Воздушная гавань

Глава 66

— Прекрасный залп, мистер Криди! — крикнул Гримм, обращаясь к орудийным расчетам левого борта. Их задача не казалась особенно трудной, учитывая, что «Туманную акулу» удалось застать врасплох, но половина эфирных сетей Каллиопы уже была отстрелена, и теперь окончательная победа оставалась лишь вопросом верно избранной тактики и разумных маневров. — Мистер Кеттл, будьте добры, выровняйте нас.

Кеттл кивнул, уже выправляя корабль после спешного ныряния под защиту тумана, чтобы не попасть под ответный залп пушек «Туманной акулы».

— Примерно так вас устроит, кэп? — переспросил Кеттл.

Кивнув ему, Гримм повернулся к орудийным расчетам.

— Старпом, — крикнул он, — перебросьте канониров на батарею правого борта!

— Вы слышали его, парни! — рявкнул Криди. — Закрепляйте орудия, отстегивайтесь и бегом на другую сторону!

Аэронавты «Хищницы» поспешили подчиниться приказу, одно за другим заблокировав орудия левого борта и перебежав к пушкам на противоположной стороне. Наблюдая за ними, Гримм скрипел зубами. Понеся тяжкие потери, его экипаж мог обеспечить стрельбу лишь одной орудийной группы, — но дать это понять Каллиопе не стоило. Стоит ей сообразить, что Гримму не хватает людей для ведения огня с обоих бортов, и это значительно усложнит ситуацию.

— Капитан! — окликнули его с палубы позади мостика.

Обернувшись, Гримм увидел мистера Юбэнкса — крепкого и румяного аэронавта, опытного вояку при щетинистой бороде. Тот ждал ответа.

— Докладывайте.

— Мы только что выпустили последнюю сигнальную ракету, кэп.

— Очень хорошо. Вы и ваши люди займетесь устранением возможных повреждений.

— Так точно! — выпалил Юбэнкс, развернулся и бегом удалился по палубе.

— Она закладывает вираж, кэп, — заметил Кеттл, вглядываясь в движения красной звезды, по-прежнему сияющей в защитном покрове «Хищницы». Она начинала более резко смещаться к западу. Каллиопа рассчитывала отойти как можно дальше от «Хищницы», пока Гримм ослеплен плотным слоем тумана.

— Выправьте курс, мистер Кеттл, — распорядился Гримм.

Хмыкнув, Кеттл подчинился и приступил к маневру, который позволит им вынырнуть из-под «Туманной акулы», но уже с другого борта, чтобы окончательно изувечить судно. Каллиопа понятия не имела, что «Хищница» способна следить за ее передвижениями.

— Что-то не так, кэп?

Гримм покачал головой.

— Нет. Но честной игрой это никак не назовешь, верно?

— Еще как верно, кэп. Не назовешь… — Лицо Кеттла расплылось в злорадной ухмылке. — Ну разве не сказка? Где бы нам раздобыть собственного эфирреалиста?

— Давайте сперва переживем этот день, а уж потом будем ломать головы над подобными вопросами, — сухо ответил Гримм. — Выйдя на позицию, мы прибегнем к той же тактике, что и в прошлый раз. Но теперь, сделав залп, мы не станем нырять, уходя из-под обстрела. Вместо этого ускорим подъем.

— Это не был настоящий нырок, — заметил Кеттл.

— Нам не по зубам более сложные маневры, — предупредил его Гримм. — Джорнимен говорит, силовые кабели едва держатся. Если мы сорвемся в крутое пике, это перенапряжет корабельные системы, и мы можем полностью их потерять.

Получился бы, подумал Гримм, весьма неприятный сюрприз: посреди пике обнаружить, что твое судно внезапно потеряло способность перестать пикировать.

— Заход для атаки и подъем с уклонением по вашему приказу, сэр, — сказал Кеттл. Прозвучал резкий свист, и, оглянувшись на ряд пушек, пилот удовлетворенно кивнул. — Старпом докладывает, что орудия готовы к стрельбе, сэр.

— Отлично, — сказал Гримм. — Ожидайте приказа.

— Думаете, «Туманная акула» сдастся на нашу милость, когда мы ее обездвижим? — спросил Кеттл. — У нее на борту немало храбрых бойцов.

Грудная клетка Гримма ответила на это замечание гневной пульсацией.

— Они сдадутся, мистер Кеттл, — отрезал он, — или, да поможет мне Бог, я размажу этот кораблик по всем континентам.

Кеттл бросил на него косой взгляд, и Гримм увидел, как пилот беспокойно переступил с ноги на ногу. Он понизил голос, в котором теперь читались опаска и озабоченность:

— Не поймите меня неправильно, капитан. После того, что «Туманная акула» сотворила с пристанью и всеми пришвартованными там судами, я более чем когда-либо готов к тому, чтобы швырнуть ее с небес на землю. Но вы и впрямь готовы так поступить…

«…с Каллиопой?» — подсказывал тон голоса Кеттла, хоть пилот и не закончил своей фразы вслух. Гримм ощутил, как внутри у него что-то принялось извиваться и корчиться в надежде сорваться с губ истерическим смешком. Пришлось раздавить это «что-то», без сочувствия и сожаления.

— Только если она не оставит мне иного выбора, — ответил он Кеттлу, прибавив к сказанному ободряющий взгляд. — Она та, кто она есть. Ты и впрямь думаешь, она могла стать верной сторонницей Копья Аврора?

Кеттл фыркнул в ответ.

— Ведь и верно. Она сдаст судно. Если только аврорианцы ей позволят.

— Мы ведем войну, — тихо произнес Гримм. — Я поступлю так, как должен.

Прикрыв ненадолго глаза, Гримм глубоко вдохнул, пытаясь впитать ощущение корабля, на мостике которого стоял. Оценил силу ветра, измерил ступнями легкий наклон палубы из-за того, что вес половины экипажа «Хищницы» перегрузил ее правый борт. Впитал дрожащий гул ее силового кристалла, едва уловимое жужжание — прямо через подошвы сапог. Конечно, все эти сентиментальные фантазии оставались иллюзией, но Гримм уже был готов поверить в то, что слышит едва различимый гул, исходящий от конденсаторов одной из пушек на орудийной палубе по правому борту… и в любом случае его интуиция, вслед за подсказкой рассудка, подтвердила: он и правда на это способен.

«Хищница» приготовилась к прыжку.

— Сигналить маневры! — распорядился Гримм, и аэронавт у корабельного колокола принялся выбивать надлежащий ритм, предупреждая экипаж о необходимости пристегнуться. — Канониры, полная готовность!

— Канониры готовы, капитан! — донесся выкрик Криди.

Гримм еще раз проверил, надежно ли закреплены страховочные ремни, и чуть откинулся назад, натягивая их.

— Мистер Кеттл, — спокойно произнес он, — приступайте к атаке.

«Хищница» неслась сквозь туманы мезосферы с непринужденной грацией и со скоростью сигнальной ракеты. Ускорение при подъеме, определенное невероятной мощностью нового подъемного кристалла, ничуть не уступало уже опробованному резкому спуску. Гримм был вынужден крепко держаться за перила мостика, иначе упал бы на колени, стоило кораблю начать вибрировать, греметь… а потом «Хищница» запела.

Гримм знал, что обязан подавать своим подчиненным стойкий пример выдержки и несгибаемости, служить им олицетворением неколебимой дисциплины и решимости, — но он просто не мог сохранить неподвижность. Он чувствовал грацию «Хищницы», легкость и сноровку, сопровождавшие ее движения в воздухе; чувствовал яростную, гордую радость, которая наполняла все ее существо, когда корабль бросался в схватку.

На чисто интеллектуальном уровне это казалось смешным. Разумом Гримм это понимал.

Но его сердце не ошибалось.

Когда боевая песнь «Хищницы» набрала силу, кто-то из команды вдруг присоединился, издав собственный ликующий вой. С некоторой оторопью Гримм сообразил, что этот звук издает его собственное горло.

Поднявшийся вскоре общий рев команды превосходил мощью все крики, слышанные Гриммом прежде, вопреки даже урезанному числу кричащих, — и он смог различить в этом кличе голос Криди, поющего вместе с остальными.

Серая мгла тумана неожиданно начала светлеть, сделавшись бледной, потом перламутровой, потом белой, — и один лишь вздох спустя «Хищница» вырвалась из мезосферы в широкое синее небо.

Мистер Кеттл идеально рассчитал их появление. Они вынырнули из облачного покрова ниже «Туманной акулы», двигаясь почти с тою же скоростью, но в нескольких сотнях ярдов от нее. Во время первой атаки на руку им сыграло замешательство изумленного противника. Теперь же все решали быстрота и слаженность действий.

— Огонь по готовности! — выкрикнул Гримм.

— Огонь, огонь, огонь! — поддержал его Криди, передавая команду артиллерийским расчетам.

Семь орудий «Хищницы» грянули едва ли не одновременно. Пускай его люди получили команду стрелять только по вражеским сетям, — угол обзора под днищем «Туманной акулы» не позволял знать наверняка, что заряды минуют корпус корабля, — и тем не менее расчеты сработали отлично. После ряда точных попаданий вражеская подфюзеляжная сеть загорелась, стала отрываться и оседать. Пролетев мимо, несколько неудачно выпущенных разрядов разбились о полностью раскрытый защитный покров «Туманной акулы», не причинив кораблю ни малейшего вреда и обернув судно внезапным зеленоватым свечением.

Гримм явственно ощущал потрясение и растерянность неприятельского экипажа. Не стоило их винить. Чтобы воздушное судно с такой безупречной точностью преследовало противника сквозь завесу тумана — дело неслыханное и даже невероятное.

Но гораздо важнее то, что в этот самый момент канониры «Туманной акулы» лихорадочно опускают дула своих пушек, рассчитывая ответить «Хищнице» огнем в тот самый миг, когда пилот достаточно раскачает судно, чтобы обеспечить им подходящий угол для прицельного залпа.

Гримм подождал, пока вражеский корабль не начнет раскачку всерьез, готовясь дать свой залп по «Хищнице», и уже тогда скомандовал:

— Подъем!

Мистер Кеттл перевел набор высоты на максимум, и Гримм пошатнулся, едва устояв на ногах, хотя и держался за поручень обеими руками. «Хищница» воспарила так же быстро и плавно, как и достойная душа, летящая к своей вечной награде. Восемь вражеских орудий распороли пустое пространство, где только что обреталась «Хищница», со всей яростью отчаянного залпа, но единственный заряд, который все же задел цель, вызвал не более чем ярко-зеленый блик на нижней границе ее защитного покрова.

При расчете времени для маневра Гримму сопутствовала удача. Канониры «Туманной акулы» пытались поймать «Хищницу» на подъеме, но достигли предельного угла подъема своих орудий, так и не успев прицелиться в более легкое, быстрое судно. Чтобы «Хищница» вновь оказалась в пределах их досягаемости, пилоту «Туманной акулы» пришлось бы раскачать свой корабль, заваливая его на противоположный борт, но при этом оставшаяся в рабочем состоянии четверть эфирных сетей продолжала тянуть их вперед, креня и разворачивая в совершенно непредсказуемом ритме. Чтобы вся эта неуклюжая масса смогла обуздать собственную тягу и инерцию, потребуются драгоценные секунды — те самые, которые Гримм не собирался ей предоставить.

— Огонь! — крикнул он.

И вновь его канониры справились со своей задачей. Только один шальной заряд прошил сеть насквозь и вспыхнул, разбившись о вражеский защитный покров, зато с полдюжины остальных выкосили остатки сетей «Туманной акулы», сорвали их с корабля и подожгли.

Ускорение «Туманной акулы» сразу сошло на нет; ее шаткий, пьяно ковыляющий в воздухе корпус продолжал скользить вперед разве что за счет убывающей силы инерции. Жестом отчаяния с ее палубы вновь взмыли в небо сигнальные ракеты, и Гримм видел, что вражеское судно из последних сил пытается вернуть себе устойчивость, задействовав лишь кристаллы балансировки; почти безнадежное предприятие при отсутствии движения вперед. Только набранная в полете скорость позволяет использовать с этой целью более точные и чувствительные механизмы маневрирования, но когда скорости не было, «Туманная акула» становилась буквально беспомощна против стремительной «Хищницы». Пока Кеттл справлялся с задачей не подставиться под орудийный залп, «Хищница» была вольна поливать противника огнем как и когда угодно, не опасаясь ответных выстрелов, — а мистер Кеттл, что и говорить, был виртуозом в своем деле.

Направляя «Хищницу» по крутой дуге, Кеттл завалил судно на правый борт и, обратив к неприятельскому кораблю ряд пушек, сбавил ход ровно настолько, чтобы дать орудийным расчетам стрелять без помех.

У Гримма скрутило вдруг живот, а в сухой глотке застрял острый комок.

Ему предстояло доподлинно установить, потребует ли от него долг хладнокровно убить Каллиопу вместе с прочим экипажем «Туманной акулы».

Он отщелкнул вниз телескопические линзы на своих гогглах и обратил все свое внимание на вражеское судно.

— Стрельба поочередно! — распорядился Гримм. — Огонь!

— Второе орудие! — заорал внизу Криди. — Пли!

Передняя пушка по правому борту взвыла, и выпущенный ею разряд разбился о перегруженный защитный покров «Туманной акулы».

— Четвертое орудие! — крикнул Криди. — Пли!

Очередная пушка по правому борту выплеснула свою ярость на вражеский покров, с жадностью стремясь прорваться сквозь него к уязвимому, не закрытому боевой броней воздушному судну.

— Шестое орудие! Пли!

Яркое свечение покрова «Туманной акулы» на глазах тускнело, отражая потерю плотности.

— Восьмое орудие! Пли!

Этот разряд, отклонившись, проскользнул внутрь — и опалил оснастку на вершине одной из мачт неприятельского судна. Тогда-то Гримм и увидел наконец то, на что втайне рассчитывал: высокая стройная фигура (Каллиопа собственной персоной, не иначе) подбежала к последней надфюзеляжной мачте и ударила абордажным топором по одному из бегущих вверх канатов. Далосианский флаг «Туманной акулы» — белая звезда на поделенном пополам красно-синем поле — слетел на палубу в универсальном, известном каждому аэронавту знаке капитуляции.

— Прекратить огонь! — рявкнул Гримм. — Прекратить огонь!

— Прекратить огонь! — эхом отозвался Криди, останавливая своих людей.

Раскатистый, громовой рев выстрела из восьмого орудия понемногу стих, растворяясь в безбрежной синеве. «Туманная акула» тихо и кротко лежала под ними, пока Кеттл выполнял сближение, плавно подводя «Хищницу» к противнику и не выпуская его при этом из зоны прицела пушек правого борта. Гримм предоставил маневры Криди и Кеттлу, наблюдая за вражескими канонирами. Как и ожидалось, они уже откатывали орудия, чтобы закрепить в позиции, которая не позволяет вести стрельбу.

По всей видимости, фальшивкой капитуляция не была, — хотя, с другой стороны, речь шла о Каллиопе. Гримм собирался действовать осторожно, ни на миг не теряя бдительности. Его губы сами растянулись в свирепой, угрожающей улыбке.

— Мистер Криди! — окликнул он своего помощника. — Приготовьте ялик к спуску, будьте так добры. Сигнальте капитану Рэнсом мой привет: «Идем на абордаж. Требуем безоговорочной сдачи».

Ликование, охватившее подчиненных ему аэронавтов, заставило планки под ногами Гримма вибрировать, и ему даже могло показаться, что сама «Хищница» тоже влила голос в радостный крик триумфа своей команды.

Не прошло и четверти часа, как ялик с Каллиопой направился к «Хищнице»; деловито пыхтя, паровой двигатель вывел маленькое суденышко в полет, отчалив от борта «Туманной акулы». Сопровождали ее двое матросов, которые управляли яликом, а также обе захваченных тележки с добром мастера Феруса и украденный из Великой Библиотеки небольшой томик, в точности похожий на тот, что хранился сейчас в кармане куртки Гримма.

Если Каллиопа только что потерпела сокрушительное поражение от меньшего по размеру и легче вооруженного судна, это никак не сказалось на ее заносчивости или в любом случае на самоуверенном выражении лица. Если Каллиопу и напугал вид дюжины нацеленных в нее и готовых к выстрелу боевых перчаток, догадаться об этом было бы невозможно.

С обычной для нее насмешливой ухмылочкой Каллиопа подступила к носу ялика, швартовавшегося к борту «Хищницы».

— Разрешишь подняться на борт, Фрэнсис?

Гримм напомнил себе, что эта женщина зовет его этим именем, отлично зная, как оно его раздражает, и запретил себе поддаваться манипуляции.

— Подтверждаю, — спокойно ответил он.

Каллиопа спрыгнула на палубу и, направляясь к мостику и взбираясь по ступеням, с любопытством крутила головой, рассматривая корабль.

— Так, так, так… — сказала она. — Признаться, ты меня немного удивил. Чем, во имя всего святого, ты кормил свою «Хищницу»?

— Врагами.

Каллиопа громко рассмеялась, запрокинув голову.

— Книгу, пожалуйста, — попросил Гримм.

Она любезно бросила ему томик, который он поймал на лету.

— Ты даже не представляешь, какими жуткими глазами на меня смотрели, когда я явилась забрать ее.

— Когда ты спустила флаг, аврорианцы не очень возражали?

— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — легко, даже весело ответила Каллиопа. — Должна признать, Фрэнсис, в своем деле ты настоящий мастер. Маневрировал и сражался ты превосходно… впрочем, в честном бою тебе ни за что меня не обставить.

— Я их избегаю, — ответил Гримм. — Как и ты сама.

Каллиопа улыбнулась, блеснув белоснежными зубами:

— Это правда.

Гримм кивнул Криди, и тот отрядил нескольких матросов забрать тележки из ялика, прибывшего с «Туманной акулы». Те без промедления покатили поклажу в сторону каюты эфирреалиста.

Каллиопа проводила их взглядом.

— Полагаю, на этом предварительные любезности заканчиваются, — заметила она. — Как ты собираешься поступить с моим экипажем?

— Я намерен доставить их, вместе с тобой, в Копье Альбион для ареста и последующего суда, — сказал Гримм. — Аврорианцы подлежат захвату в плен как вражеские диверсанты, и обращаться с ними будут соответственно.

Каллиопа покачала головой.

— Хочешь, чтобы команду «Туманной акулы» арестовали как гражданских, но судили за военные преступления? Мои люди никогда на это не согласятся. Они отлично понимают, что ни один судья в Альбионе не вынесет им справедливый приговор. Их попросту объявят пиратами и повесят.

— Возможно, — согласился Гримм. — С другой стороны, в случае отказа сдаться я буду вправе взорвать твой корабль здесь и сейчас, по законам военного времени. Как думаешь, какой из двух вариантов предпочтет твой экипаж?

Лицо Каллиопы потемнело, и она поиграла желваками, прежде чем ответить:

— Мой экипаж состоит из бойцов, и они сражаются как бойцы. Их будут судить и вынесут им приговор как солдатам неприятеля во время войны.

— А иначе что? — беззлобно спросил Гримм.

Каллиопа уставилась на него, шевеля губами, но не произнося ни слова; гнев в ее горящих глазах разве только не обжигал. Прикрыв их, она выдохнула себе под нос какое-то страшное проклятие.

— А иначе… — повторил Гримм, тем же мягким тоном.

— Я тебя поняла, — с горечью уронила она. — Твоя позиция мне предельно ясна, сукин ты сын. Требовать чего-то бесполезно.

— Да, капитан Рэнсом, сейчас вы не в том положении, — подтвердил Гримм.

Каллиопа скривилась так, будто только что откусила кусок тухлого чанерийного мяса.

— Я… прошу, чтобы мой экипаж был арестован в качестве военнопленных и чтобы с ним обращались как с таковыми, капитан Гримм. Пожалуйста.

Гримм несколько раз медленно кивнул.

— Хочу, чтобы ты кое-что знала, — негромко сказал он.

Каллиопа, хмурясь, смотрела на него в упор.

— Мне известно, что при атаке на пристань Платформы ты не была обязана использовать именно такую тактику стрельбы, — продолжил Гримм. — «Хищница» могла стать первой мишенью, а не последней.

— Да, — просто сказала она.

— Еще одно: я понимаю, зачем ты предложила мне тот контракт, когда в прошлый раз поднималась на борт «Хищницы». Ты знала, что должно было случиться, и не хотела, чтобы я оказался в гуще событий. Ты хотела уберечь «Хищницу» от катастрофы.

Едва заметное движение головы — возможно, кивок — было ему ответом.

— Но почему? — спросил Гримм.

Каллиопа отвернулась, и вопрос повис в осязаемо густом молчании. Наконец, она тихо произнесла:

— Когда-то «Хищница» была и моим домом тоже.

Нутро Гримма пронзила тонкая игла от эха той боли, которая, как ему казалось, давно была оставлена позади.

— Помню, — тихо сказал он. И, помолчав, заговорил уже громче: — Капитан Рэнсом, настоящим я наделяю вашу команду, ваших пассажиров и вас саму статусом военнопленных, в соответствии с законами и обычаями ведения войны. Мистер Криди, вам поручается сделать запись об этом в судовом журнале.

— Так точно, капитан, — твердо сказал Криди.

Каллиопа прикрыла на мгновение глаза, а затем кивнула еще раз. Ее губы, казалось, пытались сложить какие-то слова, но произнести их вслух она не смогла себя заставить.

Гримм одержал победу, но не видел смысла и дальше втирать соль в эту рану.

— В изъявлении благодарности нет нужды, капитан Рэнсом. Я отправлю с вами своих механиков, которым будет поручено подняться на борт «Туманной акулы» и вывести из строя ваши орудия. Затем вы направитесь назад, к Копью Альбион, в сопровождении «Хищницы» и под прицелом наших пушек. Любое уклонение от подчинения моим приказам, даже самое незначительное, вызовет залп на поражение. Вам это понятно?

— Я не дура, Фрэнсис.

Гримм не хотел выказать ей свое раздражение, но вопреки всем усилиям уголок его рта дернулся. Каллиопа это заметила, и насмешливая ухмылка тотчас вернулась на прежнее место.

— Полагаю, что нет, — сказал Гримм. — И тем не менее, Каллиопа, несколько последних дней были чертовски сложными. Не советую испытывать мое…

— Вижу цель! — завопил дозорный на мачте «Хищницы». — Капитан, вижу цель!

Гримм резко вскинул голову:

— Где?

— Одно судно, стремительно приближается, высоко, зюйд-вест-тень-вест!

Судно, которое спешит сюда с запада? Но все флотские силы стянуты в восточном направлении отсюда…

Желудок Гримма сжался, а колени чуть подогнулись, теряя силу.

Он повернулся, уже опуская на глаза телескопические линзы, и сразу же нашарил взглядом воздушное судно, с головокружительной скоростью шедшее прямо на них. Не спеша с выводами, он хорошенько вгляделся в него и постарался не отвлекаться на колотящееся сердце и дрожь в руках.

— Каллиопа, — негромко заговорил он наконец, — ты не обязана здесь оставаться. Забирайся в свой ялик и лети прочь. Сейчас же.

Он услышал, как она коротко, неглубоко вдохнула, тоже увидев летящий сюда корабль.

— По всей видимости, убедить тебя сложить оружие и сдаться у меня не получится?

Повернув голову, Гримм смерил ее тяжелым взглядом.

Ухмылка сделалась кислой:

— Ну да, еще бы. Конечно же, нет. Долг есть долг.

Разочарованно качая головой, Каллиопа быстро и уверенно спустилась с мостика, уже направляясь к своему ялику.

— Сигналить боевую тревогу, мистер Криди! И будьте так добры, готовьте корабль к маневрам. Разворачиваемся! Раскрыть сети по периметру и начать движение!

Старпом прокричал соответствующие приказы, и судовой колокол тут же принялся звонить. Матросы разбежались по своим постам, спеша пристегнуть свои страховочные ремни. Аэронавты хлынули на мачты, чтобы поскорее расправить огромные полотна корабельных сетей и стронуть «Хищницу» с места.

Гримм неподвижно стоял на мостике, наблюдая, как в небе с пугающей быстротой растет грозный силуэт боевого крейсера «Итаска», и гадая, не слишком ли поздно спасаться бегством.