Тайны Римского двора

ГЛАВА XXIV КАВАЛЬКАДЫ

В Риме кавалькадами называют публичные процессии, устраиваемые в известных случаях в честь папы или других важных особ. Римский двор выказывает в этих процессиях такую роскошь, что на них смотрят как на настоящие политические процессии. Важнейшие кавалькады проводятся в честь вновь избранного папы, когда он отправляется в церковь Святого Иоанна Латранского, для того чтобы принять на себя должность епископа римского.

Это единственная черта, сохранившая своё первоначальное значение у пап и кардиналов. Епископ римский избирал помощников в трудах, они становились впоследствии священниками в различных церквах, которые составили таким образом ленную собственность каждого округа. В этом вводе во владение обыкновенно выказывается такая тщеславная роскошь, которая вовсе не пристала к церемониям, долженствовавшим напоминать лучшие дни первоначальной церкви, когда пастыри её отличались смирением и кротостью.

Кавалькады эти одинаково служат заявлением большого горя и большой радости; их устраивают и при похоронах, и при всех важных событиях.

Перед открытием собора подобное шествие сопровождает тело покойного папы из Квиринала в храм Святого Петра.

Там, как и во всех общественных актах римского двора и Церкви, замечается та же непоследовательность.

Так, например, крестоносец папы восседает на великолепной лошади, покрытой кольчугой, как бы в день битвы, тогда как в другое время он ездит на смиренном муле. А эта маскировка конюха, едущего верхом на чёрной лошади без ушей, упряжь которой состоит из кусков полотна и белого атласного одеяла, на голове у него стеклянный тройной плюмаж с позолоченными побрякушками! Наконец, это странное смешение войска и духовенства, блестящего золота с чёрными, ниспадающими до земли креповыми покрывалами. Чаще всего устраиваются кавалькады по случаю посвящения кардиналов и приёма посланников.

Самая блестящая из кавалькад та, которая сопровождает нового папу в церковь Святого Иоанна Латранского. Её великолепие превосходит все остальные процессии. Базилика[10] Святого Иоанна Латранского первая во всем католическом мире, о чём и гласит следующая надпись на портике:

Sacrosancta ecclesia Lateranensis, omnium ecclesiarum mater et caput.

Церковь и дворец Латранские находятся на горе Челио, на том самом месте, где прежде был дворец консула Латерануса, от которого и происходит это название. История этой базилики может быть прослежена по именам, которые она поочерёдно носила.

Её звали сначала базиликой Фаусты, потому что принцесса Фауста жила в этом дворце; базиликой Константина, потому что этот император приказал её отстроить в 324 году, базиликой Святого Иоанна — по случаю двух крестильниц, выстроенных в прекрасной часовне Константина, одна в честь Святого Иоанна Баптиста, другая в честь Святого Иоанна Евангелиста; базиликой Юлия, потому что папа Юлий сделал к ней значительные пристройки; позолоченной базиликой, по случаю богатств, в ней хранящихся; наконец, базиликой Спасителя, потому что там происходит специальное служение Иисусу Христу. Император Константин подарил ей богатые украшения и ассигновал значительную сумму дохода на освещение и жалованье священнослужителям. В 1308 году при Клименте V она сгорела, но он снова отстроил её; в 1361 году при Иннокентии VI она опять сгорела, но, благодаря усердию верующих, при этом же папе была вновь отстроена. Георг XI буллой 1472 года объявил церковь Святого Иоанна Латранского первой базиликой во всем христианском мире.

Старинный Латранский дворец находился к югу от церкви. Папы жили в нём до перенесения святого престола в Авиньон, но Григорий XI, вернувшись в Рим в 1377 году, поселился в Ватикане, потому что Латранский дворец обратился в развалины. Нынешний Латранский дворец отстроен благодаря стараниям Сикста V, в 1586 году.

Капитул Святого Иоанна Латранского — один из замечательнейших и знаменитейших капитулов Рима. Генрих IV, король французский, подарил ему в 1606 году аббатство де Клерак из Бордоской епархии. Благодарные монахи воздвигли ему в 1618 году бронзовую статую, поставленную на оконечности портика. 13 декабря, в день рождения Генриха IV, в соборе служится торжественная обедня.

С высоты ложи, устроенной над главным входом Святого Иоанна Латранского, папа благословляет город и весь мир, urbi et orbi. Недавно римский двор любезно напомнил Тюильрийскому двору, что король французов, Людовик-Филипп I, должен быть главным каноником капитула Святого Иоанна Латранского. Поводом к этому послужила наследственность, так как римский двор производил настоящего короля по прямой линии от Генриха IV. Эта претензия на законность пришлась по сердцу придворным, но, не говоря уже о живых препятствиях к осуществлению этой идеи, она не могла привиться, потому что явно противоречила принципам королевской власти 1830 года. Затем оставалось навести справки, был ли действительно Генрих IV Латранским каноником, о чём не свидетельствуют никакие письменные документы, и, наконец, убедиться, что каноничество можно передавать по наследству. Эта любезность римского двора поддерживает отношения между Римом и Парижем, из которых религиозные интриги всегда умеют извлечь пользу. Наконец, представляется ещё затруднение: французские короли, начиная с Генриха IV, ежегодно уплачивали капитулу Святого Иоанна Латранского сумму в 24 тысячи франков. Это обычай, восстановление которого никому не может показаться привлекательным. Вот путь, по которому папская кавалькада отправляется к Святому Иоанну Латранскому. Сначала идут вдоль квартала Святого Петра до моста Святого Ангела; оттуда двигаются на Банки, затем на Парионе, Паскен, Цезарини, по площади Иисуса в Капитолий, где от имени римского народа папе воздвигается триумфальная арка; там сенатор подаёт святому отцу ключи от крепости и, держа янтарный скипетр в руках, обращается к папе с речью. Кавалькада направляется к Форуму, в прежние времена герцог Пармский воздвигал здесь триумфальную арку; евреи в свою очередь воздвигали подобную же и, стоя под нею, подавали папе Пятикнижие Моисея на еврейском языке, говоря:

«Святейший папа, вот законы, которые некогда Всевышний вручил Моисею для наших отцов и их потомства, вот почему мы подносим их Вашему Святейшеству, смиренно умоляя о точном исполнении их во время вашего царствования, для того чтоб Всесильный благословил Ваше Святейшество и ниспослал вам дни мира и спасение души».

На это папа отвечал:

«Я уважаю закон Моисея, потому что он дарован Богом, но я не одобряю ваше истолкование его, потому что вы отрицаете Мессию, представителем Которого являюсь я: вот почему Предвечный рассеял вас по лицу земли, но когда, по воле Всесильного, вы все обратитесь на лоно христианства, вы найдёте в нём мир и спасение». Выслушав эти слова, евреи удалялись, не возражая на них. Кавалькада, выходя из Колизея, направлялась по улицам, битком набитым народом, к Святому Иоанну Латранскому.

Двенадцать трубачей и двенадцать солдат лёгкой кавалерии открывают шествие в шесть рядов по четыре человека в каждом. За ними следуют пажи кардиналов, все великолепно одетые, неся каждый чемодан красного цвета, вышитый золотом, с серебряным галуном, с большими красными шёлковыми кистями, висящими на нескольких шнурках, сплетённых из золота, серебра и шёлка, свитых крестообразно, точно так, как их рисуют на гербах прелатов. Герольды кардиналов следуют за ними на лошадях карей масти, держа на плечах жезлы с гербами своих господ.

Священники, мелкие дворяне, состоящие при кардиналах, свита посланников и принцев и несколько дворян и баронов римских, изящно одетые, показываются верхом на лошадях.

Несколько отставных капитанов в звании ефрейторов гарцуют вне рядов, вооружённые пиками с серебряными украшениями, для поддержания порядка в шествии. Затем появляются четыре папских конюха в больших красных шапках, его портной и два пажа, точно так же одетые, держа красные бархатные чемоданы, вышитые золотом. За ними следуют папские конюшие в красных казакинах из саржи, они ведут в поводу красивых иноходцев, которых испанский посланник подносит ежегодно папе, на них шёлковые попоны, отделанные золотой бахромой, серебряными рельефными листьями и бляхами, служащими вместо кружев и галунов.

Несколько других слуг папы ведут в поводу множество прекрасных мулов, покрытых красными бархатными попонами с золотой бахромой. Шесть красных бархатных носилок, украшенных драгоценностями, следуют за ними в сопровождении двух офицеров верхом; за ними едет начальник папских конюшен и бесчисленное множество гайдуков.

Римское дворянство и титулованные особы во избежание недоразумений не соблюдают местничества; они едут верхом на великолепных лошадях, в гривы которых вплетено множество лент. Многочисленная прислуга сопровождает их.

За ними появляются пять папских герольдов, одетых в длинные суконные лиловые платья, отделанные чёрным бархатом; они держат серебряные жезлы и кольчуги; четырнадцать барабанщиков в красной шёлковой одежде, украшенной золотом, следуют за ними, на их шляпах развеваются высокие плюмажи, и они держат знамя каждого из четырнадцати кварталов Рима.

Затем идёт оркестр папских трубачей в красной одежде с золотыми галунами.

За ними показываются апостольские камергеры, комиссар и фискал папской палаты, консисториальные адвокаты, капелланы семейства папы, тайные и почётные камергеры. Все эти чиновники одеты в чёрную, красную или лиловую одежду. Сорок офицеров римского войска, члены суда в сенаторских тогах, верхом на лошадях, покрытых чёрным бархатом, составители папских булл и разрешений, клерки палаты, капелланы, дворецкий, четырнадцать римских маршалов, четырнадцать квартальных надзирателей, римский губернатор, телохранители римского народа — между ними и губернатором часто остаётся свободное место; оно принадлежит сенатору, не участвующему в кавалькаде во избежание спора о местничестве между ним и губернатором.

Принцы папского трона, родственники папы, послы коронованных лиц с их свитой, два церемониймейстера папы, апостольский дьякон, несущий тронный крест, обращённый к папе и поддерживаемый двумя офицерами, держащими в руках красные палочки, предшествуют папе.

Значительное число прислуги и отрядов кавалерии замыкают шествие. Папу несут на носилках, окружённых великолепно одетыми дворянами, скороходами и начальниками отрядов. Швейцарская гвардия и две линии кавалерии сопровождают носилки, покрытые красным бархатом с золотой бахромой; папа сидит в них, одетый в белую сутану, в стихарь, епитрахиль, в короткую красную бархатную или атласную, смотря по времени года, мантию; на голове под красной шляпой у него красная скуфья.

Когда шествие святого отца останавливается перед главным порталом базилики, кардинал-архиепископ Святого Иоанна Латранского даёт ему приложиться к кресту; затем его сажают на высокий трон под портиком, там его облачают в папское одеяние и драгоценную митру. Каноники поклоняются ему и прикладываются к его ногам, кардинал-архиепископ держит речь от имени капитула и подаёт ему ключи от церкви. Один из них золотой, другой серебряный; оба они положены в серебряную вызолоченную чашу, наполненную цветами.

По окончании этих предварительных формальностей кардиналы облачаются; папе кадят фимиамом, он кропит святой водой, и затем его несут на троне на клирос; его сажают там под балдахином, поддерживаемым канониками Святого Иоанна Латранского; два кардинала-дьякона снимают с него митру, а он благословляет их.

Затем после пения гимнов и нескольких ектений, прочитанных кардиналами, папа, приведённый во дворец Святого Иоанна Латранского, с тиарой на голове, входит на кафедру, откуда благословляет всех присутствующих.

После этой церемонии папа раздаёт каждому кардиналу по золотой медали; в прежние времена щедро угощали народ.

Возле капитула число экипажей необыкновенно велико; они являются со всех кварталов города; все они наполняются лицами, приглашаемыми занять в них места; кардиналы особенно любезно предлагают свои многочисленные экипажи к услугам римской буржуазии и благородных иностранцев, расположение которых они желают приобрести.

В некоторых кавалькадах папа участвует верхом на лошади; в таком случае он одевается весь в белое, с белой шляпой на голове. Старинные кавалькады кардиналов славились своей роскошью и изяществом.

Все церкви, мимо которых проезжает папская кавалькада, бывают открыты; звонят в колокола; на пути встречаются многочисленные отряды войск.

Когда папа выезжает частным образом, он берёт с собою только часть своей свиты, и поезд его скромным образом состоит: из авангарда кавалерии, конюхов, герольдов, камергеров, крестоносцев, капелланов, капитана швейцарского отряда и двух гвардейских отрядов, окружающих коляску, носилки или карету, в которых папа обыкновенно выезжает. В свите находятся пажи, гайдуки и скороходы; при нём состоят кардиналы, министры, посланники и многочисленное дворянство.

Описывая папскую кавалькаду, Ноемия хотела только дать понятие об одном из самых блестящих, самых пышных проявлений римской роскоши. Что касается резкого противоречия между этим тщеславием и чванством и святым смирением первоначального христианства, оно и без того бросается в глаза повсюду. Это святотатственное противоречие составляет главную характерную черту римской жизни, но в кавалькадах её высокомерие доходит до дерзости.

Есть ещё лишь один случай, где адская гордость папства проявляется ещё с большим бесстыдством, нежели в кавалькадах, — это в процессиях, где одни выказывают столько высокомерия, другие же, напротив, унижаются, где ясно видны плутни римского духовенства и глупость римского народа.

В кавалькадах хотят подражать триумфальным шествиям Древнего Рима, но за папской колесницей не пойдут ни пленные короли, ни побеждённые народы.