Вечный рассвет. Академия

Глава 37

— Спасибо. Вы появляетесь, как всегда, внезапно, — я тоже раскрыла зонтик, обнаружив, что под ним солнце почти не причиняет вреда.

Костюм ректора на этот раз был абсолютно черным.

— Это траур, — объяснил он, поймав мой взгляд, — траур по Арабелле.

— О, она называла вас предателем в последние минуты жизни.

Ректор вздохнул:

— Так и есть. От этого мне больно вдвойне. Но знаешь, иногда приходится совершать неоднозначные поступки, ты ведь и сама сделала выбор…

Я хотела огрызнуться, ответить что-то дерзкое, но слова пропали. Он был прав, не мне его судить.

— Мой дорогой племянник, — Ридели сморщил нос, — был весьма силен и не менее отвратителен. Признаться, я и сам его опасался. Несколько лет назад я пожалел Альберта, когда он приполз в мой замок после боя с инквизиторами, истекая кровью.

«Спаси меня Николас, — так он говорил, — мы связаны кровью».

И я помог, отчасти боясь, что даже раненый он окажется сильнее меня, отчасти испытывая жалость.

Найти смертную девчонку оказалось весьма просто. Арабелла была счастлива вырваться из приюта, а дальше… Альберт подстроил все сам. Он угрожал мне, пришлось ему немного посодействовать.

— Вот как, — я взглянула на его бледное лицо с яркими серыми глазами. Верить или нет? Ридели может лгать, а может говорить правду.

Мне стало его немного жаль, моя душа тянулась к кому-то живому, пытаясь найти поддержку.

— При любом исходе я бы договорился с Альбертом о твоей безопасности. Тебя бы не стали убивать во время Жатвы. Это была маленькая компенсация за его назойливость.

— Понятно, — я неожиданно для себя самой схватила его за руку, повинуясь внезапному порыву.

— Эрни. Пожалуйста, освободите Эрни, ректор Ридели! Он просто ошибался, на самом деле он…

— Хорошо-хорошо, — Николас Ридели улыбнулся, сейчас высший выглядел так, словно наконец-то получил желаемое, — только услуга за услугу. Ты, — он провел рукой по моей щеке, — теперь одна из нас, ты хранишь сердце моего племянника. Поэтому предлагаю объединить наши кровные линии.

— Объединить? — Я смотрела на ректора, стараясь не замечать его руку, которая уже приблизилась к моей шее.

— Да, именно, ты станешь моей женой?

По коже прошел озноб. Я испытала странное чувство дежа вю. Такое уже было в прошлом. Мы были женаты, а теперь неосознанно пытаемся повторить это вновь.

Как говорила эта странная Сирин? Колесо сансары сделало еще один круг?

Все внутри меня кричало: «Нет! Не делай этого, иначе…» Иначе что? Я не помнила.

А может, лучше и не вспоминать эти странные сны и видения — пусть прошлое останется в прошлом. Во всяком случае тогда я просто стала жертвой кровожадного Руфуса, а теперь принимаю решения сама. И это мой выбор.

— Да, — ответила я, — стану.

Эти слова напоминали разбившиеся о что-то твердое кусочки льда: холодные, уверенные, расчетливые. Где та Нина, которая совсем недавно была наивной девчонкой?

На миг мне стало страшно и горько, но ректор улыбнулся и взял меня за руку.

— Вот и прекрасно. Самые крепкие браки заключаются по расчету. Мне нравятся твой острый ум и чуткое сердце. Ты действительно рождена, чтобы стать высшей.

Я почувствовала слезу на своей щеке, но грустно мне уже не было. Все чувства застилал холодный белый туман, под которым лежали бесконечные сугробы из снега и льда.

— Мне приятно это слышать.

Ректор улыбнулся и обнял меня:

— Все будет хорошо, мы начнем жить в одном из моих замков. Это будет очень интересная и насыщенная жизнь. Я покажу тебе вещи, которые ты никогда не видела, ты станешь самой настоящей леди в этом мрачном мире.

Интересно, Арабелле он говорил то же самое? Хотя какая теперь разница.

Я закрыла глаза.

Надеюсь, Эрни скоро освободят. Надеюсь, мама его вспомнит. Надеюсь, Майкл обретет счастье и покой. Как много надежд для одного маленького человека в окружении льда и снега!

Прошло несколько дней. Моя жизнь резко, до неузнаваемости изменилась. Теперь я просыпалась в лучшей комнате Нортенвиля в окружении дорогой мебели и блестящих зеркал.

Наверное, я стала местной королевой, как Арабелла когда-то.

Слуги, которых она обратила, высказали решительное желание служить мне. Я им не отказала. Быть слугой без хозяина в этом мире считалось большим позором.

Время тянулось долго, отмеряя последние месяцы до выпускного. Теперь я знала, что ждет меня дальше — переезд в замок Николаса и свадьба. Два великих события, грандиозные, как люстра, висящая над моей головой.

И зачем вешать такую громадину в спальню?

Лучи света назойливо проникали сквозь плотные шторы.

— Ненавижу рассвет, — с этими словами я поднялась и села на кровати.

В дверь деликатно постучали.

— Войдите, — я перевела взгляд на свою руку, где красовалась черная руна — знак связи с джинном.

В это время дверь отворилась, и в комнату с проворством мышей проскользнули две девчонки, мои ровесницы. Одна из них Эвелин, вторая — чернокожая Марта.

Не знаю, зачем я решила приблизить именно их.

Пользоваться прислугой среди высших — особый ритуал, от которого нельзя отказаться.

Мне было бы гораздо легче самой расчесать волосы, надеть школьную форму, но этикет есть этикет.

— Прекрасно выглядишь, Нина, — засуетилась Эви.

Я молча прошла в ванну и закрыла за собой дверь. Струя воды была холодной. В последнее время я полюбила утренние умывания — единственное время, когда можно побыть одной. Капли стекали с лица, я, не глядя, схватила полотенце и взглянула в зеркало:

— Ну, здравствуй, золотая девочка. Тебя ждет еще один прекрасный день.

На меня смотрела прежняя Нина и все же немного другая. Взгляд стал как будто стеклянным, словно я пряталась где-то за толстым зеркальным слоем.

Надеюсь, этот день не будет похож на предыдущие. Сегодня я поеду домой, навещу маму и Эрни. Неблагодарный Эрни! Я сжала губы, стараясь сдержать гнев, который мог закончиться очередным ударом по кафельной стене и очередной вмятиной, которую придется заделывать завхозу.

Брата освободили сразу после произошедшего на крыше Нортенвиля. Ректор выполнил обещание. Но Эрни даже не зашел попрощаться. Он просто уехал вместе с Блейном и Майклом, как сказали мне слуги.

Эрни… Я искала тебя, я была готова обойти всю землю, чтобы вновь тебя встретить. Так нечестно!

— Нина, скоро начнутся уроки, — вкрадчивый голос Марты вернул меня к реальности.

— Да, сейчас иду.

Я швырнула полотенце в раковину и вышла навстречу новому дню.

Терпеть назойливое внимание новых слуг оказалось той еще пыткой. Ни минуты покоя!

Поэтому, когда уроки закончились, я быстро прошлась по знакомому холлу, стараясь не смотреть на портрет падшего ангела. Вперед, туда, где меня ждал ректор.

Я шла так быстро, что чуть не наткнулась на полную фигуру, одиноко бредущую в противоположную сторону.

— Стив?

— О, Нина, — он радостно улыбнулся и пожал мне руку.

На сердце стало чуть теплее. Стива нашли тем утром в лесу, привязанным к дереву с кляпом во рту. Бедняга замерз, но был в сознании.

— Как ты? — Спросил он, понизив голос. — Ну, тебе, наверное, нелегко быть такой.

Удивительно, но Стив оказался единственным, кто принял меня после обращения.

— Да. по-разному, стараюсь искать плюсы во всем. — Я выдавила улыбку, втайне надеясь, что она не похожа на гримасу боли.

— Держись, если что, звони, или пиши. Ладно? Тебя все равно невозможно застать одну без этих. — Эрни презрительно скосил глаза в сторону слуг, которые застыли на почтительном расстоянии, повинуясь приказу оставить меня в покое.

— Ладно. Буду звонить, Стив. А ты выбрал, куда поступать?

Он улыбнулся и пожал плечами:

— Не знаю, но все в семье гордятся тем, что я заканчиваю Нортенвиль. Все это благодаря тебе и инквизиторам. Вы договорились с ректором, и Жатву в этом году отменили.

— Да, надеюсь, ее отменят навсегда. Ну, до скорого, Стив! — Я махнула ему рукой и пошла к выходу из замка.

Охранник у ворот, увидев меня, поклонился, но я ничего не ответила и молча проскользнула вперед, туда, где меня ждал холодный апрельский день.

Николас Риделли ожидал меня в просторной машине идеально серого цвета. На ней не было следов уличной грязи — только холодный блеск металла и матовость стекол.

Внутри оказалось тепло и уютно. Мягкие кресла, аромат чего-то свежего и, конечно же, Николас за рулем.

Он окинул меня внимательным взглядом, улыбнулся и аккуратно поправил выбившуюся из моей прически прядь волос. Я вздрогнула от этого жеста.

Николас был сильнее меня. От него пахло холодной убийственной силой, я невольно представила, как эта рука в аккуратной белой перчатке вместо того, чтобы ласково прикасаться к моим прядям, сжимается на горле, и душит меня.

Он продолжал улыбаться, как будто не замечая моего плохо скрываемого напряжения:

— Как дела в академии?

— Нормально, — я отвела взгляд. Ему не стоит знать о том, как я скучаю по Майклу или переживаю из-за того, что мама не отвечает на звонки, а Эрни не выходит на связь.

— Мистер Ридели, вы…

— Николас, я же просил тебя Нина.

Я опустила голову. Отчего-то просто называть его по имени казалось тяжким испытанием.

— Николас, ты ведь освободил Эрни? И вернул память о нем маме и всем остальным?

— Конечно, — он ответил быстро, словно нехотя, — я бы не стал тебе врать. Думаю, эта поездка в Рингвуд — на самом деле чертовски плохая идея.

Я лишь сжала губы и решительно на него взглянула.

— Хорошо-хорошо, мы поедим в Рингвуд, — он миролюбиво поднял руки ладонями вверх, а затем нажал на газ, и машина мягко двинулась по дороге.

По радио звучали старые песни.

— Ты помнишь нашу последнюю встречу? — Пел низкий голос под аккомпанемент пианино.

Там, в другой реальности, Нина Райн тоже слышала эту мелодию и смотрела в окно на рингвудский лес. Она отчаянно мечтала найти брата. Как давно это было, целую вечность назад!

Под убаюкивающие звуки радио я закрыла глаза и провалилась в сон.

Во сне я стояла рядом с открытой дверью потайного выхода из замка и смотрела на рассвет, туда, где еще несколько секунд назад был Винсент карающий тьму. Щеки мои пылали.

Голоса слуг приближались, я кожей чувствовала гнев графа Арделиана. Страшно мне не было. Только немного грустно, оттого, что инквизитор покинул свою темницу. Совсем недавно он был так близко, и мы…

— Нина, — раздался голос рядом, и я вздрогнула, — Нина, мы приехали.

Рингвуд встретил нас дождем и туманом. Такой знакомый, милый Рингвуд. Николас припарковался рядом с моим домом. Казалось, стоит сделать несколько шагов, и я увижу маму, брата, попробую чудесный тыквенный пирог и забуду обо всем.

— Спасибо! — Я быстро вышла из машины, стараясь не замечать грустный взгляд Николаса.

Вот штакетник, ограждавший наш участок, дверь оказалась открыта. Я прошла вперед по узкой кирпичной дорожке и позвонила в дверь. Услышала мелодичные трели соловья. Мама была дома. Я чувствовала это. И Эрни — тоже.

Сердце гулко билось, наконец, послышались шаги. Мама осторожно отворила дверь и удивленно на меня взглянула. Выглядела она уставшей и бледной.

— Нина? — Увидев меня, мама отшатнулась, словно перед ней стоял призрак.

— Привет, ты не отвечаешь на звонки. У тебя все в порядке? — Вопрос прозвучал как-то глупо и неуместно.

Мама раскрыла глаза еще шире и прошептала:

— Эрни вернулся. Он…он рассказал мне все. О том, кто убил твоего отца, и о тебе. Это правда, Нина? Я запуталась! Сын говорит, что ты наш враг, но я…я, — в уголках ее глаз появились слезы, и мама сделала шаг ко мне.

И тут из комнаты вышел Эрни. Наши взгляды встретились.

— О, привет, Нина. Как себя чувствуешь? Ты ведь теперь высшая, одна из них.

На лице брата была такая ненависть, что мне стало не по себе. И еще я поняла, что Эрни теперь связан с охотниками. Он работает в гильдии? Или уже инквизитор?

— Эй, Эрни, я сделала это, чтобы тебя спасти. Только благодаря мне ты вернулся домой, — где-то внутри вдруг стало до слез обидно, — я тосковала по тебе! Приехала в этот чертов Нортенвиль!

— Чтобы стать такой же, как убийцы нашего отца, да? — Продолжил брат.

— Это правда, Нина? — Спросила мама.

— Можем проверить, — усмехнулся Эрни. — Я запрещаю входить в этот дом всем, кто пьет кровь. Ну что, зайдешь, Нина?

В этот миг передо мной возникла невидимая плотная стена. Все правильно. Даже высшим нужно приглашение, если в доме живет охотник.

Я попыталась протянуть к маме руку и не смогла. Преграда не пускала меня. А еще этот дом был освящен. И мне здесь явно не место, тело молило уйти отсюда туда, где ждет Николас и живут такие, как я.

Мама закрыла лицо руками, повернулась ко мне спиной и молча ринулась по коридору в сторону кухни. Я слышала ее приглушенные всхлипы. Мы остались с братом вдвоем.

— Посмотри, что ты наделала! Она снова плачет! — Эрни прищурил глаза. — Все из-за тебя!

— Ты! — Внутри поднималась злость, — как ты можешь быть таким… кровопийцей! Ты еще хуже меня, Эрни!

Брат побледнел, а затем тихо сказал:

— Убирайся! — И захлопнул дверь перед моим носом.

С неба, как назло, снова полил дождь. Ветер шептал: «Пройдет время, ты привыкнешь, время лечит…»

Но мне все равно было грустно и больно.

Рядом появилась серая фигура Николаса. Он обнял меня:

— Я ведь говорил, что это плохая идея.

— Просто ужасная, — мой голос дрожал, я изо всех сил старалась не дать волю слезам, не вести себя, как плаксивая девчонка. И все же в этой битве я проиграла.

Он гладил меня по голове и тихо говорил:

— Есть старая сказка про девочку, которая отправилась в ледяной замок, чтобы спасти друга. В сердце его попал осколок льда, и он стал видеть вокруг лишь зловещие тени.

Зловещие вечерние тени танцевали вокруг нас, а ветер выл, словно сочувствуя моему горю.

Когда мы вернулись в Нортенвиль, дождь кончился, а небо стало чернильно-черным.

Николас обнял меня на прощание и сказал, что у него еще много дел. Надо подготовить замок к моему приезду, сделать мой будущий дом уютным и в меру роскошным.

Мы попрощались, и я молча смотрела, как его машина исчезла в темноте. Телепортация. Надеюсь, однажды я тоже этому научусь.

Этой ночью мне снились стаи волков, лес, люди в одежде охотников с клинками в руках.

Такой странный сон.

В пять утра я открыла глаза и уставилась в потолок.

Эрни. Мама. Я снова вспомнила нашу последнюю встречу. Спать больше не хотелось.

Я вышла из комнаты и отправилась в единственное место, ставшее моим тайным убежищем: на крышу.

Солнце поднималось из-за горизонта, окрашивая облака во все возможные оттенки розового. Какой восхитительный рассвет!

Я села рядом со статуей горгульи и положила руку ей на спину.

Внезапно ладонь словно обожгло кипятком. Это произошло в том месте, где мы с Майклом соединили руки, чтобы произнести нашу клятву. Я сморщилась от боли: эти странные ощущения порядком донимали меня в последнее время. Может быть, причина в клятве?

Когда рука успокоилась, я почувствовала нечто необъяснимое: интерес, смешанный с эйфорией.

Это были явно не мои эмоции. Тогда чьи же? Неужели Майкла? И если я так остро ощущаю его присутствие, возможно, мы…

Я сжала ладонь, потом разжала и тихо позвала:

— Майкл?

Ответа не последовало. Действительно, глупо думать, что он меня услышит из-за какой-то клятвы.

Я уже хотела идти обратно в комнату, и тут передо мной появился Майкл. Он словно состоял из воздуха и света. Почти прозрачный. Я даже могла разглядеть сквозь него розовые перья облаков. И все же он был здесь в каком-то смысле. В одних штанах и ботинках, Майкл вытирал намокшие волосы полотенцем и задумчиво на меня смотрел:

— Наверное, мне следует сказать «привет».

Я лишь пожала плечами, безуспешно пытаясь отвести взгляд от его тела. Он стал явно сильнее за последние недели. Видимо, в гильдии неплохо готовят инквизиторов.

Мне было страшно и радостно одновременно. Я боялось услышать очередное «убирайся», но Майкл просто молча меня разглядывал.

— Ты похудела. Плохо кормят?

— Я пью кровяные таблетки, суррогат. Настоящую кровь пить не хочется.

На несколько минут между нами воцарилась тишина, а потом Майкл тяжело вздохнул и начал говорить:

— Я живу сейчас с тетей Ингрид, ушел из дома, хлопнув дверью, и, если честно, ни о чем не жалею.

На моем лице невольно появилась улыбка:

— О, я так рада за тебя! Надеюсь, с ней тебе лучше.

Он усмехнулся:

— А ты действительно не изменилась. Похоже, мы теперь связаны еще сильнее, чем раньше. Даже можем общаться вот так. Наверное, это из-за клятвы.

— Наверное.

Говорить с ним о своем будущем мне абсолютно не хотелось, и все же я была рада его видеть.

Пусть даже в качестве полупрозрачного силуэта на фоне заката.

У нас не было причин друг другу доверять, нас не связывало ничего, кроме клятвы, — только мои чувства и сожаления, и мое желание быть с ним, которое я ежедневно душила доводами рассудка.

«Майкл — инквизитор, твой враг», — шептал разум.

«И все же он услышал тебя и пришел. Он рядом, когда тебе больно и грустно», — кричало сердце. И этого было достаточно.

Я протянула к нему руку, он протянул свою в ответ, и мы снова соприкоснулись ладонями, тем местом, где совсем недавно были порезы.

Я почти ничего не почувствовала. Только мягкое дуновение ветра.

А потом Майкл улыбнулся, и я снова пропала, как пропадала при виде его улыбки тысячу раз до этого.

— Мне пора. Мы еще встретимся? — Он внимательно на меня взглянул.

— Да, обязательно, — я постаралась улыбнуться в ответ, глядя, как растворяется его лицо в утренних лучах.

На душе стало легче, словно я сбросила неподъемный груз горьких сожалений.

Яркое солнце слепило глаза и обжигало кожу. Пора возвращаться в комнату.

Вдруг на крыше появилась мохнатая фигура мистера Бери. Он шел ко мне, недовольно размахивая хвостом:

— Доброе утро, Нина, — кот сел рядом, — сегодня последний день моего наказания. Уже завтра я снова обрету человеческий вид.

— О, поздравляю, — я провела рукой по его мохнатой голове.

— А знаешь, быть котом не так уж плохо, — задумчиво произнес Берри. — В кошачьей жизни полно преимуществ: все тебя любят, кормят, гладят по головке, а стоит стать человеком, как на бедную спину снова падает огромный ворох проблем. «Берри, пойди туда, Берри, пойди сюда», — проворчал он.

— Тогда оставайся котом.

— Не могу. Меня ждет супруга, — задумчиво сказал Берри. — Сирин Уинтстон. Скоро ты с ней познакомишься.

— Вот как, — я не стала говорить, что мы уже знакомы. Странная женщина с черной лентой на глазах — жена мистера Берри. Как удивительно!

И тут я подумала, что сейчас со стороны мы наверняка смотримся вполне неплохо — человек и кошка на темной черепице крыши.

Я накинула на голову капюшон и подхватила Берри, спрятав его под курткой. Слуги тоже не любят яркий солнечный свет.

Где-то далеко пела птица мелодично и сладко. Она радовалась рассвету и новому дню. Сердце кольнула зависть: меня ждет царство теней и полутонов, где нет места ярким лучам солнца.

— Майкл ты где?

Я накинул рубашку, легкую куртку и вышел из дома. Там на ступеньках сидела тетя Ингрид. Она курила длинную тонкую трубку и задумчиво смотрела на облака.

— Ясное небо — к войне, мой дорогой Майкл, — тетя вздохнула, — ты хорошо спал?

— Просто отлично.

Про разговор с Ниной я, конечно, говорить не стал. Это тайна, за которую инквизитор может поплатиться жизнью.

Блейн, одетый, и готовый к бою, разминал руки, стоя рядом с оградой, за которой виднелись высокие клены.

Дом тети был совсем рядом с лесом. А в лесу водились волки и медведи, только они боялись инквизиторов, как огня. Было в нас что-то звериное, к примеру, жажда убийства. Инстинкт охотника.

Тетя с улыбкой протянула мне клинок:

— Вот, возьми. Сегодня пойдешь с Блейном. Таким, как мы, порой необходимо охотиться, чтобы…

— Успокоить зверя внутри, — продолжил я.

— Верно. Этим клинком ты уничтожишь пару волков.

— Да, — я чувствовал, как внутри разливается сила и еще что-то. Тайная радость? Неужели это из-за разговора с Ниной? Кто знает…И все же она совсем не изменилась.

Я помахал тете и пошел за Блейном. После переезда в этот дома на окраине леса вблизи лавандовых полей мне наконец-то стало спокойней. Только теперь я почувствовал пьянящий вкус свободы.

По дороге я постарался сосредоточиться. Надо вспомнить все, что меня злит. Например, лицо матери, когда я неделю назад собирал вещи в нашем шикарном доме, собираясь покинуть его навсегда. Она вцепилась в свои жемчужные бусы, словно боялась их потерять. Она смотрела на меня, как на что-то жуткое, словно перед ней был оживший мертвец. Мама прекрасно знала, что отец стал слугой. Знала и гордилась этим.

Поэтому для нее я стал сплошным разочарованием. Мама не сделала ни одной попытки меня остановить, лишь смотрела, как я кидаю в сумку рубашку, ноутбук и старый фотоаппарат.

Отца дома не было, это и к лучшему.

Мама не попрощалась со мной, просто поджала губы и отвернулась. Я для нее исчез, растворился, стал призраком в мире дорогих украшений и постоянных развлечений.

Злость вскипала глубоко внутри, а вместе с ней — жажда убийства.

Блейн сделал знак рукой, и мы вошли в чащу леса, где из темноты на нас смотрели голодные глаза волков.

Они знали, что мы опасны, но решили не отступать. Что ж, тем лучше.

Я достал клинок и взглянул на одного из них.

На несколько секунд мы замерли, разглядывая друг друга, а потом он зарычал и ринулся на меня.

Инстинкт подсказывал: убей, разорви, уничтожь, и я даже не пытался сопротивляться.

В этой битве должен выжить кто-то один: он или я.

Часы в башне показывали полночь. Самое время для интриг и заговоров. Сирин усмехнулась и откинулась на спинку мягкого кресла. Все были в сборе, не хватало только…

— Ворон? Где ворон? — Она недовольно поджала губы.

— Я здесь, — раздался скрипучий голос, и в небольшое продолговатое окно влетела черная птица, которая тут же превратилась в коренастого человека с длинными темными прядями волос.

— Ведунья, ты видела его? Видела пророчество? — взволнованно произнесла Воровка.

Сирин нравилось прозвище, которое выбрала себе Шарлотта.

— Да, — улыбнулась она, поглаживая лежащего на коленях кота.

— И что нам делать? — Вкрадчиво спросил кот.

— Ждать. Она будет здесь скоро. Я видела. И мы исполним наш план. Как хорошо, что она вернулась спустя столько лет, — ведунья продолжала безмятежно улыбаться.

Только Воровка и ворон, похоже, не разделяли ее оптимизма.

— Это опасно, Ведунья, все твои планы — сплошная авантюра! — произнесла сестра побелевшими губами.

— Ты всегда так говоришь, Воровка, — вступился за Сирин кот. Он прищурил глаза, — а ты что скажешь, Ворон?

Ворон пожал плечами:

— Я ждал этого долго. С тех пор, как меня обратили там, в далекой России. И я…рад.

В комнате воцарилась тишина. Такая многозначительная тишина может возникнуть только в месте, где собираются заговорщики. Тишина словно шептала: «Вот и отлично, мы все этого ждали». Ветер за окном поддакивал: «Наконец-то».

— Наконец-то, — произнесла Сирин, и собравшиеся поддержали ее согласием. — Тысячи дней и ночей бесконечных поисков, томительных ожиданий, и вот теперь колесо сансары повернулось снова.

Больше книг на сайте — Knigoed.net