Священная швабра, или Клуб анонимных невест

Таможня

Земля повернулась к западу спиной, и настало утро.

Лев Тимофеевич брился.

«А что лучше — кошка или Света? — вдруг подумал он. — Пожалуй, Света, — наконец определился следователь. — Но и кошка — тоже ничего», — взглянул он на Белоснежку; та умывалась лапой.

После завтрака у Льва Тимофеевича осталось каких-то полчаса свободного времени, и он ненадолго прилег, но был разбужен телефонным звонком. Звонил старший советник юстиции.

«Похоже, Евтакиев совершенно не любит поспать…» — поморщился следователь и бодро ответил:

— Да, Петр Асланович! Я вас внимательно слушаю! Что-что?..

— Лев Тимофеевич, вчера вечером на таможне арестована партия швабр! Быстрее, не заходя в прокуратуру, езжайте туда, может быть, среди этих швабр есть та самая? — И Евтакиев дал отбой.

— Хорошо, — вздохнул Рогаткин и стал собираться. — Хорошо, Петр Асланович, хорошо…

Белоснежка покосилась на говорящего с собой хозяина, бросив умываться.

«Партия швабр?.. Ага, — думал старший следователь, закрывая дверь. — Но даже если собрать воедино все семь священных швабр, то их вряд ли можно назвать партией! Ничего не понимаю».

— Вы не уснули? — Льва Тимофеевича за плечо тряс водитель маршрутного такси.

Рогаткин проснулся и глубоко вздохнул.

— Аэропорт? — на всякий случай уточнил он. — Так быстро?

Водитель маршрутки утвердительно кивнул.

Старший следователь долго смотрел на самолеты — как они взлетают. Секция арестованных грузов, в которую Лев Тимофеевич проник единственно возможным способом — показав удостоверение сотрудника прокуратуры, — располагалась в самом центре таможенного терминала.

— Наталья Витушкина, старший инспектор секции арестованных грузов, — представилась высокая рыжая сотрудница в форме таможенной полиции. — Мне насчет вас звонили, вы ведь майор Рогаткин? И расследуете дело, похожее на наше?

Рогаткин кивнул:

— Так точно, меня зовут Лев. А вас, значит, Наталья? А по батюшке?.. — уточнил Лев Тимофеевич.

— Просто Наталья, — улыбнулась старший инспектор.

— Хорошо, — согласился Лев Тимофеевич.

— Пройдемте, сейчас со швабрами работают наши криминалисты, вам придется немного обождать, — инспектор Витушкина пригласила Рогаткина в свой кабинет. — У нас тут повар-француз, не хотите пообедать? — Наталья кивнула на кафетерий напротив. — Вкусно!.. Пальчики оближете!

— Попозже. — Старший следователь сел у окна, чтобы видеть и самолеты, и Наталью. И то, и другое было чрезвычайно интересно.

— Морской черт под соусом, телячьи мозги с горошком, сосиски из потрохов, — быстро перечисляла инспектор. — Французская кухня — очень хорошая, мы тут все к ней так привыкли… К хорошему ведь быстро привыкаешь?

«Это точно! — подумал Рогаткин. — На маму не похожа, — покосился он на старшего инспектора Наталью, — и на Свету тоже, но — красивая», — не смог погрешить против истины старший следователь.

Когда через полтора часа Лев Тимофеевич осмотрел контейнер задержанных швабр, то среди них не нашел ни одной священной.

— И что, все? — спросил он, глядя на пластиковые глянцевые швабры.

— Да. Все полые ручки трех тысяч швабр заполнены первоклассным кокаином, — кивнула инспектор. — Хотите взглянуть? — и Наталья открутила от швабры щетку. — Видите, Лев Тимофеевич? Его трудно с чем-то спутать! Розоватая палитра.

Рогаткин покачал головой.

— Да… А понюхать можно? А то ни разу кокаину не нюхал, — пошутил он.

— Конечно. — Наталья Витушкина оглянулась и шепотом добавила: — Давайте вместе, пока никто не видит…

— А кому их прислали? — спросил повеселевший Лев Тимофеевич.

Витушкина вздохнула, глаза у нее блестели:

— Ждем, когда объявится их хозяин — некое ООО «Чебурашка». Правда, знаковое название?

— И не говорите, Наташа! — счел возможным посмеяться старший следователь и вдруг посерьезнел. — Значит, в средствах массовой информации о находке еще не объявляли?

— Ни в коем случае! И вы, Лев Тимофеевич, тоже не проговоритесь, я имею в виду — посторонним, — улыбнулась старший инспектор.

— Что вы, никогда! — заверил он. — Той швабре, что ищу я, не одна сотня лет.

— Золотая, наверное? — догадалась Наташа. — С бриллиантами?

— К сожалению, нет, — вздохнул следователь. — Обычная, хоть и с позолоченной ручкой. Позолота, кстати, совсем стерлась.

— И что же в ней такого? — вернула фотографию священной швабры старший инспектор. — Обычная швабра, — пожала она плечами. — Я бы и не взглянула на нее, попадись она мне в руки.

— Она принадлежала царице Савской. — Лев Тимофеевич поднялся и, постояв, предложил: — Пойдемте пообедаем, Наташа.

— Конечно! — обрадовалась та. — Только не заказывайте фуа-гра.

— Почему? Я как раз собирался, — доставая бумажник, задумчиво обронил старший следователь.

— Абсолютное привыкание обеспечено с первого раза, — вздохнула Витушкина. — Лучше не рисковать!

Из кафе до слез упоительно пахло пирожками с форелью.

Из таможенного терминала Лев Тимофеевич приехал сразу на коллегию, где с успехом отчитался, как продвигается следствие похищенной швабры и как идут дела в секции арестованных грузов на месте задержания трех тысяч колумбийских швабр.

— Лев Тимофеевич, пора бы двигаться дальше! — после коллегии, с глазу на глаз, выговорил ему прокурор Евтакиев. — Опасно и страшно затянуть это дело. Где швабра, старший следователь, а старший следователь? Мне снова звонили из Государственной Думы. Работаете вхолостую, и что за странная улыбка у вас на лице, Лев Тимофеевич? Серьезней надо быть! А может, вы влюбились? — хлопнул себя по лбу прокурор. — Ай-ай-ай!.. Нашли время. Найдите сперва швабру! И весна — только через неделю, Лев Тимофеевич, не могли уж до весны потерпеть. Как мальчишка, право слово!

Рогаткину ничего не оставалось, как пообещать найти швабру.

— Когда? — уточнил прокурор. — Я повторяю — когда, Лев Тимофеевич?

— На днях, — заверил Рогаткин начальство.

— Ну смотрите! Чтобы в срок, поняли меня? — стукнул по столу кулаком старший советник юстиции.

— А когда я не понимал-то? — сладко зевнул старший следователь межрайонной прокуратуры, выйдя из кабинета.

По пути с работы Лев Тимофеевич заскочил в дисконтный продуктовый магазин и, набив продуктами с десятипроцентными скидками два фирменных пакета, вышел на улицу и огляделся.

Над Москвой снова плыл циклон, и с каждым часом становилось все холоднее и холоднее. Рогаткин взвесил в руке две тяжелые сумки и неторопливо пошел к остановке.

«Белоснежка забывает включать свет, хотя я просил неоднократно! Конечно, ведь у нее глаза-фонари, — думал он, стараясь не ступать в лужи. — А я снова, к сожалению, вернусь в темную квартиру, где из живых существ — лишь озорница кошка и старый паук на стене».

По улице шла женщина. Точнее, женщин шло много, какие-то невообразимые тысячи, но Льву Тимофеевичу показалось, что это — Света, и он уже намеревался закричать: «Света, вы ко мне приехали?» Но женщина обернулась… «Нет, это какая-то брюнетка! — нахмурился старший следователь. — У Светы же — русые кудряшки и родинка на подбородке. Да что я все — Света да Света?.. Света да Света!!! А ведь я попал в капкан, — шел и повторял он. — Она меня сделала!»

И, положив сумки прямо в снег, позвонил Свете с улицы.

Телефон старшего следователя Дочкиной не отвечал.

«Похоже, Света еще на работе, — думал Рогаткин, садясь в маршрутное такси. — Чего ж она так поздно работает? Я вот домой уже иду!»

И еще он подумал: «Жить в маленьком домике с нахлобученной крышей — совсем неплохо, но лучше будем жить у меня, места больше и отопление центральное, и потом, я ведь не умею растапливать печь. Придет время — и я познакомлю Свету с Белоснежкой…»

Лев Тимофеевич не заметил, как заснул в теплой маршрутке, и его снова долго расталкивал шофер.

Старший следователь очень быстро дошел до дома и, поставив чайник, снял мокрые ботинки, помыл их и поставил сушить у батареи.

— Промок, простыл!.. — Лев Тимофеевич снял с плиты закипевший чайник. — Белоснежка, иди сюда, — позвал он кошку. — Как ты считаешь, пора мне жениться или не пора?

Кошка зашипела.

— Так что, а? У Светы есть кот Адам и маленький сын. А у меня — пустая квартира из трех комнат и небольшая сумма на валютном счете сберкнижки. Согласится она или откажется? Как, на твое кошачье разумение?

Кошка ушла, не желая слушать про «валютный счет». Лев Тимофеевич задумчиво пил чай с фруктовым «поленом», а потом долго лежал в горячей ванне. Болеть ему никак было нельзя — нужно искать швабру. А то прокурор Евтакиев житья не даст, думал, засыпая, старший следователь.

И лишь утром Рогаткин вспомнил, что позапрошлой ночью ему звонила его тетя Кристина.

«Она, племянник, в очках и с палочкой и постоянно теряет вставную челюсть. А еще у нее любовник двадцати двух лет!» — вспомнил он загадочные теткины слова.

«Про кого же она говорила — и какое это имеет отношение к священной швабре?» — думал старший следователь, намыливая щеки. Кошка Белоснежка, не мигая, смотрела на него.

— Ага! — Лев Тимофеевич чуть не порезался — он, по обыкновению, брился опасной бритвой. — У нее сын — олигарх! И что?

«…кажется, скупает всякие древности, в основном — разную дребедень», — всплыли в памяти остальные теткины слова. И Лев и поехал на Ордынку — к матушке олигарха.

Выйдя из трамвая, Рогаткин от начала до конца прочитал выцветшее на солнце объявление. «„Клуб анонимных невест“ приглашает в свои ряды всех желающих!» — значилось там.

— А где же «Клуб анонимных женихов», позвольте вас спросить? — пробормотал следователь и, перепрыгнув через лужу, нажал на кнопку домофона «сталинского» дома № 98/2.