Я не собирался быть писателем и, видимо, им не стал.
Правда, в молодости была какая-то веселость, привычка
к смеху вокруг себя.
Мы смеемся вместе. Вы смешите меня, потом этим же
я смешу вас. Приятно, что мои рассказы стали привлекать
публику, для чего большое значение имеет интонация. Мы так
и жили все эти годы: говорили одно, думали другое, пели тре-
тье. Опровергали слова жестом, придавали другой смысл ин-
тонацией, и самому хотелось уцелеть и сохранить сказанное.
Три-четыре раза что-то печатали, но после публикации
компания как-то рассыпалась.
А еще, говорят, это нельзя читать глазами. А чем? Мне
нетрудно было читать вслух, и я ушел на сцену. Нашел свой
школьный легкий портфель, набил руку, появилось актерское
мастерство. Начал подмигивать и ругаться, если кто-то
что-то не понимал: ну и публика сегодня. По рукам пошли за-
писи. «Эх, — вздыхало начальство, — вы способный человек, но
эти пленки…» А что мне с пленками — издавайте.
Я пытался расставить написанное последовательно или
по темам. Чем можно связать разрозненное — своей жизнью.
Концовку додумаете сами.
А я, разбив написанное на несколько глав, приглашаю вас
к чтению. Если будет трудно читать, мой голос поможет
вам, как вы помогали мне все мои трудные годы…