Вечный рассвет. Академия

Глава 26

Поймав мой взгляд, Белла поджала губы. Казалось, еще немного, и она расплачется, как обычная девчонка.

— Вот и все. Я показала вам, как стала такой. Племянника Николаса инквизиторы приговорили к смерти, но его сердце перешло во владение Ридели. Сердце… — Она выдохнула, — самое важное. Чтобы стать высшим, нужно поглотить сердце другого высшего. У нас редко рождаются дети, поэтому Николас воспользовался этим способом, чтобы продолжить свой род.

Внезапно на ее лице появилась почти безумная улыбка:

— Вы меня осуждаете? А как бы сами поступили на моем месте?

Стив испуганно замотал головой и опустил глаза.

Я промолчал. Лучше жить в приюте, чем стать тварью, да что угодно лучше, даже смерть!

Поймав мой взгляд, Нина дернула меня за рукав и прошептала:

— Не надо, Майкл.

— Ему не понять, — Белла повернулась к нам спиной. — В нем говорит кровь охотника. Да-да, Майкл, спроси у своего отца. Ваш древний род связан с самим Ван Хельсингом.

— Что? — В этот момент у меня появилось куча вопросов, но Арабелла безапелляционным тоном сказала:

— А теперь оставьте меня, мне грустно.

— Но мой брат, — начала Нина.

— Не желаю ничего слышать об Эрни Райне! Решай свои проблемы сама! — Белла со злостью ударила кулаком по оконному стеклу, которое моментально покрылось трещинами. — Я дам вам инструкции перед балом, а сейчас убирайтесь.

— Да-да, спасибо, — Стив испуганно попятился к выходу.

Я схватил Нину за руку и вышел за ним следом, громко хлопнув дверью.

Пока мы молча шли по коридору, мысли метались в моей голове подобно порывам ветра за окном.

Шпионить на балу? По академии гуляет убийца?

«Ваш древний род связан с самим Ван Хельсингом». Проклятье! Почему никто мне об этом не говорил? Почему отец предпочел служить проклятым кровопийцам?

— Стой, Майкл! Я не могу так быстро идти, — Нина дернула меня за руку, и я резко остановился, а потом повернулся к ней и сжал в объятиях. Эта моя злость искала выход.

Ты злишься, Майкл, — Нина сделала шаг ко мне. — Твой отец стал слугой, а мог бы быть охотником, в ваших жилах течет кровь самого Ван Хельсинга, — она усмехнулась и провела рукой по моему плечу. Было в этой усмешке что-то горькое. — В моих снах ты всегда охотник. Тебе бы подошло бороться с тварями, носить серебряный клинок и тяжелый черный пистолет с освященными пулями. Я помню Винсента, карающего тьму. Он был великолепен, даже связанный, в плену у кровавого графа.

После этих слов на сердце у меня стало немного спокойней:

— А я помню девчонку, ставшую монстром не по своей воле, — в этот миг я замолчал, слова как будто закончились. Не стоит Нине знать о том, что Винсент, карающий тьму, планировал ее убить. Тот Винсент ненавидел тварей даже в облике красивых девушек.

— Да… Но сейчас все по-другому, и у нас есть шанс вернуться из Нортенвиля живыми.

Она провела рукой по моей щеке, и я увидел в ее ладони что-то едва различимое с серебристым отливом:

— Ключ? Ты стащила из кабинета ключ?

Она виновато улыбнулась и кивнула:

— Это ключ от кабинета миссис Уинстон, я запомнила, как он выглядит. Мы проберемся туда ночью и найдем зеркало «Лефевр».

— «Лефевр» отвечает на вопросы, так ведь говорил Берри? — У меня появилось плохое предчувствие. — Нина, ты хочешь узнать, что случилось с твоим братом?

Она кивнула, улыбнулась. Эта грустная улыбка будила во мне пугающие воспоминания. Кажется, много лет назад она сводила с ума Винсента, карающего тьму. Похоже, с тех пор ничего не изменилось.

— Хмм, — из тени вышел Стив, смущенно глядя на нас. — Может, хватит обниматься?

Он подошел ближе, его взгляд выражал испуг и решимость одновременно.

— Мы…мы выберемся отсюда живыми. Да. Пойду в столовую, а то от голода желудок сводит, — сказав это, он поплелся по коридору, опустив голову.

— Бедный Стив, — тихо сказала Нина.

Переглянувшись, мы последовали за ним.

Этот день пролетел быстро. Днем Нина позвонила маме. Миссис Кроул сообщила, что папаша звонил уже восемнадцать раз и успел порядком ее достать.

Я лишь кивнул, решив для себя, что не буду ему перезванивать. Наверняка он в ярости из-за несостоявшейся свадьбы. Почему-то от этих мыслей я испытывал тайную радость, предвкушая долгожданную свободу и будущее без оков Ридели. Кем же я стану, когда выберусь отсюда?

Подумаю позже, сейчас главное — выжить. Найти преступника. Интересно, что Белла от нас хочет, и как ей можно помочь?

После уроков мы решили снова укрыться в комнате для всякого хлама, ставшей нашим временным убежищем.

Нина была грустной. Сидя на старом диване, она то и дело разворачивала карту, нарисованную братом, не переставая рассказывать мне о своем прекрасном Эрни.

— Мы всегда были вместе, Майкл. Только Эрни круче меня в сто раз! Да что я говорю! Ты ведь его уже видел, только забыл. Точнее, Ридели стер память о нем после того, как братик что-то натворил.

Когда мы покинем Нортенвиль, я познакомлю тебя с мамой. Мы приедем в гости вместе с Эрни. Уверена, вы поладите! Представляю, как мы вместе ужинаем. Это будет…

— Великолепно, — закончил я. — Твой брат на тебя похож?

Ооо! — Глаза Нины загорелись. — Он — моя точная копия, только на год старше. Брат, как и я, очень похож на маму, только глаза, — улыбка исчезла с лица Нины, — … папины.

Я провел рукой по ее светлым волосам. Наверное, нелегко узнать, что твой отец стал жертвой кровопийц.

— Как думаешь, сколько их хотя бы в нашей стране? Этих… — она внезапно замолчала, видимо, не зная, как лучше их назвать.

— Не знаю. Думаю, много…Белла ведь говорила, что они у власти, что даже охотники стали их ручными псами. Инквизиторы — единственные, кого эти твари боятся.

— Да, — она тяжело вздохнула

Нина, а что, если мы с тобой станем инквизиторами? — вопрос у меня вырвался сам.

Она удивленно подняла бровь:

— Ты думаешь, мы сможем на что-то повлиять? — Она поднесла ноготь к губам и тихо повторила, — стать инквизитором…Не знаю, не думала об этом.

В ней не было крови Ван Хельсинга, наверное, поэтому Нина сомневалась. Мне же это решение казалось правильным и очевидным.

Я провел рукой по ее волосам. Удивительно, но рядом с Ниной комната словно наполнилась светом. Мне было легко и спокойно. Такие странные, непривычные чувства. Плевать, что будет дальше. Наверное, родители вышвырнут меня из дома. Возможно, я стану охотником.

Будущее казалось неясным и эфемерным. Главное — мы вместе. Но где-то внутри меня нарастало неприятное предчувствие беды. Я закрыл глаза, стараясь его отогнать.

Нина положила голову на мое плечо. Ее дыхание стало ровным и тихим.

«У нас есть немного времени для отдыха» — с этими мыслями я тоже провалился в сон.

Мне снился замок Нортенвиль, каким он был много лет назад. Очередное продолжение моего бесконечного ночного кошмара.

Я стояла у зеркала в своей комнате. На мне было легкое светлое платье — «домашнее», как назвала его Марта.

Я вгляделась и тихонько ахнула. Это домашнее платье казалось таким восхитительным! Пастушка Нина и мечтать не могла о таком. Шелковое кружево на плечах и подоле, яркий атлас, расшитый бисером, и великолепные чайные розы на корсаже.

Казалось, все мои детские фантазии воплотились в этом наряде, но особой радости я не испытывала, лишь волнение, страх и щемящее чувство в области сердца.

Тем временем пленник в темнице страдал от пыток графа. Интересно, сейчас ему тоже больно?

Бедный, бедный Майкл. Он был добр ко мне, он не испугался, несмотря на то, что я стала кровопийцей. Поэтому я должна, должна это сделать!

Я вышла из комнаты, взяв в руки фонарь.

Картины на стенах, увидев меня, начинали перешептываться. От их шепота мог проснуться кто-то из слуг, поэтому я хмуро взглянула на портрет господина в шляпе и процедила:

— Если будете шептаться, я вас выкину в окно, так и передай остальным.

Услышав это, господин снял шляпу и быстро закивал.

Наконец-то в коридоре стало тихо. Я только слышала звук своих шагов. На часах было пять утра. Этой ночью я не сомкнула глаз, все думала о Майкле.

Сейчас, пока все спят, у него есть шанс, пусть небольшой, но все же…

Я остановилась у двери в комнату Марты и постучала три раза.

Послышались шаги, затем дверь открылась, и передо мной возникло сонное лицо негритянки в белом чепчике:

— Леди? — Она удивленно на меня взглянула. — Вам не спится?

— Да. Может, пустишь меня внутрь?

— Конечно, проходите, леди Нина. — Марта поклонилась и открыла дверь настежь. Внутри было весьма уютно. Кровать, книжный шкаф, стол с лампой и с виду мягкое, слегка продавленное кресло.

Я огляделась, стараясь взглядом найти место, где Марта хранит связку с ключами. Гардероб с одеждой? Навряд ли. Ящики стола? Возможно. Наконец мой взгляд уперся в деревянный шкафчик, висевший на стене.

Сердце учащенно забилось.

Я села в кресло и закинула ногу на ногу:

— Марта, мне так грустно, и сны мучают жуткие. Может, принесешь мне чаю? Ах, — я приложила руки к вискам, — что-то голова кружится.

Негритянка лишь покачала головой:

— Леди, вы голодны? Могу принести вам свежей…

— Нет! — Это я сказала чуть громче, чем следует. — Завари успокаивающий чай, он всегда мне помогает, когда мучает тоска, и принеси сюда. Живо! Пока твоя госпожа не упала в обморок…

— Но, — Марта нахмурилась. Кажется, она начала что-то подозревать. Судя по всему, служанке не хотелось оставлять меня в своей комнате.

Я сурово на нее взглянула и с расстановкой произнесла:

— Господин будет очень недоволен, если его невеста проснется в плохом настроении. Привыкай исполнять мои приказы, Марта. Или я не твоя хозяйка?

Служанка поклонилась:

— Что вы миледи, я всегда в вашем распоряжении.

Затем она скрылась в дверном проеме. Я облегченно вздохнула. Вот и чудесно, пускай Марта думает, что капризная леди решила показать нрав.

Я подошла к настенному шкафу. Дернула за ручку. Закрыто!

Поднесла руку к деревянному замку и прошептала Apertum! Бесполезно, шкаф не открывался.

Пришлось достать, спрятанный в корсете нож, который я украла на кухне. Удар, другой, — нож лишь отскакивал.

Проклятье! Я разозлилась, ударила кулаком по ненавистному замку и, вытянув ладони вперед, снова произнесла:

— Ну же, откройся! Apertum.

Воздух у кончиков моих пальцев раскалился. В комнате вмиг стало жарко, и замок наконец-то, скрипнув, отворился.

Я распахнула дверь и нащупала рукой связку с ключами. Вот они! Теперь я спасу Майкла, а он взамен поможет мне снова стать человеком.

Где-то в конце коридора послышались грузные шаги Марты. Я выскочила из ее комнаты и ринулась вперед к заветной лестнице, ведущей в темницу, стараясь не создавать лишнего шума.

Картины мелькали перед глазами, дыхание сбилось, наконец, я оказалась в знакомых сырых коридорах темницы. На душе стало радостно. Неужели получилось?

Майкл был совсем рядом. Я чувствовала его запах.

Наверное, он ждет меня.

Наконец передо мной появилась камера с толстыми железными прутьями. Майкл сидел так же привязанный к стулу. Увидев меня, он тихо сказал:

— Нина…ты все-таки пришла.

— Да. Apertum.

Замок на железной двери с грохотом рухнул вниз.

Я вошла внутрь и начала развязывать веревки, стягивающие его руки.

— Прости, что так долго. Я нашла выход из замка и даже стащила ключи. Сейчас-сейчас, потерпи еще не много.

Освободив руки, Майкл сам развязал веревки на ногах. Путы спали. Он стал свободен и, словно не веря этому, осторожно поднялся, сделал пару шагов, покачнулся и чуть не упал.

Я подхватила его. Тяжелый!

— Прости, — хрипло сказал он, — я слишком долго сидел. Только слуга выпускал меня изредка, чтобы накормить баландой.

— Бедный!

Я порылась в кармане и достала яблоко и конфеты, которые тоже украла из столовой

— Вот, возьми.

В этот момент Майкл распрямился. В руках он держал тонкие прочные путы, еще недавно связывавшие его тело. Взгляд его выражал странную угрозу. Он сжал в руках веревки и сделал шаг вперед.

Я интуитивно отступила:

— Майкл! Что ты делаешь?

Нина! Нина, проснись! — Его мягкий голос заставил меня открыть глаза. Как хорошо, что этот сон закончился!

Я взглянула на Майкла, затем на часы. Почти одиннадцать. Нортенвиль спит. А это значит…

— Мы проберемся в кабинет миссис Уинстон и найдем это зеркало, так?

Майкл пристально на меня взглянул, а затем пробормотал:

— Надеюсь, нас не поймают слуги Арабеллы.

Я кивнула и спросила сонным голосом:

— А где Стив? Он решил ночевать в своей спальне?

Майкл лишь пожал плечами:

— Думаю, слуги Ридели его не тронут. Белла — не из тех, кто бросает слова на ветер.

На миг сердце кольнула ревность: он так хорошо знает Арабеллу, все ее привычки… Неудивительно, они ведь так долго были вместе. А вот я знаю о Майкле совсем немного и не иду ни в какое сравнение с его прекрасной бывшей невестой.

— Тебя что-то тревожит? — Словно прочитав мои мысли, спросил он.

— Нет-нет. Я просто…

Он подошел ко мне и положил руки на мои плечи:

— Представь, что ты сейчас там, где тебе уютно. Например, в рингвудском лесу. В лицо тебе дует теплый ветер, распускаются цветы, а на душе спокойно.

Я невольно вспомнила, как мы с Эрни гуляли по лесу, играли в прятки среди весенних луж.

Голос Майкла становился все ближе:

— «Ты — как ветер в летнюю ночь, легкий и невесомый». — Он улыбнулся. — Помню. Эти слова мне говорила тетя Ингрид в минуты, когда я волновался.

— Та самая, с которой не общаются твои родители?

— Да. — Майкл опустил взгляд и нахмурился, словно его и сейчас что-то тревожило.

— Ты готова? Хочу побыстрее все закончить.

Я кивнула и надела спортивную куртку поверх школьной рубашки.

Уже через десять минут мы стояли у кабинета миссис Уинстон. Я достала из кармана ключ и вложила его в замочную скважину.

— Щелк, щелк…

Дверь со скрипом отворилась, и мы оказались внутри. Майкл включил свет.

На столе стоял знакомый макет глаза на ножках-подставках. В углу на стуле пылились книги.

Я подошла к деревянному шкафу и открыла дверь. Внутри друг на друге громоздились выдвижные ящики.

Мы с Майклом переглянулись и стали вытаскивать их один за другим.

Из-под слоя пыли я достала старинную чернильницу с наклейкой: «Невидимая чернильная паста».

Майкл извлек из нижнего ящика золотистый гребень с пометкой, сделанной почерком миссис Уинстон: «Божественная красота на 30 минут».

Далее последовало зелье, «способное превратить любого желающего в крысу без видимых последствий для здоровья от мистера Олдсмита — известнейшего лондонского алхимика». Именно так было написано темно-синими буквами на бутылке с мутной жидкостью.

Под ним оказался рог единорога, три пачки «гаванского табака для эстетов», что-то подозрительно напоминавшее крысиный хвост, катушка толстых черных ниток и книга в мягком переплете под названием «Голоса сирен».

Майкл открыл ее на первой странице, и в классе раздался мелодичный женский голос:

— Что ищешь, путник? Могу составить компанию…

Он изумленно уставился в книгу и пробормотал:

— Нам нужно зеркало «Лефевр».

— Это в нижнем ящике, — продолжил голос, — давай поговорим еще немного.

Майкл быстро захлопнул книгу и тяжело вздохнул, облокотившись о дверцу шкафа:

— Этот голос… Он как будто подавляет волю.

В эту минуту в коридоре послышались шаги.

Мы с ужасом переглянулись. Майкл схватил меня за руку и потащил за собой в пыльный шкаф. Только мы успели спрятаться, прихватив с собой содержимое ящиков, как дверь открылась и кто-то зашел в класс.

В шкафу было до ужаса тесно: я кое-как согнулась и заглянула в замочную скважину.

Рядом с дверцей шкафа я увидела знакомую юбку миссис Уинстон, а внизу торчали острые носы ее туфель.

— Дьявол, — тихо прошептал Майкл, и я рукой зажала ему рот. Что будет, если нас найдут? Лучше не думать.