Воздушная гавань

Глава 10

Бриджет пребывала в уверенности, что ее вот-вот стошнит, прямо на глазах у половины жителей хаббла.

— Мышонок, — негромко, но строго окликнул девушку сидевший у нее на руках Роуль. — Выпрями спину. Подними подбородок. Не показывай страха. Ничего не открывай своему врагу.

— Вам дали отменный совет, мисс, — тем же тоном произнес распорядитель дуэли, хотя говорил на языке людей. Он был высоким, жилистым человеком, и серебряные пряди в его волосах резко выделялись на фоне совершенно черного костюма. Они ждали на рыночной площади хаббла Утро, неподалеку от дуэльного помоста, и седовласый боерожденный только что закончил бить в колокол.

— Вы говорите на кошачьем, мистер… — спохватившись, Бриджет порозовела. — Простите. Я не знаю вашего имени.

— Эстербрук, мисс, — подсказал он, отвешивая церемонный поклон. — Не очень хорошо говорю, но неплохо его понимаю. Как и все мудрые люди.

— Он мне нравится, — заметил Роуль с рук девушки.

Слабо улыбнувшись, Бриджет постаралась воспользоваться советом кота.

— Хочу сразу извиниться, если что-то сделаю неправильно, мистер Эстербрук, — сказала она распорядителю. — Боюсь, у меня мало опыта в подобных материях…

— Как и у всех мудрых людей, — безмятежно продолжил Эстербрук и послал ей еще одну улыбку. — Между тем правила достаточно просты, мисс Тэгвинн.

— Мне не совсем понятна роль, которая отводится распорядителю, когда дуэлянты сражаются… не будучи вооружены.

— О, моя роль остается неизменной, — сказал Эстербрук. — В штате моего ведомства всего несколько старых вояк вроде меня самого, и каждый отвечает за собственный день недели. Моя обязанность — постараться, чтобы все остались живы. Я стремлюсь разрешить причину дуэли прежде, чем кровь успела пролиться, а также слежу за соблюдением дуэльного кодекса и за тем, чтобы никто не мог вмешаться в происходящее.

Бриджет сморщила лоб.

— Кто мог бы вмешаться?

— Его секундант, допустим… — ответил Эстербрук и опустил взгляд на Роуля. — Или же ваш.

Надменно дернув ушами, Роуль отвернулся.

— Что, если… Если кто-то не следует кодексу?

— Тогда я остановлю его, — сказал Эстербрук. — Служащим моего ведомства разрешается предпринять любые шаги во исполнение правил, вплоть до лишения нарушителя жизни.

— Боже, — вздрогнула Бриджет.

— Дуэли — серьезная вещь, мисс, — тихо заметил Эстербрук. — Хотя, судя по всему, бесцеремонная мелюзга из молодых да ранних придерживается иного мнения. И тем не менее вызов на дуэль — не шутка.

— Дуэлей вообще не должно быть, — сказала Бриджет.

Это, кажется, заставило Эстербрука ненадолго задуматься. Потом он покачал головой.

— Они… тоже полезны, если соблюдать правила и не слишком часто доводить дело до убийства. В том, чтобы иметь возможность лично свести счеты с обидчиком, есть и свои преимущества; должно же что-то побуждать нынешних развязных губошлепов хоть изредка быть учтивыми и следить за своим языком.

— Вот как? — сказала Бриджет, немного краснея. Вся строгость законов хаббла ударила сегодня по «развязному губошлепу» в ее лице. — Не уверена, что все захотят с вами согласиться. Мы ведь цивилизованное общество, правда?

Эстербрук сощурил глаза.

— С каких это пор, мисс? Нами правит демократия.

— Об этом я и говорю. Мы избавились от насилия в качестве средства управления, разве не так?

— Насилие лежит в самом сердце демократии, мисс Тэгвинн, — покачал головой Эстербрук. — Выбирая, как должно поступить, мы ведем подсчет тех, кто выступает «за» и «против», а после подчиняемся мнению большинства. Мы устраиваем символическое сражение, исход которого определяется простым количеством. Тем самым мы не теряем времени зря и избавлены от нужды считать мертвецов, но не обманывайте себя: это не что иное, как насилие, облеченное в ритуал. И время от времени, спустя каждые несколько лет, если избранный нами человек не исполняет порученную ему работу, мы от него избавляемся, выбирая нового: мы символически рубим ему голову и меняем на кого-то другого. И вновь разыгрывается тот же ритуал насилия, пускай без боли и кровопролития. Вообще говоря, весьма практичный способ убедиться, что дело будет сделано.

Бриджет заморгала.

— Мне это и в голову не приходило, — призналась она.

— Одна из немногих черт вашей породы, которая достойна уважения, — вставил Роуль. — Хотя, конечно же, кошки опережают вас и в этом.

— Весьма возможно, — согласился Эстербрук. — А вот, наконец, и лекарь. А также, вероятно, и ваш высокочтимый оппонент?

Бриджет оглянулась по сторонам. Откликаясь на колокольный звон, десятки людей стекались на рыночную площадь со всех сторон. И спустя какой-то миг она уверилась, что десятки успели превратиться в сотни. Глотка у нее совсем пересохла — вдогонку к трепету в желудке и учащенному биению сердца.

Чувство страха было поистине несносным, и Бриджет мечтала как можно скорее от него избавиться.

К Эстербруку подошел невысокий человечек в деловом, подчеркнуто практичном костюме, с докторским саквояжем и с седым венчиком волос на голове. Они пожали друг другу руки, и Эстербрук представил лекаря Бриджет, чтобы та начисто забыла его имя спустя всего пару секунд. Толпа продолжала увеличиваться. Откуда столько народу, в будний-то полдень? Разве им нечем больше заняться? Бриджет хмурилась на зевак, изо всех сил сдерживаясь от того, чтобы погладить Роуля за ушами: на людях кот мог счесть этот жест унизительным.

Реджинальд Астор появился из людского скопления, ведя с собой не только своего секунданта, но и еще с полтора десятка парней примерно того же возраста и ранга. Они приблизились тесной группой, причем Реджи горделиво вышагивал впереди. Подобно самой Бриджет, ее противник был одет в простую серую униформу для тренировок.

Бриджет ощутила рядом с собой волну внутреннего напряжения, исходившую от мистера Эстербрука, — неосознаваемая перемена сродни, как ей подумалось, тем пугающим волнам, какие исходят от внезапно озлившегося кота.

— Распорядитель, — небрежно обронил Реджи, отвешивая боерожденному театральный поклон. — Пора бы нам начать, не так ли?

Эстербрук сощурил свои кошачьи глаза, но с уважением склонил перед ним голову.

— Действительно, сегодня я выступаю в качестве распорядителя вашей дуэли. Мое имя — Элиас Эстербр…

— Неважно, — отмахнулся Реджи, сверля лицо Бриджет пристальным взглядом. — Вот и она, маленькая невежа со своим мелким падальщиком.

Кретин и не подозревал, что именно это слово кошки почитают за смертельное оскорбление. Роуль подскочил в руках Бриджет, словно пущенный из катапульты; только крепко вцепившись во взбешенного кота, она смогла удержать его от прыжка.

Реджи вновь выставил себя кретином, громко хохотнув при виде этой сцены, хотя его секунданту хватило ума встревоженно отступить на шаг.

— Помилуйте! — весело фыркнул Реджинальд Астор. — Я чем-то расстроил кисоньку? Кажется, я пока не подавал ходатайства утопить эту мерзкую тварь.

— Роуль, — шикнула Бриджет на кошачьем языке, — успокойся.

— Я его слышал, — глухо проворчал Роуль.

— И он будет наказан, — сказала Бриджет, — как того и заслуживает. Все своим чередом, и я буду первой.

Роуль оскалился, ворча от досады, но затем вновь устроился на руках у девушки, хотя и продолжал нервно дрожать.

— Мистер Эстербрук, — окликнула Бриджет распорядителя, переведя взгляд с Роуля на боерожденного. — Я готова начинать, сэр.

Тот согласно кивнул.

— Повинуясь законам Копья, я призываю вас обоих разрешить разногласия в менее опасной и разрушительной форме. Вне зависимости от того, насколько отлажена процедура, любая дуэль грозит участникам потерей конечностей или даже жизни. Обращаясь сейчас к вам, мистер Астор, я прошу отказаться от требований и избежать тем самым риска, присущего активному противостоянию.

— Она оскорбила честь моего Дома, — надменно процедил Реджи. — Если я не услышу извинений за этот проступок, то заставлю ее пожалеть о нем здесь и сейчас.

Эстербрук повернулся к Бриджет.

— Мисс Тэгвинн, согласны ли вы принести требуемые извинения?

— Позвольте мне заметить, мистер Эстербрук, что Дом Астор никогда не терпел от меня оскорблений, — твердо ответила Бриджет. — Более того, я ничем не оскорбила и Реджинальда, всего лишь описав его самого в точных выражениях. Если он находит правду оскорбительной, меня едва ли можно в этом винить.

В толпе послышались тихие, осторожные смешки.

— Так или иначе, — продолжила говорить Бриджет, — я продолжаю настаивать на уже сказанном. Истина не превращается в ложь потому лишь, что ее существование способно огорчить наследника одного из Высоких Домов.

Сверкнув глазами, Эстербрук коротко кивнул.

— Да будет известно, что никто из дуэлянтов не находит способа разрешить возникшие у них противоречия мирным путем. Посему мы переходим к поединку. Мистер Астор, присутствует ли здесь назначенный вами секундант?

— Да, разумеется. Вот и он, — сказал Реджи, подманивая своего кузена Барнабуса подойти ближе.

— Мисс Тэгвинн, здесь ли ваш секундант?

— Это я, — сказал на кошачьем языке Роуль.

Эстербрук с серьезным видом кивнул, и по толпе пробежал шумок — смешанные воедино возгласы удивления, отвращения, замешательства, возбуждения и иных чувств, которые у Бриджет не вышло определить.

— Процедурный вопрос! — гаркнул Реджи тоном, донесшим его слова до каждого из зевак в толпе. — Это нарушение дуэльного кодекса. Мисс Тэгвинн явилась сюда без секунданта.

Эстербрук смотрел на него с каменным лицом.

— Разве?

— Закон утверждает, — продолжил Реджи, — что секундантом дуэлянта должен быть гражданин хаббла, обладающий надежной репутацией…

Сделав паузу, Реджи осклабился на Роуля.

— И, поскольку я не вижу здесь подобных персон, могу лишь заключить, что мисс Тэгвинн вообще не избрала себе секунданта. По моему убеждению, ее следует обвинить в неуважении к законам Копья и соответственно оштрафовать ее Дом.

У Бриджет екнуло сердце. Это случалось крайне редко и только в тех случаях, когда возникала необходимость наказать чей-нибудь Дом, не имеющий другой очевидной уязвимости. Когда штрафы налагались за нарушение законов Копья, речь чаще всего шла о суммах воистину огромных. Даже минимальный штраф, которому мог подвергнуться ее отец, в буквальном смысле вверг бы его в нищету.

— Мастер Астор, — заговорил Эстербрук, и, к удивлению Бриджет, его голос тоже звучал зычно, чтобы слышали в толпе. — В вопросах защиты буквы и духа наших законов ваша самоотверженность и рвение в высшей степени замечательны…

Сунув руку за отворот сюртука, он вынул сложенный лист писчей бумаги.

— Здесь у меня официальный документ, рассмотренный и заверенный судьей Хеленой Соломон. В нем указано, что некий Роуль, прямой наследник Дома Тихих Лап, вместе с прочими представителями своего Дома выразил полную поддержку его величеству Эддисону Орсону Магнусу Иеремии Альбиону, Первому из Граждан и копьеарху Альбиона. Далее, сим документом удостоверяется, что указанный Роуль проживает в хаббле Утро и не имеет просроченных штрафов или иных действующих судебных предписаний. Иными словами, он признан полноправным гражданином хаббла, чья репутация не запятнана.

— Чего? — переспросил Реджи. — Какого Дома наследник?

Эстербрук молча протянул ему бумагу.

Реджи схватил ее и вытаращил глаза, вчитываясь. Его щеки вспыхнули, а толпа тем временем вновь принялась нестройно бормотать.

Взгляд Бриджет, блуждая, упал на простого, довольно невзрачного человека, стоявшего не слишком далеко от нее, в первом ряду зевак. В отличие от прочих, он ни с кем не перешептывался. В его внешности было нечто неуловимо знакомое — что-то, напомнившее девушке о первых днях ее школьных занятий, — но, быстро мелькнув, воспоминание так и осталось смутным. Седеющие волосы этого человека были встрепаны, а костюм — донельзя старомоден, и не будь он единственным в собравшейся толпе, кто выслушал речь Эстербрука совершенно спокойно, Бриджет не стала бы к нему особо присматриваться. Вот их взгляды пересеклись, и в глазах незнакомца блеснули веселые искорки. Он даже подмигнул ей.

Бриджет вздрогнула. Довольно дерзко с его стороны, кем бы этот тип ни был. Может, это кто-то из деловых партнеров отца? Кто-то, с кем она познакомилась давным-давно, еще совсем маленькой? Вряд ли, она наверняка бы запомнила. И почему она вообще разглядывает кого-то в толпе, — тем более, что как она сейчас поняла, правовая жизнь Копья вдруг претерпела очень важную перемену? Кошки объявлены гражданами хаббла! Видимо, со всеми вытекающими из этого статуса правами и (что куда существенней) обязанностями. Взаимовыгодный договор между кошками и людьми давным-давно не новость, — но он всегда считался сугубо неформальным, и обе стороны могли нарушать его условия без лишних для себя неприятностей. Эстербрук с его новым декретом крепко пошатнули этот давний баланс — а это, как с тревогой начинала думать Бриджет, не сулило добра всем заинтересованным сторонам.

— Это же не… — бессвязно лепетал Реджи. — Какие-то коты не имеют права…

— Согласно закону, сэр, — спокойно ответил ему Эстербрук, — очень даже имеют. Не желаете ли огласить другой протест перед тем, как мы начнем, сэр? Или, быть может, уже передумали и предпочтете вовсе отказаться от столь бесплодной линии поведения?

Реджи сдвинул брови, но не отвел взгляда от Бриджет и Роуля.

— Ты смеешься над традициями достойных, зверолюд?

Кошачьи глаза Эстербрука сузились до узких щелок. Когда он заговорил, глубоко в его груди послышалось глухое ворчание.

— Я лишь исполняю обязанности, наложенные на меня моим ведомством, мастер Астор. Если вас это почему-то раздражает, ничего не поделаешь.

Дружки Реджи не пропустили мимо ушей вкрадчивый отзвук этих слов и плотнее сбились вокруг своего предводителя.

Как раз в это время за спиной у Бриджет послышались шаги, и из толпы вынырнули Гвендолин Ланкастер и Бенедикт Сореллин. Оба были в гражданской одежде: Гвен — в перламутрово-сером платье с жакетом, а Бенедикт — в строгом, откровенно унылом черном костюме. Левые предплечья обоих, отметила Бриджет, обвивала толстая медная проволока — каркасные опоры боевых перчаток.

— Неужели мы опоздали? — осведомилась Гвендолин, и Бриджет поразилась тому, сколько апломба и самоуверенности прозвучало в этом простом вопросе, произнесенном дурашливым, казалось бы, тоном. — До чего же я надеюсь, что мы не пропустили исполненного изящества и удали зрелища, каким обещает предстать это маленькое действо. А, Реджи, вот и ты сам. С шестью друзьями…

Ослепив Астора белоснежной улыбкой, она пересчитала их, вроде бы неосознанно указывая пальцем:

— Один, два, три, четыре, пять и шесть!

Для счета Гвендолин, как заметила Бриджет, воспользовалась затянутой в перчатку левой рукой. Медный каркас крепления сверкал в полуденном свете.

— Мне казалось, для дуэли вполне достаточно двоих? — нарочито озадаченно обронил Бенедикт.

— И верно, — ответила ему Гвендолин. — Наверное, Реджи что-то перепутал.

— Надо ему помочь, — с готовностью вызвался Бенедикт. После этого его поведение заметно изменилось, и с веселой театральностью было покончено. Он без всякого выражения в лице уставился на группу позади Астора. — Пошли, парни. Давайте-ка я и вы впятером оставим Реджи и его секунданта заниматься своими делами. Я угощу вас выпивкой, и вы спокойно сможете решить, который из боев интереснее.

— «Который из боев»? — переспросила Гвен. — Ты сейчас о чем?

— У них есть выбор, — сообщил ей Бенедикт. — Смотреть на то, как Реджи сражается с Бриджет, — или на то, как я сражаюсь с ними самими. Правда, один бой закончится гораздо скорее другого.

— Сореллин, — проворчал Эстербрук голосом, исполненным мягкого укора. — Я не допущу здесь уличных потасовок.

— Сэр, — кивнул Бенедикт. — Это не превратится в драку.

На миг задумавшись, Эстербрук ответил кивком.

— Что ж, тогда ладно.

С некоторым удовлетворением Бриджет отметила, что стайка приспешников Реджи явно нервничает. Каждый пытался изобразить надменность, но уже то, как дружно они отшатнулись от Бенедикта, говорило о многом.

— Ты не смеешь угрожать мне, Сореллин, — фыркнул Реджи.

Бенедикт вытаращил на него глаза:

— Реджи, дружище, я бы ни за что не стал портить тебе сегодняшнее веселье. Тебе же известно, как высоко ты стоишь в моих глазах. Да я и волоска на твоей голове бы не тронул.

— А вот я могу! — радостно объявила Гвен. — У меня такая красивая новая перчатка, и я еще ни на ком ее не испытывала.

Эстербрук кашлянул, напоминая о себе.

— Вздор, я же выпалила не в вас, а всего лишь рядом! — сказала она ему. — Но, Реджи, позволь мне внести полную ясность. Ты искал дуэли, и ты ее получишь. Но это касается только тебя и твоего секунданта. Все остальные, включая твоих друзей, будут наслаждаться происходящим издалека. На помост поднимешься только ты сам… — Поразительно, но ее улыбка сделалась еще шире. — Это понятно?

— Мисс Ланкастер, — строго одернул ее Эстербрук. — Я вполне уверен, что этот молодой человек не имеет намерений оскорбить Дом Астор подобными действиями в этот столь важный для него день.

— Разве что он… — добавила Бриджет, — как бы сказать… возможно, опасается меня?

Гвен вскинула на нее сияющие глаза:

— Разве что так!

— Хватит с меня, — прорычал Реджи. — Распорядитель, мы приступаем.

Обернувшись к друзьям, он велел им:

— Ступайте с Ланкастерами и проследите, чтобы они не вмешивались.

Гвен повернулась к Бриджет, твердо кивнула ей и попросила:

— Не сочти за труд, постарайся заставить его разреветься. Публика это оценит.

Бриджет невольно хохотнула, чтобы внезапно ощутить, как отступает затаившееся в животе болезненное напряжение.

— Просто дыши, — посоветовал ей Бенедикт. — Расслабься. Дай ему самому совершить первую ошибку. Поверь, в этом на Реджи можно положиться.

Ободряюще улыбаясь, он коротко сжал ей плечо пальцами.

Затем ее друзья направились к стайке громил Реджи, чтобы вместе с ними отойти на приличное расстояние; все как один, включая и Гвендолин с Бенедиктом, вежливо улыбались друг другу и шагали с такой осторожностью, будто в любой миг ожидали от соседа внезапного нападения.

Обведя взглядом собравшихся зевак, Эстербрук сокрушенно покачал головой. Он даже прошептал что-то едва слышно, что-то насчет Высоких Домов и их театра, и лишь тогда повернулся к Бриджет.

— Мисс Тэгвинн, — сказал он, — как сторона, получившая вызов, вы можете решить, кто из вас первым займет свое место на помосте.

— Прекрасно, — сказала она. — Где будет стоять Роуль?

— На земле, рядом с помостом. Только мне самому и двум секундантам разрешается подойти к нему ближе чем на десять футов. Таковы правила.

— Оттуда я ничего не увижу! — возмутился Роуль. — Немедленно поменяйте это свое правило.

Крякнув, Эстербрук задумался. Потом, развернувшись, поднял один из больших колоколов, прямо в тяжелой железной раме. Едва ли колокол весил хоть на унцию менее трех сотен фунтов, но этот довольно хлипкий с виду человек подхватил его с легкостью, с какой обычные люди переставляют стулья в гостиной. Подняв, Эстербрук перенес колокол к ближайшему углу помоста, где и опустил на землю.

— Это для вас, сэр кот, — объяснил он. — Отсюда все будет видно. Устроит ли вас такой вариант?

Роуль мрачно воззрился на колокол, потом спокойно вспрыгнул на него. Сделал несколько шагов, выбирая место, и лишь тогда уселся:

— Устроит. Едва.

— Превосходно, — кивнул Эстербрук. — Мисс Тэгвинн?

— Я поднимусь первой, — решила та. — Скорее начнем, скорее закончим.

— Как пожелаете, мисс, — не стал возражать Эстербрук.

Считаные секунды спустя Бриджет обнаружила себя на помосте, где обвела взглядом бессчетные головы собравшихся полюбоваться дуэлью. Их там было… Скажем так, еще никогда она не видела столько людей в одном месте и ни за что не собиралась позволить себе думать о количестве устремленных на нее жадных глаз. Тогда она попросту завизжала бы от страха. Поэтому Бриджет повторила про себя напутственные слова, сказанные Бенедиктом, и принялась дышать медленно и ритмично, сосредотачиваясь на своем окружении и противнике.

Реджи поднялся на помост в дальнем от нее углу, оставив секунданта стоять точно позади. Когда он расправил плечи, толпа отозвалась приветственными возгласами и аплодисментами, криком и свистом. Шум поднялся такой, будто прогремел далекий гром: совсем как те раскаты, что долетали порой до хаббла Утро во время особо неистовых весенних гроз.

— Мышонок, — донесся сзади негромкий голос Роуля. — Помни, кто ты такая. Это животное хочет отобрать у тебя все, но ты ему не позволишь.

Она обернулась, чтобы ответить коту прямым взглядом и коротким кивком головы. После чего вновь уставилась вперед, на Реджи.

Эстербрук с легкостью вспрыгнул на помост и направился в самый его центр, где и встал, держа в правой руке простой алый платок. От Бриджет не ускользнула, естественно, вся символика цвета этого лоскута — цвета пролитой крови. Дуэльный помост был местом кровопролития, местом боли и смерти, и в ближайшие секунды эти абстрактные понятия могли предстать реальностью.

Сосредоточься. Ей просто необходимо сосредоточиться. Бриджет старалась размеренно дышать, снова и снова выбрасывая из сознания все, кроме себя самой, дуэльного помоста, Реджи и куска алой ткани в руке распорядителя.

Эстербрук тем временем кратко описал для собравшихся причину сегодняшней дуэли и отметил, что Бриджет предпочла сойтись со своим противником в рукопашной схватке. Реджи ухмылялся вовсю. Выражение его лица должно было сообщать самодовольную, чопорную уверенность, вот только… Бриджет вроде бы показалось, что она различает в его глазах тень чего-то еще более темного и гадкого. Сам Реджи мог даже не подозревать, сообразила она, но он от всей души ее ненавидел. Или, во всяком случае, ненавидел нечто такое, что прямо сейчас по странной случайности обрело форму Бриджет.

Реджи не пропускал тренировок. Он хорошо знал, каково это — сражаться без оружия. Она тоже готовилась к нынешнему бою, но мало чему успела научиться…

«Победу обеспечит не количество усвоенных навыков, — повторял ей в последние дни Бенедикт, — а их качество».

Бриджет очень надеялась, что он окажется прав.

Эстербрук поднял руку. Уже через миг распорядитель уронит свой платок, и, когда тот коснется помоста, начнется дуэль.

Просто дыши. Сосредоточься. Сфокусируйся. Дыши.

Распорядитель выпустил платок из пальцев.

И в воздухе неожиданно разлился низкий, пронзительно-громкий, настойчивый вопль.

Толпа застыла. Бриджет в замешательстве огляделась вокруг, но увидела лишь Реджи, стоящего с запрокинутой головой и приоткрытым ртом. Лицо Эстербрука на миг обрело недоверчивое выражение. Но затем, по мере того как протяжные завывания все тянулись, падая в тоне и вновь поднимаясь выше, снова и снова, выражение на его лице окрасилось угрюмостью.

Глухой и мощный гром, намного сильнее, чем во время весенних гроз, сотряс самые камни, складывавшие Копье Альбион.

По неведомой причине блуждающий взгляд Бриджет вновь упал на подмигнувшего ей незнакомца в толпе. На задранном к полупрозрачному своду лице не виднелось ни тени смятения или страха. Напротив, все черты его говорили о холодной, твердой как сталь ярости. Пока остальные еще крутили головами в недоумении, этот человек резко развернулся и уверенным размашистым шагом начал рассекать бурлящую толпу точно по прямой линии, будто бы одной силой воли заставляя население хаббла Утро потесниться, убираясь с его дороги.

Каким-то неведомым образом Бриджет оказалась рядом с Эстербруком — хотя и не помнила, чтобы хоть на шаг двинулась с места.

— Что это за звуки? — спросила девушка у распорядителя. Пришлось повысить голос, перекрикивая переполох рыночной площади. — Что происходит?

— Сирена воздушной тревоги! — крикнул в ответ Эстербрук. — Впервые за двадцать лет! Найдите себе убежище, мисс Тэгвинн! На Копье Альбион напали!