Ступень Пятая

Глава 22

Невеста Александра, пожалуй, внешне уступала той же Ангелине, поэтому я задумался над причиной, заставившей Александра сделать выбор в ее пользу. Об огромной любви речи даже не шло — достаточно было вспомнить эпитеты, которыми цесаревич награждал невесту, будучи уверенным, что его никто посторонний не слышит. Не слишком красива, не слишком умна. Из плюсов — большой источник, но в окружении Александра можно было найти девушек с лучшими данными. Короче говоря, я не видел ни одной причины для такого выбора. Возможно, было что-то еще, не обсуждавшееся после начала нашей прослушки и относящееся именно к необходимости породниться с Шуваловыми. Тумановы — клан, конечно, сильный, но не слишком большой, а вот Шуваловы были одним из самых многочисленных кланов, причем носителей именно клановой фамилии там хватало. Правда, к большинству относились как к Ангелине: деньги выделяли строго дозированно, только на то, что показывает престиж клана. Уверен, что если бы Ангелина не считалась подругой Светланы, то и «Крылья Феникса» ей не светили бы. У нее даже вещи были хоть и из статусных торговых марок, но самой нижней ценовой категории. А уж после выпуска из школы и этого не будет. Именно поэтому последние полгода Шувалова усиленно строила глазки всем потенциально полезным для нее мужским особям — не хотела опускаться с того уровня, на котором находилась, а глава клана спонсировать ее в таком размере больше не будет.

Сама Ангелина сейчас стояла в толпе Шуваловых, допущенных на торжество, и сияла улыбками во все стороны, в надежде, что хоть какая-то окажется поражающей. Ведь потенциальных женихов здесь было намного больше.

По сравнению с родственниками невесты, родственники жениха выглядели каплей в море: кроме Тумановых, там были только Лазаревы и сестра императора, не снявшая траур даже ради свадьбы племянника. Выглядела она намного старше брата, и что-то живое в ней проскакивало, только когда она посматривала на Андрея, своего внука. Андрей с отцом появились гораздо позже старших Лазаревых, и мы с ними обменялись только кивками на расстоянии.

— Слушай, а ты не прогадала, отказавшись породниться с Лазаревыми? — шепнул я Диане. — Сейчас стояла бы в первых рядах.

— Неинтересно, — пренебрежительно бросила она. — Андрей говорил, что чем выше забираешься, тем больнее падать, поэтому ему всей этой мишуры не надо.

— Это когда это он говорил? — заинтересовался я.

Потому что даже прежний Андрей был довольно амбициозен, а уж у нынешнего в планах стоял императорский трон, выше которого ему не забраться никогда.

— Недавно, — удивила меня Диана. — Когда дед опять начал намекать, что неплохо бы ему подъехать к Светлане. Вот он и выдал, что любая императорская власть рано или поздно заканчивается и с ней заканчиваются все преференции от близости. А других преимуществ от женитьбы на Светлане не будет, потому что за ней ничего не дают. Мол, по мнению Тумановых, сама близость к трону — это уже плюс. Но Светлана с Александром не ладят, поэтому, когда он придет к власти, не будет ладить и с Мальцевыми. А оно нам надо? «Нет, мы лучше останемся вне политики», — узнаваемо процитировала она брата. — Поэтому Андрей решил собрать досье на всех, за кем идет что-то значимое, и встречаться в порядке убывания интереса.

Это было похоже на то, что старшего Мальцева в очередной раз отвлекают от происходящих изменений, но как бы тот ни хотел закрывать глаза на странности внука, общаться тот с девушками на расстоянии не сможет. Разве что посредством интернета? Но это точно не устроит деда.

— А как он собрался встречаться, если из дома не выходит?

— Он сказал, что уже почти решил эту проблему. Еще бы: на его психологов уже ушло столько денег, что дешевле было бы собственный центр кризисной помощи открыть.

Беседа с Дианой была интересна, и говорили мы тихо, но на нас уже косились, потому что мы проявляли неуважение к императорскому торжеству. Вот когда официальная часть завершится, тогда и можно будет отвлечься от жениха с невестой. Но мне сейчас и без того хватало информации, которой нужно было поделиться с Постниковым. Я прикрыл глаза и скользнул в снохождение.

— Да? — ответил Постников тут же. — Случилось чего?

— Разговор с Дианой случился. Она сказала, что ее брат почти решил, по его словам, проблему с выходом из дома.

— Это может быть обманкой, рассчитанной специально на тебя, — после совсем краткого размышления ответил Постников.

— Почему на меня?

— Потому что Накрех, скорее всего, догадывается, что ты понял, в ком он. Во всяком случае он должен исходить из самого плохого для себя варианта при построении дальнейших планов.

— И зачем ему мне это сообщать?

— Кто его знает? Может, с намеком, что из благодарности рекомендует убраться из страны? — хохотнул Постников.

— Из какой благодарности?

— Ты же его не видел. Но, без шуток, я бы тебе рекомендовал куда-нибудь подальше уехать.

— Ага. Мне вот Диана тоже предлагает поехать с ней поучиться в Германии.

— Как вариант. Их минусов — подтверждаешь, что вы пара. Хотя можно учиться подальше от нее и необязательно в Германии. Поручить Серому рассмотреть варианты?

— А поручи, — согласился я и вышел из снохождения.

Никаких изменения за мое короткое исчезновение из реальности не случилось. Все так же важно вещал регистратор, которого вряд ли кто-то слушал — слишком уж стандартной была его речь. Подход, конечно, правильный — в случае чего не в чем будет обвинить и ничего двусмысленного не припишут в том смысле, в котором захочется обвинителю. Проверенные временем строки — что может быть надежнее?

Диана тоже явно слышала эту речь не впервые, потому что больше украдкой осматривалась, чем глядела на счастливых жениха и невесту, от которых мы видели только тыльную часть. После слов Постникова о том, что через Диану Накрех передал предупреждение, стало немного тревожно и невольно подумалось: не начнется ли что-то прямо сейчас? В другой ситуации я его грохнул бы сразу, как выявил, потому что трупов он после себя оставил уже немерено и оставит еще больше, если его не остановить. Но после этого у меня будет война с Тумановыми, к которой я не готов. Да и, честно признаться, никогда готов не буду, поэтому предпочел бы ее избежать любыми способами.

Взглядом я нашел Светлану, она стояла чуть боком ко мне. Как раз в этот момент проникновенная речь должностного лица закончилась, и все радостно зашевелились, ожидая завершающего поцелуя и перехода к менее официальной части.

— Платье у Шуваловой неудачное, — неожиданно бросила Диана. — Подчеркивает то, что у нее плечи широченные, как у пловчих.

— Разве? Нормальные у нее плечи.

— Это у меня нормальные, а у нее широченные.

Диана напрашивалась на комплимент, поэтому я промолчал, делая вид, что я толстокожий ничего не понимающий мужлан. Диана помолчала, но, не дождавшись от меня реакции, продолжила:

— Я себе такое платье все равно не стала бы заказывать.

Вокруг уже вовсю шумели, поэтому обсуждения невесты в негативном ключе вряд ли кто услышал. Но если бы услышал, Диане бы нашлось что возразить: она размышляла на тему, пойдет ли ей такой фасон свадебного платья.

Все формальности наконец были соблюдены, и заиграла музыка. Скоро зал наполнится толпами танцующих, но пока это танец только двоих: цесаревича и его уже жены. В голову пришло, что это было бы самым удачным временем для мести Накреха. Уж ему отсутствие приглашения не помешало бы пройти на торжество незамеченным. Вопрос был только в том, удалось ли ему придумать, как обойти сигнализацию, или пока нет.

— Привет. — К нам пробралась Светлана. — Что обсуждаем?

— Мое будущее свадебное платье, — с намеком ответила Диана.

— То есть ты Ярослава в качестве жениха совсем не рассматриваешь? — съехидничала Светлана.

— Почему это?

— А как же примета, что платье жениху заранее не показывают?

— Я разве показываю? Я говорю, какого на мне точно не будет.

В голосе Дианы звучала откровенная враждебность, что меня удивило: обычно девушки общались довольно мирно. А тут Мальцева как будто транслировала Тумановой: «Тебе тут не рады. Вали отсюда». Но Светлана притворилась, что ничего не замечает.

— У Ирины очень красивое и дорогое платье от Макара Фокина, ведущего глазьевского дизайнера.

Я вспомнил о своей небольшой диверсии в глазьевском магазине во время нашей с ними войнушки. Скандал тогда получился знатный, и слухи о низком качестве глазьевской продукции ходили долго. Оправились, значит, от репутационных потерь, если наряд для столь статусной невесты у них заказывали. И понятно, почему сам Глазьев после скандала с его сыном присутствует на свадьбе цесаревича.

— Значит, у Глазьевых я точно ничего шить не буду, — заметила Диана. — Это надо же так умудриться — подчеркнуть все недостатки невесты. Я бы посчитала это диверсией.

Счастливая новобрачная диверсией свое свадебное платье не считала. Она выглядела весьма довольной жизнью, и, подозреваю, что ей было наплевать на мнение какой-то там Дианы Мальцевой.

— Супруге моего брата сейчас завидуют очень многие. Не думала, что ты окажешься в их числе, — пустила шпильку Светлана.

— Ты слишком высокого мнения о притягательности Александра.

— Наследуемый им трон притягивает даже тех, кому лично он не очень нравится.

— Я — Мальцева, — гордо сказала Диана, по привычке выпятив грудь. — Мне чужой трон не нужен. И вообще, у меня планы на учебу. Я и Ярослава уговариваю поехать со мной в Германию.

— Возможно, не такой плохой вариант, — поддержала ее Светлана.

Диана неожиданной поддержке не обрадовалась. Она с таким подозрением посмотрела на Светлану, как будто та только что сказала, что поедет с нами. О моем конфликте с Тумановыми Мальцева не знала, поэтому все рассматривала через призму собственных интересов.

— А ты куда планируешь поступить?

— Пока точно не решила. Но в Германию точно не поеду. Отец считает, что образование нужно получать в собственной стране.

— И правильно, — поддержала Диана, как будто не она только что говорила о том, что собирается учиться в другой стране. — Я всегда говорила, что император — умнейшая голова.

— Неожиданно, но очень приятно, — прозвучал голос обсуждаемого объекта прямо за спиной Дианы. — Игнат Мефодьевич меня все больше ругает, а вот его внучка признала наличие некоторых достоинств.

То, что император направился к нам, я давно отметил, но причины беспокоиться не видел: вряд ли он заподозрит, что я о чем-то договариваюсь со Светланой в присутствии Дианы. Сейчас он улыбался, явно польщенный словами младшей Мальцевой.

— Мальцевы всегда были за честность, — не растерялась Диана. — И если дедушка вас иногда в глаза поругивает, то это лишь потому, что хочет чтобы вы были еще лучше. За глаза он о вас отзывается очень хорошо.

Я сумел удержать улыбку, хотя прекрасно помнил, как за глаза отзывался Мальцев-старший об императоре, и не только. Боюсь, сложно будет найти хоть кого-то, о ком он отзывался хорошо. При мне он обычно говорил о других только гадости. Император словам Дианы тоже не слишком поверил.

— Игнат Мефодьевич? Хорошо? — он весело рассмеялся, а Диана недовольно надулась и это она еще не знала, что следующими словами императора будет: — Барышни, вы не будете возражать, если я у вас ненадолго украду Ярослава. Мне нужно с ним приватно побеседовать.

— Разумеется, нет, — ответила Диана с видом «Лучше бы вы украли Светлану».

Но Туманову ни ее ответ, ни вид были не важны, потому что он на нее больше не смотрел, сделал мне приглашающий жест рукой и пошел, рассекая людское море, с такой скоростью, что я за ним едва успевал. Мог бы и не торопиться — в нашем разговоре не было никакой необходимости — но это было бы неуважением к правителю. Император вышел из огромного зала, огляделся, как будто раздумывая, прошел немного по коридору, остановился у одной из дверей и посмотрел на меня.

— Огорчен, что лишился кампании девушек? — с доброй отеческой улыбкой спросил он. — Это ненадолго. Скоро вернешься к ним в целости и сохранности.

Дверь он отворил, сам вошел, дождался, пока я тоже перешагну порог, после чего дверь прикрыл и спросил:

— Кстати, у тебя что с Мальцевой?

Он сел на один из маленьких низких диванов, которых в этой комнате было несколько, и жестом предложил мне сделать то же самое. Я выбрал диван поближе к двери и ответил:

— Я прикрываю ее от деда, Иван Михайлович. Ее не устраивают его брачные планы.

— Понятно, а то я уже подумал, что ты забыл о моем запрете на договоры с другими кланами.

— Жениться я могу и без договора, — ответил я не без желания увидеть реакцию собеседника, но тот остался невозмутим. — Но в мои планы это пока не входит.

— А в планы Мальцевой?

— Это вы у нее спрашивайте, Иван Михайлович. Меня она в свои планы не посвящает. Разве что недавно сказала, что собирается в Германию на дальнейшее обучение и меня с собой позвала.

— А ты?

— Думаю, Иван Михайлович.

— Не такой плохой вариант для тебя. У них хорошие программы по управлению, — заметил он, наверняка размышляя о чем-то другом. — Но это решать тебе. Сейчас я хотел бы поговорить о том, что ты хочешь за историю с Морусом.

— Я уже отвечал, Иван Михайлович, что награда мне не нужна.

— Обиделся, значит, — с показным огорчением ответил он. — Но ты пойми, Ярослав, невозможно было поместить такое опровержение непосредственно перед свадьбой Александра. Такое не забудется, и он бы получил репутацию слабого человека, неспособного защитить народ.

— Повторю, Иван Михайлович, я не рассчитывал на награду, — ответил я. — Уничтожить такую тварь — обязанность любого мага, которому она по зубам. Публичность — это не мое. Единственное, что мне не понравилось в публикации — это намек на то, что тварь была из бывшего поместья Вишневских.

— Признаться, не обратил внимания на этот намек, — с показным удивлением сказал император.

Еще как обратил и даже успел обсудить с сыном, что на это же можно будет списать уничтожение клана. Единственное, что радовало в этой ситуации — до обнаружения Накреха нападать на меня они не рисковали, опасаясь, что в этой ситуации два иномирных мага объединятся и не оставят камня на камне от правящей династии.

— И тем не менее он там есть и активно муссируется другими изданиями.

— Прикажу, чтобы разобрались.

— Буду вам чрезвычайно признателен, Иван Михайлович. Все же доброе имя для клана — не пустой звук.

Он едва заметно смутился, но быстро принял озабоченный вид и сказал:

— Ох уж эти писаки. Выдумывают, что в голову придет. Ваш клан прямо обвиняют?

— Если бы обвиняли прямо, мы бы уже подали иск, Иван Михайлович. В том-то и дело, что ограничиваются намеками. Очень прозрачными, так что хорошо понятно, о чем речь, но недостаточно прозрачными, чтобы можно было подать в суд за очернение репутации.

— Да, это проблема, — показывая искреннюю озабоченность моими словами, согласился император. — Но я думаю, что через пару недель об этой истории все забудут. Только я буду помнить, что так ничем и не вознаградил спасителя моего сына. И это нехорошо.

Он замолчал, предоставляя мне право самому придумать себе награду.

— Мне достаточно вашего хорошего отношения, Иван Михайлович, — твердо ответил я.

— Хорошо, тогда награду назначу я сам. Ваш клан на десять лет освобождается от уплаты налогов. Документы вам привезут завтра.

Я подумал, что Серый должен такому варианту обрадоваться. Разве что выскажет сожаление, что всего на десять лет. Заявит, что не ценит отец жизнь наследника. Мол, мог бы и на сто лет освободить. А что там будет дальше, нам все равно уже не узнать, а значит, не столь принципиально.

— Благодарю вас, Иван Михайлович. По хозяину этой твари что-нибудь слышно?

— Увы. — Теперь расстройство императора было непритворным. — Где-то затаилась гадина. Силы копит. Разве что умер при вселении? Как думаешь, могло так случиться?

Надежду, прозвучавшую в его последних словах, я погубил сразу:

— Тогда было бы некому уничтожать тела Глазьева и Новикова.

— Действительно, как это я про них забыл? Но ведь ни разу нигде не засветился, тварь этакая.

— Он привык прятаться, Иван Михайлович.

Наверное, мы оба подумали об одном и том же: удар будет подготовленным и неожиданным. Но вслух это произнесено не было. И обменявшись еще парой незначительных фраз, мы вернулись в общий зал.