Вишенка на десерт

Глава 30

В последний момент, прямо перед дверью, снова охватывает волнение. Невольно вспоминаю, как всего пару месяцев назад так же нерешительно стояла, буравя взглядом снежно-белую деревянную створку. Тогда корсет нещадно сжимал ребра, и кашель разрывал грудь. А чувствовала я себя действительно жабой, облаченной в кружево и ленты.

Сейчас внешность меня полностью устраивает. Но волнение все равно бередит беспокойное сердце. Снова оказываюсь перед выбором без выбора. И снова моя судьба зависит от мужа, снова меня толкают на вынужденный брак. Только теперь у меня есть несколько козырей в рукаве.

Глубоко вдыхаю и киваю, лакею, чтобы открыл дверь.

Торнтон, как и в тот первый раз, стоит у окна. На звук приоткрытой двери сразу поворачивается. И сердце мое замирает, словно впервые его вижу. Замирает, а потом заходится в бешеном ритме, и в животе становится томно и жарко. Особенно когда его взгляд так внимательно пробегается по мне.

Я вижу в холодных глазах искорки восхищения. Удивление сначала, ошеломление, но и восхищение. Пальцы, нервно сжимающие подол, расслабляются. Я поразила его, это видно. Нет никаких сомнений. Каждая женщина с легкостью различит это чувство в глазах мужчины. Именно такой взгляд желает поймать, примеряя очередное платье, подбирая прическу и украшения. Именно его надеется увидеть, когда крутится вперед зеркалом, преодолевая собственные сомнения и вызывая завистливые взгляды соперниц.

— Вивьен… Ты… Ты сегодня необыкновенная.

Лукаво смотрю из-под ресниц, улыбаюсь.

— Надеюсь, вы хотели сказать, необыкновенно красивая, лорд Торнтон.

Моргает растерянно. Моя улыбка становится шире.

— Конечно. Именно это я хотел сказать…

Знакомый ироничный взгляд. И улыбка такая загадочная, одним уголком. От которой у меня щекочет в груди.

Опускаю глаза. Румянец проступает на щеках. А притворялась такой самоуверенной леди-вамп. Даже самой смешно. Надеюсь, он не заметил моего смущения и не подумал, что полдела сделано. Пусть еще немного приложит усилий, чтобы завоевывать. Как и велел король.

— Значит, городской парк? — справившись с волнением, опять отваживаюсь взглянуть в глаза.

— Там в эти дни просто чудесно. Жара уже не столь донимает. Как-никак через неделю осень. Но еще достаточно тепло, чтобы насладиться прогулкой.

Киваю. Подумать только. Действительно, вот-вот наступит первый месяц осени, осенний балл и вероятно, тянуть дальше со свадьбой мне не дадут.

Почему-то именно при упоминании осеннего бала покалывает сердце. Тревожно и обречено. Что-то должно произойти. Именно на нем. Что-то ужасное. Но я не могу припомнить что именно. Более того, даже не уверена, что беспокойство настоящее и заслуживает внимания. Вдруг это все внушенная тревога из-за последних событий и появления Маски в моей жизни.

Тревожные мысли слегка стихают, когда уже оказываемся на месте. Сам парк вижу впервые, но сразу понимаю, что это излюбленное место горожан. В лучах последнего летнего солнышка, похоже, решили погреться все жители Сен-Ажена.

Неспешно ходят по аллеям дамы и кавалеры, почтенные матроны, матери с юными дочерьми. Уличные музыканты на небольшой сцене играют веселые мотивы или слезливые баллады. Торговцы со своими лотками призывают покупателей попробовать всевозможные сладости и напитки, а также мороженое.

Эту вкусняшку я здесь встречаю не впервые, но полакомится им так и не довелось. А так хочется. И Тор, как настоящий джентльмен и образцовый кавалер, угощает меня и тихо посмеивается, наблюдая с каким наслаждением пробую сладость.

На самом деле, мне даже говорить не приходится о своих желаниях. Стоит бросить заинтересованный взгляд на прямоугольный белый ящик, обложенный льдом и яркий рисунок на нем, как Тор уже спешит к продавцу. А я невольно задумываюсь, если мой будущий муж действительно настолько метко угадывает мои желания, то может это и к лучшему. Хотя быть замужем за менталистом немного жутковато. Все секреты как на ладони.

— Не знал, что ты так любишь мороженое, Вив, — обжигает меня взглядом, пока я медленно смакую. — Скажи, а ты всегда с такой искренней отдачей наслаждаешься любым лакомством и увлечением?

Щеки обдает жаром. Поспешно вытаскиваю ложечку изо рта. В горле внезапно начинает царапать.

— Всегда, — прокашливаюсь, беру себя в руки. — Иначе для чего такие увлечения, от которых не испытываешь удовольствие?

— Думаю, ты права… Хотя некоторые правила этикета для молодых леди утверждают совсем другое.

— В самом деле? — поднимаю брови.

— В самом деле. К примеру, никогда не показывать истинных чувств…

Набираю в ложечку очередную порцию, отправляю в рот и задумываюсь.

— Странные правила… А еще более странно, что вы, лорд Торнтон, их изучали…

— Мы как будто договорились на ты? Особенно после поцелуя, твое «выканье» неуместно.

Воспоминание о поцелуе заставляет внутри что-то вспыхнуть. По венам пульсирует лава. Кажется, от моего смущения и горячего желания даже мороженое в креманке тает.

Глотаю пересохшим горлом. Хочу отвести взор и не могу. Его глаза как гипнотизируют. Я даже не вижу людей вокруг. Застыла на аллее словно статуя.

— У тебя здесь мороженое, — хрипло произносит. — Вот здесь…

Протягивает руку и проводит по моей нижней губе.

Меня словно током бьет. Сердце сжимается в маленький комочек, затихает за ребрами. Какая-то интимность проскальзывает в этом жесте, томление. Как будто мы снова целуемся. Как будто я только что сама поцеловала его.

— Тор… — шепчу хрипло.

— Да, милая…

— Торнтон! Вивьен! — неожиданно слышится крик.

Я испуганно отшатываюсь, бросаю взгляд на аллею. К нам спешит Джеффри Спайк. И, кажется, слышу, как из горла Торнтона вырывается тихое раздраженное рычание.

Не дойдя нескольких шагов, Джефф неожиданно замирает. Окидывает нас подозрительным взглядом.

— А вы… Вы… — на лице бывшего читается глубокое смятение. — Ты просто потрясающая! — внезапно выдыхает. Глаза пробегают по моему дерзкому яркому платью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Торнтон внезапно хватает мою руку, заставляет встать ближе.

— Джефф… Леди Вивьен теперь моя невеста. Она оказала мне честь и согласилась на предложение.

Лицо экса вытягивается. В глазах медленно зарождается гнев. Я угрюмо смотрю на Торнтона. Что-то он слишком спешит объявить то, что даже не было озвучено.

— Вот как? — неожиданно свирепый взгляд останавливается на мне.

Закусываю губу, мне действительно жаль. В этот момент чувствую себя чуть ли не предательницей. Хотя, в целом, я Джеффри ничего не обещала. Мало того, всегда отмечала, что у нас с ним нет будущего.

— Так получилось, — почему-то оправдываюсь, виновато опуская глаза. — Это был приказ его величества…

— Вивьен, — внезапно голос Джеффа теплеет. Мое имя он произносит с какой-то неожиданной жалостью и тоской.

И я даже осмеливаюсь взглянуть ему в глаза. И вижу в них самое настоящее сострадание.

— Действительно приказал?

Киваю.

— Наш брак показался ему идеальным вариантом. Ведь Вивьен настоящее сокровище. Она достойна лучшего, — рука Торнтона обвивает мою талию и притягивает поближе.

Бросаю на него осуждающий взгляд. Это что за демонстрация. Какую игру ведет сейчас лорд Торнтон? Ведь на самом деле такое поведение ему ни капельки не свойственно.

Но Джефф смотрит только на меня. И столько эмоций на его лице, что хочется плакать.

— Мне очень жаль, — измученно произношу.

— Желаю вам счастья, Вивьен… — вдруг издает. — И знай, что, несмотря на нашу неудачную помолвку, я остаюсь тебе верным другом и всегда готов прийти на помощь.

— Я буду помнить, Джефф, — улыбаюсь.

Его лицо внезапно озаряет мечтательная улыбка.

— Джефф… Ты впервые меня так назвала после того… того случая. Спасибо.

— Нам пора, Джеффри, — неожиданно заявляет Торнтон, хотя на самом деле мы никуда не спешим.

Но я безропотно прощаюсь с бывшим и позволяю себя вести туда, куда герцогу вздумается. На самом деле разговор оказался неожиданно тяжелым, хоть мы перекинулись лишь парой фраз. И я невероятно рада его завершить.

Некоторое время идем молча. Спиной чувствую тоскливый взгляд Джеффри, на талии напряженная рука Торнтона. Расслабляюсь, когда выходим за границу парка, прямо на оживленную улицу.

— Неприятная ситуация, — подытоживаю, отстраняюсь от Торнтона. Потребности больше нет так подчеркнуто меня прижимать к себе. Хотя, по-моему, и тогда это было лишним.

— Лучше пусть он это от нас узнает. Одним из первых.

Торнтон прав, но на душе все равно гадко.

— Только это было твоей целью? — подозрительно переспрашиваю. Ой, не верится мне, что Тор по доброте душевной решил другу облегчить жизнь.

— Не только, — соглашается, иронически приподнимая бровь. — Мне досталась очень сообразительная жена.

— Пока невеста, — исправляю.

— Пока, — снова соглашается. Неожиданно берет мою руку и помещает на изгиб собственного локтя. — Ты уж прости мне мой сугубо мужской инстинкт, заявить всему миру, что ты моя, — соблазнительно шепчет.

Мои щеки краснеют. Почему-то эти дерзкие слова находят отклик в сердце, и оно сладко трепещет.

— Ты так говоришь, будто за мной чуть ли не весь Сен-Ажен ухлестывает… — смущенно бормочу.

— Только половина. Та, которая в силах хоть за кем-то ухлестывать…

Бросаю недоверчивый взгляд, но в глазах Тора ни капли насмешки.

— Разве не замечаешь, как все головы сворачивают, пока ты идешь рядом?

На самом деле на нас действительно пялятся. Но, не только я тому причина.

— Они на тебя смотрят. Ты же у нас завидный жених, — поджимаю губы.

Представляю, о чем завтра будут шептаться кумушки на прогулках и званых вечерах.

— Сцены Джеффри не мне устраивал, — ехидно сверкает глазами.

Фыркаю.

— И не мне. А приданому, окончательно улизнувшему у него из-под носа.

Качает головой.

— Вив, ты сама наивность и непосредственность. Это мне в тебе очень нравится. А еще большая умница, но почему-то не видишь дальше своего очаровательного носика. Что я с тобой не из-за приданного веришь?

Нахмуриваюсь.

— Верю, конечно. Но причина мне до сих пор не известна. Может, тебе просто пора уже честно поговорить со мной, Тор? И не вешать лапшу на уши. Почему ты сделал предложение? Явно не потому, что я хорошо целуюсь.

Он вдруг останавливается. Поворачивается ко мне, притягивает поближе так, будто никого кроме нас на улице нет.

— Действительно… Не потому. Хотя, признаюсь, поцелуй сыграл не последнюю роль, — лукаво улыбается. — Ты мне нравишься. Твой характер, сила, воля, любознательность и острый ум. Твои рыжие кудри и веснушки на курносом носике. Неужели в это трудно поверить?

— Трудно. Я слышала, как вы с Джеффри сплетничаете о моей внешности.

Давняя обида снова начинает бередить душу, словно старая незаживающая рана.

— Неужели я сказал что-то плохое? Вспомни! Ни одного оскорбительного слова не прозвучало в твою сторону.

— Ни одного, — соглашаюсь. Вздыхаю. Но сам факт, что Тор был одним из тех, кто, если и не сплетничал, то слушал сплетни, причиняет боль.

Он словно чувствует мои колебания и мою обиду. Берет в свои руки мою ладонь, нежно переплетает со своими пальцами, подносит к губам. Поцелуй через перчатку ощущается не столь ярко. Однако тонкое кружево как будто намеренно подчеркивает и возбуждает любопытство — как его губы будут ощущаться на обнаженной коже.

Щеки пылают, и внутри все пылает, каждая клеточка.

— Поверь, тогда так было нужно. Я знал, что ты там. Чувствовал, и хотел, чтобы у тебя открылись глаза, — хрипло шепчет.

От удивления отшатываюсь, выдергиваю руку. Становится горько, будто изменили. Неужели ему непонятно, что эти игры, интриги за спиной заставляют чувствовать себя бесправной пешкой, которой все вертят, как хотят?

— Они и открылись. Было больно, — не скрываю эмоций.

Во взоре Торнтона возникает понимание.

— Было бы больнее, если бы ты эту правду узнала после брака. Я действительно хотел, чтобы все прошло как можно мягче, но времени оставалось слишком мало. Да и ты сама была настолько ослеплена Джеффри, что любой, кто посмел бы сказать что-нибудь плохое о нем, становился автоматически клеветником.

Я не могу возразить. Хоть не помню своей влюбленности, но уже хорошо изучила характер Вив. Скорее всего, Тор прав. Бедная девочка после потери отца так остро нуждалась в любви и поддержке, что еще глубже влюбилась в давний объект обожания, тем более после того, как он начал проявлять к ней интерес.

— Поверь… Поверь мне, Вивьен. Тебе нужно хоть кому-то верить.

— Я бы поверила, но ты столько скрываешь, недоговариваешь…

— Джеффри ты слепо доверяла.

— И меня жестоко вылечили. Я больше не могу повторить ту же ошибку.

Сжимает губы. Ему неприятно. Я понимаю, что Тор не виноват в том, что произошло между Вив и Джеффри, но перебороть себя не могу. Он либо поймет, либо между нами будет вечно стоять эта стена.

— А если скажу, что обещал твоему отцу, оберегать и заботиться о тебе?

Удивленно открываю рот. А он, воспользовавшись моим замешательством, обхватывает талию и легонько подталкивает вперед. Наш невинный разговор собрал уже немало взглядов. Уверена, сегодня вечером весь аристократический свет Сен-Ажена будет шептаться о нашей парочке. А если еще добавить сплетни о нашей помолвке, то у самых талантливых сплетниц на целую неделю хватит тем для разговоров.

— Как это могло произойти? — спрашиваю, как только прихожу в себя. — И почему я только сейчас об этом узнаю?

— А раньше, как бы ты на такую новость отреагировала.

Сжимаю губы. Не поверила и была бы полностью в своем праве. А теперь, после всего случившегося, после всего, что узнала, как раз и склонна верить.

— Это потому ты предложил выйти за тебя?

Разум сразу успокаивается — логическое объяснение найдено, можно расслабиться. А вот сердце сжимается и кровоточит. Больно…

— Не потому, — ворчит. — Поверь, и без кольца на пальце я тебя способен уберечь.

Бросаю искоса взгляд. Угу, жасмин мне свидетель, к чему приводит это «уберечь».

— И когда он успел попросить? — бормочу под нос, пытаясь найти хоть какой-нибудь отзыв в памяти. Однако ничего в сознании Вивьен не указывает, что Патрик Роуз и лорд Торнтон водили тесную дружбу.

Вопрос задаю себе. Но Торнтон принимает на свой счет и почему прячет взгляд.

— За несколько дней до смерти, — твердо произносит. Слишком убедительно. И я снова начинаю сомневаться.

— Вы настолько были близки?

— Не настолько. Он знал, что мне можно доверять.

— И погиб на королевской охоте, — ядовито подытоживаю. — Ты тоже там был.

Не спрашиваю, знаю.

— Был. Произошла досадная случайность.

Качаю головой. Не верю, хоть убей. Но продолжать дискуссию нет желания.

— Мне пора, думаю…

Разговор хочется прекратить. Из романтического он превратился в довольно тяжелый и болезненный. Еще и встреча с Джеффри подкидывает дров в костер. Хочу лишь одного — остаться в одиночестве и все хорошенько обдумать. Моя судьба уже прописана. Не вижу иного выхода, как согласиться. Но вот сделать ее максимально комфортной для себя в моих силах.

— Вивьен? — внезапно останавливается.

Мы уже дошли практически до ворот имения Роузов. И похоже Торнтону за собственным экипажем придется возвращаться пешком. Но его это ни капли не смущает. Он берет меня за плечи, заглядывает в глаза.

— Ничего не бойся. Помни, мы… Я рядом. Всегда. И защищу тебя от кого бы это ни было. А если снова заметишь, что тебе угрожают, вспомнишь какую-нибудь важную деталь, немедленно сообщай. Даже если это кажется бессмысленным. Договорились?

— Договорились, — киваю. А куда мне деваться? Против Маски я одна не выстою. Я и сейчас готова рассказать о нем. Но эта заминка, недоговорка об отце смущает. Тор соврал, что Патрик попросил его присмотреть за мной за несколько дней до смерти. Чувствую всем сердцем. Но почему и зачем понять не могу. А ведь я попросила быть честным.

— Вот и отлично, — улыбается довольно.

Знает, что пока сражение на его поле. И он хозяин ситуации.

Мне только остается как можно гибче подстраиваться под правила чужой игры. И, наверное, в следующий раз все же придется рассказать о Маске и мысленно молиться всей Вселенной и всем Богам, существующим в параллельных мирах, что Тор, а от него и сам король, и так уже часть правды знают.