватило. Да, мое имя не прозвучало, но какие еще мог поставить условия Дамиан? Разве что неразглашение? Но это одно условие, а речь шла о нескольких. Надежды на то, что император добровольно поделится этой информацией, никаких, в ментале я не силен вовсе, так что придется ждать следующего разговора. Подслушку можно было крепить и на одежду, но смысла в этом не было: ничего не носят не снимая, а при стирке заклинание разваливается, как бы его ни усиливали. К сожалению, способа прикрепить такое заклинание на человека я не знал. Да и текущая вода — лучший разрушитель, для защиты от нее требовались дополнительные заклинания, а каждое — лишний шанс на обнаружение.

Александр появился, выглядя весьма довольным, но точно не разговором с отцом, потому что в кабинет к последнему он не возвращался, а сам император никуда не уходил, так и сидел, то опрашивая кого-то, то изучая документы. По-хорошему, нужно снимать прослушку с себя на другого, но проблема в том, что в этом вопросе я не мог довериться даже Постникову. Это ж тянет на полноценный противоправительственный заговор.

— Александр, Светлана, у меня сегодня в голове полнейшая каша, — намекнул я на утренние события, — поэтому нового ничего не разбираем. Смотрим, где что осталось непонятным — и устраняем.

— И это после того, как я прямо сказал, что хочу изучить конкретное заклинание? — возмутился Александр.

— До того как его изучать, нужно разобрать еще целый пласт.

— Мы только и делаем, что что-то разбираем. Мне кажется, ты намеренно затягиваешь обучение, — неожиданно наехал он на меня.

— Зачем мне это делать? Оплату я уже получил. Мне выгоднее отделаться побыстрее, но тогда это была бы халтура, потому что мага делают долго, не несколько лет.

— Но мы со Светланой были не на нулевом уровне.

— Поэтому мне пришлось дополнительно вас переучивать, — напомнил я. — Александр, для того, чтобы передать вам все, нужно время. Нужно не только рассказать теорию, но и убедиться, что вы используете все на практике, не навредив ни себе, ни другим.

— Можно подумать, это так тебя беспокоит.

— Конечно, беспокоит. Учитель отвечает за учеников.

— А по-моему, ты переживаешь, что не сможешь с нами постоянно видеться.

Намек был отнюдь не на мое отношение к Светлане, о котором, возможно, Александр и не знал.

— Я этим кого-нибудь пользовался? — Я разозлился, но старался этого не показывать. — Я выпрашивал какие-то преференции для клана? Или, может, что-то поставлял Императорской гвардии по завышенным ценам?

— А разве нет? Дмитрий Максимович жаловался на счета от вашего клана, — с довольной ухмылкой бросил Александр.

— Саш, ты знаешь стоимость ингредиентов, посчитай, сколько это стоит, тогда поймешь, что твой наезд под собой никаких оснований не имеет.

Основания были, но точно не те, что сейчас озвучивал цесаревич. Был он на меня зол, чего не скрывал, но уж не из-за тех сумм, что платил моим артефакторам Ефремов, чья контора была практически на самообеспечении и из казны не только ничего не тянула, но даже туда вкладывала. Даже Светлана выглядела удивленной и никак не поддерживала брата. Правда, меня тоже не поддерживала. Предпочитала молчать и наблюдать.

— Я считаю, что мое обучение затянулось, а знаю я еще намного меньше, чем ты, — продолжил он гнуть свою линию.

— По ряду разделов ты знаешь столько же, — не согласился я. — По остальным рано или поздно тоже сравняешься. Саш, скажи прямо, чего ты хочешь?

— Хочу перестать быть от тебя зависимым! — выпалил он и уставился на меня в ожидании ответа.

— Это можно сделать в любой момент расторжением ученической клятвы, — напомнил я. — Обучение можно вести и после этого, но будет сложнее, потому что я не смогу контролировать лично. Да и затянется.

— Я подумаю, — бросил Александр.

Решение было принимать не ему, а императору, но если клятва будет расторгнута, то это послужит еще одним камушком в подтверждение того, что я становлюсь резко неугоден правящему семейству. Знала ли это Светлана? Я бы не ответил с определенностью, потому что она хорошо умела скрывать свои чувства. Я даже не мог сказать, была ли она такой открытой доброжелательной девушкой, которой показалась при нашем знакомстве, или она всего лишь выполняла просьбу отца. Наш поцелуй так и остался единственным — ограничения ученической клятвы работали в обе стороны. Вот уж чью клятву я бы с радостью согласился разорвать, только чтобы понять, как она относится ко мне на самом деле.

— Тогда, может, приступим к занятию? — предложил я.

На этот раз Александр не стал выступать, а начал разбирать то, с чем у него возникали проблемы. На мой взгляд, были они как раз из-за торопливости, из-за нежелания сначала хорошо обдумать, а потом уже действовать. И гормонами это не объяснялось — к возрасту Александра они уже переставали бесконтрольно бушевать, да и магические практики при желании позволяли держать эмоции в узде. Проблема в том, что как раз желания не было.

Тем не менее занятие получилось плодотворным: разобрали почти все ошибки Александра и он даже старался на них акцентироваться без своей обычной торопливости. Светлана тоже правила ошибки свои и брата, но держалась очень отстраненно, чему причиной наверняка был наш договор с Мальцевой. Шувалова за тот короткий промежуток времени, что мы с ней виделись, успела по этому поводу пройтись не единожды. Страшно представить, сколько раз она возвращалась к этой теме наедине со Светланой.

И я понятия не имел, что мне с этим желать. Что ж, должен признать: ни в одном из миров мои отношения с противоположным полом не складывались нормально…

Под мои мрачные размышления мы распрощались с Тумановыми, я зашел к парням и узнал, что там нам задали на завтра, потому что отсутствие на занятиях даже по государственным делам не освобождало от подготовки уроков. Это я и сказал парням, но на самом деле я собирался скоротать время до того часа, когда выберусь из школы к Айлингу. Точнее, к Александру Васильевичу Сухову, кем он сейчас был и кем просил себя называть при личных встречах. Канал к Ефремову я включил опять, но там все было без изменений.

Диана заглядывала, но разговаривать с ней желания не было, и я отговорился домашкой, да и общаться с кем-то под непрерывный поток разговоров из подслушиваемых помещений было сложно — к вечеру занятость что императора, что Ефремова только усилилась. Я им обоим даже посочувствовал и пожелал поскорее завершить дела и убраться домой. Не иначе как боги сжалились над моей раскалывающейся головой и сначала начальник гвардейцев, а потом и император отправились на отдых, а в их кабинетах наступила благословенная тишина. Ничего интересного за все время я не услышал, если не считать разговора Александра с отцом.

Наконец наступил отбой. Свет в общих помещениях погас, и все шевеление в блоке прекратилось. Для надежности я выждал час и осторожно вышел, оставив в своей кровати фантом на случай, если кому-то срочно понадоблюсь. Хотя кому я ночью мог понадобиться?

Рисковать пробовать обретенные возможности я не стал, прошел школьную защиту простейшим из способов: перепрыгнув через забор, чуть подправив свои физические возможности заклинанием. Конечно, на территории стояли обновленные камеры, позволяющие засечь людей как под мороком, так и под невидимостью, но делал-то их я, поэтому прекрасно знал, как обойти, чтобы на записи было именно то, что хочу показать. В данном случае — ничего там не должно было записаться.

До квартиры Сухова я добежал, не столько не желая отмечаться у случайного таксиста, сколько собираясь проветрить голову от задержавшихся там обрывков чужих разговоров. У квартиры я помедлил, размышляя, насколько правильным будет вломиться без предупреждения, но потом все-таки отправил импульс теперь уже бывшему учителю. Тот моей просьбе внял и открыл дверь под иллюзией, которая не дала бы посторонним ничего заметить, зато позволила мне беспрепятственно пройти в квартиру.

— Я просил ко мне не ходить? — проворчал Сухов, стоило двери закрыться, а защитной системе активироваться. — Еще кого-то сюда вряд ли забросит. Будет обидно, если я бездарно спалюсь, не успев ничего сделать.

— Совет нужен и объяснение.

Он нахмурился.

— Мне казалось, я тебе объяснил все.

— Не все. Например, как вы преодолели защиту дворца, которую делал я?

— Ты сам на свой вопрос и ответил. Делал ты, оставил для себя лазейки, одной из которых я воспользовался. Перечислить их все?

Я замотал головой. Незачем тратить время на ерунду. В дотошности бывшего Айлинга я не сомневался. У меня были вопросы поважнее:

— Зачем вы поставили подслушку у императора?

— Ярослав, ты меня удивляешь. Я не могу бегать за каждой новостью к тебе, а так сразу оказываюсь в курсе всего. Я, кстати, опасался, что ты выявишь и сразу скажешь об этом императору. А ты молодец, сдержался, только пришел ко мне искать объяснений.

— Вы ничего не делаете без причины, — пояснил я. — Поэтому я поставил свою и там, и у Ефремова.

Внезапно он захохотал. Мимика была в точности, как у Айлинга, тем страннее было видеть ее на чужом лице. Возможно, наблюдай я этот облик чаще, я бы к нему уже привык и воспринимал как должное, но Сухов не хотел рисковать. Он как сказал, что будет наблюдать со стороны, так в точности этого и придерживался. Иногда у меня появлялось подозрение, что он вовсе не будет вмешиваться, если появится такая возможность.

— Не вижу ничего смешного, — зло бросил я.

— Я думал, этот день никогда не настанет, — сказал он, утирая слезы. — Даже поспорил как-то с одним из моих коллег еще в том мире.

— Вы сейчас о чем?

— О том, что ты перестал доверять власти. И между прочим, правильно перестал.

— А что мне остается делать, если за моей спиной император договаривается с Дамианом, а под моей ответственностью много людей? Я не имею права на ошибку.

— Тебе нужно было об этом думать раньше, до того, как ты заявил местному императору, что у тебя душа из другого мира, — жестко бросил Сухов. — Какого черта ты это сделал? Почему не стал придерживаться легенды с учеником волхва?

— Врать императору? — удивился я.

— Именно. Врать императору, если вранье не вредит стране, но правда вредит тебе — и сильно.

— Возможно, в этом случае вредило бы как раз стране, — возразил я. — Потому что Накреха нужно останавливать. А как иначе я мог объяснить свое знание о нем?

— Учитель-волхв рассказал — вот самое простое и логичное объяснение. Мог бы подумать, что если с Дамианом, с которым ты общался столько лет, получилось так, то с тем, кто тебя вообще не знает, получится еще хуже.

— Пока от Тумановых я не видел ничего плохого. Можно сказать, они даже помогают моему клану развиваться.

Почему-то я был уверен, что возражения у моего собеседника найдутся. Так и вышло.

— Вот именно, что пока. Пока ты им нужен, пока им есть что из тебя выдаивать. Но это ненадолго. Ты в курсе, о чем договорился Туманов с Дамианом?

— Я же сказал, нет, — уже с раздражением ответил я.

— Завтра узнаешь, когда тебя вызовет Дамиан.

— Откуда вы знаете, что он меня вызовет?

— У меня остались связи с той стороной. Только, бога ради, не ляпни это никому, потому что для тех, кто там, это может стоить жизни. Пусть считают, что связь есть только через Дамиана — всем спокойнее будет, — проворчал он.

— Зачем меня будет вызывать Дамиан?

— Ты мозги-то включи, подумай, о чем он мог договариваться с Тумановым и кого он попросит захватить с собой.

Я вспомнил подслушанный разговор, сложил с поведением Александра и нахмурился:

— Дамиан пообещал передать цесаревичу полный блок знаний?

— Полный он не передаст, не такой идиот, как некоторые, но темы наверняка обговорили и согласовали.

— В обмен на что?

— На твою тушку, разумеется.

Я рассмеялся.

— Вряд ли. Без меня они с Накрехом не справятся.

— А кто сказал, что они собираются делать это прямо сейчас? Отловят нынешнее тело Накреха, и вот после этого, когда он будет гарантированно мертв, приступят к тебе.

— Я для них слишком полезен, — напомнил я. — На мне и артефакты для Императорской гвардии, и целители.

— По поводу артефактов. Ты помнишь серию публикаций про то, что использование ваших артефактов приводит к мутациям?

— Разумеется.

— Знаешь, почему они прекратились?

— Потому что мои безопасники вычислили всех?

И не только вычислили, но и по суду удалось слупить хорошие деньги. К сожалению, убытки за те месяцы они не покрыли, но после скандала с судами продажи оживились. То, что за публикациями стояли Волошины, мы вычислили почти сразу, но привлечь конкретно их не получилось. Осторожничали гады, прямых доказательств не оставили.

— Потому что Александр Туманов пообещал все твои артефактные мастерские отдать Волошиным. Если ты забыл он дружит с их наследником.