Глава 18

Заметка, по поводу которой Ефремов не побоялся прийти к императору, была передо мной. И я не только понимал его возмущение, но и намного сильнее возмущался сам. Потому что в богато иллюстрированной статье говорилось, что цесаревич, подвергая свою жизнь смертельной опасности, избавил город от ужасного монстра, из-за которого пропадали люди и потерпели крушение самолеты. Снимков с места битвы было уйма: огромная плоская тварь в луже непонятно чего, на стенах напоминающие кровь пятна, героически выглядящий помятый Александр. Последнего было просто неприлично много. Другие на его фоне терялись. Из других нашлись: Недосеко, чьи руки были в характерной целительской позиции, полуобморочный спутник Александра, и три моих дружинника. Ни меня, ни Постникова, ни Ермолиной не было ни на одной фотографии по той простой причине, что мы у всех ассоциировались исключительно с кланом Елисеевых, в то время как трое магов, которые пошли с нами на операцию против Моруса, раньше служили в Императорской гвардии, откуда были уволены в связи с увечьями, несовместимыми со службой. Итог — прекрасно проведенная операция бойцами Императорской гвардии, которых возглавлял цесаревич лично. Не мог он, видите ли, передоверить кому-нибудь столь важную миссию, потому что считал уничтожение твари слишком важным для страны.

Но самым противным было не это, а очень жирный намек на то, что тварь появилась из бывшего поместья Вишневских. И даже вопрос в конце ставился вполне определенный: а не следует ли взять под контроль передачу кланового имущества посторонним. Таким посторонним, которые позволяют вырываться тварям, уничтожающим людей.

Долго раздумывать над этим не получилось, потому что в кабинет императора вошел Александр.

— Что хотел Ефремов?

— А, пустое, — бросил император. — Возомнил себя искателем справедливости.

— Его надо убрать.

— Зачем? Он нам предан и наверняка осознал свою ошибку.

— Ты о том, что не стоит цепляться за мертвеца, даже если он пока еще жив?

— Именно так. Поменять поставщика артефактов я ему приказал.

— Это правильно, — зло выдохнул Александр. — Сопляк мне помешал. Я как раз был в процессе договора с Морусом, когда елисеевская группа вломилась и прервала весьма занимательную беседу. Их следует привлечь за нападение на представителя правящей семьи.

— Это будет перебором, — ответил император. — Александр, как ты представляешь договор с Морусом?

Мне тоже было интересно как. Ведь одним из пунктов со стороны Моруса было бы регулярная поставка пропитания, куда в обязательном порядке входили бы маги. И не факт, что рано или поздно Морус бы не решил, что способен справиться со всеми и без прикрытия в лице Тумановых. Император это понимает, а его сын, похоже, нет.

— Ты просто не представляешь, что мы могли с него получить. Все данные, заложенные туда Накрехом. Всю, абсолютно всю информацию по нему. В этом случае мы становились сильней нашего противника. Так что поступок Елисеева я не могу назвать иначе как диверсией, подрывающей обороноспособность страны.

— Александр, Морус с тебя получил бы больше и в конце концов съел бы, — скептически сказал император. — И то, что он попытался с тобой договориться, говорило скорее о том, что он не смог пробить твой артефакт и подбирал к нему ключик, отвлекая болтовней. Не забывай, что перед этим он поглотил трех сопровождавших тебя магов.

А еще Александра удерживали щупальца Моруса, чего он почему-то не помнит. По всему выходит, что ментал Моруса сильнее ментала Тумановых. Это понимает старший, а до младшего не доходит, что печально.

— Поглотил. Мне он сказал, что мои люди — плата за первый пакет знаний. Я считаю, обмен был выгоден.

— А я считаю, что никакой размен на наших магов выгодным быть не может, — жестко возразил император. — Саша, ты сдурел? Как можно договариваться с тем, кто ест твоих подданных?

— Ты сам говорил, что допустимо жертвовать людьми, чтобы получить преимущество.

— В данном случае ты усиливал врага. Серьезно усиливал. И когда тебя обнаружили, ты был без сознания. Меня пугает, что ты этого не помнишь.

— Ты еще скажи, что Елисееву нужно было орден выдать за мое спасение, — возмутился Александр.

— Я планировал, что никто не узнает об этом досадном инциденте. Но наши борзописцы поторопились выслужиться и разместили статью, в которой победителем твари указали тебя, — раздраженно сказал император. — Тем самым поставив нас в очень неприятное положение. Мы не можем опубликовать опровержение, потому что это однозначно бросит на тебя тень.

Надо же, статья оказалась случайной, а не запланированной.

— Не нужно было Елисееву вообще лезть, — запальчиво бросил Александр. — Там столько всего было. Такого к чему мы никогда больше не получим доступ.

Я чувствовал отвращение к разыгрываемой передо мной сцене. Александру было наплевать на смерть тех, кто пошел с ним. Единственное, что его волновало, — это потерянные с Морусом знания. Любое дерьмо он оправдывал тем, что это полезно для него, а поскольку в будущем он сядет на трон — то полезно и для страны. Сильный правитель — сильная страна. Так считал Александр. Но мне резко перестало нравиться будущее этой страны с таким правителем. Этак если где-то заложен еще один Морус, то Александр пойдет с ним на сделку и начнет скармливать граждан своей страны. Все это отвратительно смердело.

— Не думаю, что там было больше, чем дал тебе Дамиан, — заметил император. — Так что ты ничего не потерял, но избежал опасности. Более того, одна из основных угроз была устранена.

— А еще одна нам теперь не страшна. Так не пора ли разобраться с последней?..

— Не стоит торопиться. Я не уверен в действенности ни переданного заклинания, ни руны.

— Ты перестраховываешься.

— У меня нет оснований доверять нашим партнерам с той стороны.

— Мы могли бы испытать заклинание и предъявить претензии в случае чего.

Александр гадко рассмеялся.

— А если она сработает, и мы окажемся перед лицом другой опасности и поймем, что руна от нее не защищает, а другой защиты мы лишились? Нет, Александр, все нужно убирать в порядке нашего плана, иначе можем получить крупные неприятности.

— Чем мы рискуем?

— Тем, что Накрех, как и Елисеев, может иметь связь с той стороной и быть в курсе всех договоренностей.

Александр недолго помолчал, смиряясь со сказанным отцом, и выпалил:

— И все равно он меня бесит!

— Учись владеть эмоциями, это очень полезный навык для будущего правителя. А еще действовать чужими руками. Если бы ты не полез и не вылезла эта статья, я был бы ничего не должен Елисееву, потому что договаривался с ним Ефремов.

— А теперь?

— А теперь мне придется ему что-нибудь пообещать, чтобы не поднимал скандал, — зло бросил император. — Саша, твое неосмотрительное поведение привело к ряду проблем.

— А ты уверен, что Елисеев не стал бы договариваться с Морусом, если бы меня там не было? Там очень большой набор знаний… был.

— Уверен. Саша, его придется пригласить на твою свадьбу.

— Мне будет неприятно его видеть.

— Тебе будет не до отдельных гостей. А нам не нужно, чтобы Елисеев сейчас во всеуслышание заявил, что уничтожение твари — его рук дело. Но это ненадолго. Им мы займемся после Накреха, и тогда у нас не будет ни одного иномирного подселенца.

Казалось бы, Тумановы радеют за собственный мир, но на деле — лишь за собственное преимущество в магии. Император обнаружил, что уступает мне не просто сильно, а на порядок, если не на два, и решил эту несправедливость исправить, просто убрав соперника.

— Ладно, потерплю этого ублюдка как-нибудь, — сказал, как выплюнул, Александр и ушел, громко хлопнув дверью.

А у меня зазвонил телефон, тот самый, что отвечал за связь с императором и Императорской гвардией.

— Добрый день, Ваше Императорское Величество.

— Добрый день, Ярослав, — мягко сказал император. — У нас произошла досадная оплошность, и я не знаю, что делать.

Голос его раздваивался, одновременно шел как из телефона, так и снимался заклинанием, причем от заклинания приходил на долю секунды быстрее, что приводило к неприятным искажениям.

— Вряд ли я смогу дать вам совет, Ваше Императорское Величество.

— Ярослав, я же просил обращаться в личных разговорах ко мне по имени и отчеству, — с такой укоризной сказал император, что мне стало бы стыдно, не будь я свидетелем разговора, который случился только что.

— Хорошо, Иван Михайлович.

Он вздохнул.

— Даже не знаю, как к тебе обращаться с такой просьбой. Касается она уничтожения Моруса. Проблема в том, что появилась статья, где упор делается на то, что уничтожил тварь Александр. Она уже распространилась по сети, и я с этим, к сожалению, сделать ничего не могу. Выступать с опровержением прямо перед Сашиной свадьбой — очень недальновидно. Поэтому я бы попросил тебя, чтобы оно так и осталось, а с нашей стороны мы компенсируем эту несправедливость чем-нибудь вкусным для вашего клана.

«Например, заберем у вас контракты с Императорской гвардией», — захотелось мне дополнить, но я промолчал, решив воспользоваться советом императора по овладеванию эмоциями. Он, конечно, совет давал не мне, а сыну, но грех не воспользоваться императорской мудростью, которая сама пролилась мне в уши.

— Вы же знаете, Иван Михайлович, что мы не ради наград туда пошли, — заметил я.

— И все же, Ярослав, подумай, что я могу сделать для твоего клана. Сообщишь мне, скажем, на приеме в честь свадьбы Александра.

— Это будет затруднительно сделать, потому что посторонних туда вряд ли пропустят.

Я включился в игру, понимая, что настал тот момент, ради которого император позвонил. Приглашение на свадьбу цесаревича — чем не награда за спасение от Моруса? По подвигу и вознаграждение.

— Разве ты посторонний, Ярослав? — удивился император.

— Возможно, и не посторонний, но пропускать будут, ориентируясь на приглашение, которого у меня нет, — решил я не затягивать разговор.

— Это какая-то ошибка, — с такой убежденностью сказал император, что я бы поверил, если бы не слышал его разговор со Светланой. — Недоразумение. Я поручу секретарю разобраться.

Приглашение предполагало кучу ненужной суеты с костюмом и подарком, тем более тягостной, что с Тумановыми мне встречаться не хотелось.

— Я подозреваю, Иван Михайлович, что Александру будет меня неприятно видеть.

— Ярослав, откуда такие мысли? Александр тебе очень благодарен за спасение. Ему неудобно обратиться с благодарностью к тебе лично, потому что он наговорил тебе всяких глупостей, от осознания которых ему стыдно. — Император добродушно рассмеялся. — Он временами бывает слишком импульсивным. Надеюсь, брак это исправит.

Перед тем как попрощаться, он наговорил еще кучу подобной чуши, которую я пропускал сквозь уши, отделываясь односложными ответами, чтобы не сорваться и не ответить гадостью. Телефон я отложил с облегчением, но и с пониманием, что проблема никуда не рассосется, а раз так, то мне требуется разговор с Суховым.

Я скользнул в снохождение и позвал учителя. Ответил он сразу. И пришел уже в новом облике, ничем больше не напоминая Айлинга.

— Ярослав, я же просил не связываться со мной без необходимости. Разговор между Тумановыми был не столь занимателен, чтобы мне его пересказывать или советоваться по его поводу.

— Александр Васильевич, мое желание с вами пообщаться лишь косвенно связано с подслушанным вами разговором. Я знаю, в ком сейчас Накрех, и хочу вам об этом сказать, чтобы в случае моей гибели вы могли сделать то, ради чего здесь появились, — суше, чем хотелось бы, ответил я.

— Они тебя пока не тронут.

— Пока — это ровно до устранения Накреха, — ответил я. — Как только это случится, они примутся решать вопрос со мной выданным Дамианом заклинанием. Что это, я не знаю, поэтому не могу предсказать, как на меня подействует и смогу ли я с ним справиться.

Сухов сразу понял, на что я намекаю, он прищурился, создал себе мягкое сиденье, в котором устроился с удобствами, и спросил:

— Значит, ты хочешь с этим затянуть?

— Если он не будет гадить, а будет тихо выживать — почему бы нет? Мне кажется, он сейчас носа из поместья Мальцевых не высунет. Время у него теперь терпит.

— Андрей Мальцев? — Сухов сложил руки в замок, дождался моего подтверждающего кивка и спросил: — Ты уверен?

— С вероятностью процентов в девяносто девять. На него реагирует артефакт.

Невольно подумалось, что если у Мальцева не было бы моего артефакта, он мог бы погибнуть и тогда неуловимая душа оказалась бы в ком-то случайном или наконец развеялась.

— Интересно, — признал Сухов. — Скорее всего, ты прав. Кстати, проверил я твою теорию с пространственным карманом. Так действительно можно перемещаться между мирами.

— Как вы защитились в самом кармане? — заинтересовался я.

— Хочешь туда вернуться?

— Разве что ненадолго. И не сейчас. Я дал Дамиану слово не трогать его двадцать пять лет.

— Но я такого слова не давал. — Улыбка моего собеседника показалась зловещей. — Поэтому до твоей мести он не доживет. Но сначала — Накрех. Я не в праве заниматься личными делами, пока вопрос с ним не решен

Загрузка...