Восхождение. Идолы

Глава 4

— И двух месяцев не прошло, довольно быстро управились, — Малефус уже переместился внутрь самой телеги, где валялся среди странно пахнущих трав.

— А ну вылезай, нам их ещё продавать! Не порти товарный вид! — у Артиоса от вида ломающихся стеблей волосы встали дыбом.

— Ладно, ладно, успокойся, вылезаю…

Если вопрос с едой ещё легко решался с помощью жителей или на крайний случай охотой и собирательством, то вот простаивающая комната в общежитии плюс, хоть и не значительные, но обязательные выплаты в казну магической школы за статус ученика довольно быстро истощили банковский счёт.

Посыльный каким-то образом сумел отыскать Артиоса в самой глухомани, а после передал уведомление о появлении долгов. Сумма была не такой уж и большой, но один факт стал предельно очевидным: за благие дела никто денег не даст.

Конечно, можно было переехать в храм, жить в комнатке без окон, за то с иконами, спать на каменной кровати, есть простую пищу. Но мучеником Артиос становится не хотел, ему очень нравилась шикарные условия, предоставляемые школой, пусть и приходилось делить личное пространство с Мирой.

— Слышь, а ты где живёшь? — спросил друга Артиос, попутно изучая свои расходы: оказывается всё это время он выплачивал деньги в какой-то фонд магов, что-то вроде профсоюзов.

— Снимаю комнату у одной прелестной женщины возраста времён священной войны. Дешевле чем жить в общежитии, а деньги можно потратить на более нужные вещи, — видимо Малефус на секунду почувствовал себя наставником, ведь иначе его поучительный тон тысячелетнего мудреца объяснить было нельзя.

— И куда же ты тратишь сэкономленные деньги?

— Ну, знаешь… Туда… Сюда… — загадочно повёл рукой дымный маг.

— Пропиваешь, — утвердительно кивнул Артиос, который сразу всё понял.

— Не пропиваю, а вкладываю в стабилизацию морального и психологического состояния. А ты что-то предложить хочешь?

— Давай скинемся и участок купим.

— Извини, я не из этих, — подумав несколько секунд, Малефус всё же ответил.

— Каких из этих? — смысл до Артиоса дошёл далеко не сразу. — Болван, я тебе не свадьбу предлагаю, а совместное вложение в недвижимость.

— Два мужика живут и спят в одном доме…

— Во-первых, идёт речь о покупке участка. Во-вторых, можно построить там хоть три дома, главное, чтобы поместились. В-третьх, не забывай про Миру. В-четвёртых, я тоже самое ещё предложу и Кериону…

— В-пятых, где ты собрался деньги брать, чтобы купить участок, а потом ещё строительством занимался. А знаешь сколько золотых стоит территория в густо застроенном Лантинаэле?

— За городом купим. А деньги, ну поработаем годок-другой, отложим и купим. На троих не так уж и много получится.

— А ещё неэльфам землю не продают, а сдают в аренду, которая заканчивается после смерти.

— Ясно, ты ищешь не возможности, а оправдания.

— Нет, я рассказываю, как есть, и что идея твоя, м-м-м, придурковатая.

— Можно переехать из Кеенора.

— А учёба?

— Найдём других наставников.

— В Кееноре лучшие из лучших.

— Ладно, я вижу тебе нужно время, чтобы осознать всю гениальность моего предложения. Пока что просто решим вопрос с заработком, а именно возьмём парочку плёвых заказов.

Вскоре повозка, гружённая травами и прочими подарками из деревень, цена которым была фактически символичной, подъехала к высоким и толстым белоснежным стенами многомиллионной столицы Кеенора. Зданий в Лантинаэле было настолько много, что город казался бескрайним и скрывался за горизонтом. И целиком осмотреть его можно было лишь из эльфийского дворца, который находился в верхних кварталах и осудительно взирал на приезжих.

Рядом были видны башни четырёх главных магических школ, который напоминали небоскрёбы своими габаритами размерами. И пусть жили там эльфы, но строились арки и мосты с колоссальным размахом, будто архимаги школ ждали в гости великанов.

К слову, над центральной частью города всегда сияло солнце, а непогода обходила благородную расу стороной. Даже когда город накрывала ночь, то свет лун заставлял светиться не видные при солнечных лучах узоры.

А ещё в верхнем квартале находилась небесная гавань, порт для солнечных странников, кораблей, которые летали среди облаков. И сейчас к магической пристани на стыковку заходил главный флагман эльфом. Гигантская посудина с магическими орудиями, мощи которых хватает для испепеления городов в считанные секунды. Её габаритов хватало, чтобы даже въезжающие в город путники могли восхититься и ужаснуться мощью эльфов.

— Вернулись с южных земель, — вслух произнёс Малефус. — Это мне кажется или он слегка дымится? Несладко, наверное, пришлось эльфам. Хотя более чем уверен у пустынных кочевников дела ещё хуже.

Артиос любовался увеличенным нейросетью изображением гигантской посудины: картинка была взята и сохранена из учебника школы "Знамения". Пусть корабль и был военным, но эльфы местами поступались практичность в угоду красоте. На мачтах красовалась искусная ручная резьба, на палубе находилось место статуям в честь четырёх стихий, а уж про различное количество вытканных знамён и вымпелов говорить уже не приходилось. И всё это постоянно заменялось после каждого боя, ведь даже одной искры хватало, чтобы испортить чувствительную к чему угодно ткань.

— Значит всё таки кто-то может им сопротивляться, и власть эльфов отнюдь не абсолютна.

Малефус хотел что-то добавить на высказывание друга, но осекся на полу слове и замолчал. Артиос тут же понял причину неожиданного поведения дымного мага.

Въезд в Лантинаэль осуществлялся через десятки колоссальных ворот, которые испокон веков считались неприступными. Каждый участок стены закреплялся за влиятельным эльфийским кланом, многие аристократы даже проходили службу, охраняя покой собратьев наравне с обычными эльфами. В культуре остроухих это считалось почётным долгом каждого.

И конкретно эти ворота назывались "Кровавый Ворон", они вели сразу же в трущобы. Здесь всегда самые жёсткие осмотры, самая бдительная стража, самые жёсткие пресечения любого намёка на беспорядок. Артиосу и Малефусу как ученикам магической школы нечего было бояться, к тому же следующие ворота находятся примерно в часе езды по дуге. И, наверное, стоило бы пожертвовать временем, чтобы избежать подобного зрелища.

Ещё за три сотни метров от самих ворот дорога уже была усеяна деревянными столбами, на которых были повешены преступники. Некоторых сажали на кол, некоторых закапывали в землю, оставляя лишь голову, на самих стенах болтались решётки с запертыми людьми, вернее уже подгнившими трупами.

Обычно здесь находились различные преступники: насильники, убийцы, воры, контрабандисты — в трущобах хватало ублюдков. Амфибии запекались без воды на солнце, зверолюдам выбивали зубы, отрывали бивни и сбривали шерсть, оставляя искалеченные тела на цепи. Всех ждала смерть от голода, долгая и ужасная. Пленникам даже спать не давали, стражники то и дело проходили и били по решёткам, будя посмевших уснуть узников.

Но сейчас среди обычных преступников, находились давние знакомые Артиоса. Бой с демонами дался тридцать первому легиону очень тяжело, как и всем. Кроме него нашлись и другие смельчаки покинувшие ряды своих армий и дезертировав. Теперь все офицеры младшие и старшие висели здесь в одеждах своих легионов. Все те, кому удалось чудом выжить после бойни с исчадиями ада. Все те, кто оставил бессмысленные патрули, приняв инициативу в своих руки и выполнив свою присягу, обязывающую их хранить народ Кеенора.

Но эльфы приняли разумную инициативу за измену. Подобный вопрос поднимался и в культе Аенора на собрании, которое Артиос случайно подслушал, или не совсем случайно. Все те, кто был неудобен эльфам были просто вычеркнуты из мира.

Особенно явно выглядела предвзятость на сорок третьем вспомогательном легионе. Легат вместе со своими людьми восполнял ресурсы, готовился к новому походу, когда пришло известие от Бертранда. В результате он отставил подготовку и направился на помощь. Он принял решение, что в конкретный момент будет полезнее в сражении с демонами, нежели выполняя рутинные пополнения человеческих ресурсов, покупку снаряжений и прочего.

За это его и наказали, а когда он начал возражать ужесточили принятые в сторону легиона меры. Многим это не понравилось, тогда всех недовольных казнили, чтобы запугать остальных. Под раздачу попали даже рядовые, что шокировало всех, ведь обычно эльфы ограничивались "сменой" командования. Однако недовольство за рамки легиона не вылилось, остальные легаты проглотили, а простой люд и вовсе не представлял целой картины происходящего в Кееноре.

На некоторых мертвецах, привязанных к столбам Артиос узнавал форму тридцать первого легиона. Некоторые лица даже казались смутно знакомыми, может кто-то из них в тот день давал отпор тварям из ада, смотря в лицо смерти. Интересно, может ли Артиос считать, что спас легата Титаса от более ужасной участи? Или же это очередная попытка оправдаться перед самим собой?

— А кто стал командиром тридцать первого? — как-бы невзначай спросил Артиос, когда ворота кровавого ворона были минованы.

— Этот, как его там… Он нас ещё учил по приезду, — Малефус начал щёлкать пальцами, пытаясь нащупать в памяти имя его бывшего командира. — Ну тот, который остался, когда все центурион ушли за легатом!

— Серьёзно? Ты забыл имя тому, кому столько времени подчинялся?

— Не сбивай! А вот, вспомнил, центурион Гранстон, вернее уже легат. Теперь он контролирует крепость Кригнум и границу с уже не объединёнными королевствами.

— Кстати, а что случилось после…

— Этот сброд напал снова на крепость. Защитников пусть и было меньше, но и королевства потеряли считай половину людей. А ещё Гранстон приказал бросить в бой учеников. И кто бы что там не говорил, но подготовленный маги из "Знамения", пусть ещё и молодые, но дали прикурить матёрым воякам. Хотя из-за наивности и неопытности некоторые всё же погибли. Бой быстро закончился, остатки напали, ряды легионеров даже не дрогнули ни на миг, через пятнадцать минут боя враги сдались и убежали. Без командиров и достойной координации их решимость быстро испарилась. Ну и конечно не стоит забывать про качество как их снаряжения, так и подготовки в целом.

— Да, Кеенор на голову выше своих соседей в этом плане. Да и не только соседей, — вздохнул Артиос, который бывал и в Стеносе, находящимся по другую сторону Великого Озера. — Правду говорят, где сильная экономика, там и сильная армия.

Артиос интересовался чаще всего практичной части применения его текущих и потенциально возможных магических способностей. Но бывший наёмник всё же пришёл к выводу, что будет ошибкой пропустить тысячелетний культурный опыт другого мира. Иногда он заходил в библиотеки "Знамения", где брал тяжеленые тома, в коих была записаны истории далёкого прошлого. И даже там не было момента, где бы эльфы не возвышались над другими расами.

Можно было предположить, что это лишь результат тотальной диктатуры короля-дракона, но стоило лишь осмотреться по сторонам… Как бы не хотелось найти доказательства, правда всё равно будет не самой приятной. Единственная причина по которой эльфы не добились тотального господства, это скорое объединение всех стран в борьбе против общего врага. Поэтому сейчас остроухие ведут относительно мирную политику, с закулисными играми. Король-дракон умеет учиться не только на ошибках других, но и на своих.

Кион сидел в заброшенном храме, на верхушке башни с колоколом, часть крыши которой обвалилась вниз, закрыв подгнившие дубовые двери. Но в этом не было проблемы, ведь погода сегодня была мягкой и дружелюбной, даже несмотря на поздний час не чувствовалась прохлада. Сама же ночь была на удивление светлой, лунные диски и звездное небо полностью освещали землю, а облака не могли им помешать в силу своего отсутствия.

Плечи и голову Киона закрывала матовая ткань цвета золота, под цвет его глаз. Однако не стоит считать, что подобный наряд был выбран из визуальных качеств. Плащ был сделан из магической нити, донором для которой стала древняя птица, скрывающая секрет повеления молниями. Ходят легенды, что первые маги молний учились именно у них, громовых созданий, именуемых астериями. Но как и драконы, многие из них вымерли ещё тысячи лет назад, а сегодня по в небе парят дальние предки великих созданий.

Под накидкой красовалась чешуйчатая броня. Из чего она была сделана не мог сказать даже сам Кион, который нашёл её в одной из забытых гробниц. Однако артефакт был мощнее современных изделий, а загадочный металл не отражала света, если владелец того не желал. Хотя даже если бы прямой луч света скользнул по магу, то и обычная сталь не блеснула во тьме. Пусть Кион и в совершенстве овладел стихией молний, в ущерб всем другим направлениями, но маскирующие чары, как и магическое зрение он довёл до достойного уровня, как и полагает любому уважающему себя архимагу.

Вскоре он получил энергетический сигнал, довольно слабый, который возможно заметить лишь если знать куда смотреть. Кион отложил точильный камень и свой меч: полутораметровый, слегка изогнутый и заточенный лишь с одной стороны, клинок с длинной рукоятью из чёрного дерева, позволяющий сражаться как одноручным, так и двуручным хватом. Ответный сигнал отправился прочь, после чего через секунду рядом уже появился его брат.

Оуран был напуган, страх легко читался в его голубых как небо глазах.

— Что случилось? — тут же спросил Кион, видя нескрываемую тревогу своего кровного родственника.

— Он в шаге от завершения проекта, — Оуран говорил быстро, огромные силы он прикладывал, чтобы не перейти на тон выше. — Был совершён колоссальный рывок, либо наша разведка облажалась…

— Успокойся и объясни, что произошло, — спокойно говорил Кион.

— Ритуал будет скоро завершён, возможно даже через десять лет или… Или даже ещё раньше. Ни о каком веке и речи… — Оуран схватился за голову, чуть не вырывая себе волосы. — Чёрт, чтобы они все там сдохли! Нам нужно срочно рассказать всё в Парящем Острове.

— Подожди… — в очередной раз Кион собрался призвать ветренного брата, но слова не успели дойти до разума.

Оуран уже использовал свою магию ветра, собираясь как можно скорее отправиться в путь. Мантия всколыхнулась, давление воздуха вокруг волшебника повысилось, давая ускорение заклинателю. Через один удар сердца маг воздуха уже оказался бы в десятках метров отсюда, а через секунду и вовсе исчез. Но молния быстрее.

Вспышка озарила верхушку заброшенного храма. Оуран уже стоял на разрушенной стене и собирался взлететь к небу, отправиться в путь, когда рука его брата схватила плечо.

Кирпичная стенка храма была стара, случайный порыв ветра при сильном дожде мог даже снести её, но движения двух магов были легки и грациозны несмотря на снаряжение и собственные габариты воинов. Пусть внешне они и были похожи на обычных людей, но мышцы волшебников с такими мощными внутренними ядрами были не сравнимо плотнее.

— Успокойся и расскажи, что произошло, — вновь произнёс Кион.

Как и в старые времена, старший брат был всегда терпеливее. Кион отличался рассудительностью и осторожностью, которую редко можно было встретить у волшебников молний, предпочитающих действие словам. Тем не менее такая флегматичность имела и обратную сторону.

— Хорошо, — долгие три секунды понадобились Оурану, чтобы прийти к верным выводам.

Оуран был отличным доказательством зависимости между родственной стихией и характером мага, в противоположность своему брату. Решения мага воздуха менялись столь же часто, как билось его сердце. Резкость и непостоянность отлично служили в бою, выливаясь в нестандартные подходы к сражению, однако, как и в случае с Кионом, такое оружие были обоюдоострым и часто поворачивалось против своего хозяина.

Однако вместе два брата компенсировали недостатки друг друга. В легендах их всегда описывали вместе, называя метелью и вьюгой, штормом и громом, бурей и молнией. Пока младший брат создавал ужасающие ураганы, старший брат усиляет непогоду молниями. Оуран специализировался на дальних заклинаниях, а Кион достиг совершенства в ближним бою. Но и по отдельности они были превосходными, самодостаточными воинами и магами. А вместе становились идеальной машиной.

И пусть сперва Оуран сильно перепугался из-за неожиданной информации, флегматичная аура Киона его успокоила. Пусть эльфы скоро возродят древнего дракона, но Парящий Остров к этому давно готовился. Даже ускорение планов врага не сможет разрушить намеченных планов, каждое действие противника заставляет лишь изменить тактику борьбы и ничего более. Ведь жители Парящего Острова, как и эльфы Кеенора далеко не глупцы, чтобы позволить одной неожиданности себя погубить.