Три лилии Бурбонов

ЧАСТЬ II КРИСТИНА Глава 1 КОРОЛЕВСКАЯ МАДАМ

-С сегодняшнего дня Вас будут называть «Королевская мадам»! – чопорно произнёс четырнадцатилетний король.

Девятилетняя же Кристина открыла рот от изумления. Первой опомнилась её гувернантка баронесса де Монгла:

-Я думаю, Вам следует поблагодарить Его Величество!

Принцесса поспешно присела в реверансе, в то время как Людовик ХIII покосился на стоящую рядом очаровательную девушку в пышном платье с воротником-жёрновом:

-А это – королева!

В свой черёд, Анна Австрийская с любезной улыбкой что-то произнесла по-испански.

-Где же Месье и маленькая мадам? – после паузы спросил король, в недоумении оглядевшись по сторонам детской.

-Гастон! Генриетта! Наш маленький папочка желает видеть вас! – воскликнула Кристина.

После чего сочла нужным добавить:

-Мы играли в прятки.

Дверь резного буфета скрипнула и оттуда выглянуло плаксивое лицо семилетнего Гастона:

-А матушка приехала в Сен-Жермен?

Не успел Людовик ничего сказать, как из-под бархатной скатерти стола, в свой черёд, на четвереньках выбралась шестилетняя Генриетта Мария.

-Да, - после паузы ответил король. - Но мы с королевой пришли первыми.

-А когда вернётся наша сестра Елизавета? – нерешительно поинтересовалась крошка Генриетта.

Её старший брат вздохнул:

-Мадам вышла замуж за принца Астурийского. А я женился на его сестре, чтобы она родила мне маленького дофина!

Поймав предостерегающий взгляд гувернантки, юный король пренебрежительно махнул рукой в сторону безмятежно улыбавшейся супруги:

-Успокойся, Маманга! Всё равно она не понимает по-французски!

В этот момент в сопровождении нескольких придворных, наконец, появилась Мария Медичи. Высокая, полная и белотелая, она словно заполнила собой всю комнату. Что же касается Людовика, то он как будто сразу съёжился и поспешил уступить ей дорогу. Гастон же, наоборот, подбежал к матери, которая нежно потрепала своего любимчика по затылку. А Генриетта со слезами на глазах воскликнула:

-Я хочу, чтобы Мадам вернулась!

-Вы должны порадоваться за неё, – назидательным тоном произнесла регентша. – Ведь Елизавета, если так будет угодно Богу, станет королевой Испании! К тому же, взамен я получила новую дочь, а Вы – сестру.

-Мадам никто не заменит, – эту фразу тихо произнёс король.

Пожав плечами, Мария Медичи обратилась к Кристине:

-Теперь Вы будете именоваться «Мадам» как старшая незамужняя сестра короля!

-Нет, она будет «Королевской мадам», - неожиданно резко возразил Людовик ХIII.

-Но, сын мой, согласно традиции…

-Я – король, и могу сам устанавливать традиции!

На минуту в детской воцарилась зловещая тишина. Затем лоб регентши, наконец, разгладился и она, как ни в чём не бывало, продолжила:

-Обещаю, что скоро мы найдём какого-нибудь принца и для Вас…королевская мадам!

-Я хочу стать женой короля, - после паузы бойко ответила Кристина. – Как Ваше Величество.

-Да, вот только королей вряд ли на всех хватит! – рассмеялась флорентийка.

После чего бросила взгляд на стоявшую справа от неё даму в чёрной мантилье:

-А Вы что думаете, маркиза?

Маленького росточка, словно карлица, Леонора Галигаи, молочная сестра Марии Медичи, пробуравила Кристину чёрными глазками:

-У короля Англии есть неженатый сын подходящего возраста. Но он протестант.

-Если моя дочь будет достаточно умна, то сумеет обратить его в истинную веру, – заметила королева-мать.

-А, может, у Вас есть жених-католик на примете для нашей королевской мадам, маршал? – игриво добавила она, обратившись к стоявшему по левую руку от неё супругу Леоноры Галигаи.

На красивом, но потасканном лице Кончино Кончини тотчас возникла угодливая улыбка:

-Можно поискать среди итальянских князей…

-Жаль, что мой кузен, великий герцог Тосканский, женат!

Но как только Людовик с женой и Мария Медичи удалились, Кристина, топнув ножкой об пол, заявила:

-А я всё равно буду королевой!

Кристина Мария Французская родилась 10 февраля 1606 года во дворце Лувр в Париже. Она была третьим ребёнком и второй дочерью Генриха IV Бурбона и Марии Медичи. Если свою старшую дочь флорентийка хотела при рождении утопить, так как желала производить на свет только принцев, то из своих третьих родов решила извлечь пользу. На крестины дочери Мария пригласила из Италии свою сестру Элеонору, герцогиню Мантуанскую. Этим она хотела продемонстрировать всем в Париже свою привязанность к флорентийской семье (и, заодно, похвастаться перед старшей сестрой). Чтобы не ударить в грязь лицом, королеве Франции даже пришлось занять мебель у своих придворных, так как в огромном неуютном Лувре её не хватало.

Решение жены не слишком понравилось Генриху IV. Но, ничего не поделаешь. Элеоноре, правительнице какой-то крохотной Мантуи, пришлось оказывать знаки внимания, как принцессе крови.

Уже 14 ноября новорожденную вместе со старшими детьми короля, Людовиком и Елизаветой, привезли на крестины в Фонтенбло.

-Церемонию крещения Кристины проводил кардинал Жуайез, и всё это так походило на семейное торжество флорентийцев, что Генрих в какой-то момент почувствовал себя лишним, - иронизирует писательница Элен Фисэль в своей книге «Жизнь Марии Медичи».

Девочке дали имя в честь Кристины Лотарингской, Великой герцогини Тосканской и, одновременно, мачехи Марии Медичи. А своё второе имя она получила от матери (крёстных отцов у дочерей короля не было вообще).

Если старшая, Елизавета, была самой красивой и умной среди сестёр, то средняя, Кристина - самой общительной и кокетливой. На всех своих детских портретах кисти придворного художника Франса Пурбуса Младшего она улыбается. Хорошенькой принцессе явно нравится позировать.

Когда Кристине было шесть лет, она написала письмо своей гувернантке баронессе де Монгла, которую королевские дети называли: «Маманга». Из него видно, что она писала менее аккуратно, чем старшая сестра, и с большим количеством ошибок. Её почерк не такой плавный и разборчивый, как у Елизаветы. Чему, вероятно, виной её лень. Но если учиться Кристина не любила, то музыке и балету отдавалась всей душей. Учителем танцев младших дочерей короля был Жан Кордье, по прозвищу Бокан, известный также как скрипач принцесс. Должность же младшей гувернантки занимала Жанна де Арле («Мэми Сен-Жорж»), прекрасная дочь Маманги, которую выдали замуж за Ардуэна де Клермона, сеньора де Сен-Жорж. Именно она, несмотря на разницу в возрасте между ними в двадцать шесть лет, стала любимой подругой Кристины, а потом – и Генриетты.

Пожалуй, Кристине мать уделяла больше внимания, чем другим дочерям, и мечтала видеть её королевой. Как известно, после гибели своего мужа Мария Медичи решила заключить союз с Испанией и женить юного короля на инфанте, а старшую дочь Елизавету выдать замуж за сына герцога Савойского. 29 августа 1610 года Людовик ХIII также подписал договор о сохранении и укреплении доброго мира и дружбы между Францией и Англией. По утверждению придворного медика Эроара, одновременно обсуждался вопрос о предполагаемом браке Кристины с Генрихом Фредериком, принцем Уэльским. Мария Медичи и её сын «всегда говорили, как сильно они этого хотели и считали это полезным для обеих корон». Однако по нескольким пунктам брачного контракта Кристины между договаривающимися сторонами разгорелся спор. В первую очередь, это касалось размера её приданого, составлявшего 700 000 экю. Тем не менее, английский король Яков I считал эту сумму недостаточной. Ответ французской стороны был таков:

-…никогда приданое дочери Франции не было таким большим, даже Мадам, её сестра, получила на 200 000 экю меньше.

Но главным был вопрос о вероисповедании Кристины, так как её жених был протестантом. Впрочем, Яков I без особых проблем согласился предоставить «свободное исповедание апостольской и римско-католической религии для неё и всех, кто приедет с ней». Последним обсуждаемым пунктом была дата свадьбы, и решено было дождаться, когда принцессе исполнится двенадцать лет. Таким образом, переговоры прошли довольно гладко, и их не остановила даже смерть принца Уэльского в ноябре 1612 года. Вместо Генриха Фредерика женихом Кристины был объявлен его брат Карл.

А вот переговоры о браке Елизаветы с сыном герцога Савойского закончились ничем.

В 1615 году, когда Людовик женился на Анне Австрийской, а Елизавета вышла замуж за её брата, будущего испанского короля Филиппа IV, Кристина получила почётный титул «Мадам Руаяль» («Королевская мадам»), который затем перешёл к её младшей сестре. Так распорядился Людовик. Ибо он очень любил Елизавету и хотел, чтобы она осталась единственной «Мадам» в его сердце. Кристину же старший брат считал слишком легкомысленной и никогда не относился к ней серьёзно, хотя, по-своему, был привязан к ней и Генриетте Марии. Впрочем, средняя дочь Генриха IV даже гордилась тем, что она стала первой королевской мадам.

-…великолепные праздники, - пишет в своей книге «Дамы Савойского дома» итальянская писательница Джемма Джованнини, - которыми сопровождался брак её сестры, призванной занять трон в молодом возрасте, настолько ослепили… Кристину, что с того дня у неё не было другого желания, кроме как стать королевой. С этой целью она огляделась по сторонам, чтобы узнать, какую корону ей было бы легче получить, и ей понравилась корона Англии, олицетворённая привлекательным принцем Уэльским. Однако в этих наивных и интимных планах была трудность; князь был протестантом!.. Но Кристина с той смелостью и той энергией, которые были свойственны её характеру, решила сделать его католиком.

1 августа 1616 года «милорд Гаага» был отправлен из Лондона в Париж, чтобы поздравить Людовика ХIII с его женитьбой на Анне Австрийской, но, главное, продолжить переговоры о браке Карла и Кристины. Тем не менее, из-за восстания принцев крови против регентства Марии Медичи переговоры были отложены. В то же время Яков I, обременённый финансовыми трудностями, задумался о возможности женитьбы своего сына на инфанте Марии, младшей сестре Анны Австрийской, в надежде получить за ней гораздо большее приданое, чем за Кристиной.

Хотя после совершеннолетия Людовика ХIII Мария Медичи сумела удержать власть в своих руках, среди знати зрело недовольство всё возрастающим влиянием её фаворита Кончино Кончини. 24 апреля 1517 года по приказу юного короля этот итальянский авантюрист был убит, а регентша отстранена от дел. Как только Марию Медичи посадили под домашний арест в замке Блуа, она, наконец, вспомнила о младших дочерях и обратилась к сыну с просьбой:

-Молю Ваше Величество прислать ко мне королевскую мадам и маленькую мадам, дабы они скрасили моё одиночество!

-Мои сёстры скоро выйдут замуж, а Вы были слишком плохой женой и матерью, чтобы показать им достойный пример! – отрезал Людовик ХIII.

Избавившись от деспотичной матери, молодой король вернулся к политике своего отца, считавшего Испанию своим исконным врагом. В то время как Яков I мечтал заключить с испанцами мир. Поэтому Людовик решил найти Кристине другого жениха, даже не посоветовавшись с Марией Медичи. Впрочем, зачем далеко ходить: вон, принц Пьемонтский, бывший жених Елизаветы, до сих пор ещё ходит в холостяках. А между тем Савойя, принадлежавшая его отцу, занимает важное стратегическое положение между Францией и испанскими владениями в Италии. Тем более, что, узнав об опале флорентийки, герцог Савойский первый начать зондировать почву насчёт брака своего наследника уже со средней сестрой Людовика.

Хорошо образованный и умный, Карл Эммануил I говорил по-итальянски, по-французски, по-испански, а также на латыни. Ещё он был способным полководцем, невзирая на свой малый рост и горб. У него было несколько прозвищ. Во-первых, «Горячая башка» - за его вспыльчивость, опрометчивость и агрессию. Во-вторых, «Герцог-грабитель» - за стремление расширить личные владения. В-третьих, «Великий» -за попытку очистить Италию от иностранных завоевателей.

В 1588 году, воспользовавшись гражданской войной во Франции, герцог Савойский оккупировал принадлежавшее ей маркграфство Салуццо. Владея номинальными титулами короля Иерусалима и Кипра, он также намеревался возглавить освободительное движение балканских христиан против власти османских султанов, чтобы в дальнейшем встать во главе их королевства. Но, к сожалению, у него не хватило на это средств.

Интересно, что даже женитьба на инфанте Каталине Микаэле, младшей дочери Филиппа II Испанского, не остудила эту горячую голову. Когда в 1589 году был убит последний король из династии Валуа, Карл Эммануил заявил тестю, решившему посадить на французский престол свою старшую дочь Изабеллу Клару Евгению:

-Я имею больше прав на эту корону! Ведь моя покойная матушка была французской принцессой! Не говоря уже о том, что моя дражайшая супруга, донна Каталина – тоже внучка короля Франции!

Увы, французская корона досталась другому претенденту, а именно - отцу Кристины. Через десять лет Генрих IV потребовал возвращения Салуццо, и герцогу пришлось выдержать две войны против славного короля. В результате Салуццо было признано савойским владением, но за это Карлу Эммануилу пришлось пожертвовать фамильными землями между Бургундией и Дофинэ.

В общем, несмотря на родственные связи чуть ли не со всей Европой, ему никак не удавалось стать королём. Впрочем, Герцог-завоеватель не унывал и, при случае, всегда был готов ввязаться в любую заварушку. В конце концов, ведь и из Савойи можно сделать королевство!

22 декабря 1612 года скончался правивший в Мантуе и Монферрато герцог Франческо IV Гонзага, сын Элеоноры Медичи, не оставивший наследников мужского пола. Потому эти владения унаследовал его брат Фердинандо I Гонзага. Но от брака с Маргаритой Савойской у покойного герцога была дочь Мария, и Карл Эммануил тотчас предъявил права на Монферрато от имени своей внучки. 22 апреля 1613 года он вторгся туда и вскоре захватил маркграфство. Однако австрийские и испанские Габсбурги направили против него свои войска, а французы – отряд во главе с принцем Карлом Гонзага-Невером, родственником Франческо IV. Тем не менее, Горячая башка в одиночку выстоял против всех, не потеряв ни единого города, что вызвало приток под его знамёна добровольцев со всей Европы (в том числе, значительного количества французов, несмотря на прямой запрет короля). Но силы были неравны, и по мирному договору 1617 года герцогу Савойскому пришлось отказаться от Монферрато.

Считается, что эта его военная кампания пробудила чувство патриотизма в итальянцах. Поэт Алессандро Тассони, в своих «Филиппиках» (1614) призывал дворян отбросить свою летаргию, объединиться и вместо того, чтобы сражаться друг с другом, присоединиться к Савойе и избавить Италию от испанской гегемонии. А его современник, математик и историк Витторио Сири, спустя пятьдесят лет вспоминал, что «вся Италия разразилась хвалебными речами и панегириками в честь Карла Эммануила, а также демонстрациями радости и аплодисментами по поводу того, что он возродил... древнюю латинскую доблесть, желая, чтобы он...(мог) однажды стать искупителем свободы Италии и восстановителем её величия».

Осенью 1618 года герцог Савойский отправил своего сына-кардинала Маурицио в Париж с благодарностью Людовику XIII за посредничество при заключении мира. Тогда же было достигнуто соглашение о браке старшего сына Горячей башки, принца Виктора Амадея, с королевской мадам. Людовика поощрял в этом его главный министр и фаворит Шарль д'Альбер (будущий герцог де Люинь), а также герцог Лесдигьер, посол и дипломат, специализирующийся на Савойе.

Первым делом Маурицио испросил аудиенцию у короля. Двадцатипятилетний кардинал был хорош собой, любезен и образован. Вкупе со своей военной выправкой, он произвёл большое впечатление на Людовика ХIII, который любил больше мужчин, чем женщин. Одно только смутило набожного короля:

-Почему Вы не в церковном облачении, Ваша эсминенца?

-Дело в том, Ваше Величество, что когда папа Павел V в тринадцать лет возвёл меня в сан кардинала, мой учитель, сеньор Джованни Ботеро, ссылаясь на мою неискушённость в вопросах политики, и на враждебно настроенных некоторых лиц в курии, посоветовал мне отложить поездку в Рим за кардинальской шапкой. А позже папа под давлением испанского короля запретил мне приезжать туда…

-Ну, ничего, дорогой кардинал, - король нежно взял Маурицио за руку, - у нас в Риме немало друзей, которые убедят Его Святейшество в необходимости Вашего присутствия в Риме.

-Не знаю, как благодарить Ваше Величество…

-А как только Вы получите кардинальскую шапку, мы назначим Вас протектором нашего королевства при Святом Престоле.

Затем посетив королеву Анну Австрийскую, Маурицио, наконец, отправился с визитом к Кристине.

Благодаря её портрету кисти Франса Пурбуса, заказанному к свадьбе, мы знаем, как она выглядела тогда. Королевская мадам одета по испанской моде, как было принято при савойском дворе (чтобы привыкала!). Её серо-зелёные миндалевидные глаза уже не искрятся весельем, а ротик, подведённый кармином, обиженно поджат. И куда подевались детские кудряшки? Золотисто-каштановые волосы Кристины уложены в пышную гладкую причёску, в то время как огромный многослойный воротник платья словно душит её. В детстве она была небольшого роста, хотя позже, как и её старшая сестра Елизавета, стала высокой и статной.

Тем не менее, в поэтическом отчёте секретаря Маурицио герцогу Савойскому Кристина предстаёт писаной красавицей:

-Принцесса сидела справа от сестры, одетая в телесного цвета платье, расшитое бесценными бриллиантами. На голове принцессы была высокая корона, а дамы принцессы были украшены более… мелкими бриллиантами, хотя их лица сияли ярче, чем драгоценные камни… словно звёзды на небосводе любви, но исключительная красота Мадам не позволила нам отвлечься, потому что там, где сияет солнце, ясное и прекрасное, оно затмевает звёзды. Он (кардинал)… приветствовал сначала Мадам, а затем её младшую сестру, и с необычайной любовью был встречен Мадам, которая также приветлива и добра, как величественна и прекрасна, со сладостными приятными манерами, присущими лицам высокого ранга…

Красавец Маурицио понравился принцессе. Ах, если бы он, а не Виктор Амадей был её женихом!

Переговоры могли бы пройти ещё быстрее, но Людовик XIII пока не спешил официально разрывать мирный договор с Филиппом III. Поэтому в Мадрид был срочно отправлен дипломат дю Фаргис, чтобы заручиться согласием испанского короля. Таким образом, новый брачный контракт Кристины был подписан 11 января 1619 года.

Конечно, для сестры короля Франции брак с сыном герцога Савойского можно считать мезальянсом. Однако Людовику XIII он помог обрести важного союзника, который должен был открыть ему двери в Италию. Таким образом, король окончательно порвал с происпанской политикой, которую проводила Мария Медичи. Для Горячей башки брак его сына тоже имел большое значение, поскольку приносил ему мир с Францией и нового союзника, достаточно могущественного, чтобы защитить его от испанцев. Это событие знаменовало окончательный разрыв между Савойей и Испанией, и, кроме того, способствовало воплощению амбиций Савойского дома, претендующего на королевский титул с XVI века. Таким образом, Кристина стала десятой французской принцессой, вышедшей замуж за герцога Савойского.

Оба государя, Людовик XIII и Карл Эммануил I, находили всё новые преимущества в этом браке, заключённом для поддержания их дружбы, «дальнейшего её укрепления и увековечения во славу Бога, на благо христианского мира и для общего блага многих народов и государств, которые принадлежат упомянутым господам королю и герцогу». Тем не менее, во введении контракта отмечается, что обе стороны не равны: подчёркивается, что именно герцог Савойский сделал «запрос» на брак. Таким образом, этот брачный договор был заключён Людовиком XIII «для упомянутой высокой и могущественной принцессы Франции мадам Кристины, его сестры» с кардиналом Маурицио Савойским, «поверенным» своего отца Карла Эммануила I и старшего брата Виктора Амадея.

Как и в случае с контрактом Елизаветы, приложен список юридических свидетелей. При его подписании присутствовали: королева Анна, Гастон, Генриетта Мария, принцы и принцессы крови, кардиналы и члены Королевского совета. Маурицио сопровождали «послы Савойи, епископы, рыцари ордена Благовещения, министры, президенты, должностные лица Совета упомянутого герцога и другие дворяне».

Среди членов королевской семьи при подписании контракта отсутствовала только мать Кристины, хотя в тексте упоминается, что принцесса получила «согласие самой высокой, самой превосходной и самой могущественной королевы Марии». На самом же деле, как известно, Людовик XIII не спрашивал её мнения, а просто поставил перед фактом, отправив маркиза д'Орнано, полковника швейцарской гвардии, с контрактом в Блуа для его ратификации флорентийкой.

В нём Людовик XIII обещает «выдать замуж по имени и вере свою сестру Кристину», которая «по воле и желанию указанного господина короля» соглашается взять Виктора Амадея в мужья. Этот необычный набор слов напоминает о том, что Кристина была не в восторге от этого брака. Ведь ещё совсем недавно дочь Генриха IV уже видела себя королевой, столь же могущественной, как и её сестра Елизавета. Вот что пишет папский нунций Бентивольо в одном из своих писем от 24 октября 1618 года:

-Эта мадам не стремится к данному браку, потому что она тоже хотела бы стать королевой, а не принцессой; и я знаю, что у неё была некоторая надежда на то, чтобы послужить католической вере: это действительно так, и я надеюсь, что она осталась верна своим убеждениям… Это хорошая христианка и добродетельная девушка.

У Кристины не было выбора: политические интересы важнее её личного счастья. Брак должен быть заключён «как можно быстрее, насколько это возможно», «при дворе и в присутствие указанного господина короля». В связи с чем принцесса получила приданое в размере 400 000 экю, которое будет выплачено тремя частями. Первая треть - в день свадьбы в Париже, вторая треть - через год после свадьбы в 1620 году, остальная часть - в конце 1620 года. В обмен на это приданое она «отказывается ради себя и своих потомков от указанного брака мужского и женского пола в пользу указанного господина-короля и его преемников, королей Франции, от всех наследственных прав по отцовской и материнской линии, которые были или будут сохранены, как по прямой, так и по побочной линии».

Этот акт герцог Савойский и его сын ратифицируют сразу после свадьбы, а Кристина должна будет «подтвердить и ратифицировать его, когда достигнет совершеннолетия». Вторая статья брачного контракта регулирует организацию поездки сестры короля из Франции в Пьемонт. Её «с честью проводят за счёт Его Величества и, как подобает принцессе её положения, до границ стран указанного господина герцога Савойского». Как только она прибудет, то «будет особо встречена и принята указанными господами герцогом Савойским и принцем Пьемонтским, как и подобает». Виктор Амадей должен подарить супруге на 40 000 экю колец и драгоценных камней, которые останутся в её собственности, а затем будут переданы её наследникам, как и драгоценности, которые она привезёт с собой. Также свёкор и муж обязуются обеспечить Кристине «содержание для неё и двора, такое, какое соответствует её рангу и положению», то есть «выделят хорошие ренты и доходы на сумму сто тысяч ливров». Они также предоставят ей вдовью долю в размере 40 000 ливров, которые она должна «взять в городах Монкайе и Виерас, с правом назначать там на должности и бенефиции, а также другие права, принадлежащие ей в указанных землях». В дополнение к этому приданому герцог и принц выделят ей «резиденцию», «обставленную надлежащим образом в соответствии с её статусом, которой она будет наслаждаться в течение всей своей жизни». Если принц умрёт раньше неё, она получит своё приданое, а также «вернёт себе всё, что привезла… кольца и драгоценности, как и те, которые были переданы ей… указанным Сиятельством принцем Пьемонта, за исключением герцогских колец, которые были переданы ей по описи в пользование». Она «сможет остаться в этой стране Пьемонте или вернуться во Францию по своему усмотрению». Здесь добавляется, что она не будет «обязана отдавать долги, сделанные упомянутыми господами герцогом Савойским и принцем Пьемонтским до или после празднования указанного бракосочетания». Если, напротив, Кристина умрёт раньше своего мужа, её наследники «смогут забрать или вернуть во Францию указанное приданое вместе с кольцами, если сочтут нужным, и драгоценности, и всё, что будет принадлежать указанной даме, без каких-либо долгов… по первому требованию». Брачный договор заканчивается обещаниями обоих правителей способствовать укреплению брака Кристины. Людовик XIII клянётся «верой и словом короля поддерживать и сохранять его». А кардинал Савойский обещает ему от имени своих отца и брата «верой и словом принца поддерживать, сохранять и выполнять всё вышеперечисленное». Этот брачный контракт был составлен государственными секретарями Пьером Брюларом де Силлери и Полем Фелипо де Поншартреном, которые ранее также составили брачный контракт Елизаветы.

Едва только новость достигла Савойи, как Виктор Амадей отправился в Париж, чтобы лично принять участие в свадебной церемонии. Вообще, если принцы женились на иностранных принцессах, то обычно выдавали доверенность на брак, а потом уже у себя дома устраивали повторное венчание. Но, вероятно, Карл Эммануил решил подстраховаться: а вдруг Людовик или его советники передумают? В сопровождении своего ещё одного брата, Томаса Франциска, жених прибыл в Париж, по одним данным, 6 февраля, по другим - 7 февраля, а по третьим - 8 февраля.

При виде Виктора Амадея невеста невольно ощутила разочарование: во-первых, он был не так красив, как Маурицио, во-вторых, был гораздо старше её, а, в-третьих, получив вместе с братьями воспитание при дворе своего деда, Филиппа II, по манерам и поведению казался вылитым испанцем. Бентивольо отметил, что Виктор Амадей «не кажется слишком влюблённым; он принц высокого духа…у него есть родина и испанский язык, и поэтому здесь ему не слишком нравится, хотя все ценят его за доблесть, доброту, слово…»

Помолвка Кристины состоялась в субботу, 9 февраля, в королевской опочивальне. Церемонию провёл кардинал де Ларошфуко, великий капеллан Франции. А на следующий день, в воскресенье, когда принцессе исполнилось ровно тринадцать лет, она обвенчалась с тридцатиоднолетним Виктором Амадеем, по некоторым источникам, в часовне Лувра, которая находилась рядом с апартаментами отсутствующей Марии Медичи. Свадебную церемонию также проводил Ларошфуко. Судя по описаниям тех же источников, венчание прошло «без блеска» и «без церемоний».

А вот Джемма Джованнини другого мнения:

-Великолепная церемония бракосочетания состоялась в Сен-Жермене 10 февраля 1619 года, в воскресный день, в присутствии множества зевак. После чего, к радости присутствующих, вечером был устроен роскошный праздник, в котором сам король принимал активное участие… и даже с лица тринадцатилетней невесты исчезло недовольное выражение.

В тот же вечер Виктор Амадей пришёл в спальню к своей юной супруге в десять часов в сопровождении Людовика XIII, который остался там «до тех пор, пока принц не лёг в кровать, и некоторое время спустя».

Впрочем, поведению короля никто не удивлялся. Незадолго до того, 20 января, в Лувре состоялась ещё одна свадьбе. Сводную сестру Людовика Екатерину Генриетту Вандомскую (которая, как и другие бастарды Генриха IV, воспитывалась вместе с его законными детьми) выдали замуж за герцога д'Эльбёфа. Поужинав, король отправился затем в спальню молодожёнов, чтобы, по совету своего фаворита Шарля де Люиня, вдохновиться их любовными играми. Дело в том, что после своей первой брачной ночи Людовик ХIII проникся таким стойким отвращением к сексу, что четыре года отказывался спать с женой, в то время как Франция нуждалась в наследнике.

В полночь король отправился к королеве и вернулся назад, в спальню новобрачных, в два часа, чтобы узнать, как у них дела. Оказалось, что Виктор Амадей, который поспешил консумировать свой брак опять же по приказу отца, пребывал в растерянности. В то время как Кристина, которую заставили лечь в одну постель с практически незнакомым мужчиной, горько рыдала. Вероятно, она испытывала одновременно боль и стыд.

Вместо того, чтобы утешить сестру, Людовик ХIII холодно посоветовал ей:

-Не забывайте о том, что Вы – дочь Франции!

После чего снова отправился к жене, чтобы пожаловаться ей на поведение Кристины, недостойное, по его мнению, её ранга. Как только король удалился в свои апартаменты, Анна Австрийская отправилась к золовке и увела её к себе. Кто-кто, а молодая королева хорошо помнила свою собственную первую брачную ночь, когда к ней в спальню нагрянула компания придворных во главе с Марией Медичи, тянувшей за собой упирающегося короля. Только закалка испанским придворным этикетом позволила Анне сохранить самообладание. А ведь она, как и Людовик, тогда была всего лишь на год старше Кристины.

Уложив новобрачную к себе в постель, королева, как могла, успокоила её.

Так, в тринадцать лет став женщиной, Кристина лишилась всех своих иллюзий.