Ступень Пятая

Интерлюдия 3

Утром Накрех проснулся посвежевшим и полным сил. Даже неудача с Елисеевым больше не расстраивала. Расстраивало то, что вчера он слишком поддался собственным эмоциям, хотя из больницы мог уйти тихо и так, что Императорская гвардия уверилась бы, что тело похитили, и не устраивала бы сейчас облаву конкретно на него. Но что сделано, то уже не изменить. При всех своих талантах способностью обращать время вспять Накрех не обладал, о чем не жалел, потому что каждая ошибка — это опыт, который тем более ценен, если ошибку нельзя переиграть. Следовало планировать, исходя из того, что есть. Жаль, что в этом клоповнике не было даже древнего телевизора, из которого можно было бы узнать новости. Всей правды там, конечно, не скажут, но и из того, что говорят, можно составить картину поисков. Нельзя пренебрегать информацией из любого источника. Конечно, был еще канал с Морусом, но того внешняя информация интересовала мало, а занимающийся им человек уже был безвольной куклой, не способной выполнять сложные действия, а поэтому не мог использоваться для добывания информации. К сожалению, без присмотра Морус сожрал почти всех, до кого мог дотянуться, поэтому Накрех не исключал, что вскоре на место проживания твари обратит внимание ефремовская контора. Точнее, он был в этом уверен. И это была одна из причин, по которой он собирался держаться подальше от своего создания. Более того, в настоящее время Морус представлял скорее обузу, но обузу такого плана, которой можно было существенно ослабить противника, если их свести правильно.

Накрех с отвращением осматривал убогую обстановку квартиры, в которую его занесло. Конечно, настоящий маг может создать себе комфорт из ничего, но, во-первых, использовать магию там, где можно обойтись деньгами — дурной тон, во-вторых, насыщенность магического фона в квартире пьянчужки может привлечь нездоровое постороннее внимание, а в-третьих, Накрех считал, что конфетка, сделанная из дерьма, по сути, остается тем же дерьмом и не стоит затраченных на превращение сил. Можно отсидеться один-два дня после многолетнего добровольного заточения, когда каждый, даже самый отвратительный, запах в радость, как и каждый настоящий звук. Но потом захочется простора. Простора — и нужных ингредиентов, доступ к которым получить будет не так просто. В бытность Новиковым он сделал пару закладок, но все они были на мальцевской территории, а возможно, уже очищены и истыканы сигналками и камерами. Лезть туда в нынешнем состоянии — сущая глупость. Если бы тело не было столь приметным, можно было бы еще подумать в направлении того, что самое незаметное место на свету, но не тогда, когда твоя физиономия постоянно бывала на разворотах журналов. Накрех даже припомнил, что Глазьев участвовал в паре телепередач, то есть имеет лицо, откровенно засвеченное, что большой минус. Нужно либо уезжать из города, либо менять тело. И то, и другое имело слишком много отрицательных сторон.

— Колян, открывай! — внезапно кто-то заорал и затарабанил в дверь. — Я знаю, что ты дома.

Накрех прислушался к себе. Убивать сегодня не хотелось, поэтому он набросил на себя личину вчерашнего алкаша и открыл дверь. Приятель бывшего владельца квартиры стоял спиной и собирался долбить ногой, чтобы производить как можно больше шума. Накрех поморщился.

— Ну? — прохрипел он, старательно подражая голосу убитого.

— Во чо у меня есть, — радостно сказал повернувшийся визитер, вытаскивая из засаленного кармана бутылку. — Вчера ты мне помог, сегодня — я.

— Болею я, — прохрипел Накрех, борясь с желанием сделать с этим алкашом то же самое, что и с вчерашним, потому что сегодняшний вызывал у него отвращение еще большее. Вызывал такую тошноту, что мага чуть не вывернуло на гостя, который ничего не замечал.

— Примем по маленькой — сразу выздоровеешь, — уверенно сказал он, улыбаясь во всю пропитую харю.

Накрех ничего отвечать не стал. Захлопнул дверь.

— Колян, ты чего? — раздалось с другой стороны. — Я ж от всего сердца.

Он еще пару раз долбанул по двери от всего сердца и ушел, только когда кто-то из соседей пригрозил вызвать милицию. И ведь вызовут же. Не сейчас, так когда припрется еще кто-нибудь из друзей-алконавтов. Полиции Накрех не боялся, а вот того, что привлечет внимание — очень даже, потому что до нанесения руны чувствовал себя беспомощным как новорожденный младенец, которого любой неосторожный чих может убить. Нет, отсюда надо уходить. Вопрос во времени: либо прямо сейчас, либо после того, как он положит еще и полицию. Чем меньше он за собой оставит трупов, тем больше у него будет времени на все про все.

Как Новиков он никуда затихариться не мог, если учесть, как быстро это старая сволочь Мальцев вычислил дом с Морусом. Остальные наверняка тоже под колпаком. Нужно было что-то купить по подложным документам, но кто знал, кто знал… Задерживаться в том теле Накрех не собирался, хотя сейчас оно даже казалось не таким плохим вариантом. Не торопился бы — и все рано или поздно сложилось бы как нужно.

Накрех начал ковыряться в недавно присвоенной памяти Глазьева и невольно заулыбался. То, что нужно. Квартира в хорошем доме в центре на фальшивые документы. Ни о квартире, ни о документах глава клана не знает. Идеальный вариант. Ключей от нее, разумеется, нет. Но открыть — плевое дело.

Квартиру алкаша бросать было не жалко, как и спертые в магазинах вещи. Разве что продукты с собой забрать, чтобы не ставить на себя лишний раз невидимость? Так Накрех и решил. Все, взятое в продуктовых отделах, собрал в сумку, остальное не просто бросил, а превратил в пыль, после чего зачистил в квартире ауру. Конечно, если сюда занесет мага, то это ему покажется подозрительным. Но мага в квартиру алкаша в ближайшее время не занесет, а и занесет, только поймут, что здесь был другой маг.

Ключи Накрех поначалу решил не выбрасывать на случай, если с той квартирой не все так радужно, как видится в глазьевском мозгу. Тогда придется возвращаться в эту свалку, которой поможет только полное испепеление. Или не придется? В конце концов, одиноких людей хватает, кто-то наверняка будет рад предоставить жилье такому умелому магу. Так что, проходя мимо помойки, Накрех зашвырнул в нее ключи, решив, что возвращаться — плохая примета и что он себе найдет что-нибудь получше.

Подойдя к дому с квартирой, которую Глазьев так старательно прятал, первым делом Накрех понаблюдал за обстановкой. Не обнаружил никакой подозрительной активности. Высчитав нужную квартиру, он сконцентрировался на ней. Там тоже не было лишних заклинаний. И аур посторонних не наблюдалось. Это радовало.

Камера была, но совершенно обычная, без магических дополнений, поэтому Накрех медлить не стал, осторожно пошел к подъезду под невидимостью, вскрыл дверь заклинанием и просочился внутрь. Сканировал он при этом обстановку постоянно, но пустота подъезда сочеталась с пустотой на магическом плане. Нет, охранные заклинания, конечно, были, но было их не слишком много и были они не слишком умелыми.

До нужной квартиры Накрех добрался без приключений, почти не сомневаясь, что его там никто не ждет. В чем ои убедился, вскрыв дверь и обнаружив пыль в прихожей, потому что такой слой говорит как раз о том, что здесь никого не было очень и очень давно. Охранные заклинания давно разрядились, но следы остались, так же, как и следы бытовых. Накрех повел носом, как будто принюхиваясь к магии в квартире. «Запахи» были старыми, следов аур тоже не наблюдалось. Еще бы: в этой квартире Глазьев собирался встречаться с Ермолиной, втайне от отца, и даже ей не успел сообщить о привалившем счастье. С высоты своего возраста Накрех мог сказать, что ожидания Романа были напрасными и что именно Ермолина, скорее всего, навела на их союз Елисеева. Но говорить было некому — тупица Глазьев уничтожил себя сам. Что касается его пассии, нужно будет узнать, не получила ли она какой награды за предательство бывшего любовника и уже исходя из этого решать, мстить ли ей или использовать в игре против Елисеева. На то, что девица сделала стойку на возможность опять заполучить целительство, Накрех обратил внимание, даже не видя ее лица. Осталось узнать, сохранились ли у нее склонности и к целительству, и к Роману Глазьеву.

Большое зеркало в прихожей показывало удручающую картину. Несмотря на то, что маг выспался, глаза все равно были красными, а скулы ввалившимися. Вынужденная неподвижность в больнице отрицательно сказалась на мускулатуре. Но Накрех рассматривал это тело как временное, поэтому даже не расстроился, когда отвернулся от зеркала. Пора было обживаться.

Он осмотрелся и отправил куда более щадящее заклинание, собравшее в компактный шарик пыль в квартире, но не повредившее ничего в ней. Затем отнес сумку с продуктами на кухню, забросил их в холодильник и с интересом изучил содержимое морозильной камеры, которая оказалась забита под завязку.

Вытащив пару упаковок, он оставил размораживаться на столе, а сам решил пройти в ванную и проверить, так ли там все хорошо, как видится в воспоминаниях, но не успел сделать ни шага, как услышал, что у двери кто-то скребется. Накрех замер, резко пожалев, что все же решил сюда прийти и не озаботился даже защитным артефактом. Пришлось быстро набрасывать на себя пару заклинаний, в том числе невидимости и скрывающее ауру.

Тем временем некто взламывал дверь точно таким же способом, как и Накрех недавно — заклинанием. Был он один, и в его ауре чувствовалось что-то знакомое, поэтому Накрех решил не бить сразу на поражение, а сначала попытаться захватить и разговорить того, кто решил, что имеет право лезть в чужую квартиру. Возможно, это вообще вор, исчезновения которого никто не заметит. А если нет, то появится шанс разжиться так нужной информацией.

Дверь открылась, вошедший потоптался на пороге, а потом неожиданно сказал:

— Господин Накрех, вы тут? У меня к вам деловое предложение.

Это настолько удивило Накреха, что он выглянул в коридор, не снимая невидимости, где и обнаружил свое бывшее тело в целости и сохранности.

— Однако… — протянул он с некоторым удивлением. — И какое у вас может быть ко мне предложение, Роман, после того как вы попытались меня убить?

Он развеял невидимость и холодно посмотрел на вошедшего человека, размышляя, что с ним делать. Тот же жадно уставился на собственное тело.