Титан империи 8

Глава 31

— Так волнительно! В Москву стягивается все больше военной техники. Мы не знаем, что произошло… и если бы мы знали, что произошло… но город точно взят! Это победа! — разносилось эхом по пустым коридорам усадьбы Саблиных.

Маша сидела в кабинете Жени и вот уже несколько часов крутила ручку то туда, то сюда. За окном в темное небо летели разноцветные салюты, стрекотали очереди и издалека сигналили автомобили.

Девушке было на это плевать, она слишком устала, и ей все еще нездоровилось. К тому же дорога до Владимира мимо кучи кордонов и КПП, через которые бесконечным потоком текла техника, заняла несколько очень тяжелых часов.

Мало им трудностей, так еще и Гама все никак не желала просыпаться и, казалось, впала в кому. Дыхание и сердцебиение загадочной подруги Евгения еле угадывались. Не раз и не два девушкам казалось, что нексонианка уже похолодела, но нет — сердце билось, очень и очень медленно и очень тихо.

Последний раз, когда Маша видела Амальгаму — в спальне, куда отнес ее Василий — лицо спящей красавицы стало совсем белым, хотя казалось бы куда больше?

Вот теперь Маша и сидела в кабинете, совсем забыв про время, и прослушала, наверное, все что можно — вплоть до «Голосов».

А там была настоящая паника:

— Завалив трупами полгорода, Иоанн все же добился своей цели и взял Москву! Праздник на костях!

— Бедные русские солдатики — жертвы нексов и бездарного командования!

Маша фыркнула. С учетом, какой трэш сейчас творится в их обожаемой Европе, в Москве операция была проведена просто филигранная.

— Мало нам тени Нексуса, накрывшую Землю, — продолжали тараторить «Голоса», — тут еще и восточный деспот отхватил половину Европы. Надеюсь, в Британии, в конце-концов, осознают, какую ошибку совершили, пойдя на союз с…

Маша вздохнула и переключила канал:

— Нам удалось пробиться через все преграды! — болтали на другой волне, а на фоне раздавались радостные крики и автоматная пальба. — И мы сейчас бродим по улочкам Москвы! Уважаемые радиослушатели, послушайте голос древней столицы!

— Сука, я дожил, мляяяя!

Снова поворот ручки и новая волна:

— … за сотню лет Кремль сохранился практически полностью. Да еще одна из улиц — кажется, Никольская — прямо как с фотографии! Сейчас мы, уважаемые слушатели, приближаемся к Красной площади и… О, молодые люди, вы же ликвидаторы? Скажите, каково было?..

— Было п***ц как страшно! Скажи, Клим?

Услышав голос Нины, Маша сделала погромче.

— Угу. Я чуть не обделался со страху. Нексы у вас тут в Москве какие-то конченные.

— Кхм, спасибо… А тем временем, мы все ближе к стенам Крем…

— Эй, погоди, не убегай, подруга! Хочу передать привет дяде Васе, моим подругам Настьке, Машке, Ленке и Геле! Еще Косте, Варе, Лехе Шатрову и всем-всем-всем, кто меня знает. А еще Жен… В смысле Евгению Михайловичу! Где бы он ни был, но всем его врагам кранты! Эй, ты чего дерешься, совсем ненормальная⁈

Увы, похоже, репортерша вырвалась из рук Нины и снова принялась охать и ахать от каждого камешка, и Маша переключила волну:

— … до сих пор, никто не может сказать, где сейчас Его Величество, но, думаем, Император занят не менее важными делами, чем посещение отвоеванной столицы. Все же события в Европе не утихают, и в скором времени армия Российской Империи и британские войска соединятся в Дрездене для того, чтобы принять капитуляцию Рейха…

Маша подперла подбородок кулачком. Как-то слишком уж хорошо — победа там, победа тут и еще раз победа везде… Как бы не надорваться от такого количества побед. Самая главная победа еще не одержана, так стоит ли так радоваться?

А ну последний шанс, и нахрен эту болтовню!

— … и да, из Китая и Океании передают те же новости, — заговорили на очередной волне настолько знакомым голосом, что Маша придвинулась к приемнику. — Все Монолиты на территории этих стран разом закрылись.

Затейница⁈ — насторожилась она. Да, голос определенно принадлежал преподше из ГАРМа, а ученая напрасно болтать не любила.

— Говорят, во всем мире неожиданно наступило затишье? — спросила ведущая. — С закрытием Московского Осколка произошла цепная реакция, и Монолиты приказали долго жить?

— Увы, точных ответов у нас нет. Но, да. На территории Российской Империи активность Монолитов нулевая. За последние несколько часов на Дальнем Востоке не открылся ни один. То же самое в Сибири. К утру мы ждем новостей из европейской части, но судя по всему…

— Простите, но не кажется ли вам, что наступило… чудо? Господь услышал наши молитвы?

И в эфире разразился заливистый смех.

— Какой именно господь? Будда, Аллах, Иегова или Кришна? Кого благодарить за эту «счастливую» новость?

— А вы считаете, что она не счастливая?

— Нет. Нексус сворачивает атаку только в одном случае. Он готовится к Вторжению.

Вздохнув, Маша легла на стол.

Пусть и она носила крестик, но ни в какие чудеса, неожиданно свалившиеся на голову, и всю эту шляпу с ангелами ей верить не хотелось. Тут с Затейницей она была согласна на все сто — скоро что-то будет.

Кто там за окном радуется до упаду и думает, что все закончилось? Нексус вон он — никуда не делся и сверкает в окне, еще больше чем прежде.

— Даже если завтра в европейской части России и в Европе и вправду не откроется ни один Монолит, — продолжала говорить Затейница, — то через пару дней или недель их точно откроется вдесятеро… или в сотни раз больше!

Ведущей программы ее слова совсем не понравились, и она поспешила уверить слушателей, что угроза Нексуса уменьшилась.

Маша фыркнула, покосившись на окно.

— Уважаемые слушатели, лучше выйдите на улицу, — говорила ведущая, — встретьтесь с друзьями и отдохните. Главное, не смотрите наверх. Мы и так все слишком много пережили за последние…

— Я бы советовала не праздновать, а как раз почаще смотреть на небо. Внутри Нексуса что-то происходит. Это зафиксировали ВСЕ наши приборы вплоть до устройства, которое собрал наш студент из таза и газовой гарелки…

Ведущая попыталась ее перебить, но Затейница повысила голос:

— Активность Нексуса за последние несколько часов сильно выросла ОЧЕНЬ СИЛЬНО. Это видно невооруженным глазом — Пожиратель прямо сейчас светит мне в окно как прожектор!

Так и было. Маша занавесила все окна в кабинете, чтобы Нексус не бил по глазам. Уж очень ярко он светил этим вечером. Словно стал второй луной — только впятеро больше.

— Если вы называете это отступлением, то…

— Нужно быть оптимистом и верить…

— За верой идите в церковь! А еще неплохо бы уже найти Иоанна, если он еще жив. В ближайшее время он нам точно понадобится…

Щелк! — и Маша вырубила радио. Хватит!

Размяв затекшую шею, она поднялась и пошла к выходу из кабинета. Надо бы и вправду прилечь. Если Ваня не соврал насчет ее… положения, то отдыхать теперь придется много. Ох, и кому бы сказать?..

Оказавшись за дверью, Маша прислушалась. Может быть, в Империи и вообще на Земле сейчас люди праздновали, но в усадьбе Саблиных было тихо и мрачно. Нексус смотрел в каждое окно, а на полу лежали бледные полосы света.

Шагая по коридору, девушка перепрыгивала их и тихо напевала старую считалочку:

— Раз-два, нексы заберут тебя… три-четыре, никуда не деться в целом мире… пять-шесть, Нексус очень хочет есть… семь-восемь, убить нас быстро очень просим… девять-десять, Пожиратель за твоею дверью.

Добравшись до лестницы, Маша увидела фигурку, сидящую прямо на ступеньках с телефоном в руках.

— Настя? Ты чего еще не ложилась?

Сестра Жени покачала головой, и нажала на кнопку «вызов». На экране был выбран контакт «Брат».

— Отложи ты уже телефон, родная, — сказала Маша, присаживаясь рядом. — Он не ответит.

— Отстань, — буркнула Настя и нажала «вызов». Следом высветилось: абонент временно недоступен. Она набрала еще раз. И еще. И еще…

— Сука, Женя…

— Настя.

— Да что⁈

— Как будто непонятно, КУДА он ушел.

Они помолчали.

— Нет, — поежилась Настя. — Ты не можешь этого знать наверняка…

— Это очевидно. Женя взял столько силы, сколько смог, и ушел убивать Пожирателя.

— Нет… Глупости говоришь…

Она попыталась снова набрать брата, но ее рука задрожала и телефон выскользнул. Тук! Тук! Тук! — запрыгал он по ступенькам, но Настя и не подумала ловить его. Вместо этого она упала в объятья Маши.

— Тише, тише… — шептала она ей на ухо. — Как там Гама? Не проснулась?

— Нет… Ох, Маша, мне так плохо…

— Все хорошо, Женя справится. Гама же сказала? А когда она ошибалась? Слушай, я тут хотела сказать…

— Что?..

Маша оглянулась и зашептала Насте на ухо.

— Серьезно⁈ — охнула она и вцепилась подруге в плечо. — А Женя знает⁈

Маша покачала головой.

— Вот негодяй! Сделал тебе ребенка и свалил побеждать Нексус! Вот сво…

— Настя, тсс! — прижала Маша палец к губам. — Секрет же!

— Когда вы успели? — зашептала Настя. — Ведь прошло всего…

— Ваня сказал, что, возможно, из-за близости Нексуса развитие плода идет вдвое быстрее. Я сама бы не поверила, но… — и Маша прижала ладонь к животу. — Сама понимаешь.

— Мама…

Они еще немного пошептались в обнимку, а потом поднялись и пошли проведать Амальгаму. По пути им попались горничные. Те тихонько бегали на цыпочках и в своих белых фартуках напоминали призраков.

Подруги почти добрались до спальни, где положили нексонианку, но тут дверь отворилась, и в коридор, слегка пошатываясь, вышел Василий.

— Как она?.. — подошли к нему девушки, но тут Маша разглядела его и охнула.

Вечно подтянутый и прямой как палка дворецкий совсем осунулся. Его лицо было серым, а морщины на лице, казалось, еще глубже запали в кожу.

— Без изменений, — проговорил он, расправив плечи, и вновь сверкнул сталью во взгляде. — Пульс прощупывается и только. Пожар в голове не утихает. Нужен ментат, но…

И он замолчал. Понятно, что ни о каких ментатах не может быть и речи.

— Может, ей лучше в больницу?.. — спросила Маша, сама понимая какую глупость сморозила. Но ей хотелось сказать хоть что-то.

— Сомневаюсь, что мы сможем объяснить персоналу, какого черта от пациентки фонит Нексусом, — хмыкнул Зубр. — Нет, для нее нет никаких больниц, госпиталей и скорых. Я подключил ее к капельнице. Старый граф держал ее на «черный» день. Вот он и настал. Прошу прощения, но мне нужно проведать госпожу Димитрову, а потом я снова вернусь к Амальгаме.

И поклонившись, дворецкий направился прочь. Через десяток шагов он покачнулся и едва не растянулся на полу.

— Василий, — сказала ему Настя твердым голосом. — Проведаешь Ди и иди отдыхай. Это приказ! Уходи спать. Мы с Машей сами проследим за Гамой.

Зубр хотел что-то возразить, но только кивнул и пошел вперед куда медленней.

Не оглядываясь, Маша с Настей вошли в спальню. Там царил полумрак, но в нем было нетрудно разглядеть кровать с балдахином. На ней, свернувшись калачиком, лежала Амальгама.

Вдруг навстречу вошедшим прыгнуло нечто черное. Девушки вздрогнули. На высоте человеческого роста сверкнули желтые глаза.

Маша крепко сжала руку подруги.

— Красавка? Ты?.. — спросила Настя и поправилась: — В смысле, baron Krasavkin, c’est vous?

Существо хмыкнуло и улыбнулось:

— Oui, oui, jolies dames, но даже не думайте, что я уйду, как ушел старик, — сказал Красавка. — Я буду здесь до тех пор, пока моя черноволосая валькирия не поправится.

— Мы и не прогоняем тебя, — сказала Настя и присела на краешек кровати. — Просто хотим составить тебе компанию.

Амальгама почувствовала, что в комнате она не одна. Повеяло холодом, потом по полу застучали каблуки, зашуршало длинное платье. Хлопнула дверь и скрипнуло кресло.

Стараясь, чтобы дыхание не выдало ее, Гама приподняла веки. В окна, скованные толстой коркой льда, лился мерцающий свет. В дальнем углу комнаты сидела женщина и смотрела на нее изучающим взглядом.

— Все еще жива? — прозвучал холодный голос.

— О, нет… Опять вы? — вздохнула Амальгама и с трудом открыла глаза.

Все тело затекло, словно нексонианка несколько суток пролежала без движения. У нее едва вышло приподняться с подушек и сесть:

— Чего тебе надо от меня? — и из ее рта вырвалось облачко пара. Черты собеседницы были скрыты тенью.

— Я жду, когда ты умрешь, — ответила женщина и, как ни в чем не бывало, пожала плечами. А вот у нее пара не было.

Гама фыркнула:

— Долго же вам придется ждать, Виктория Петровна.

— Я не тороплюсь. Но я знаю, что ты на грани. И ослу понятно, что твое неуемное любопытство рано или поздно доведет тебя до ручки. И я надеюсь, что от этого сна ты, тварь, не очнешься. Ты и так излишне зажилась на Земле.

— Хозяин… Ваш сын, Виктория, дал мне знания, чтобы я изменила мир. А не для того, чтобы мое сердце остановилось…

— Что мне этот мир, раз меня в нем больше нет?

— Но в нем живут ваши дети.

Виктория замешкалась.

— Пусть оба умрут, но не станут жить в мире, который будет менять такая как ты! — зашипела она. — Сначала опутала сетями наш дом, околдовала мужа, а теперь принялась за моих детей? Ненавижу!

Амальгама покачала головой. Вот что делает с человеком ревность.

Кроваво-алые губы Виктории Петровны сложились в усмешку. Зеленые глаза засияли жаждой увидеть конец нексонианки. Она немного подалась вперед и показалась из тени. Да, и Евгений, и особенно Анастасия — оба пошли в мать.

— Ты не выдержишь…

— Выдержу, — выдохнула Амальгама и махнула рукой. — Пошла прочь, сука!

Виктория Скалозубова скрипнула зубами и, сжав кулаки, вскочила с места. Минуту она молчала.

— Даже если ты и выдержишь, я буду приходить и приходить, Амальгама, — проговорила она скороговоркой. — Сколько бы ты не сдерживалась, сколько бы ты не делала вид, что тебе не нужен сон, но в следующий раз, когда ты все же сдашься, я снова приду к тебе. И так до самого финала.

Она смерила противницу испепеляющим взглядом и ухмыльнулась.

— А пока наслаждайся.

И, шурша платьем, Виктория Скалозубова-Саблина вышла из комнаты.

Хлопнула дверь, и Гама упала обратно на подушки. Где-то пару секунд она провела в тишине, а потом ее затянуло в водоворот бесконечных, пугающих сновидений.

И ей снова пришлось прожить целую жизнь на Нексусе.

— … и зарубите себе на носу! Нексус… — наставляла Затейница глупую журналистку, но на «проводе» уже раздались гудки. — Але! Але!

Эхх, похоже, эфир продолжили без нее.

— Сука, сама же вымаливала у меня интервью два месяца… — покачала Пульхерия головой и положила трубку.

Вот так всегда… Стоит только рассказать людям не то, что они хотят услышать, а реальное положение дел, как тебя наотрез отказываются воспринимать.

Она устало поднялась со стула и подошла к пульту с экранами и кнопками, занимающему всю стену. Он был подключен к нексометру — устройству, напоминающему гигантскую тарелку на поверхности бункера. Именно с помощью этой недешевой машины они могли оценивать активность Нексуса и просчитывать вероятность усиления Прорывов.

— Фух, парит как херов банщик, — вздохнула женщина, смахивая с висков капли пота.

В помещении стояла страшная жара, даже кондиционер не справлялся. Нексометр работал на максимальных оборотах уже сутки, и то, что он показывал, радовало Затейницу все меньше.

На лестнице топали — практикантки носились по техническим этажам и как могли охлаждали устройство с помощью магии воды. Вдруг раздался грохот, а за ним и крик. Кажется, очередная бедняжка хлопнулась в обморок от истощения.

— Положите ее на кушетку и продолжайте! — рявкнула преподавательница ГАРМа, и тут устройство с треском начало «выплевывать» бумажную ленту с графиками. Все данные были красными.

Пробежавшись по бумаге глазами, Пульхерия устало вздохнула. Как она и сказала той тупой козе, активность планеты достигла небывалых масштабов. Такого не было за все время наблюдений.

Зазвонил телефон. Затейница с неохотой вернулась и взяла трубку. Если это снова звонит та тупая ман…

— Модестовна! — послышался на «проводе» голос Эйдельман, которая нынче возглавляла ГАРМ. — Какие вести с полей?

— Все по-прежнему, — ответила преподавательница. — Плохо. Он разогревается все больше. Если ничего не изменится, то не исключена цепная реакция. Пожиратель либо лопнет, либо начнет…

И она замолчала.

— Слияние?.. — предположила Эйдельман.

— Не знаю. Тут мы можем проверить все опытным путем, — хмыкнула Затейница. — Но результатом эксперимента будем мы.

На «проводе» послышался усталый вздох:

— Ладно, ждем. Что еще остается делать? По-прежнему ни одного Монолита не открылось?

Пульхерия покосилась на часы. Уже заполночь, а «тревожный» телефон молчит. Факт оставался фактом — ни на Дальнем Востоке, ни на Алтае, ни в Сибири, ни на Урале сегодня вообще не было ни одного Прорыва. Дни «передышки» случались, но только в определенных регионах радиусом до двухсот километров.

Но чтобы во всей стране… или даже в мире за почти половину суток не случилось ни одного Прорыва? Небывалый случай в ее более чем сорокалетней практике!

— Мне не сообщали, — покачала Затейница головой, — но я мониторю ситуацию. О каждом зафиксированном Прорыве буду докладывать.

— Заграница тоже молчит?

— Да, все мои каналы молчат.

Эйдельман попрощалась, и Пульхерия положила трубку. Она еще немного посидела, попялившись в экраны, по которым сверху-вниз текли бесконечные столбцы цифр, и вдруг…

Сняв очки, она протерла глаза. Либо ей уже давно пора передохнуть, либо вся вереница цифр и вправду сменилась сплошными нулями и единицами.

— Какого?.. — пробурчала она, щурясь в экран.

Внезапно Затейница осознала, что единицы складываются в буквы, а буквы в слова и там…

«Привет. Привет. Привет. Привет… — смогла она прочитать длинный ряд одинаковых слов. — Есть кто дома? Есть кто дома? Есть кто дома?..»

Этот «запрос» тек и тек бесконечной чередой. Шлепнув себя по щеке, Пульхерия хлебнула остывшего чая и придвинулась к монитору.

«Оттуда» ее действительно кто-то вызывал.

— Так, — проговорила она себе под нос, — либо ты, Модестовна, окончательно поехала, либо Нексус решил поболтать…

Она пододвинула себе клавиатуру и настроила устройство на режим ввода. Эта функция существовала неофициально и держалась в строжайшем секрете даже от руководства ГАРМа.

Еще в молодости у Пульхерии были мысли насчет того, чтобы войти с Нексусом в «контакт», но она так и не решилась.

— П… ри… вет, — высунув язык, набила Затейница и шлепнула по кнопке «Ввод». В эту секунду она чувствовала себя полной дурой.

Целую минуту ничего не происходило, а потом на монитор вернулись обычные цифры отчетности, и никаких тебе приветов и прощаний.

— Совсем чокнулась, старая, — вздохнула Пульхерия Модестовна и, выплеснув чай в горшок с увядшим цветком, решила таки пойти поспать. Если случится Прорыв, то ее обязательно разбу…

Вдруг на мониторе снова показались слова: «Это Неро, и я убил Нексус. Ложитесь спать и не выходите на улицу. Будет ярко».

Это сообщение повторилось еще раз десять, а потом экран мигнул и по полю вывода потек случайный набор символов.

— Что за ху…

Вдруг монитор замерцал и вместе с ним замелькали лампочки. После пары секунд дискотеки они начали лопаться одна за другой. В коридоре что-то взорвалось, и под заливистый девичий визг бункер погрузился во тьму.

Дыхание Ди выровнялось, и это безусловно радовало. Ее муж был на седьмом небе от счастья. Его тоже пришлось подлатать, но боли этот мужик совсем не чувствовал.

Выйдя из спальни четы Димитровых, Василий хотел еще раз заглянуть к Амальгаме, а затем направиться в кабинет и заняться делами, но пересилил себя. Анастасия Михайловна, как ни крути, права — если он не отдохнет, то случится нехорошее.

После операции в Москве все его болячки мигом обострились. Колени отчаянно ныли, места старых переломов буквально горели огнем, а в спине словно засел гвоздь. Зубр едва не стонал каждый шаг.

Ладно, все же в усадьбе есть люди, которые могут позаботиться о роде, пока дворецкий передохнет пару часиков. Насчет Гамы у Зубра опускались руки — ни один врач в своей практике никогда не пытался лечить нексов. Наверное, даже ментат тут бессилен. Они либо дождутся окончания кризиса, либо он перейдет во взрывную фазу.

И тогда Гаме ничего не поможет.

Зубр вошел к себе и взглядом натолкнулся на Нексус — планета пылала в окне. Одна половина комнаты была ярко освещена, а другая тонула во мраке.

Пожиратель сиял настолько ярко, что на него даже смотреть больно… Он словно раскалился как огромный металлический шар, брошенный в топку, и постепенно превращался в звезду.

Зубру это не нравилось. А вдруг это не простое совпадение, и во всем виноват…

— Евгений Ми… Вернее, Неро, старый дурак, — зашипел Зубр и, отбросив тяжелые мысли, задернул шторы, но это не сильно помогло спрятаться от ледяного света Пожирателя.

А ведь сложить два и два было легко — его хозяин ушел на Нексус, и судя по всему, смог таки его потревожить. Но как?.. Что вообще можно сделать с целой планетой в одиночку⁈

Ударив себя по лбу, Зубр отстегнул искусственную ногу и, прихватив трость, направился в ледяной душ. Тяжелые мысли не оставляли его, но он хотя бы освежился. Затем уставший дворецкий улегся в постель.

Перед его глазами снова пронеслись все события последних месяцев: с того дня, когда Зубр увидел Евгений у госпиталя — вернее, Неро, как он себя назвал — и до того момента, когда его тело, сплавленное со Звездами, ушло под землю.

Василий не мог взять в толк, что все это значило? И кому он действительно служил все это время? Роду, или какому-то существу, которое использовало всех вокруг, чтобы стать всесильным?

Он скосил глаза на окно, и в голову закралась абсурдная мысль. А вдруг Неро сейчас не просто борется с Нексусом? Вдруг он сам пытается стать Нексусом, или как-то договориться с ним. А что если…

Мрачные раздумья прервал телефонный звонок. Василий не хотел отвечать, но при виде абонента на душе сразу потеплело.

— Привет, Лида, — сказал Зубр, упав на подушки. — Не спится?

— Нет. Эта сволочь светит мне прямо в глаз, — заговорила Боярская. — Я уже вторые шторы на окна повесила, но все без толку. Хоть наличники устанавливай.

Зубр ухмыльнулся. У них та же беда.

— Я рада, что ты жив, Вася. Переживала даже больше, чем когда вы были в Омске. Весь день ходила как пьяная… Скоро вернешься?

— Не знаю, — честно признался Зубр. — Еще столько дел…

— Бросай. Все бросай! Твои Скалозубовы уже не маленькие, а ты нужен здесь, в Фаустово.

— О чем ты? Я служу роду Скалозубовых, а нынче весь род во Владимире. Где род, там и я.

Несколько секунд в трубке стояла тишина.

— А как же я?..

Василий вздохнул. Снова тот же самый разговор.

— Ты бы согласилась бросить госпиталь и всех своих больных ради мужчины?

— Вася, это не то же самое. Евгений и Анастасия без тебя не умрут, а тот шикарный дом не треснет в поперечнике. Да и тебе пора… хватит! Сначала ты возился со старым Скалозубовым, теперь возишься с новым. Потом будешь возиться с его детьми⁈ Сколько можно? Не пора бы уже…

— Лида, мы уже это обсуждали.

— Да, мы обсуждали это, когда еще была надежда. А теперь… Ты же сам знаешь, что все напрасно, и ОН так ярко светит, потому что ГОТОВ.

Ее голос сорвался, а на том конце «провода» слышалось горячее дыхание.

— Вася, ты же сказал… Помнишь, ты мне обещал?.. А теперь поздно, да?

— Нет, Лида, не говори глупостей.

— Да, молчи, идиот! Не хочу ничего слушать. Понятно, что мы трупы. Вот так всегда… Крутишься как белка в колесе, помогаешь, спасаешь людей, а на выходе… Сидишь в пустой квартире, куришь уже вторую пачку, пьешь какую-то кислятину, а твой мужик где-то на другом конце страны следит за тем, чтобы малолетки не совали пальцы в розетку…

Василий рассмеялся.

— Что ты там смеешься, старый пенек? Я же не шучу. Мне уже за сорок, а все одна и одна… Да и ты уже давно не мальчик…

— Я приеду, Лида, — пообещал Зубр. — Дай только мне…

— Ох, не хочу я этих обещаний! Лучше налей уже себе что-нибудь, а то какого хера я тут квашу в одиночестве? У вас там во Владимире есть нормальное бухло?

— Найдется.

— Вот-вот, шевели булками — распатронь бар своего графенка и возвращайся. Ночь, я думаю, будет долгой…

Улыбнувшись, Зубр потянулся к туалетному столику. У него там была припрятана бутылочка, которую он недавно реквизировал у Риты.

— Знаешь что, Вась?

— Да?

— Я недавно потратилась… И купила себе такое красивое белье… И оно сейчас на мне.

— Клим, закрой шторы! Хватит уже, насмотрелся на эту гадость!

— Не могу. Черт, да что с ним творится?.. Иди посмотри, Нин! Мало того, что он так близко, да и сияет как гирлянда! Никогда его таким не видел. Да и эта «передышка» Монолитами… Тебе не кажется, что стало как-то жарче, чем…

— Похер на него! Иди ко мне, трусишка! Я хочу смотреть только на тебя. Сейчас тебе будет так жарко, что ты мигом забудешь про свой Нексус!

Варя пила уже третью чашку кофе и все никак не могла оторваться от Нексуса. Глаза резало, но она упрямо вглядывалась в его светящуюся поверхность.

Еще и по радио передавали странные вещи: Монолиты по всему миру молчали, люди веселились из-за удачного штурма Москвы, а ведущие упрашивали людей не выходить на улицы и не смотреть наверх.

Тем временем, Пожиратель в окне только разгорался, чтобы… Чтобы…

Это только кажется, или по «телу» Пожирателя тянутся трещины?

— Сука…

Потирая веки, она отвернулась, пытаясь хоть чуть-чуть отдохнуть. В темноте пустой квартиры сверкнули кошачьи глаза. Варя погладила своего пушистого любимца и резко задернула шторы.

Черт с ним, какая разница? Уже два часа ночи, пора и честь знать. Если мир не переживет эту ночь, то Варя все равно ничего не может сделать. Пусть она стала куда мощнее Боярской, но спасти всех и каждого ей все равно не удастся.

Однако уснуть девушке так и не удалось. Кот, улегшись ей на живот мурчал, а ей было одиноко и очень грустно.

Она попыталась набрать Женю, но тот, как всегда, не отвечал. Затем набрала Лидию Михайловну, чтобы поговорить хоть с кем-то, но и у нее было занято.

Кому еще позвонить? Она жила в Фаустово с самого детства, но никого ближе Жени и начальницы у нее не было. Часть подруг разъехались, часть выскочили замуж и перестали общаться со слишком миловидной фельдшерицей, а часть погибли во время Прорывов…

Кому позвонить?.. С кем провести эту страшную ночь?

— Алло, Константин, — сказала она в трубку, набрав номер дрожащими пальцами. — Вы не спите?

— Нет, — тут же ответил Варе водитель Скалозубовых. — Нексус совсем не дает сомкнуть глаз. А у вас срочный вызов? Подбросить?

— Нет, но… — сглотнула она. — Да, мне срочно, Костя. Можно, же называть вас так?..

Павел Петрович Зазубрин задернул шторы и отодвинулся от окна кабинета, который раньше занимал Великий Инквизитор Эвальд Юрьевич. Кабинет в ГАРМе Зазубрину был больше по душе, но ничего… Он здесь долго не задержится.

Отчеты нексометров говорили об одном — Пожиратель активничает и сильно, а значит, их ждет два варианта развития событий: либо внутри вот-вот произойдет коллапс, либо Пожиратель начинает фазу «А».

В первом случае Земле придет конец, ибо Нексус слишком близко, и разрыв планеты такого масштаба приведет к смерти обоих небесных тел. Во втором случае Земле тоже кирдык, ибо на планете нет сил, способных противостоять новому Вторжению.

Да были надежды на антинексовский пакт, но они пошли прахом. Разведка доложила, что англичане, взяв под контроль западную половину Европы, вооружили сдавшиеся немецкие части и собираются поставить Российской Империи ультиматум: либо русские выходят из Азии, оставляют Восточную и Центральную Европу, отказываются от своих притязаний на Индию, либо…

Война.

Переговоры британцев с Сёгуном уже в самом разгаре, а значит, и с Востока на них точат меч.

И ладно бы сложности были только с заграницей — Империи не впервой воевать на два фронта. Но вот как быть с междувластием? То, что Император с наследником мертвы — к гадалке не ходи. А учитывая, что у Николая Иоановича в двух законных браках родились одни девочки, скоро среди аристократии начнется настоящая война за престол.

Ах да, еще бастард же… Как его, Алексей, или Альберт, как его знали в ГАРМе? Хотя какая разница? Аристократия ни за что не признает наследником Императора какого-то бастарда. Разве что, если их немного припугнуть.

Зазубрин рассмеялся и плеснул себе виски. Неважно! Только раз взгляни на небо, и…

Плевать. Раз Пожиратель вот-вот испепелит мир к едрене фене, то какой смысл напрягаться? Все эти склоки, интриги и войны не имеют никакого смысла — завтра может и не наступить…

Павел Петрович промочил горло, кашлянул и сунулся в ящик единственной рукой. Револьвер был тяжелый и едва не выпадал из слабых пальцев, но тяжесть, как ни крути, надежная штука.

А сейчас надежность нужна как никогда.

Сунув в барабан единственный патрон, Зазубрин защелкнул механизм, взвел курок и приставил ствол к виску. Закрыл глаза и…

Вдруг зазвонил телефон связи с отделом внешней разведки.

— Черти что! — Павел Петрович опустил пистолет и потянулся к трубке. — Ни минуты не дадут посидеть в тишине. Зазубрин, слушает.

— Павел Петрович, не спите? У нас ЧП.

— В смысле?.. Сёгун опять требует Сахалин?

— Нет, мы перехватили переговоры англичан, и…

— О, нет! Только не говорите, что нашим британским партнерам позарез требуется Кавказ.

— Нет, Павел Петрович вы… мне не поверите. Лучше сядьте. Ой, простите!

— Я сижу, Игорь Карлович, и сижу уже довольно давно, — хохотнул Зазубрин и плеснул еще виски. — Меня ничем не удивить. Что случилось? Нексусу тоже что-то понадобилась?

— Нет, мы перехватили сигналы, которые уже несколько часов ловит британская станция связи в Исландии. Там сейчас все на ушах, и, мы подумали, что вам тоже следует знать…

— Да о чем, еб*** твою мать! Что за сообщения? Откуда? — зарычал Зазубрин и покосился на пистолет.

Если этот придурок продолжит мямлить и не выложит все как есть, придется вставить туда еще один патрон. Но вместо этого Павел Петрович взял стакан с виски.

— Сообщения приходят с… кхм, Западного полушария.

Зазубрин хлебнул слишком много и разразился кашлем.

— Кхех, сука… Вы… шутите?

— Нет. Оттуда непрекращающимся потоком идут сообщения. Нам удалось перехватить текст и перевести… Кхем, цитирую: «Прием! Прием! Все кто нас слышит! Благословением Бога-Императора Форда и святого Агнца, отзовитесь!»

Павел закашлялся и стакан виски выпал из его руки. С грохотом он разбился об пол, но Зазубрин этого даже не заметил.

Затем в урну полетел пистолет. Все же если завтра все таки наступит, Зазубрину резко захотелось заглянуть туда хоть одним глазком.

— Бог-Император Форд, говорите?.. — пробубнил он, потерев подбородок. — Хорошо. Продолжайте наблюдение и готовьте оперативный отряд. По готовности доложить. Отбой.

Скинув вызов, он набрал номер на мобильном.

— Гертруда Михайловна, не спите? Бросайте все и езжайте в ГАРМ. Вы должны срочно найти мне юношу по имени Альберт д’Артаньян. Нет, это не шутка. Будем делать из него царя.

— И нужно сделать все быстро, ибо не исключено, что этой ночью кое-кто решит… устроить небольшой переполох. Найдите мне Альберта и привезите ко мне. Можете задействовать любые средства. Вы меня поняли?

— Так точно. Пять минут на сборы, и я вся ваша, Павел Петрович, — ответила Герда и, попрощавшись, положила трубку. Затем откинулась на подушки.

Вот так всегда… А этот старый хрен, похоже, никогда не спит! Ох, будь проклятая эта работа.

Вылезать из теплой постели и сломя голову бежать вытаскивать бастарда наследника умершего Императора совсем не хотелось, но куда деваться, труба зовет! Она щелкнула пальцами, и из углов вышли конструкты.

— Одежду, макияж, кофе. Быстро! — скомандовала она, и конструкты разбежались по комнатам. Зашумела кофемашина.

— Феликс… — шепнула она на ухо Янковскому, который лежал, прижавшись носом к ее сиськам.

Он оказался неплохим любовником, но до Жени ему было как до луны — все время, пока они были вместе, Герда представляла на его месте только Скалозубова.

Она посмотрела в окно, и ей сразу стало грустно. Ведь Женя реально что-то задумал, и это что-то происходит прямо на их глазах…

Сука, а разгорелся то как, зараза! Аж стекла запотели!

Ладно, каждый должен работать на своем месте. Женя мочит Нексус, а Герда будет мочить врагов Империи.

— Феликс, вставай, кому говорю⁈ — толкнула она Янковского посильней, а потом влепила пощечину.

— Ааа… что? — очухался он, посмотрел на нее мутным взглядом и потянулся за пенсне. — Куда?

— Как куда⁈ Спасать Империю, Феликс Эдуардович!

Проснувшись, Ди долго лежала с закрытыми глазами и наслаждалась благословенной тишиной.

Неважно… Все неважно! Главное голоса Нексуса заткнулись и больше не пытались просверлить в ее черепе дырку.

Она открыла глаза, и вскоре поняла, что лежит в комнате, а подле постели стоит кресло. В нем с закрытыми глазами сидит Сергей и держит ее за руку.

Сквозь шторы лился мощный свет, словно в комнату пытался прорваться луч прожектора, а еще духота была такая лютая, что Ди пропотела насквозь. Черт, тут чего, окна не открывались вечность?

Вдруг в голове словно прорвалась плотина: перед глазами замелькали страшные картины — как она пыталась убить сначала горничных, потом Пьера с его девушками, а потом и самого Сергея. Схватка была ожесточенной, но потом на нее набросился сильно изменившийся Красавка. Затем вспышка боли и… как отрезало.

Ладно, плевать. Наручников нет и кандалов тоже. Это самое главное.

Она мягко потрясла Сергея за руку. На мгновение ей показалось, что он мертв, однако скоро его веки задрожали:

— Ди? Ты очнулась?

— Да, Сереж… — с облегчением отозвалась она и поцеловала мужа в губы. — Подожди! Что случилось? Все живы⁈

— Да… — ответил он, смотря на нее уставшими глазами, в которых, тем не менее, разгорался влюбленный блеск. — Ну ты заставила нас понервничать…

— Прости, прости… Боже, прости, я не хотела! Где Анастасия? Где Евгений⁈

Сергей попытался уверить ее, что она не виновата и ей нужно отдыхать, но энергия в Ди уже выплескивалась через край. Сам он был весь перебинтован, и, похоже, раны оставила ему она — глупая Ди.

Всю жизнь его мучает: сначала идиотский брак с монстром, потом застенки инквизиции, ссылка, потеря ноги и вот — сама чуть не выцарапала ему глаза!

А этот дурак знай себе улыбается!

Осыпав поцелуями его счастливое лицо, она помогла мужу перелечь к ней на кровать. Он что-то бормотал себе под нос и, слушая его шепот, Ди гладила любимого по голове.

Скоро он уснул. Ди же выскользнула из его крепких объятий и вышла в коридор.

Там ее едва не припечатало головокружением и ослепило сиянием Нексуса. Планета за окнами пылала так нещадно, что повсюду тянулись длинные тени. Смотреть в окно было больно.

А еще жара… Нет, дело не в закупоренной комнате — это все Пожиратель, сука!

Подойдя к окну, Ди стерла влагу со стекла и зажмурилась. Кое-как привыкнув к свету, она всмотрелась в мерцающую поверхность, и тут ее словно водой окатили.

По нему тянулись трещины! Сотни и сотни огромных трещин! Отсюда они выглядели совсем крохотными, но на планете, наверное, это расщелины в сотни и сотни километров.

Черт! Что происходит с Пожирателем⁈ Он… погибает⁈

Нексус разгорался все ярче, а еще Ди внезапно осознала: с каждой секундой гигантский шар все быстрее приближается к Земле. Он становился все больше и больше…

Ее пробрал холодный пот, и она попятилась. Столкновение двух планет уничтожит обе.

— Ладно, черт с ним! — пробормотала Ди и повернула к комнате, где оставила мужа. — Похоже, это конец.

Она сделала два шага и остановилась. Нет! Ей нужно срочно извиниться. Перед всеми, кого она вчера едва не убила…

Сергей сказал, что в усадьбе собрались почти все, кроме Евгения. Жаль, его она больше не увидит.

Ди бросилась по коридорам, и через минуту с висков уже катился пот. Сука, как же жарко! Где все⁈ Нужно найти хоть кого-нибудь!

Она поволандалась по усадьбе минут пять и нашла горничных. Обнявшись, сестрички сидели на широком диване в гостиной перед окном. На ярко освещенных личиках девушек Ди разглядела кучу пластырей, а руки оказались перебинтованы.

Нексонианку замутило, и едва она решилась бухнуться перед ними на колени, как оказалось, что вся шестерка дрыхнет.

— Сука, нашли время! — буркнула нексонианка и вышла из гостиной. Будить девушек ей не хотелось. Зачем им лишний раз пугаться перед смертью?

Побегав по усадьбе еще немного, она заглянула в кабинет. Там, лежа на софе и накрывшись курткой, спал Пьер. Его пантера лежала на полу под ним и тоже видела десятый сон. Девушки из его команды, очевидно, почивали во флигеле — свет там был выключен.

Похоже, никто в усадьбе не знал, что происходит за окнами.

Вздохнув, Ди прикрыла дверь и решила проверить спальни. С трудом найдя нужный коридор, в одной из них она обнаружила Василия, но и тот тоже крепко спал — прямо в кресле, а на полу лежала телефонная трубка, из которой звучали прерывистые гудки.

Амальгаму, Анастасию и Марию Ди нашла в другой комнате — они лежали в одной кровати, прижавшись друг к другу. В ногах у нексонианки и девушек спал Красавка. Вернее, барон Красавкин, как эта нежданно повзрослевшая зверушка требовала себя называть.

Ди вспомнила, с какой яростью он повалил ее на пол… и с какой нежностью потом нес, проникнув в ее разум, и помогая ей освободиться от силков Пожирателя.

Хрен его знает, как ему это удалось, но она была страшно благодарна этому несносному хвостатому… парнишке?

Погладив Красавку по ушам, она присела рядом с Гамой.

Бледное лицо нексонианки выбивалось из окружающей тьмы. Оно сверкало от пота, а на висках пульсировали вены. Искусанные губы побелели, при этом нексонианка еле слышно постанывала сквозь сон.

Ворочаясь, Мария с Анастасией держали ее за руки. Казалось, что они удерживают Амальгаму от последнего шага в пропасть.

Попятившись, Ди оставила спальню и, прикрыв дверь, прижалась к ней спиной. Нет, этой ночью ей не перед кем извиняться. Нужно быстро вернуться к мужу и забыться в его объятиях. Больше она ничего не сможет сделать.

Очень жаль. А Нексус не ждал.

Вдруг послышался отдаленный грохот, и по усадьбе прошлась волна вибрации. Задохнувшись от страха, Ди упала на пол и уставилась в окно.

Громадина, которую было видно почти из любой точки планеты, раскалывалась как орех. Едва Ди сумела подняться, как снова оказалась на полу — свет с небес полился такой, что она прижала ладони к глазам.

Нет, это выше ее сил! Ди бежала к мужу со всех ног, а умирающий Нексус палил просто нещадно — еще чуть-чуть, и она сварится живьем!

Через минуту снаружи загрохотало, заревело и завыло с такой силой, что заложило уши. Стены и окна дребезжали, пол ходил ходуном, а Ди, сдирая ногти, буквально ползла по полу, лихорадочно пытаясь вспомнить, где она оставила Сергея…

Наконец, нащупав нужную дверь, Ди ввалилась в комнату и захлопнула ее за собой.

Снаружи разгорался апокалипсис.

Амальгама открыла глаза и очень долго не верила, что она таки победила.

Да, пройти собственную жизнь из конца в конец и вновь ощутить все «прелести» существования на Нексусе, чтобы порадовать одну ревнивую сучку, было тем еще удовольствием. Потом пришлось прожить судьбу хозяина — пройти с ним рука об руку от рождения до «смерти» в недрах Пожирателя.

Между этими двумя точками тоже было порядочно дерьма.

Однако знаний ей «отлили» с горкой. До сих пор не верилось, что через ее мозг пропустили такой ворох новой информации, а она еще в своем уме…

Вот она, настоящая победа. А тень этой несчастной Скалозубовой пусть томится в закоулках ее сознания. Пусть бедняжка бесится от бессилия.

Подождет. В следующий раз Амальгама уснет очень и очень не скоро.

Приподнявшись с подушек, она огляделась. Как ни странно, в комнате было пусто. И тихо. Слишком тихо.

Постель рядом примята, а в ногах лежат клочья шерсти. Красавка?

Выйдя наружу, Амальгама огляделась и пошла по коридору. Окна были мокрые, а за ними все белым бело.

И жарко, как в разгар лета.

Нексонианка со вздохом облегчения сбросила пропотевшее платье и потянулась. Она чувствовала себя будто родилась заново.

Теперь нужно найти хоть кого-нибудь… а еще лучше поесть.

Увы, сунув нос, то в одну, то в другую комнату, Амальгама никого не нашла. И ни в кабинете, ни в хозяйской спальне — на этаже ни единой души. Шлепание ее босых ног раздавалось эхом, сердце с каждым шагом билось все быстрее.

Амальгама нутром чуяла — что-то не так… Что-то изменилось, и ей пока было непонятно, что именно.

Едва оформившаяся тревога заставила ее пуститься бегом. Сбежав по лестнице, она проверила второй этаж, но и там ее встретила одна пустота и звенящая тишина. Гама открывала одну дверь за другой, но везде ее встречали пустые комнаты.

Когда она дошла до первого этажа, ее сердце колотилось как бешеное. Где все⁈

На кухне никого. В большой гостиной?.. Никого! Библиотека пуста… Домик Красавки! Нет… Комнаты для слуг все пустые и стоят нараспашку!

Оглядываясь по сторонам, как потерявшаяся девочка, Амальгама вернулась в холл. Ей на глаза попались часы на стене.

Они молчали, стрелки остановились в 4:15 утра. Тут Гаме стало холодно.

Дверь наружу манила, но отчего-то нексонианке было жутко страшно открывать ее.

Вся в ледяном поту она подошла к выходу и потянулась к ручке.