Священная швабра, или Клуб анонимных невест

Будни следователя

Целый день Лев Тимофеевич рыскал по Москве в поисках швабры. Он посетил все антикварные магазины в центре, двух коллекционеров раритетов, которых нашел через Интернет, несколько блошиных рынков и даже выставку-продажу всякого старья на одном вернисаже.

Ни в одном из вышеперечисленных мест никакого намека на швабру не было. А коллекционеры, к которым он обратился, даже посмеялись, сознавшись изумленному следователю, что про священные швабры слышат в первый раз. Рогаткин был немало этим озадачен и экстренно позвонил Натану Фридиевичу Бубсу. Тот успокоил следователя:

— Лев Тимофеевич, если вы спросите у папуаса, к примеру, о лаптях? Или о валенках с галошами?..

— Ага… ага! — и старший следователь межрайонной прокуратуры залился краской. — Бесполезная затея. У папуаса про галоши интересоваться…

— Именно, разлюбезный вы мой! Звоните, если что. Всегда вам рад, Лев Тимофеевич! Приезжайте в гости!

И завтрашний день Рогаткин тоже собирался посвятить поискам священной швабры. И послезавтрашний…

Уже к вечеру он зашел в универмаг и, среди прочего, купил баночку сметаны для Белоснежки.

— Кошачьи бисквиты всухомятку — неправильная еда, согласитесь, — ворчал старший следователь, тяжело подымаясь с пакетами вегетарианской еды на свой этаж. — Пусть сами едят — кошачьи бисквиты всухомятку, пусть!..

Только что, какую-то минуту назад, Лев Тимофеевич встретил свою соседку по дому — Галю Зотову. Она выходила ему навстречу из подъезда; в коляске попискивал ее новорожденный внук.

— Здравствуй, Лева, — сказала Галя. — Подержишь дверь, пока я выйду? Спасибо!

— Куда так поздно, Галя? — кашлянул в сторону Рогаткин. — Там фонари не горят. Куда ты его на ночь глядя, а?..

— Дочке внучонка в соседний дом отвезу и обратно, — улыбнулась Галя. — Пока, Лева! Ты на домре все еще играешь? Чего улыбаешься?

«Я любил девушку с нашей улицы, а на ней женился мой друг… У них родилась дочка, а теперь вот родился внук Я думал, что найду еще десять Галь! Не нашел почему-то… Галя оказалась единственной в своем роде — выходит, так да?» — думал Лев Тимофеевич, открывая ключом дверь. Только Галя Зотова еще помнила, что он играл на домре. Об этом не знал никто, кроме мамы и Гали.

Лев Тимофеевич подмигнул Белоснежке. Кошка сидела в прихожей и ждала следователя.

«Почему я чужой жизнью интересуюсь больше, чем своей? — с интересом глядя, как Белоснежка лапой черпает и ест сметану, думал следователь. — У меня нет личной жизни. Нет у меня ее! У всех есть, а у меня нет. Надо позвонить Свете».

Тихорецкий телефон Светы не отвечал.

«Мне дышать трудно — без нее!» — Лев Тимофеевич постоял, глядя на старый черный телефон на стене, и пошел готовить ужин.

В честь Дня святого Валентина ужин был парадно-выходной — грибы в сметане и чай с шоколадным тортом.