До выхода из обсерватории Саша домчалась быстрее всех. Домчалась и застыла, не в силах вымолвить ни слова.
Молчал и Звеновой, отставший от девушки, несмотря на немалый рост (и длинные ноги). Монах и дриада тоже не знали, что сказать.
Зато Миларет смог.
— Вот это мерзость! — Старец немного задыхался. — Не иначе, Лаврентий подарочек оставил!
— Но как? — Саша с ужасом смотрела, как псы рвали на куски что-то огромное, склизкое, оглушительно визжащее. При этом оно плевалось из черного ротового отверстия — на мшистом ковре оставались дымящиеся следы… — У нас же защита! Откуда же?..
— А помнишь?.. — Дриада внезапно отскочила вбок. Вовремя! На то место, где она стояла мгновение назад, плюхнулся смачный плевок. Прожег во мху дыру. — А помнишь, Максимилиан вчера о пустующей пещере говорил?
— Пустующей… А, припоминаю! Той, что пять лет таковой стояла, да? Куратор еще сказал, что это не срок. Так?
Девушка вопросительно посмотрела на куратора. Может, он объяснит, что происходит?
— И правильно, между прочим, сказал. — В зеленющих глазах рыся был не ужас, как у остальных. В них стояла тоска. — Видишь, какая гадость там жила? Ждала своего часа.
— Но что… кто это?
— Конкретно это — склизкий мститель, — как-то очень обыденно ответил Магистр. — Тварь для человека смертельно опасная, на редкость живучая, и ее почти невозможно обнаружить, пока сама себя не явит… По крайней мере, нам обнаружить не удалось.
— Да, не удалось, — почему-то покраснела дриада. — По одним данным, мститель может существовать в анабиозе семь лет, по другим — десятки. Нет, но какая все-таки потрясающая мерзость!..
Будто завороженная, Натали смотрела на корчащуюся, визжащую склизкую тварь. Стойко держащуюся — несмотря на то, что ее рвали в стороны псы. Рвали, ловко уворачиваясь от острых зубов слизня.
Саша эмоций дриады не разделяла:
— А вдруг там еще один этот самый склизкий мститель? Ну, в гроте том?
— Нет, слава Бездне! — Магистр воззрился на девушку в священном ужасе.
— И откуда такая уверенность? — осведомился Звеновой.
— Надо обязательно проверить! — вторил ему монах.
— Незачем, — отмахнулся Магистр. — Вдвоем они не уживаются, даже находясь в анабиозе… Вот, смотрите сами!
Подскочив к орущей твари, рысь одним движением лапы расчленил ее на две части.
Картина боя немедленно изменилась: два склизких ревущих монстра буквально стряхнули с себя псов и метнулись друг к дружке!
— Что же слизняки… слизняк не скинул собак раньше? — Саша бросилась к Чернышу.
Все-таки пес вчера пережил ранение, и девушка должна была его осмотреть. (А заодно припасть к кому-нибудь большому, сильному и теплому. И, что самое главное, не боящемуся визгливого слизняка).
— Не хватило мотивации, видать, — философски ответил рысь.
Если, конечно, можно было назвать философским то оглушительное мяу, которое он издал, чтобы перекричать визг.
— Значит, псы этой пакости ничего сделать не могут. — Саша с подозрением принюхивалась к шерсти Черныша. От нее, как и ранее от молочно-белой шерсти алабая, еле уловимо пахло копченым. — Зачем же тогда вы… ты им позволил?..
— Не говори глупостей, воспитанница! — возмутился Магистр. — Можно подумать, они у меня спрашивали разрешения, можно ли им нас защитить!..Натали, — повернулся к дриаде он. — Пойди к себе ненадолго, а? И остальных с собой забери.
Дриада на предложение Магистра согласилась сразу. А вот сама Саша была не прочь поглядеть, что будет дальше. Но дриада потянула девушку за руку:
— Пошли! Куратор прав, нечего нам тут делать.
— А собаки? — Уже послушавшаяся было девушка остановилась: ее четвероногие друзья остались возле Магистра!
— Псы со мной! — вспыхнули глаза рыся. — Сашка, не стой! Смотри, Миларет уже ушел. Он знает, как опасны проволочки, когда слизняки схлестнулись друг с дружкой. Не изучены они толком-то. Их несколько видов, у каждого свои особенности. Одни сжирают друг друга подчистую, а другие — нет. Не ровен час, конкретно эти сожрут друг дружку не полностью, и пара десятков клеток останется и впадет в анабиоз. А нам потом ожидай внезапного нападения!
Девушка без слов развернулась и рванула к гроту дриады.
Однако у входа все-таки остановилась — предварительно испросив разрешение Натали. Та, поежившись, кивнула… И уже в следующий миг Саша поняла, почему: холл буквально затопило бело-голубым пламенем!
— А как же псы?! — закричала не своим голосом Саша.
Дриада, с ужасом и ностальгией одновременно взиравшая на невыносимо яркий свет, не ответила. И Саша даже хотела спросить у Натали, чем ее так привлек яркий свет, но потом забыла поинтересоваться.
***
Псы выжили. Чувствовали себя превосходно.
Саша крепко-крепко обняла Снежного, а потом и Черныша. Конопуш, не дожидаясь очереди, сам оттер собрата.
— Мы с тобой одной крови. — Девушка со всех сил обхватила руками торопыгу. — Но как же от тебя пахнет!..
Действительно, копченый запах, еще недавно еле уловимый, сейчас бил в ноздри куда острее. Саша с трудом сдерживалась, чтобы не зажать нос.
— Что же это получается? — прогнусавила она. — Вы с утра шли по пламени? Так, Конопуш?
Пес не отвечал — смотрел преданными глазами и вилял хвостом. Саша, глядя в эти честные зеркала собачьей души, спешно пыталась сообразить: хорошо ли ее друзья позавтракали? Может, им хочется вкусненького?
— Вот, Сашка! — Рысь в это время с каким-то странным чувством наблюдал за воспитанницей. — Нет, чтобы о кураторе позаботиться… Да ладно тебе, не красней! Просто я не знал, как привлечь твое внимание. И не смотри на меня так, лучше помоги Натали чайку охлаждающего приготовить. Твоим псам сейчас не «собачья радость» нужна, а именно этот чай. И сама испей — голову остужает.
— А что, надо? — с вызовом ответила Саша.
— Конечно, — не смутился рысь. — И надо не только тебе. Все вместе думать думу будем. Лаврентий, а с ним и Прасковья встали на путь войны. А Прасковья, даже в нынешнем ее состоянии, — это очень серьезно.
Так Саша узнала, что зловредные слизни просто так не пробуждаются. Только по приказу.
— Но лаборатория же защищена! — повторила Саша ранее высказанную мысль.
Ее чашка уже успела один раз опустеть и снова наполниться: дриада ревностно следила за тем, чтобы ее товарищи не были обделены чаем.
— Ты же сама видела, воспитанница, — пристально так посмотрел на девушку рысь, — что слизняк был. Видела ведь?
Саша, подумав, кивнула.
— Вот, умеешь быть наблюдательной, — фыркнул Магистр. — А теперь без шуток. Склизкого мстителя настраивают на определенное событие, которое может произойти, а может и нет.
— То есть, слизняк мог и не проснуться? — педантично уточнил Звеновой.
— Именно. Но обстоятельства сложились таким образом, каким сложились, и мститель пробудился. А это значит, что Лаврентий, а с ним и Прасковья, как я уже говорил, объявили нам войну. Теперь нам надо решить, как быть дальше. А для начала… Для начала Николай Звеновой расскажет нам всем, как он очутился в этом времени.
***
Коля краснел и мялся.
Саша во все глаза смотрела на знакомого вдоль и поперек одноклассника: что это с ним? Когда успел обрести такую застенчивость? Да еще в таких обстоятельствах? Он же самый настоящий боец! Умный, ироничный… На мосту вот ее спас. И тут — на тебе!
— А может, не будем мучить Никóлу? — сжалился над товарищем монах. — Видно же, он не хочет рассказывать.
— Ах, он не хочет! — мгновенно вызверился рысь. — Ах, какое благородство! Ах!..
— Погоди, дружище. — Миларет укоризненно смотрел на соратника. — Наш гость переживает не просто так, я в этом уверен.
— Не просто, — чуть поостыл Магистр. — Но и у нас ситуация непростая. И если Николай будет играться в благородство и дальше… — Рысь так и засверкал глазами. — О, спасибо, Натали!
Рысь принял из рук дриады очередную чашку и залпом осушил ее. Натали, натянуто улыбнувшись, налила еще одну. Саша только сейчас заметила, что дриада побаивается Магистра. А ведь еще совсем недавно Натали не испытывала по отношению к рысю какого-либо страха.
— Ну-с, мил человек? — Магистр, осушив вторую чашку, отер лапой усы. — Ты будешь говорить? Или мне за тебя рассказать?
— А откуда…? — побледнел Звеновой. — А, ну да. Голос из алтаря. Что же…
Николай, не обращая внимания на округлившиеся глаза Саши, повел рассказ — о том, как оказался в 2068 году. Как не обнаружил одноклассницу. Как искал хоть одно упоминание о ней, и не находил. И только в заброшенной обсерватории, в обшарпанной тумбочке…
— Так вот откуда ты о ней знал! — ахнула дриада.
— Откуда еще-то? — кисло усмехнулся парень.
На Сашу он при этом не смотрел — точно ее не было. И это удивляло и даже обижало девушку: она-то в чем виновата? Что она сделала такого, что Звеновой так себя ведет?
— Оттуда, оттуда! — поторопил рассказчика Магистр. — Ты не мнись, ты дальше рассказывай, было ли там имя или?..
— Не было имени. Только описание. Глаза, волосы, конопушки, смущение…
Вот тут Саша и перестала слушать друга. Конечно! Колька явился в прошлое только потому, что узнал о том, что она погибла. А теперь он застрял в этом отсталом времени, а его место там, на пятьдесят лет впереди. Потому и рассказывать не хотел! Потому и не смотрит на нее, конопатую!
— Ох, воспитанница! — Рысь кинул на Сашу проницательный взгляд. — Юна ты и глупа, вот что я тебе доложу… Николай, у тебя все?
Звеновой коротко кивнул.
Саша против воли перевела на парня взгляд. Выглядел тот ужасно: будто его выкрутили, как белье, а потом забыли отгладить — настолько помятым и встрепанным был этот обычно спокойный и уравновешенный человек.
— Я понимаю тебя, Коля, — неожиданно мягко сказал Магистр. — И понимаю очень хорошо. Ты сделал сейчас большое дело, когда рассказал нам всем о возможном будущем. Одну развилку мы уже проскочили — Сашка осталась жива. Вторую, когда сожгли слизня, тоже. Но ведь все понимают, что враг на этом не остановится?
Это понимали все. Равно как понимали и то, что врагов много: Лаврентий Петрович, Прасковья, каратель Федор Оспин…
— И ряд крайне неприятных существ, — добавил Магистр.
— И насколько неприятных? — Сашу мигом оставили мысли о возможных причинах странного поведения Звенового.
— Один из них вчера на тебя напал. — Рысь выразительно посмотрел на воспитанницу. — Он был неприятен?
Еще бы! Сашу так и передернуло!
А потом и повторно, после того, как она услыхала вопрос Амвросия:
— А почему ведьма Прасковья назвала Сашку предательницей?
— Да, Магистр! — вторила брату Саша. — Почему?
— Ты могла бы быть повнимательнее, Александра, — поморщился рысь. — Я же сказал, что ты на судьбу своих родителей повлиять не сможешь. Вот они на твою — да. А ты — нет.
— Но почему?..
— Почему она так сказала? — снова поморщился рысь. — Так, бытует среди баб-ёг… тьфу ты, старух этих зловредных, одно поверье. Воссоединение родственников в случае добровольной жертвы. Но в воплощенном виде я таких воссоединений за всю свою жизнь не встречал. Зато… В общем, я могу ответить еще на одно «почему». Почему Прасковья была раздосадована настолько, что заговорила про родителей. Интересно? Изволь. Я, правда, об этом тоже уже говорил, но на всякий случай повторюсь. Тем, принятым в кафе «Остров» решением ты ослабила карателя.
— То есть?
— О, это как раз просто, воспитанница. Бездна создала вас парой, вы влияете друг на друга. У тебя обнаружился талант строгого, но справедливого судьи — каратель ослабел.
— Точно ослабел?
— Да-да, ослабел. Потому что, получается, ты можешь за него выполнять его функции. А зачем он тогда нужен?
— Э-э-э-э… Не знаю. — Саше было не по себе судить «свою пару».
— Значит, и не надо тебе пока это знать, — вздохнул рысь. — Важно, чтобы ты понимала другое. Каратель — это, так сказать, козырь лаборатории. Он, если хочешь, придает ей вес. Кроме того, на него выделяются деньги, и деньги немалые. Лаврентий, а вслед за ним и Прасковья очень, очень недовольны тем, что каратель слабеет. Они будут предпринимать ответные меры. Поэтому поодиночке не ходить! Это понятно?
Все присутствующие переглянулись и закивали: понятно, еще как!
— А раз понятно, — довольно произнес Магистр, — то давайте думать над новым заданием для нашей Александры. Я, увы, после сожжения слизня еще несколько часов буду без обоняния. А стажировку ей проходить надо. Какие будут идеи, друзья?
— Погодите с идеями, Магистр, — Звеновой говорил через силу. — Почему в той тетрадке не было Сашкиного имени?
— Это как раз просто. — Рысь с сочувствием смотрел на парня. — Память о ней затерли, и все. Кстати, наверняка не только о ней. Если бы ты знал о нас к тому моменту, как попасть в шестьдесят восьмой, ты бы наверняка не нашел и наших имен тоже.
«Верно, — с тоской отметил про себя Звеновой. — Имени старца Миларета нигде не было. Только фото в тетрадке».
Впрочем, мысли и чувства ученого на лице не отразились.
— И что, — спокойно осведомился он, — это все подстроил Лаврентий? Или Кондратий Мар…
— Кондратий?! — не своим мявом перебил парня Магистр. — Чур меня! Нет, надеюсь, что не он. Ты лучше, чем на добрых колд… людей наговаривать, вот что скажи, Николай. В шестьдесят восьмом лаборатория Прасковьи существовала? А каратель? Он действовал сам по себе? Или от лаборатории?
На все вопросы Звеновой ответить не смог. Сказал, что про карателя знали не только в институте МИ, но и далеко за его приделами. Но действовал знаменитый Оспин не от лаборатории, отнюдь. Сам по себе.
— М-да… — не спешил пока с выводами о карателе Магистр. — А про Прасковью что скажешь? И про Лаврентия Петровича?
Упоминание о яге Николаю на глаза тоже вроде попадалось. А что конкретно было написано — не помнил. Может, было там и про Лаврентия Петровича. А может, и нет — ученый тоже не помнил.
— Вот так-так… — Было видно, что Магистр озадачен, и озадачен изрядно. — Неужто Прасковья допрыгалась с этим своим Лаврушей? Или это все-таки Кондр…
Не договорив, рысь зажал себе лапой пасть.
— Может, эта ваша Прасковья не настолько могущественная? — поморщился монах. — Ну, как мы тут это разрисовали?
— Зря ты недооцениваешь противника, Амвросий. — Рысь с радостью ухватился за старую тему. — Ой, зря… Прасковья действительно очень сильная колдунья. И, поверь уж мне, напакостить человеку ей ничего не стоит. А учитывая то, кто ее покровитель, а также, под чью дудку она пляшет… Кстати, о ведьмах! У меня появилась идея. Ты, кажется, про банду злодеек надысь рассказывал? Не смотри на меня так, неужто не понял, что у меня очень острый слух?.. Ага, вижу, что понял. Так вот. Расскажи-ка нам о них. А я подумаю, сойдут ли они за задание для защитника или нет.
Монах, достав четки, принялся за рассказ — о том, как в Москве уже месяц действует странная секта. Секта очень острожная, убившая на четырех разных кладбищах четырех младенцев.