Уравнение времени

Глава 17, в которой Саша выполняет второе задание

— И что, вот так вот сразу? — Монах не верил своим ушам. — Ты дал ответ?

— А как тебе надо? — Звеновой моргнул — безмятежность исчезла из глаз. — Да что с тобой, старина? На тебе лица нет!

На Амвросии не просто не было лица. Саша смотрела на побледневшее лицо брата: обида, гнев, сожаление… Эмоции быстро меняли одна другую.

— Был бы ты с нами раньше… — Наконец зашевелились бескровные губы. — Четверых младенцев могли бы спасти.

В ответ Николай вздохнул. Неуклюже хлопнул монаха по плечу: прошлого не воротишь.

— Так давайте не будем терять время! — Саша, наоборот, преисполнилась энтузиазма. — Нам еще адреса этих… молодых мамочек надо выяснить. Засаду устроить.

— Точно! — Амвросий пришел в себя. — Но не забывай, сестренка, это Москва, а не Пограничье. Отказницы наверняка не живут в одном районе. Хотя… Они как-никак товарки по несчастью. Может, в один приют детишек понесут.

Амвросий, выхватив из рук у Николая смартфон, принялся свирепо открывать приложения и пролистывать, пролистывать, пролистывать… Впрочем, очень скоро монах отказался от идеи поиска детского приюта: нет подходящих, мол. Увы.

— И что делать будем? — Звеновой неуверенно потянулся к неисписанному еще листу бумаги. Как уже правильно сказал Амвросий, Москва — не Пограничье. Поиски нужных адресов могли затянуться.

Но инок покачал головой: погоди, мол, со своей математикой! Ищу другие зацепки.

— Ага, нашел! — Спустя недолгое время глаза Амвросия сверкнули радостью. — Нам повезло, они соседки. Обе выписываются из роддома № 27 в полдень, уже через несколько минут. Обе не замужем…

— И почему я не удивлен?

— Не мешай, о светило науки! Обеим по семнадцать, значит, ничего не соображают. Сашка, не смотри на меня так, прошу тебя! Я пусть и не старый, но поживший инок, понимаю, о чем говорю… Итак, вот наши дурочки. Обе живут на Коптевском бульваре. А вот куда они понесут детишек, хотелось бы мне знать? Обратно в роддом подбросят, на крылечко? Или, помнится мне, церквушка там стояла прямо на бульваре деревянная… Никóла, а это ты вычислить не сможешь? А то девица, к странице которой я подключился, чтобы подробности узнать, вышла в оффлайн. Подсоби, а?

И был момент, когда Саша подумала: конечно, Колька поможет! Если уж он из двадцати запросто выбрал двоих, то тут, поди, совсем все просто окажется.

Но девушка ошиблась. Чем дольше парень изучал смартфон, тем мрачнее становилось его лицо.

— Тут все сложно, — наконец со вздохом произнес он. — Но не вешай носа, старина! Сдается мне, мы можем смело устраивать засаду на бульваре. Там и до церкви, и до роддома рукой подать. Со стопроцентной точностью утверждать не могу, слишком многое попутно доказать придется, не один день на это затратить, а у нас времени в обрез. Но мое чутье ученого просто вопиет. Назовем это «гипотезой Звенового», сегодня же вечером и проверим!

— Договорились! — загорелись глаза монаха.

Он так воодушевился предстоящей операцией, что совсем забыл о том, где они находятся, и что за дверью надо следить. О чем ему и напомнили: дверь распахнулась, на пороге появился… нет, не охранник. Высокий, невероятно мрачный незнакомец.

…Или, все-таки, знакомый?

— Здравствуйте, Кондратий Марфович, — глухим, не своим голосом произнес Звеновой.

«Марфович? — ошарашено подумала Саша. — Это кем же был его отец? Марфом, что ли?»

Впрочем, удивлялась девушка недолго: визитер глянул на нее так, что сердце ушло в пятки, а дыхание перехватило!

Но псы поднялись и встали, заслонив Сашу и парней от пришедшего — девушка обрела способность дышать.

***

— Я тебя знаю? — Голос незваного гостя звучал высокомерно.

— Пока нет. — Звеновой за считанные секунды смог собраться с духом. Отвечал теперь в своей уверенной ироничной манере. — А вот я вас — знаю.

Молодой ученый смотрел на визитера с плохо скрываемым отвращением. Но в то же время взгляд Звенового не был лишен привычной любознательности.

— Незнание легко исправить. — От Кондратия Марфовича веяло силой. Огромной темной силой явно магического происхождения. — Я вас запомнил, всех троих.

— И? — В руках инока появились четки. Он принялся крутить их с бешеной скоростью, и Саша почувствовала, как комната наполняется чем-то светлым. Может, той самой благодатью, о которой так любили говорить церковники? — У нас тоже память неплохая, Кондратий Марфович.

И снова Саша подумала: почему все же Марфович-то?

И тут же пожалела об этом: Кондратий Марфович, как и в первый раз, снова перевел потяжелевший взгляд на нее! От него исходила недобрая, давящая мощь. Мощь колдовская, черная — чернее не бывает. Она пробивала даже свет, исходящий от четок Амвросия.

— Так вот ты какая, Александра, — процедил Кондратий Марфович. — Быстро же ты бегаешь, однако. Не угнаться за тобой.

— Так зачем же гнаться? — Девушка изо всех сил сопротивлялась силе оппонента. Она все-таки не потеряла волю, смогла припомнить: кажется, кто-то из их лаборатории упоминал о каком-то Кондратии. Мол, ему бы Федора отдать на воспитание — точно бы управился! Да и Звеновой сегодня про какого-то Кондратия говорил, его еще Магистр перебил… — Вы ведь из института МИ будете? Могли бы и там поговорить.

— Смелая ты, однако, — усмехнулся незваный собеседник.

Он явно привык издеваться над своими жертвами. Это чувствовалось по его мимике, моторике движений. Саша помнила со Школьной скамьи, им рассказывали о такого рода людях, показывали фильмы.

— Какая ни есть. — Звеновой отодвинул Сашу за спину. — Стажер Александра Дуброва на задании, вы не вправе ей мешать.

— А если я попробую? — Глаза колдуна зажглись зловещим, черным пламенем.

— Попробуйте.

Николай достал из кармана куртки устройство — то самое, которое Саша уже видела на Патриаршем мосту. Из дула вылетела булавка и вонзилась в дверной косяк! А потом еще, и еще и еще… И вот уже вся дверная коробка была утыкана, что твой еж. Маг мельком взглянул на защиту, криво усмехнулся и медленно, картинно занес ногу — переступить порог. А уже в следующий миг псы скользнули вперед…

И остановились, не дойдя до дверного проема: маг так и не смог сделать ни единого шага.

— Уходите, Кондратий Марфович. — Звеновой щелкнул на устройстве каким-то рычажком. — Не стойте у стажера на пути. Правда на нашей стороне.

— Я-то уйду, — нехорошо усмехнулся колдун. — Но знайте: вас я запомнил. Всех троих.

С явным усилием выдернув ногу из дверного проема, Кондратий Марфович ретировался. Звеновой, подождав, пока не затихнут в коридоре шаги, подошел к косяку и предельно осторожно вывинтил булавки. Саша, расширив от изумления глаза, смотрела, как парень складывает их, как направляет на булавки дуло своего странного прибора, как булавки медленно, неохотно начинают всасываться… На языке вертелись вопросы: откуда? Откуда Николай знал этого Марфовича? И про то, как его можно остановить? Что это за прибор такой, работающий в обе стороны? И, наконец, что это за инженерная наука, граничащая с колдовством?

Пока девушка задавалась вопросами, ученый принялся распылять из раструба на паркет мелкую металлическую пыль.

— А чего мы, собственно, ждем? — Амвросий заметно нервничал.

Им надо бегом бежать ловить ведьм, а они тут ерундой занимаются! А если этот Кондрат Марфович натравит на них охранника? А тот полицию на подмогу вызовет? И их арестуют?..

— Погоди, братишка. Нам надо будет запутать следы. Вот так… — Паркет мало-по-малу покрывался ровным металлическим слоем. — Готово! Всем надо будет пройти по пыли, — принялся наставлять ученый. — Не знаю, помешает ли это колдуну следовать за нами, но пустить нам вдогонку злые ветры он не сможет. Так что будем вышибать клин клином. Если будет покалывать — не бойтесь.

Ученый первым как следует потоптался по распыленному металлу и жестом пригласил остальных следовать его примеру. Саша, удивляясь в душе тому, что услышала из уст закоренелого материалиста, тем не менее ему беспрекословно подчинилась. Больно не было, но сквозь толстенные подошвы зимних сапожек действительно покалывало. Затем Звеновой нанес еще один слой пыли, и по ней прошел, то и дело отдергивая ноги, инок. Потом настал черед псов. При этом они, все по очереди, так посмотрели на ученого, что тот виновато произнес:

— Простите ребята, это необходимо.

И все же экзекуция закончилась, все благополучно выбрались в коридор. Монах, оглядев компаньонов и удостоверившись, что с ними все в порядке, повернул в сторону, противоположную той, откуда они пришли. За ним молча следовали остальные.

Беглецы уже поворачивали за угол, когда в конце коридора появилась тучная и встрепанная фигура охранника. Но догнать бойкую троицу чоповец, конечно, не смог.

***

Ветер бросал в лицо снежные хлопья, дул, норовя забросить холодные щупальца под коротковатый для северных широт полушубок. Позади остались бег по парку Зарядье — кругами, кругами, кругами… Когда же на троих взрослых и троих здоровенных барбосов начали уже откровенно нервно поглядывать посетители парка, Звеновой остановился:

— Будем считать, что следы запутаны достаточно. Пойдемте дальше, что ли. Нам еще несколько часов ведьм дожидаться. Так что можно и пешком.

Саша кивала, соглашаясь: конечно, пешком! В метро с такими огромными собаками не пустят. Тем более что время еще есть.

— А точно горе-мамашки откажутся от детей именно в семнадцать сорок пять? — Амвросия сейчас заботили отнюдь не его верные псы. — Ты, часом, не ошибся?

— Мог и ошибиться, конечно, — пожал плечами Звеновой. — Но тогда уж и с выбором дамочек тоже.

— А как об отказницах узнают ведьмы? — еле дождалась своей очереди задать вопрос девушка. — Вдруг мы придем, а кровопийцы — нет?

Николай уже открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Амвросий:

— Так же, как и я, узнают, как еще? Думаешь, тут один я такой… хакер?

Он шутил, но глаза у него были невеселые.

И вот теперь они шли, от Васильевского спуска, мимо Кремля, по Тверской, в сторону Белорусского вокзала. На них не оборачивались редкие прохожие, к ним не подходили сотрудники органов правопорядка: об этом позаботились Саша и Амвросий, сестра и брат. Один раз зашли поесть в демократичного вида пельменную. Накормили и псов — те не отказались от угощения… А потом пошли дальше. Через час снег сыпать перестал, еще через полтора начались ранние сумерки, и свет витрин полился на обледенелые мостовые.

— Жаль, своих не помощь не позвать. — Монах тяжело вздохнул. — Помогли бы братья.

— А как они с девицами этими поступят? — Снег бил в лицо, не давал Звеновому посмотреть собеседнику в глаза. — Предположим, одна из сектанток — зачинщица. А остальные — просто жертвы подросткового метаболизма и собственной глупости. Как ты это иезуитам своим объяснишь?

— Никак. — Амвросий спорить не стал. В деятельности братьев действительно случались перегибы.

— Тем более, — Саша вставила свои пять копеек, — с нами Черныш! И Конопуш! И Снежный! Они нам помогут. И… И, как придем в это самое Коптево, я им еще сосисок куплю! Вот.

— Сосиски нельзя, — со знанием дела сказал Амвросий. — От них, современных, у собак могут случиться проблемы с пищеварением. Еще неизвестно, как они пельмени перенесут… Но в целом ты права, сестренка. Псы в данном случае лучше братьев.

— Значит, корму этого их, в пакетиках. — Саша кивала головой: конечно, собаки лучше! Их, помимо всего прочего, можно погладить. И покормить.

Так они шли, шли, шли, а сумерки все сгущались и сгущались. К Коптевскому бульвару шестеро подходили уже почти в темноте. До времени встречи, семнадцати сорока пяти, оставалось чуть меньше часа. Саша, всю дорогу грезившая кормежкой четвероногих, уже направилась было в ближайший магазин, как ее остановил Звеновой:

— Пойдем, поможем.

— Кому?

— Сам пока не знаю, — на миг смутился молодой ученый, — но ряд второй зоны Френеля как-то подозрительно сошелся, и… В общем, те двое, кому потребуется помощь, могут быть связаны с мамашками нашими неразумными.

— Что-о?

— Как-как ты сказал?

— Пойдем, говорю. — Звеновой с улыбкой посмотрел на ошарашенное лицо девушки. Потом — на изумленную физиономию ее брата. Улыбнулся до ушей: — Поможем.

***

Место пресечения преступной деятельности ведьм не было зловещим или страшным, как Саша уже успела нарисовать в своем воображении. Сквозь заснеженные кусты и деревья были видны дома, совсем рядом, метрах в тридцати, начиналась церковная ограда. Мимо то и дело проходили собачники. Снежный, Черныш и Конопуш на собратьев никак не реагировали, а вот те оглядывались и тянули хозяев поскорее уйти. И так было до тех пор, пока не появилась юная девушка в спортивного вида оранжевом комбинезоне с шустрым рыже-белым хаски на поводке. Этому было все нипочем — остановился пометить по-крупному территорию прямо перед носом у громадных псин. При этом то и дело вызывающе на них поглядывал, порыкивал и старался оставить метку повыше.

— Я тебе уже говорила, Атос Портосович, — девица нервно косилась на трех огроменных псов, — что твои дела ни в коем случае не могут остаться висеть в воздухе, их притягивает Земля с силой… Так… Гравитационная постоянная, масса Земли, радиус планеты в квадрате… Нет, я не справлюсь, пожалуй…

— Половина Ньютона, — спокойно произнес Звеновой.

Но его голос заставил девицу подскочить.

— Ась? — Испуганно уставилась она на рослого парня.

Перевела взгляд на монаха, на Сашу… и вздохнула с облегчением:

— Что вы сказали?

— Половина Ньютона действует на собачий экскремент весом в пятьдесят грамм, — с серьезным лицом изрек Николай. — Что же вы по темноте гуляете, барышня?

— Да уж, — поддержал товарища монах. — Тут разные люди могут быть.

При этом он усиленно подавал Николаю знаки: ты чего это, мол?

— Это, возможно, та самая, которой требуется помощь, — на пределе слышимости ответил ученый. — Сашка, что ты молчишь? Вступай в разговор!

— А вашего пса Атосом звать, да? — не заставила себя просить дважды девушка.

— Атосом, — как-то смущенно отозвалась юница. — Только он не мой. Мне его на передержку подружка отдала. Она… Она мамой стала совсем недавно.

Монах и ученый переглянулись: угадали?

— А вы отдавать обратно не хотите? — Саша была почти уверена в ответе.

— Не хочу, — шмыгнула носом юница. — Привязалась за три месяца. Да и Лерке Атос давно не нужен стал, дома все время сидел, а ему двигаться нужно, у него порода такая … бегучая. Он извелся весь без движения, мебель погрыз, его бить стали. А Лерка с ним нянькалась, пока мелкий да прикольный был, а потом он ей надоел. Его дрессировать надо было, а Лерка не дрессировала. Вот он балованным и вырос… И ненужным.

Было видно, юнице очень нравится этот пес, она к нему прикипела всей душой. Равно как и пес к ней. Дрожал, а на гигантов смотрел затравленным волком. Готовился защищать!

— Ну, дрессировка как раз не беда, — со знанием дела сказал монах. — Черныш? Конопуш? Снежный?

Черный гигант, а за ним пятнистый и снежный поднялись и направились к маленькому по сравнению с ними кобельку. Девица дернулась — прикрыть собой! Но Саша была начеку, удержала… И вот теперь все свидетели действа смотрели, как застывают псы над совсем небольшим по сравнению с ними хаски. Как тот, подняв морду, отчаянно смотрит им в глаза…

А потом гиганты мотнули головами, отступили и… улеглись на прежнее место.

— Порядок! — сказал Амвросий. — Теперь слушаться будет. Команды стандартные: «сидеть», «лежать», «лапу», «фу», «рядом», «ко мне»… В общем, весь стандартный набор. Впрочем, можно общаться и не вербально.

— Как-как?

— Мысленно, без слов.

— А Лера вам его сама отдаст! — радостно добавила Саша.

И только потом поняла: только что вынесла приговор. Второй, на этот раз защитный, приговор в своей стажировке. И в жизни.

— Точно? — Девица не верила внезапному счастью. — Я Лерке деньги предлагала, но она заупрямилась, и ни в какую! Говорит, моя собака, как хочу, так и не гуляю с ней. Жалко пса-то… Так точно отдаст?

— Точнее не бывает, — пообещала Саша.

— Спасибо!

Счастливая юница и Атос Портосович переглянулись, стартанули с места в карьер и растаяли в темноте. И только «Спасибо-о-о!», затихая, еще с полминуты время реяло в морозном воздухе…

Звеновой какое-то время смотрел вслед счастливой парочке. Потом сказал:

— А ты не хотел верить в сходящийся ряд второй зоны Френеля, брат Амвросий.

— В мое время в Школе такого благолепия не проходили, — пусть и не сразу, но все-таки нашелся инок. — Иначе ей-ей, уверовал бы!

— Зачет, — светло улыбнулся Звеновой. А потом вдруг совершенно иным голосом произнес: — А вот теперь оставили всю лирику и собрались. Кажется, ведьмы пожаловали.

И не только ведьмы.

Возле церковной ограды открылся темный портал, и из него угрем скользнул уже знакомый высокий мрачный тип.

И тут же, чуть поодаль, высветился второй портал — светлый, даже сияющий. Из него грациозной поступью выплыл огромный представитель семейства кошачьих. С кисточками на ушах.

***

— Догнал нас все-таки Марфович. — Сашу колотило.

Она очень надеялась на то, что это был мандраж в предвкушении схватки, а не трясучка от страха.

— Догнал, нехороший! — в сердцах ответил Звеновой. — Но он нас не тронет, Сашка. По крайней мере, Магистр не даст ему этого сделать… Но тс-с! Девицы уже близко. Надо понять, действительно они злодейки или нет.

Саша кивнула, соглашаясь со словами своего рассудительного друга. Несмотря на ужас, охвативший ее при виде Кондратия, постаралась собраться с силами и чувствами. На это ушло несколько драгоценных секунд. Но когда подозрительные девицы, числом пять, приблизились, Саша была готова. Готова приступить к суду.

— Помоги мне, Бездна! — одними губами прошептала девушка.

И темнота, окутавшая бульвар, ожила — стала лиричной, бездонно-глубокой… И в то же время Саша ощущала, всеми обострившимися до пределами органами чувств: в любой миг эта «лирика» взорвется действием!

Но пока действовать было рано. По окрасившейся в бирюзово-лиловые цвета темноте шли пятеро взбудораженных, что-то предвкушающих молодых женщин. Четверо не были мрачными, от них почти не исходило угрозы — в отличие от одной, так и излучавшей черную, какую-то склизкую и в то же время острую опасность!

«Ведьма!» — поняла Саша.

Стажера не сбило даже то, что на вид ведьма была неприметной, как серая мышка. В то время как по центру шеренги шла высокая, в характерной для готской субкультуры одежде и раскраске девица: несмотря на мороз, с ног до головы в черной коже, металлических заклепках и шипах…. Ведьма была гораздо умнее, на ней был пуховик по колено.

А девицы были уже на подходе. Скоро, ой скоро надо будет действовать.

«Просто почувствуй свое отношение, — всплыли в памяти вчерашние напутствия Магистра, — и сформулируй его».

Девицы как раз проходили мимо. Замедлили шаг — рассмотреть представителей мужского пола в лице Амвросия и Звенового? Реакция четверых была в пределах нормы. А вот пятой, ведьмы… Та, едва кинув на монаха взгляд, мало не зашипела! А потом посмотрела ниже, на троих заснеженных псов…

— Девы, ускорились, — скомандовала ведьма.

Скомандовала тихим голосом, от которого у Саши по коже поползли мурашки.

Пора было действовать. Но у Саши еще не было готового ответа, она не успела сформулировать ощущения. И тогда послала мысленный призыв к псам: помогите! Черныш и Снежный выросли перед шеренгой девиц. Конопуш встал сзади.

Девицы остановились. От четверых пусть слабо, но пахло алкоголем. Они, как вдруг поняла Саша, вообще толком не отдавали себе отчета в происходящем. А вот ведьма… Ведьма приготовилась убивать. И убивать всех — тех, кто встанет на пути, как Снежный и Черныш. Равно как и тех, кто понадобится для черной, запрещенной волшбы — чтобы вырасти и стать могущественной и по-настоящему великой колдуньей.

…А еще тех, кого просто захочется убить!

Ее надо было остановить — пока она не набрала силу.

— Опасна, — определилась с ощущениями Саша. — Смертельно опасна.

А уже в следующий миг ведьма вскинула руки — не подействовало?

Так это было или нет, но Саша каким-то шестым чувством почувствовала, что еще секунда-две, и ей с друзьями несдобровать. Потому вокруг ведьмы сгущалась, искря, недобрая темная материя…

Саша, призвав на помощь Бездну, повысила голос:

— Смертельно. Опасна. Изолировать от общества!

И это возымело силу: ведьма охнула и начала медленно оседать на снег.

В это самое время мимо по тропинке прошли, воровато озираясь по сторонам, две женщины. В руках у каждой было по объемному свертку.