Ступень Пятая

Глава 27

Разбираться с Дамианом я не стал. Смысл его радовать? А вот с Суховым связался.

— Вы наверняка предполагали такой исход? — прямо спросил я.

— Как один из, — подтвердил тот. — Тебе посчитал говорить об этом ненужным, потому что ты мог сообщить Тумановым, а так все прекрасно сложилось.

— Прекрасно?

— Не считая неразберихи с наследованием, которая тебе только на руку, все сложилось прекрасно. Для меня, тебя и твоего клана. А вот для Дамиана так себе, потому что меня больше ничего не сдерживает в его отношении.

Он так хищно улыбнулся, что меня передернуло. Сменив тело, Айлинг не поменял натуру и все так же никому и ничего не прощал. В том, что Дамиан перед смертью испытает множество неприятных ощущений, я не сомневался. Мне не было его жалко, но было обидно, что это сделаю не я. Хотя за это время моя ненависть к нему поостыла, если честно, и класть свою жизнь на алтарь мести ему я бы не стал. Куда важней мне казалась жизнь здесь и сейчас.

— Я оставил ему уже штук десять записок, — продолжал Сухов, — так что он уже должен быть морально готов к смерти. Знать, что каждый день может оказаться последним и настраиваться на это.

Такая одержимость местью была похожа на проблемы с головой Накреха, поэтому я осторожно напомнил:

— Вы хотели спокойной жизни, Александр Васильевич, а сами планируете нечто другое.

— Думаешь, сбрендил? — он рассмеялся, сразу поняв подоплеку моих слов. — Нет. Некоторые вещи не должны оставаться безнаказанными никогда и одна из них — убийство главы Совета магов. Нужно, чтобы у следующего императора и мысли не возникало в этом направлении, чтобы он был уверен, что даже после смерти маг придет и отомстит. Так что я, может, и не хочу мстить, но есть такое слово «надо». Тебе оно тоже знакомо. Иди уж, обо мне не переживай, у тебя своих проблем хватает.

Вышел я из снохождения чуть раньше, чем Диана закончила разговор с дедом. Разговор затянулся, но наверняка только потому, что глава клана до ее звонка был не в курсе происшедшего — не такой человек Мальцев, чтобы тешить свое самолюбие созерцая трансляции, а доложить ему могли не успеть.

— Дед говорит возвращаться. Я улетаю на ближайшем рейсе.

Диана сказала это голосом твердым, но абсолютно неживым. Попыток разреветься не делала, уже хорошо, но, кажется, все ее силы уходили только на то, чтобы «держать лицо».

— Телепортом вернемся все вместе, — предложил я. — От нас потом на машине уедешь.

— Спасибо, — Диана даже сделала попытку улыбнуться. — Сейчас возможно?

Отставив тупые вопросы о том, не надо ли ей собираться, я просто кивнул и вопросительно посмотрел на Серого.

— Я готов к отбытию, — сразу правильно понял меня он.

А я так вообще все самое важное всегда носил при себе в пространственном кармане, поэтому тянуть не стал, использовал артефакт сразу. Перешли мы в мою комнату, которая за тот срок, что я ею не пользовался, стала казаться нежилой. Нет, пыли не было — артефакты отрабатывали на все сто, напротив, комната была слишком стерильной.

— Что Игнат Мефодьевич сказал? — спросил я, уже открывая дверь.

Губы Мальцевой дрогнули, но она опять с собой справилась.

— Что ничего не понятно, но лучше мне быть под родовой защитой. Возможно, мне даже у вас лучше будет остаться, а не ездить сейчас по дорогам.

— Точно нет. На Тумановых должны были быть мои артефакты, — ответил я. — И выяснять, почему они не купировали угрозу, начнут сразу. Как и на Андрее, кстати.

— На Андрее не должен был быть, — неожиданно ответила Диана. — Он после падения самолета неожиданно увлекся идеей, что ходить нужно только в артефактах собственных и не зависеть от чужих, которые изготовитель может взломать по своему желанию.

Мы уже почти дошли до гостиной, но пока никого не встретили. Дом был тих. Интересно, надолго ли это? Если придут нас брать, переворошат все что можно. Нужно будет с Постниковым переговорить, чтобы не сопротивлялись. Возможно, тогда обойдемся малой кровью?

— Вот это мне и будут наверняка вменять, — вздохнул я. — Взлом тумановских артефактов.

Хотелось связаться со Светланой, но я боялся именно того, что она сразу заявит о моей вине или вовсе не захочет разговаривать. Смерть двух ее родственников в моих артефактах случайной быть не могла.

— Почему тебе? Исходя из того, что мы видели, это Тумановы напали на Андрея, — внезапно сказала Диана. — Именно от них началось все это… Ярик, а ты не знаешь, что это вообще было?

— У меня даже идей нет, — приврал я. — Только уверенность, что на меня повесят. Тумановы Елисеевых в последнее время не слишком жаловали. О том, что Александр имел ко мне претензии, не знал только глухой.

— Тогда мне действительно лучше уехать, — легко согласилась Диана.

— Сергей, займешься этим? Я к Даниилу.

Диана опять вытащила телефон, но кого она там вызванивала, я уже не слушал, в снохождении вызывая Постникова.

— Дань, ты где? В поместье или в Вишневом Саде?

— В поместье.

— Подойду сейчас.

В поселке целый дом отдали постниковской конторе, но особо серьезные вещи все равно оставались тут. И обсуждались тут. Потому что подвальное помещение имело дополнительную защиту в силу того, что у него не было окон.

Своего безопасника я нашел там, где и ожидал, но он не сидел за столом, а обследовал сейф.

— Компромат удаляешь?

— Ярослав, смысл удалять компромат? Если под нас начнут копать, то уж новый подбросить — вообще не проблема. Да и нет у нас ничего против Тумановых. Все, что имелось, только тут. — Он постучал пальцем по виску. — А это к делу не пришьешь. Что хорошо — пострадаем только мы. Твоих и Марту нужно отправлять подальше, в Макаров. Я дал указание собираться, чтобы к тому времени, как к нам будет подъезжать Императорская гвардия, либо уже отправились, либо были готовы отправляться немедленно, бросив все. А если нам предъявят обвинения — чтобы уезжали сразу за границу.

Предосторожность была не лишней — телепорт подручные Ефремова заблокировать могли. Но генерал не из тех, кто станет срывать злость на непричастных женщинах и детях.

— Их вряд ли тронут.

— Тронут, не тронут — рисковать не хочу. Софья Ильинична уже перегоняет часть средств в заграничные банки, чтобы, если что, деньги у них были. В случае таких покушений клан может пойти под нож полностью. Хорошо, что тебя тут не было. Плохо, что нет свидетелей, что ты никуда не отходил в момент убийства Тумановых.

— Мы с Мальцевой и Серегой трансляцию смотрели.

В голову забрела дурная мысль, что все проекты Серого в Германии теперь пойдут коню под хвост, потому что лучшей антирекламы, чем смерть столь высокопоставленных людей в наших артефактах, представить нельзя.

— Это уже хорошо, — Постников взбодрился. — То, что ты был так далеко со свидетелями, нам в плюс. Но что бы вам было не пойти в какой-нибудь бар?

— Откуда нам было знать, что Тумановых будут убивать? — огрызнулся я. — Знал бы — точно постарался бы весь день при свидетелях провести. Мальцева, кстати, сказала, что на Андрее был защитный артефакт, который он изготовил лично.

— Это вообще чудесно. Хоть какая-то линия защиты появилась. — Он схватил телефон и набрал юриста. — Вань, из новостей следующее. Ярослав смотрел трансляцию с Мальцевой и Шевчуком.… Да знаю я, что последний — лицо заинтересованное.… Оба заинтересованные? А, точно.… Но это не все. Мальцев предположительно был в защитном артефакте собственного изготовления.… Да, именно.… Вообще можно вывернуть так, что он защищался против нападения, а Мальцевы — сильный клан, неизвестно, на что способные. Слухи о них всякие ходят.… Мало ли что тебе не нравятся, у меня других нет, думай сам, тебя тоже коснется.… Нет, ничего из дворца дополнительно не просачивалось — там же связь заглушили и выход перекрыли.… Да, если что-то новое появится — сообщу позже. А если не сообщу, значит, мне эту возможность заблокировали, сам понимаешь кто.

Он раздраженно выключил телефон и бросил его на стол.

— Хлипкие, видите ли, доводы. Да ты на то и подряжался, чтобы на этих хлипких доводах построить защиту, потому что других нет. Эх, и экспертизу наверняка назначат от Волошиных.

— Я думаю, если мы откажемся от наших мастерских в их пользу, они не станут писать ничего такого, что поставит на нас крест.

— Зря думаешь. Если нас осудят и будет распродажа кланового имущества, то они выиграют намного больше. Им выгодней тебя утопить окончательно.

К нам вошел Серый, мрачный, как бетон в коридоре.

— Мальцеву отправил. И, кажется, она нас уже похоронила. Я вот думаю, Ярослав, не зря ли мы вернулись?

— А ты не думай, — раздраженно бросил Постников. — Не твое это. Не приехал бы — автоматически вину за собой признал. А так возможны варианты.

— В способах казни? Что там положено за императора?

Постников ответить не успел — зазвонил один из моих телефонов. Вызывал Ефремов.

— Здравствуйте, Дмитрий Максимович.

— Ярослав, не до политесов сейчас. Ты в курсе, что случилось?

— Видел трансляцию.

— Значит, ничего объяснять не нужно. Как скоро можешь приехать в Белоорск?

Тянуть смысла не было никакого, поэтому я бухнул похоронным тоном:

— Я уже здесь, в поместье.

— Хорошо. За тобой сейчас пришлют машину, нужна твоя консультация.

— Консультация?.. — опешил я, потому что ожидал совсем других слов. — Но я могу сам приехать.

— Не можешь. Только на нашей машине. Дороги перекрываются, чтобы никто из этих сук не удрал.

Разговор становился все непонятней и непонятней.

— Вы сейчас про кого, Дмитрий Максимович?

— Про Шуваловых, разумеется. Их рук дело.

Челюсть у меня натуральным образом отвисла, только поэтому я не успел ничего сказать до слов Ефремова:

— Так, машина за тобой выехала, не задерживай. Нужна полная картина преступления как можно быстрее.

Совершенно обалдевший я просидел еще какое-то время после отключения телефона, очнулся, лишь когда Серый потряс меня за плечо и встревоженно спросил:

— Все так плохо?

— Все непонятно. Ефремов отправил за мной машину, но как за экспертом. Обвиняет он Шуваловых.

— Это может быть ловушка, — не расслаблялся Постников. — Чтобы завести тебя в зону без магии и заблокировать твои способности, представление о которых Ефремов имеет.

— Зато он не имеет представления о вживленном артефакте, — напомнил я. — Дань, скоро все будет окончательно ясно. Я — на выход.

— Ярослав, если что…

— Если будет возможность обойтись только одной жертвой, моей, я на это пойду, — перебил я. — И это не обсуждается.

Машину Императорской гвардии я ждал как на иголках, но в ней группы захвата не было, один водитель и тот не слишком разговорчивый — на все мои вопросы отвечал одно: «Не положено».

Я недолго просидел, бездумно пялясь в окно, решил все-таки связаться со Светланой и по ее реакции уже сориентироваться, что меня ждет во дворце. Если что — успею еще подать весточку Постникову или Серому, чтобы уезжали от греха подальше.

Светлана ответила сразу.

— Ярослав, ты уже знаешь?

— Да. Прими мои соболезнования. Это так неожиданно произошло.

— Да уж. — Она всхлипнула. — Александр наорал на Иру, она разревелась. Пока мы с мамой ее успокаивали, пока она приводила лицо в порядок, чтобы выйти, все и закончилось. Императорская гвардия всю Ирину родню, которая была на приеме, задержала. И Волошиных тоже. Не могу об этом говорить, прости.

Она потерла пальцами виски. А я понял, что ничего не понимаю, вот совершенно ничего. Но расспрашивать Светлану в таком состоянии нельзя. Ей успокоительные пить нужно, а не по снохождениям бродить.

— Я еду во дворец. Ефремов вызвал на консультацию. Не знаю, смогу ли к тебе зайти…

— Я буду ждать.

Она бледно улыбнулась и ушла, а я вызвал Постникова, чтобы сообщить о том, что, похоже, виновных уже назначили и это не мы. Правда, Постников оказался в такой же задумчивости после моего сообщения, как и я сам.

Ни на проходной, ни в корпусе Императорской гвардии меня никто не стал задерживать. Напротив, проводили со всем уважением и даже с затаенной надеждой в глазах. В кабинете Ефремова стоял душный лекарственный запах, а сам генерал выглядел непривычно осунувшимся и постаревшим. Даже мне было понятно, что вылезли проблемы с сердцем.

— Дмитрий Максимович, вам целитель нужен.

— Да какой целитель, когда такое происходит? — Махнул он рукой. — Пойдем, только тебя и жду.

Настаивать я не стал. Жизнь его, как распоряжаться, решает только он. Может, уверен, что его позор только смерть искупит? Дамиан начальника дворцовой стражи казнил аккурат передо мной, о местных законах я не узнавал.

— А что вообще случилось, Дмитрий Максимович?

Мы спускались по лестнице практически в полном одиночестве. Если кто и выглядывал, то быстро шмыгал назад, стараясь не попасться на глаза начальству. Судя по всему, мы двигались в подвал, где находится несколько экранированных комнат и морг. И почему-то, казалось, что идем мы в последний.

— Если бы я знал, Ярослав. — Он досадливо поморщился и поднес руку к груди. — Я говорил им, что опасно отказываться от твоих артефактов на таком массовом мероприятии, но Александр настоял, заявил, что в собственном дворце никого не боится. Уж не знаю, что ему Волошины пообещали за рекламную акцию, но она удалась на славу.

Так, кажется, что-то начало проясняться. Говорить о том, что я не знаю, справились бы мои артефакты, смысла не было, все равно проверить не удастся. И слава богу.

— А Шуваловы к этому каким боком?

Он бросил на меня косой испытующий взгляд.

— Надеюсь, напоминать о том, что разговор не для распространения, не надо?

— Разумеется, Дмитрий Максимович.

— Шуваловы носились с идеей стать регентами при наследнике.

— А супруга цесаревича уже?..

— Да. Только это пока официально не сообщалось.

— Почему было хотя бы не подождать до рождения? — удивился я. — Вдруг там девочка, проблемы с престолонаследием начнутся.

— Известно, что мальчик, целитель сказал. Да и девочка была бы, ничего бы не изменило. Ты не знал, что император Светлану лишил возможности наследовать трон? — Я покрутил головой, соображая, почему она не сказала. Не хотела, чтобы я чувствовал себя виноватым? — Есть указ, но он не обнародован. Для внутреннего, так сказать, пользования. То есть наследует ребенок Ирины Шуваловой, вне зависимости от пола, и в планах Шуваловых было взять опекунство на себя, на крупный уважаемый клан. Императрицу тоже наверняка планировали устранить, потому что ее тоже уговорили надеть волошинские артефакты. Только чудом она задержалась и не вышла, когда все началось.

— Это же нельзя провернуть неожиданно?

Я был уверен, что Ефремов вел какую-то свою игру, результат которой для него оказался слишком шокирующим.

— Тумановы знали. Я предлагал сразу брать заговорщиков, но император не разрешил. Посмеялся и сказал, что у Шуваловых зубы не выросли, чтобы их укусить. Оказалось, очень даже выросли. Когда их задерживали, один начал отбиваться и убил моего человека, падла. Даже если бы я сомневался, этим он фактически признал вину клана. Ответят, голубчики, по полной программе.

У Ефремова выстроилась логичная схема происшествия, которую я не торопился разрушать, хотя видел логические дыры. Я знал куда больше Ефремова, но недостающие детали, сообщи я их генералу, могли опять повернуть шаткую ситуацию не в мою пользу. Тумановым уже не поможешь, а заботиться о кланах Шуваловых и Волошиных я не был обязан.

— А Мальцев каким там боком?

— С ним одна из Шуваловых встречалась позавчера. Когда ее спросили, о чем шла беседа, отказалась отвечать, отговорившись тем, что находится под клятвой. Да там все понятно. Жертву готовили. Старый Мальцев рвет и мечет, требует разобраться, кто убил его внука.

Наконец мы спустились в подвал и, как я и подозревал, подошли к двери с надписью «Морг». Увиденная картина потрясла. Посреди комнаты стоял огромный, но уже почти опустошенный таз с кусками плоти, как мелкими, так и совсем крошечными, и несколько человек аккуратно их раскладывали, соединяя заклинаниями и пытаясь сложить тела. Как по мне — дело дохлое, от части, откуда вырвался луч, осталась одна кровавая взвесь. Императора собрали почти полностью, но в месте, где наверняка была убившая его руна, зияла огромная дыра. От руны не осталось даже хвостика, за который можно было бы уцепиться и хотя бы приблизительно понять, что же там было. И было ли вообще.