Тень империи

Глава 27. Тяжелый день

Устало усевшись возле разбитого в хлам САД, Кади запустил сигнальную ракету в небо, стараясь совладать с болью, которая сопровождала каждое движение пальцами. Предплечья были одутлы из-за накопившейся крови, но бинты не позволяли им разрастаться ещё сильнее, что несколько обрадовало Каргаделя, так как это явно способствовало остановке внутреннего кровоизлияния.

Мятый САД хоть и был превращён в хлам, а все его системы были неизбежно поломаны, пилот отделался лишь потерей сознания — броня выполнила свою функцию и выдержала десятки сверхсильных ударов, которые были настолько мощными, что и одного хватило бы, чтобы уничтожить обычного человека или более опытного мага.

Отдышавшись пару минут и дождавшись второго, который выбирался из своего САД, Кади двинулся в сторону своего падения. Тело ломило, а руки как будто были опущены в кипящее масло, но он был по-своему рад этому, ведь ему не хотелось вновь проходить сквозь смерть. Размышляя над аспектами жизни и смерти, он всё же нашёл маску, нижние ремни которой лопнули, и теперь при надевании она болталась у рта.

— Во всяком случае, лучше, чем ничего, — ухмыльнулся Кади, надев её на себя. — А теперь…

Тихонько хромая и стараясь не шевелить руками, он подошёл к груде мяса, что некогда была довольно опасным магом.

«С чего ты так сильно била магией-то? Неужели артефакт? — подумал Кади, опустившись рядом на колени. — Если он, то разрушить его не так легко — всё же постоянная подпитка маной делает эти предметы крайне стойкими к физическому воздействию».

На глазах изумлённого второго пилота и приходящего в себя первого, Каргадель стал в кожаных перчатках рыться прямо в останках Астанерезы.

«Господи, был бы тут Димон, то наверняка начал бы читать мне нотации про нравственность и мораль… И про бога», — подумал Кади, поддавшись старым воспоминаниям из прошлой жизни.

Как человека, прошедшего сквозь смерть и оставшись с прежним разумом, эти слова про «бога» лишь забавляли, тем самым отвлекая от того, что творилось у него на руках. В конце концов, он нащупал что-то странное и вытащил это из груды крови и переломанного в фарш мяса. Этим странным оказалось всего два предмета: первым был небольшой закрытый цилиндр, который сейчас больше походил на запчасть от той груды металлолома, которая ранее была САД первого пилота. Вторым же было не менее искорёженное устройство, в котором застряла небольшая культя, благодаря которой можно было увидеть, что оно было жестко закреплено прямо к кости с помощью спиц, а его предназначение, по всей видимости, было что-то вроде протеза.

«А вот это интересно», — подумал Кади, увидев сквозь чудом уцелевшие линзы в маске, как в помятом цилиндре ярко красным светили две разные точки, одна из которых распустила в разные стороны свои «щупальца».

Смахнув остатки печени и тонкого кишечника, Кади повертел цилиндр в руках и обнаружил, что одна из стяжек, закрывавшая контейнер, разорвалась, и теперь его открыть было куда легче. Найдя вторую целую стяжку, он раскрутил гайку и раскрыл контейнер.

Резкий запах, напоминающий смесь гнилостного запаха подвала и свежей лаванды, ударил прямо ему в нос, проходя через боковые прорези для дыхания, которые были расположены около скул. Внутри были две стеклянные ампулы, одна из которых слегка треснула, и теперь содержимое быстро испарялось, вырабатывая противный запах. Как только контейнер открылся, испарение сразу ускорилось и буквально через три секунды около девяти миллилитров жидкости полостью растворились в окружающем воздухе, не оставляя после себя ни следа.

Вторая ампула, которая была цела, содержала точно такой же раствор, цвет которого Кади не мог понять из-за маски, которая показывала эту ампулу залитой красным светом. Приподняв маску, он обнаружил, что раствор был оранжевого цвета и на первый взгляд особо ничем не выделялся.

«Неужели какое-то зелье маны? Но их же не существует в этом мире», — удивился Кади, вынув ампулу из небольшой выемки внутри защитного цилиндра.

Но тут он услышал звук мана-двигателя грузовика, что заставило его немного вздрогнуть, и он поспешно опустил маску на лицо. Ампулу же он быстро убрал в небольшой кармашек на поясной сумке.

***

Оказав первую помощь и сложив все мертвые тела в одну большую кучу, Кади поджёг их, на что сразу же получил бурную реакцию Лерен, которая со слезами на глазах начала кричать на него — почему это он сжигает трупы взрослых и детей. В её голове никак не укладывалось, как можно быть настолько чёрствым и без каких-либо слов, ритуалов и оплакиваний кремировать столько людей одновременно.

Кади вяло посмотрел в её глаза, что немного успокоило Лерен, после чего развернулся и пошагал в сторону машины, попутно размышляя: «Инквизиторы и доктора следили за распространением чумы, сжигая любых, кто хоть как-то проявлял некоторые наклонности колдовства или болезни. Заживо. Я же слежу за распространением червей-трупоедов на территории болот, но разве это не то же самое, что и следить за распространением чумы? Следовательно, я стал инквизитором? Не-не-не… Ни за что…»

Он до конца отказывался вспоминать лица умерших детей, что сейчас лежали в общей груде трупов и горели, поднимая в небо клубы чёрного дыма.

«Ровно шестьдесят три человека…» — Вспыхнуло у него в голове, как только он обернулся на большой костёр из плоти, после чего зашёл в машину.

— Оставь красно-серый флаг и уезжаем — нам тут больше делать нечего, — сказал он командиру, который оперевшись о руль, смотрел на костёр.

Дав указания, Кади сел на своё старое место и положил на стол свои руки ладонями вверх.

«Придётся вскрывать, — подумал Кади, видя, как бинты натянулись от набухших рук. — Гематомы слишком большие. В аптечке должны быть кровоостанавливающее и спирт».

Взяв кожаную сумку из ящика рядом с водителем и сев обратно на место, он не спешил что-либо делать. Это был первый раз, когда ему требовалось вскрыть столь сильную гематому, тем более на обеих руках.

***

Погрузив все три САД на свои места и выделив места пилотам внутри, Каргадель и остальные выдвинулись дальше по дороге. Пилоты были несильно ранены, поэтому старались выполнять обязанности по охране до конца, даже лишившись своих САД.

Лерен же сверлила глазами сидящего напротив Кади и всё ещё надеялась услышать объяснения, почему он так безнравственно поступил с телами детей. Но ответом было молчание Кади, который пытался настроить себя на предстоящую самооперацию. Наконец, через десять минут он всё же решился, вспомнив, что кровь имеет свойство свёртываться и образовывать не очень приятные уплотнения. Подняв из-под стола заготовленную кожаную сумку, он начал раскладывать перед собой инструментарий.

«Бутыль спирта, где-то ноль-шесть литра. Пинцет… Где же он? Только же видел. А, вот. Бинты, вата, лоток. Я, конечно, понимаю, что скальпель — дело исключительно хирургическое, но какого хера вы вместо него положили опасную бритву? В аптечку — опасную бритву… Ладно, вроде бы всё».

Лерен несколько удивилась появляющимся на столе медицинским инструментам, но промолчала, лишь наблюдая, что будет дальше.

«Он ранен? Но где? Особо не видно же, — удивилась она, пристальнее присмотревшись к Кади. — Даже оболочка не шелохнётся, хотя при ранениях она довольно сильно искажается».

Но тут Каргадель снял кожаные перчатки и начал разматывать чёрные бинты, обнажая множество шрамов на кисти. Всё его тело покрыто огромным количеством отметин, которые появлялись и из-за его ошибок, и из-за жёсткого обучения, к которому прибегали Сор и остальные учителя.

— Ого, — удивилась Лерен, увидев открытые руки, но это не остановило Кади, и он продолжил разматывать бинты и вскоре полностью освободил оба предплечья.

Бледная кожа резко переходила в темно-синюшный оттенок прямо в центре предплечий, раздуваясь где-то в полтора раза от обычного размера. Пилоты и Лерен, увидев подобное состояние рук, болезненно потерли свои и слегка поморщились.

— Ты как? — спросил первый, на что ответом получил глубокий вздох Кади, который дрожащими руками взялся за опасную бритву.

— Ты чего это? Резать себя вздумал?! — удивилась Лерен.

Для неё таинство самолечения было чем-то из ряда вон выходящим — ведь их обучали оказывать помощь лишь с помощью маны и магии. Вот только на Кади эти методы никогда не работали и его решили обучить более «жесткой» физической медицине, что любого аристократа привело бы в ужас, ведь это так «примитивно». Пилоты же слышали и даже видали подобные методы, но чтобы вот так столкнуться прямо на расстоянии пары метров — это впервые.

Раскрыв бритву, Кади положил её в лоток, после чего взял бутыль со спиртом и вылил где-то половину в небольшую тарелку, и четверть в лоток с опасной бритвой. Вымыв руки по локоть в спирте, он взял в левую руку обеззараженную опасную бритву и поднес её к центру гематомы. Перед тем, как резануть, он посмотрел на окружающих, что немного подняло ему настроение. Больше всех своей реакцией его порадовала Лерен, которая смотрела на его манипуляции сквозь пальцы. Пилоты же были более сдержанны и бегали взглядом то от окна к его рукам, то обратно.

«Поехали», — подумал он, начав вскрывать.

— А-а-а-а-ах, — болезненно издал Кади, чувствуя, как острейшее лезвие разрезает кожу, выпуская из-под неё сгустки тёмной крови.

Резко положив в сторону бритву, он принялся выдавливать из раны всю застоявшуюся кровь, которая явно дополнялась свежей. Массирующими движениями он заставил все сгустки вытечь из гематомы, после чего, дрожащей от холода и боли левой рукой, зачерпнул кровоостанавливающую мазь и сунул указательный и средний пальцы с мазью внутрь руки. Сильная боль от самой травмы лишь чуть-чуть усилилась, что удивило Кади, ведь он ожидал боль от нанесения мази куда сильнее. Закончив с мазью, он смочил кусочек ваты в спирте и обработал место вскрытия, после чего наложил повязку.

«Я думал, будет куда больнее», — усмехнулся он про себя, откинувшись на спинку, после чего поднял взгляд.

Напротив него же разворачивалась отдельная картина — видимо, увидев, как он запихивает пальцы себе под кожу и двигает ими там, Лерен не выдержала и сидя потеряла сознание. Третий пилот же весь побледнел и по виду явно пытался сдержать приступы рвоты.

— Эй, да ладно вам. Как будто никогда такого не видели, — весело сказал Кади, увидев их реакцию.

— Такое — никогда, — ответил второй.

«Хм, видимо, те слова про методы отсталой медицины не были шуткой», — подумал Кади, начав готовиться к вскрытию второй руки.

***

Спустя несколько часов грузовик с тремя повреждёнными САД достиг небольшого села. На улице уже темнело, поэтому командир предложил остановиться на ночёвку, так как ему необходимо было посмотреть, сможет ли он сделать что-то с барахлящим преобразователем под капотом грузовика. Никто не был против, поэтому они довольно скоро нашли гостиницу и всей гурьбой вошли в неё.

Неказистый деревянный трёхэтажный дом, явно некогда принадлежавший купцу, заставил Каргаделя немного поностальгировать, но всё ещё холодный вечер не позволял надолго задерживаться снаружи, и он вошёл последним. Внутри их встретила приземистая бабушка, которая грелась возле каминчика.

— Ой, хости дорохие, неужто ночевать пришли? — спросила она, завидев зашедших людей.

— Мир вашему дому. Да, мы бы хотели остановиться тут да переночевать, — ответил командир.

— Ну, это можно-можно. Два серебряка — одна ночь, одна комната.

— Хорошо, тогда можно шесть комнат на одну ночь.

Услышав желание постояльцев, бабушка встала с кресла и, торопливо перебирая короткими ножками, подошла к стойке возле входа.

— Вам повезло, — вдруг сказала она. — Давеча к нам ужо заселялись — все комнатушки скупили, правда, съехали три дня как.

Лерен тихо и неровно выдохнула.

— А кто это был? — спросил вдруг командир, подойдя к стойке.

— Да артисты какие-то. Детвора так радовалась, что решили с ними веселиться поехать.

— С ними? — напрягся первый пилот.

— Угу. Они как на Яркином холме решили гулянья проводить, а молодежь как услышала, так сразу же за ними и побежала. Даже хозяйство побросали, холеры.

Лерен почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы.

— Так, деньга вперёд! — сказала бабушка, держа в своих руках шесть ключей.

— Кх! Да-да, конечно, — ответил командир, откашливая подступающий к горлу ком и доставая из своей сумы несколько серебряных монет.

— Чш-шш, чш-шш, — тихо успокаивающе произнёс Кади, погладив по плечу рыдающую Лерен.

Тяжесть событий этого дня буквально высосала его, а эти слёзы и невинное незнание бабушки о судьбе своих отроков были подобно челюстям хищной рыбы для его разума — они столь же больно впивались в его рассудок.

— А чой это вы такие грустные? — удивилась бабушка. — Праздник же — весна!

— Мы просто устали, — ответил командир, после чего взял ключи.

— Ну, ладно, не моё это дело. Кушать приготовлю к утру. Извините, но сын с женушкой ушли с этими артистами, так что если вам не сложно, то заправьте кровати за собой.

— Да… Конечно, — ответил командир. — Спасибо вам.

— Да чой это с вами? Грустные какие-то ходют тут, — поразилась бабушка. — Им надо познакомиться с сынком — мигом повеселели бы.

Лерен уже вовсю хныкала, и, если бы не помощь Каргаделя, то так и осталась реветь возле входа в гостиницу.