Том 1. Шестидесятые

Как лечат стариков

Кабинет поликлиники. Действующее лицо — док-

тор, бездействующее — старик.

— Здравствуйте, доктор.

— Хорошо-хорошо, папаша, на что жалуетесь, и домой.

— Знаете…

— Знаю. Быстренькуа…

— Меня по ночам что-то схватывает за талию и держит.

— Жена у вас есть?

— Умерла жена.

— Видите. Жена уже умерла… А вы на что жалуетесь?

— Знаете…

— Знаю. Быстренькуа… Вам сколько лет?.. (Загляды-

вает в карточку.) Ого! Семьдесят три! Мы точно не до-

живем. А вы чего еще хотите. Я бы уже сказал спасибо.

— Понимаете, доктор…

— Понимаю. Быстренькуа!

— По утрам. Понимаете.

— Понимаю, папаша, по утрам и по вечерам. Это все

возрастное, папаша. Иди спокойно. Не загромождай.

— Но этого раньше не было.

— Конечно не было. Вам когда-нибудь было семьде-

сят три? В первый раз. Мне когда-нибудь было трид-

цать два? Никогда.

— Может быть, послушаете?

— Что слушать? Я наизусть знаю. Ну, поднимите ру-

баху. Побыстрее, папаша. Так и быть. Не дышите, отче…

Теперь дышите, дитя мое… Теперь согнитесь пополам…

— Тяжело.

— Видите, уже тяжело. Начинаем перекличку! Рев-

матизм?

— Есть.

— Радикулит?

— Есть.

— Ревмакардит?

— Есть.

— Желудок?

— Нет.

— Все нормально, старик, все в порядке!

— Как же? Оно же?

— Оно. Оно. Возрастное оно, от времени, понимае-

те? От истечения…

— Может, выпишите что-нибудь?

— Что ж выписывать, рецепт тратить. Иди спокой-

но, папаша.

— Может быть, греть?

— А как же. Грей! Сядь на печку, приободрись!

— Паровое у меня.

— Возрастное, папаша, возрастное. Семьдесят три

года громыхал. А тут соученик в тридцать два гикнул-

ся. Иди, отдыхай, борец. Мне молодежь лечить надо.

Скажи молодому, который за сердце держится, пусть

войдет. Пожалуйста, молодой человек.