Священная швабра, или Клуб анонимных невест

Пирожки

«Мне нравятся здешние приветливые люди!» — размышлял на ходу Лев Тимофеевич. Тихорецк под снегом выглядел сусальным городком из сказки. Хотелось плакать от умиления, глядя на церковки и деревянные кружева домов.

В том, что он наконец-то близок к раскрытию преступления, Рогаткин не сомневался — у него «горели» уши. Уши Льва Тимофеевича всегда начинали «гореть», когда дело подходило к концу. «Предчувствие моих ушей» — так величал свою генетическую особенность старший следователь.

Тихорецкие жители провожали глазами незнакомца в шапке и шарфе, он как раз шел мимо сауны «Посейдон», в которую его пригласила Света. Постояв на пороге, он дождался коллеги, и они вошли внутрь вместе.

— Что это у тебя с ушами, Лев Тимофеевич, а? — спросила Света, увидев старшего следователя в одной простыне, когда они снова встретились после раздевалки.

— С ушами у меня — полный порядок, — не согласился следователь. — А кто это? — удачно перевел разговор Рогаткин, кивнув на гипсовую статую дамы, укутанной в покрывало из лилий, которая встречала гостей сауны на входе.

— Финская озерная ведьма, — Света перевела взгляд с ушей Льва Тимофеевича на ведьму. — Тихорецк и финский Кваа-Квакеен — города-побратимы, — добавила она. — А ты не знал? Давно уже.

Около часа они парились и разговаривали. В «Посейдоне» было чрезвычайно многолюдно.

— Ну что, Лев, скоро уезжаешь от нас? — спросила Дочкина, глядя, как Рогаткин думает, закрыв глаза. — Не жалеешь, что приехал?

— Еще побуду, завтра снова нужно поговорить с пэпээсниками, — Лев Тимофеевич близоруко прищурился. Света почувствовала его взгляд и улыбнулась.

Без очков глаза Рогаткина были очень красивыми, решила старший следователь и зажмурилась, а потом вообще отвернулась.

«Не смотри ему в глаза, влюбишься, — сказала себе Света строго. — Ты — да, а он — нет».

Они долго молчали.

— Хорошо отдохнули, — проводив Светлану до дома, признался Рогаткин. — Спасибо, я вообще-то в сауны не хожу. Не до саун мне, Света.

— Неплохо попарились, — согласилась Дочкина, поперхнувшись смехом, и зайти на этот раз не предложила. Зато предложила поделиться пирожками, которые несла в сумке.

— Я тебе их заверну, — сделав кулек из газеты, сказала Света.

— Спасибо, — Лев Тимофеевич положил кулек в портфель и пошел в гостиницу, погруженный в свои мысли.

«А с чем пирожки? Даже интересно», — подумал Рогаткин, разворачивая кулек и намереваясь устроить чаепитие. Пирожки оказались с гречневой кашей. Такая странная начинка настолько поразила Льва Тимофеевича, что он покатился со смеху, разлив немного чаю прямо на кулек. И тут взгляд его упал на объявление:

Монастырская пасека «Тумаркин Двор» — меды цветочные, гречишные и самые ценные — липовые! Продаются в бочонках! Туесках! Стеклянными банками и сотами! В неограниченных количествах — от ложки до тонны — в вашу тару! Товар сертифицирован. Адрес: Чашенский район, п. г. т. Пыхтино. Направо от яслей «Буратино» — 150 м. Милости просим!

— Ага, — сказал Лев Тимофеевич. — Ага, ага… — и развернул газету, читая другие объявления. Наконец взгляд его выхватил нужное:

Частному молочному хозяйству необходим трактор. За 30 т. руб.

— Если покупали трактор, то вполне могли купить и рефрижератор! — Лев Тимофеевич допил чай и покосился на последний пирожок. — Завтра съем, — пообещал он себе и завалился спать. В номере было очень холодно, но Льву Тимофеевичу уже снились сны.