Вечный рассвет. Академия

Глава 19

Когда леди обратили, в ее поселение приехали инквизиторы. Вам с графом пришлось бежать. Бросить замок и уехать в более безопасное место. Но граф не так прост! — Марта подняла вверх указательный палец и снова улыбнулась, обнажив клыки, — он взял в плен одного инквизитора, мальчишку, с целью допросить.

В моей голове появились обрывки воспоминаний. Мы с графом едем на коне, а рядом с нами мчится черный скакун, к его спине привязан человек, лицо которого искажено ненавистью, в тело впиваются плотные веревки. А потом я отключилась.

— Вот как, тогда где мы находимся Марта? — Я отодвинула тяжелую штору и вскрикнула от внезапной боли. Яркий полуденный свет слепил глаза, обжигал кожу. Подумать только, ведь раньше я так любила солнце!

— Ничего-ничего, миледи, — Марта приложила что-то холодное к моему лицу. — Вы привыкать. Солнце слишком яркое для таких, как мы. Постепенно боль пройдет, вы будете лишь морщить носик от его лучей. Ну-ну, полно вам, — служанка ловким движением вытерла выступившие на моих глазах слезы. — Будьте прекрасны, как полуночная роза, и радуйте хозяина.

Я кивнула:

— Спасибо, Марта.

Наверное, сейчас мне очень не хватало добрых слов.

— Вот и хорошо, — она нацепила на мою шею массивную подвеску, затем прищурила глаза и улыбнулась, довольная увиденным.

— Нам надо торопиться на завтрак. Хозяин не терпит опозданий. Кстати, сейчас мы в любимом замке графа. В Нортенвиле. Здесь безопасно. В округе много наших союзников, клятые инквизиторы не кажут в Нортенвиль носа. — Марта уперлась руками в массивные бока и топнула ножкой. Выглядело это настолько комично, что я невольно улыбнулась.

Мы вышли из комнаты и направились по длинному коридору туда, где нас ждал граф. В замке царила полутьма, окна завешаны шторами, лишь на стенах кое-где горели тусклые лампы.

Повсюду висели темные гравюры, это было красиво и одновременно немного пугало.

Я схватила Марту за рукав и задала вопрос, который меня мучил все это странное утро:

— Скажи, такие, как мы, обязательно должны убивать людей? Я просто…

Негритянка остановилась и тяжело вздохнула:

— Наивное дитя, впрочем, я и сама когда-то была наивной. Таков закон. Сильные убивают слабых, без этого никак. Ты поймешь потом.

Затем она засуетилась, словно очнувшись, и начала открывать возникшую не пойми откуда тяжелую дверь:

— Проходите, госпожа, это комната для завтраков. Все готово. Марта оставит вас здесь и уйдет работать.

Когда я зашла внутрь, она сделала реверанс и торопливо вышла.

Дверь захлопнулась.

Передо мной был массивный стол, уставленный всевозможными яствами. Только есть не хотелось. Один вид еды вызывал отвращение. Я выдохнула, стараясь не смотреть на гроздья винограда в серебряной тарелке, и начала оглядывать стены.

По всему периметру комнаты висели великолепные портреты в резных рамах.

Я подошла к одному из них. С темного холста на меня смотрел человек, лицо которого было до боли знакомо.

— Сенатор Джон Уилкс, — прошептала я.

Словно, услышав мой голос, сенатор на картине улыбнулся и снял шляпу.

Это было настолько странно…

— Магия, да и только, — прошептала я, усмехнувшись.

С другой картины на меня смотрел еще один герой газетных новостей, конгрессмен Эшли Бэзил, рядом с ним стоял сам помощник президента. Оба джентльмена тоже склонились в поклоне.

Не удержавшись, я сделала реверанс и услышала смех, который раздался на другом конце зала.

Там, прислонившись к камину, стоял Даниэль Арделиан:

— Тебе не стоит тратить реверансы на этих любезных господ, Нина. Перед тобой всего лишь ожившие картины. На них художники запечатлели наших собратьев.

— Собратьев? — Я перевела взгляд с графа на холсты. Здесь были сенаторы, конгрессмены и их жены, а также богачи-плантаторы.

Невольно вырвался вздох:

— Неужели все они…

— Нуу, — граф каким-то чудесным образом оказался совсем близко, — скажем так, не все из них — высшие, кто-то просто слуга. Но в одном ты права, милая пастушка, все они пьют кровь.

Граф улыбнулся, казалось, все происходящее его забавляло.

В этот момент я испытала доселе незнакомое чувство разочарования и обиды. Страной правят кровопийцы! Такие же, как этот Руфус, убивший мою семью ради забавы.

— А инквизиторы? Марта рассказала мне о них.

Услышав вопрос, граф скривился:

— Эта жалкая кучка проходимцев. Вскоре они станут нашими ручными псами. Мы воюем с ними не первую сотню лет, но инквизиторы слабы. Многие из них нас ненавидят, но времена меняются, Нина! Миром правит капитал, и вскоре мы заключим договор с нашими врагами на вполне выгодных условиях.

— Вот как, — я кивнула. В голове путались мысли. Внезапно мне стало жаль инквизиторов. Жалкая кучка проходимцев?

Я пробормотала:

— Они ведь защищают простых людей от таких, как мы.

И тут граф схватил меня за руку. В его серых глазах читались гнев и непонимание.

Он провел пальцем по моей щеке:

— Какая ты непокорная. Это мне и нравится. Совсем еще ребенок, не понимаешь правил игры.

Он прикоснулся губами к моим плотно сжатым губам, и я почувствовала ледяной холод и горький привкус злости.

Похоже, граф был ужасно раздражен.

Мне стало страшно. Внезапно я осознала, что стала пленницей замка и заложницей прихотей его владельца. Он сильнее меня. Интересно, сколько графу лет? Может, мне стоит бежать?

И тут горло сдавила жажда. Снова.

Я сделала глубокий вдох и прислонилась к стене. Сенатор на портрете подмигнул мне и указал пальцем на накрытый стол.

— Вижу, ты голодна, — Арделиан бережно обнял меня за талию и повел к столу. — Садись, Нина.

Он налил из бутылки красную жидкость и я, закрыв глаза, быстро осушила бокал. Затем сама налила себе добавки и снова выпила. Мне стало немного легче.

— Это кровь, да? — Спросила я с вызовом.

Граф с улыбкой кивнул.

— И чья же?

— Какая разница? — Он безразлично пожал плечами. — Просто кровь.

— Господин Арделиан, и тут я вспомнила просьбы графа называть его по имени, — Дэниэль, мне интересно. Таким, как мы, обязательно убивать людей? Как это делал ваш Руфус. Можно ведь пить кровь животных…

Граф тяжело вздохнул и наполнил свой бокал:

— Видишь ли, Нина, мы охотники по зову крови. Кровь животных не приносит полного насыщения. Вот, к примеру, ты ведь ешь мясо, хотя есть люди, которые предпочитают овощи, дабы не убивать животных. Но это глупо! Ты ешь своих любимых овечек, потому что можешь это сделать и превосходишь их по развитию. Ты наверху пищевой цепи, так зачем же себе отказывать?

Я смотрела на графа, широко раскрыв глаза. Похоже, вампиры считали людей обычным скотом.

— Но овечки не равны нам по разуму. Они всего лишь животные!

Я ударила кулаком по столу, и неожиданно деревянная поверхность хрустнула, оставив на месте удара покрытую трещинами дыру.

— Ничего страшного, — улыбнулся граф, — вскоре ты научишься управлять своей силой. Как видишь, мы тоже превосходим людей, живем гораздо дольше, владеем магией, а значит, вправе быть на вершине пищевой цепи, Нина.

Я снова вздохнула. Все это мне не нравилось, но спорить с графом было бесполезно, к тому же я его боялась.

— Руфус был неправ. Он слишком увлекался кровью и бесконтрольными убийствами, — граф примирительно поднял ладони вверх.

Для таких, как я, пища — не самое главное. Люди для меня — низшие существа, которыми можно управлять.

Граф с улыбкой показал на портреты. Сенаторы и конгрессмены с картин начали ему одобрительно аплодировать,

— Как видишь, не только для меня. Мы предпочитаем политические игры, делим власть над людьми, а кровь… Если тебе угодно, можешь пить кровь овечек, Нина.

Я понуро уставилась на тарелку и поджала губы. Затем схватила несколько виноградин и быстро засунула их в рот. На вкус они были, как глина или бумага. До чего противно!

Я еле сдержалась, чтобы их не выплюнуть.

В ушах все еще звучали слова графа: «Низшие существа, которыми можно управлять». Как жестоко!

— Почему…Почему вы решили сделать меня своей женой?

И тут граф поднялся, подошел ко мне и обнял. Я почувствовала его руку в тонкой перчатке на своей шее

— Ты непокорная, юная и очень несчастная. К тому же, мне не хватает голоса совести, Нина. Стань моим сердцем и тогда я превращу твою жизнь в сказку.

Наверное, мне нужно было что-то сказать в ответ, но слова не находились. В глазах застыли слезы. Да-да, он прав. Сейчас я была самым одиноким и несчастным существом на планете, скучала по убитым родственникам и своей прошлой жизни. Только сможет ли это понять вампир?

После завтрака граф отправился в город по делам, а я осталась абсолютно одна: бродила по бесконечным коридорам и изучала картины.

И тут я услышала полустон-полукрик. Он доносился откуда-то снизу. Идти на звук или не нет? Может, позвать Марту? Граф велел обращаться к слугам, если что-то понадобится.

Все же любопытство победило, и я начала спускаться по крутой лестнице.

Сон оборвался внезапно.

Я кое-как разлепила глаза и вылезла из-под одеял. Похоже мы с Майклом заснули прямо в медпункте, а медсестра не стала нас будить. Кстати, где он?

— Майкл? — Я с замиранием сердца огляделась.

Пусто, только белые стены, стол и шкафчик с колбами. Рядом со мной лежала записка на белом клочке бумаги: «Во сне ты дрожала от холода. Пришлось пожертвовать своим одеялом».

Какая непривычная забота от несносного Майкла! Я растеряно смотрела на записку, стараясь не вспоминать вчерашний день, но получалось плохо.

Что же я наделала и зачем?

Голова раскалывалась от непрошенных мыслей, да еще этот сон, где я видела Николаса Ридели, не давал покоя. Точнее, во сне был граф Арделиан, который выглядел точно так же, как ректор Ридели.

Рядом со мной появился воображаемый Эрни:

— Что ж, малявка Нина, пришло время сопоставить факты. — Эрни сидел на подоконнике, лучи солнца падали на его лицо. — Думаю, тот граф из твоего сна и есть ректор Ридели.

— Как такое возможно? — Пробормотала я в ответ.

— Есть разные сумасшедшие теории про перерождения души. Реинкарнации. Почему бы и нет? Скажешь, что это безумно? Но ведь в Нортенвиле безумно все, — Эрни подошел ближе.

— То есть я реинкарнация той девушки из сна? А мистер Ридели раньше был графом Арделианом? Но причем здесь Майкл? Почему, когда мы держались за руки, у нас были эти видения?

К тому же вчера в нашем самодельном шалаше, я не видела никаких галлюцинаций.

По щекам разлился жар, хотя температуры не было, я усилием воли запретила себе думать о том, что произошло на другом берегу озера.

Воображаемый Эрни пожал плечами:

— Думаю, у Майкла своя роль в событиях прошлого. Мы просто еще не знаем, какая.

И вообще, Нина, послушай мой совет, — Эрни склонился над моей головой, — прекрати о нем думать. Просто забудь, иначе…

— Перестань! — Я кинула в воображаемого брата подушкой. — Ты просто плод моей больной фантазии. Исчезни!

Эрни растворился в лучах солнца, и я снова осталась одна. Только по окнам тихо стекала вода. Наверное, сейчас уже начались уроки, чувствую я себя нормально, значит, пора идти.

Моя одежда уже давно высохла и болталась на спинке стула.

Я натянула джинсы и свитер, вышла из медпункта и хмуро направилась в свою спальню.

В голове был полный сумбур. Хотелось есть, пить, но больше всего увидеть его снова. Просто поговорить. Хотя это невозможно. Здесь в академии мы абсолютно чужие: у Майкла своя жизнь, у меня- своя.

Повторяя эти слова, как мантру, я вышла в коридор прямо к портрету падшего ангела в сутане.

Он смотрел все также мрачно, словно пытался скрыться среди волн прибоя от бесконечного одиночества. Я остановилась, не в силах отвести взгляд, и тут раздался знакомый мелодичный голос:

— Правда, красиво?

Я вздрогнула и обернулась. Рядом с окном в лучах света стояла Арабелла Ридели.

Выглядела она просто потрясающе, впрочем, как и всегда: массивные украшения, красная блузка под форменным жакетом вместо белой рубашки, длинные светлые волосы струились непокорными волнами, на глазах у нее были темные очки.

Поймав мой взгляд, она сняла очки и, сморщив носик, сказала:

— Не люблю слишком яркое солнце, это у нас с Николасом в крови.

Я кивнула и, увидев, как Арабелла приближается ко мне, сделала шаг назад.

Вся ее фигура излучала угрозу. Уверенная, непокорная, не привыкшая к отказам, она напоминала ожившую статую греческой богини. Наверное, Арабелла злится на меня.

Я вспомнила легкое движение ее руки и слова: «Упади. Cadere», после чего моя лодка перевернулась.

Похоже, Арабелла колдовала с такой же легкостью, как и ее отец. Почему же я раньше об этом не подумала? Стало быть, она может в любой момент со мной расправиться, и бесполезно звать на помощь!

Увидев мой страх, Арабелла растянула губы в улыбке, я молча разглядывала идеальный контур красной помады на ее губах, от испуга слова застряли в горле.

— Не бойся, Нина. Я не причиню тебе вреда, — она подняла ладони вверх в примирительном жесте. — Просто увидела тебя и решила немного поговорить. Тебе тоже нравится эта картина? — Она поднялась на цыпочки и нежно провела рукой по холсту с падшим ангелом, — Лично я нахожу ее очаровательной. Какие великолепные тона! Сколько боли в глазах монаха, боли и тайн. Знаешь, когда я первый раз зашла в холл Нортенвиля, то влюбилась в падшего ангела. Это, наверное, звучит глупо, правда?

Я отчаянно замотала головой. Страх понемногу отпускал.

— Да, падший ангел — моя слабость. Я бы хотела увидеть его вживую, поговорить, как с тобой сейчас. Жаль, что это невозможно. Наверное, поэтому, увидев Майкла, я решила заполучить его во что бы то и стало. И быстро исполнила задуманное. Знаешь ли, Ридели не привыкли к отказам.

Она тяжело вздохнула и взглянула на меня. В ее взгляде читалось нетерпение:

— Ну же, скажи что-нибудь, Нина? Почему ты молчишь? Ждешь извинений за то, что я сделала во время прогулки на каноэ? Напрасно, королевы не извиняются.

«Королева» — это слово идеально подходило к Арабелле Ридели с ее царственной осанкой и манерами аристократки.

Я отвела взгляд:

— Мне тоже нравится эта картина, но я никогда не хотела заполучить падшего ангела. К тому же, судя по одежде, он служит церкви. Я иногда смотрю на него украдкой и все.

Арабелла рассмеялась:

— Какая скромность, Нина! Не удивительно, что тебе удалось заинтересовать даже Николаса. И все же ты — темная лошадка. Авпрочем, — она окинула меня быстрым взглядом, затем подошла вплотную, я даже почувствовала исходящий от нее запах цветов, — не хочешь ли работать на меня, Нина? Ридели богаты, ты не будешь ни в чем нуждаться. Скажем, моя личная помощница. Надо будет лишь иногда развлекать меня разговорами и помочь с выбором одежды для бала. Не пыльная работенка, правда?

Арабелла улыбнулась, и вмиг стала похожа на добродушную хозяйку, которая хорошо относится к своей прислуге.

Я еще раз на нее взглянула. Развлекать разговорами? Разве Арабелле нужна подруга по найму? Она и так окружена восторженными фанатками, а платье для этой красавицы выберут лучшие дизайнеры из известных домов мод, я в этом просто уверена! Тогда зачем?

В глазах Арабеллы мелькнул недобрый огонек, и она сказала тихо, почти нараспев:

— Соглашайся, Нина!

Внезапно мне остро захотелось сказать «да», выполнить любое ее желание. Тени из пыльных углов выросли и окутали нас, даже солнце померкло. Фигура Арабеллы словно стала больше, и эти глаза с бесконечной тьмой внутри…

Во рту пересохло, я стояла, не в силах пошевелиться.

И тут совсем рядом раздалось заливистое «Мяяуу!».

Арабелла вздрогнула и обернулась, прошептав «чертов Берри».

В углу действительно стоял огромный черный кот. Его глаза горели желтым.

Я сжала пальцы в кулаки и ответила:

— Пожалуй, откажусь. Мне нужно думать об учебе, а работать буду после школы. Но все равно спасибо за предложение. Это очень мило с твоей стороны!

Сказав это, я повернулась и пошла прочь.