Священная швабра, или Клуб анонимных невест

Пряткино

Мимо проехал куцый тихорецкий автобус, выпустив из выхлопной трубы кубометр дыма. Лев Тимофеевич запоздало махнул рукой, и шофер не обратил на него никакого внимания.

В Пряткино Лев Тимофеевич не обнаружил никакого следа пропавшего Шабалкина.

Хотя род Шабалкиных в Пряткино присутствовал: в сельском совете даже вспомнили, как двадцать лет назад в одной из семей родился мальчик Андрей, но его мать и отец уехали вместе с сыном куда-то на заработки, и ни слуху ни духу от них с тех пор не было.

— Хотя дом до сих пор стоит незанятый! — подтвердила секретарь. — Пойдемте, покажу!

И Льву Тимофеевичу показали из окна сельсовета вполне жилой, хотя и с заколоченной дверью, дом в конце улицы. С обеих сторон стояли обыкновенные обитаемые деревенские дома с хорошими заборами. И забор у дома Шабалкиных тоже был не повален — похоже, соседи изредка подправляли его, надеясь на благодарность хозяев, когда те вернутся.

Лев Тимофеевич вышел из сельского совета и посмотрел в список дежуривших на трассе экипажей ППС, который вытащил из портфеля. Предстояло встретиться со всеми тремя экипажами. Откладывать эту встречу не имело никакого смысла.

— Сегодня и завтра, — решил старший следователь и закрыл портфель.

Рогаткин стоял на остановке минут десять и успел даже немного замерзнуть, когда проходящий мимо дед прокричал ему прямо в ухо:

— Парень! Эй, парень! Не замерз?

Рогаткин вздрогнул и повернулся.

— А что? — спросил он, глядя на утепленного деда. Тот держал в руках два молочных бидона.

— Автобус будет только в четвертом часу, — почти шепотом сказал дед и подмигнул. — Не отморозь тут…

— А как же?.. — начал следователь.

— Голосовать умеешь? — хитро прищурился дед. — А не умеешь — иди пешком! — и кивнул на морозный Тихорецкий тракт.

И Лев Тимофеевич пошел пешком, поглядывая на снегирей на ветках и прыгающих по дороге синиц. Теплая шапка, шарф и куртка хорошо защищали от холода — если идти, а не стоять.