Том 1. Шестидесятые

Молчание — золото!

Шшш!.. Шшш!.. Тише! О таких вещах только между

нами. Я тебе, ты мне, и разбежались! Не дай бог! Что

вы?! Жизнь одна, и прожить ее надо так, чтобы не бы-

ло больно… И все! Все разговоры, замечания только

среди своих — папе, маме, дяде, тете. И все! И разбежа-

лись. А вы на всю улицу. Что вы?! Осторожнее! Десять

тысяч человек, и все прислушиваются. Вы их знаете?

А кто за углом?.. Ну, не можете молчать, вас распира-

ет — возьмите одного-двух, заведите домой… Окна за-

ложите ватой — и всю правду шепотом! Недостатков

много, а здоровье одно. Недостатки исправишь…

А так сидим, молчим. Ничего не видели, не слыша-

ли. Глухонемые. Мычим. И все! Кто к глухонемому

пристанет?! Что вы!.. Молчание — золото. Читали,

в Гостином дворе золото нашли — шесть кирпичей.

Они растрезвонили — шесть кирпичей! Уррра!

Шесть кирпичей! Землекопы, некультурные люди! Ну

и сразу пришли и забрали! Что, им дали хоть один кир-

пич?! Абсурд! Они теперь ходят за зарплатой, локти

кусают. Ну а если бы они не сказали?.. Я понимаю, но

допустим. Ну, нашли. Ну чего кричать? Молчание —

золото! Шесть кирпичей. Пять закопал, один на расхо-

ды. Кусочек отпилил — и в Сухуми на пляж. У всех зи-

ма, а вы загораете. Всем зубы золотые вставил — себе,

жене, теще, детям. Младшему полтора года — он уже

в золотых зубах. Что, некрасиво? Красиво! Улыбнуться

нельзя — арестуют! И нечего улыбаться. Нечего рот

раскрывать! Дома радиаторы золотые — сверху глиной

обмазаны. Что, плохо греют? Согреют. Это же золото!

Сын в институт попасть не может — полный идиот. Де-

кану полкирпича — сын академик, золотая голова!

Дочка — корова, еле ходит. Полкирпича в зубы — при-

ма-балерина в Большом! И в результате все устроены

и три кирпича на черный день. Только тихо! Никаких

собраний. Никаких обедов, никаких праздников. Окна

закрыты ставнями, из дома не выходить! Круглосуточ-

ные дежурства. Кушать только ночью под одеялом! Вот

это жизнь! И — тс-с! Молчание — золото!