Воздушная гавань

Глава 6

Роуль наблюдал за глупейшими выходками Мышонка и ее человеческого окружения, гадая, как скоро она попросит его вмешаться и все уладить.

Этой ночью они вновь спали меньше, чем все прочие люди в Гвардии копьеарха; просто смешно, но человек по имени Гвендолин и ее сводный кузен по-прежнему считали, что готовят Мышонка к какому-то подобию сражения. Лучший способ готовиться к драке — подраться. Это и котенку понятно.

Сейчас Бенедикт заставлял Мышонка практиковаться в падениях, что также могло вызвать лишь смех. Зачем кому-то учиться падать? Приземляться нужно на лапы. И все же, опять и опять, Мышонок падала, валясь с ног на спину, — порой сама, порой при помощи Гвендолин или Бенедикта. Поначалу Роуль воспринимал эти занятия с подозрением, думая, что они — лишь удобный предлог для Гвендолин разделаться с самкой-соперницей или для Бенедикта — заявить свое право на спаривание. Впрочем, за несколько дней сделалось ясно, что упражнения эти скорее нелепы, чем злонамеренны, и — поскольку Мышонок не страдала от них сколь-нибудь явным образом — Роуль позволил им продолжаться.

Тратить столько своего времени — и терять ценные часы сна — на эти совершенно напрасные, глупые усилия казалось бессмысленным. Если бы эти люди спросили у Роуля совета, он попытался бы им объяснить.

Затем Бенедикт стал показывать Мышонку, как ловчее повалить своего противника наземь. Но в чем толк учиться подобному трюку, замедлив движения и, очевидно, в полном согласии с самим Бенедиктом? Неужели Мышонок всерьез полагала, что ее враг поведет себя так же?

Усы и мех на боку дали Роулю ощутить легкое движение воздуха поблизости, и он вальяжно повернул ухо в этом направлении. До него донесся шорох, неразличимый для всех, кроме кошек, да к тому же скрытый пыхтением борющихся рядом людей, — и из теней возникла Мирль.

— Роуль, — окликнула его черная кошка. Мирль не была рослой, но двигалась стремительно и отличалась умом. Она входила в число Усов Мауля, его шпионов и охотников. Лишь тонкий зеленый ободок окружал ее большие, темные зрачки, и заметить Мирль в ночном сумраке можно было исключительно по тусклому свечению ее глаз.

— Мирль… — лениво ответил Роуль.

Мирль подошла ближе и уселась бок о бок с ним, не отрывая взгляда от людей.

— Чем это они заняты?

— Хотят научить Мышонка сражаться, — объяснил Роуль.

Мирль хмуро взирала на людскую возню.

— Ясно. Уже приступили?

— Им так кажется, наверное, — сказал Роуль. — Что нового от отца?

— Мауль шлет привет и предупреждает, чтобы ты исполнял долг со всей ответственностью, иначе он лишит твои уши ровного края.

Махнув кончиком хвоста, Роуль зевнул.

— Сам разберусь, что мне делать. Это все?

Мирль удивленно дернула ушами, но ее тон стал серьезнее:

— Он говорит, Долгодум подтверждает сведения, добытые разведчиками Тихих Лап.

Роуль поднял глаза на собеседницу.

— Неведомые твари в воздушных шахтах?

Мирль утвердительно моргнула.

— Так говорят Хвосты Теней, а также Быстрые Когти и еще с полдесятка других кланов. Кошки исчезают и в других хабблах, но еще никому не удавалось увидеть, что именно забрало их.

В груди Роуля раздраженно заурчало.

— Это отдает трусостью.

— Как по мне, — возразила Мирль, — это говорит о коварстве врага.

— И это тоже. Мы подверглись нападению. Это война?

— Пока нет, — сказала Мирль. — Мауль говорит, сперва нужно выяснить, с кем мы воюем.

— С чем мы столкнулись, по мнению Долгодума?

— Долгодум… пока не уверен.

Роуль метнул в Мирль резкий взгляд, но все же промолчал. Его хвост безустанно метался из стороны в сторону. Сам Долгодум котом не был, зато он был очень умен, даже мудр, и пользовался уважением. Если даже ему невдомек, какой угрозе ныне подверглись Тихие Лапы и все другие кланы в туннелях собственного хаббла, это должно быть нечто воистину необычайное — или доселе небывалое.

— Прошу, скажи моему отцу, — сказал Роуль, — что я рекомендую без промедления объявить войну. Нам скорее на руку немедленное нападение, чем избыток осторожности. Устроим охоту и уничтожим их прежде, чем они успеют выстроить гнезда.

— Я передам ему твои слова, — тихо сказала Мирль. И беспечно повела усами. — Но он не прислушается.

Роуль пропустил это замечание с тем пренебрежением, какого оно заслуживало.

Мирль сидела рядышком, глядя, как люди скачут по площадке, пытаясь опрокинуть друг друга наземь.

— Нечто подобное я видела и раньше.

— Такое же обучение драке? — уточнил Роуль с сомнением в голосе.

— В Храме Пути хаббла Платформа, — добавила Мирль.

— Чем же ты занималась так глубоко внизу? — спросил Роуль.

— Исполняла свой долг как Уса нашего вождя, — с достоинством ответила Мирль. — Люди вытворяли там нечто похожее, только их было куда больше, и на них были совсем другие одежды.

— И это выглядело настолько же глупо?

Мирль задумчиво склонила голову.

— Верно, многие из них казались глупцами. Но другие — в меньшей степени.

— То есть?

— Их движения не выглядели столь неуклюже. Хотя до кошек им было далеко, разумеется.

— Разумеется, — согласился Роуль.

— И все же двигались они заметно лучше большинства людей, — повторила Мауль, лапой приглаживая мех в основании уха. — Возможно, эти тренировки не столь уж напрасны… — Оба наблюдали, как Мышонок претерпела особенно жесткое падение. — В конце концов они могут принести пользу.

— Люди, они вообще довольно медлительны, — погрузился в размышления Роуль. — Ты правда находишь в этом смысл?

— Ей едва ли потребуется проявить особую ловкость, чтобы обычный соперник стал казаться перед ней увальнем, — заметила Мирль. — С кем ей предстоит драться?

— С молодым самцом. Он больно уязвил Хранителя Слова своими словами. Мышонок в ответ отшлепала его своими. Теперь они договорились сразиться.

— Договорились? — озадаченно переспросила Мирль. — Отчего же она не отыщет его и не расправится с ним, пока он спит?

Роуль зевнул.

— Даже не представляю. Но противнику не застать спящей ее. Пусть попытается, я глаза ему вырву.

— Разумно, — согласилась Мирль. — Хотя человек — не простая добыча. Даже для могучего Роуля.

— Шум твоего приближения не приличествовал истинному Усу Мауля, — проворчал Роуль.

Мирль встала и низко опустила голову, подражая людскому поклону:

— Да, могучий Роуль.

Не выставляя когти, Роуль быстро махнул лапой, метя ей по носу, — но Мирль с ленивой грацией уклонилась от удара, а глаза ее просияли, пряча радость. Игриво качая хвостом из стороны в сторону, она неторопливо пошла прочь.

— Знаешь, а ты почти так же хорош собой, как воображаешь.

— А ты чересчур проворна и умна, — спокойно парировал Роуль. — Не зевай там, в туннелях. Я предпочел бы, чтобы ты не исчезала бесследно.

— Смотри, не соверши какой-то глупой ошибки, защищая своего человека, — посоветовала ему Мирль. — Беспечность убивает.

— Скоро ли я увижу тебя снова?

— Возможно, — ответила Мирль. — Зависит от моего настроения.

После чего она ускользнула во тьму — так же плавно, как и явилась.

Роуль смотрел ей вслед, этой удивительной самочке. Мирль уже пропала из виду, а он все смотрел, глубокомысленно дергая хвостом. Своевольна, но резва. Красива. И никогда, ни в коем случае — не скучна.

Вероятно, он сложит песню в ее честь.

Как только тренировка была завершена, Роуль с удовольствием занял привычное место на руках у Мышонка, чтобы сопроводить ее на рыночную площадь для завтрака.

Рынок представлял собой целое море лавочек и небольших строений, стеснившихся в самом центре хаббла, около усадьбы Владетеля Копья. Около четверти всех заведений были давным-давно возведены из копьекамня кем-то, кого люди звали Строителями. Остальные выросли сами, в основном сложенные из кирпича; их двери и окна были сейчас закрыты натянутой на каркасы кожей. Некоторые из наиболее состоятельных лавочников использовали древесину с заросшей джунглями Поверхности, лежащей на многие мили внизу, заботливо и бережно поднятую на верхние уровни Копья.

Мышонок отнесла Роуля к прилавку, пахшему лучше всех прочих и одному из немногих, что успели открыться. Человек Бенедикт, казалось, лично был знаком с хозяевами заведения: каждое утро они приветствовали его, окликая по имени. Объяснение крылось, вероятно, в его постоянном голоде — температура тела у боерожденных полукровок была выше, чем у обычных людей, и ему приходилось питаться чаще них. Там Роуль терпеливо дождался, пока Бенедикт не закажет пищу для всех, оплатив заказ маленькими кусочками металла, столь дорогими человеческому сердцу.

Едва с этим было покончено, пищу наконец подали, и люди направились к расположенному рядом столу, чтобы вкусить ее. Роуль устроился рядом с Мышонком, которая поставила перед ним хлебный рулет с мясной начинкой. Роуль разорвал его когтями и подождал, пока облачка пара не развеются окончательно. Не важно, насколько заманчива еда; ожог языка стал для него когда-то унизительным переживанием, и Роуль не собирался его повторять.

— Что скажете о наших тренировках, Роуль? — вежливо поинтересовался Бенедикт, успевший едва ли не целиком проглотить один из таких же рулетов.

Роуль повернулся взглянуть в лицо Мышонку. По мнению кота, девушка еще не потрудилась решить, стоит ли оказать честь этим двоим своей благосклонностью, но человека Бенедикта она явно считала вероятным партнером для спаривания. Было бы неучтиво с его стороны подрывать ее шансы на продолжение рода.

— Они кажутся болезненными, — сказал он Мышонку, и та, криво усмехнувшись, перевела это на человеческий язык.

— Возможно, — согласился Бенедикт. — Но в настоящей схватке даже раненый боец не должен терять стойкости. Умение перетерпеть небольшую боль сейчас поможет сохранить жизнь позднее.

— Не проще ли перерезать горло спящему Реджи? — предложил Роуль и покосился на Мышонка. Та закатила глаза, переводя его слова, и человек Гвендолин тут же поперхнулась пищей.

Роуль спокойно откусил несколько кусочков от успевшего остыть края своей порции.

— А он предпочитает прямоту, правда? — прокашлявшись, смогла выдавить Гвендолин.

— Вы даже не представляете насколько, — вздохнула Мышонок.

— У нас имеются свои причины свести этот конфликт к чему-то менее… бесповоротному, — обращаясь к Роулю, сообщил Бенедикт. — Реджи происходит из большого и влиятельного семейства. И тот парень, кого он назначил себе в секунданты, он тоже Астор, но из младшей линии их Дома. Случись с Реджи нечто фатальное, секундант об этом доложит, и его родичи могут решить отомстить.

— Или будут рады избавлению семьи от дурака, — не согласился Роуль.

Когда Мышонок закончила переводить это замечание, человек Гвендолин издала хрюкающий звук и поспешила вернуться к завтраку.

— До определенной степени, — допустил Бенедикт. — Однако, если они никак не ответят на урон, нанесенный одному из потомков своего Дома, другие смогут усмотреть в этом слабость.

— Вот оно! — сказал Роуль, мрачно обдумывая ситуацию. — Кое-какой смысл в этом есть… Но у Мышонка нет большого Дома, который взялся бы отомстить за нее в случае, если Реджи совершит нечто столь же бесповоротное.

Когда Мышонок перевела это на человеческий, похоже, Бенедикт испытал некую неловкость.

— В этом… есть своя доля правды. Но никому в хаббле не нужны дуэли со смертельным исходом. Если подобное случится, Дом Астор подвергнется общему порицанию.

— Но если он убьет Мышонка, — спросил Роуль, — объявит ли Дом Ланкастер войну Дому Астор?

Бенедикт и Гвендолин обменялись долгими взглядами.

— Я… так не думаю.

— Тогда порицание, о котором ты говоришь, — лапа, лишенная когтей, — рассудил Роуль. — Оно бессильно помешать вражеским планам.

Гвендолин вдруг подалась вперед, уперла в Роуля прямой взгляд над столом и с твердостью в голосе объявила:

— Если с мисс Тэгвинн случится что-то ужасное, мастер Роуль, я лично вызову Реджи на дуэль и своей перчаткой прожгу в нем такую дыру, сквозь которую кот сможет проскочить. Даю вам свое слово.

— Я уже не только проиграла дуэль, — пробормотала Мышонок, — но меня еще и успели убить. Зачем было тратиться на завтрак для мертвеца?

Роуль посмотрел на Мышонка и произнес, не без тепла в голосе:

— Ты уже проявила достаточно глупости, чтобы дать втянуть себя в эту драку. Пора бы позволить думать кому-то, чьи головы умнее твоей. Позволь мне убедиться, что не отправляю тебя на верную гибель, и я разрешу тебе потерпеть поражение самостоятельно.

Мышонок испепелила Роуля взглядом.

— Что он говорит? — спросил Бенедикт, быстро переводя взгляд с девушки на кота и обратно.

— Говорит, что мечтает принять ванну, — в голосе Мышонка прозвучало неудовольствие.

— Право, Мышонок, — сказал Роуль, отщипывая еще кусочек мяса. — Рано или поздно тебе придется поумнеть.

— Ты… — выдохнула Мышонок, чье лицо успело побагроветь, — ты порой так меня бесишь…

— Ты злишься только потому, что сознаешь свои ошибки, — парировал Роуль тем тоном, каким обычно пользуются те, кто не сомневается в своей правоте и абсолютно убеждены, что все прочие ошибаются.

Сквозь утренний сумрак послышались шаги. Роуль обернулся и заметил, как к столу, за которым они завтракали, издалека приближается человек из числа дружков Реджи. Он наблюдал за ним, не двигаясь, но осторожно подобрав под себя лапы, чтобы иметь возможность кинуться в лицо врагу на случай, если тот вдруг сделает попытку напасть.

Спустя несколько секунд люди тоже заметили приближение неизвестного. Подойдя, он остановился у их стола и горделиво задрал подбородок.

— Бенедикт. Гвен. Мисс Тэгвинн.

Роуль сузил глаза.

— Доброе утро, Барнабус, — холодно поздоровалась человек Гвендолин. — Ты с ним заодно, не так ли?

Человек Барнабус без тени смущения развел руками.

— Вызов был формально брошен и принят, Гвен. В намерения Реджи входит довести дело до финала.

— Это не значит, что именно ты должен стать его секундантом, — заметила она.

— Он мой родич, — просто ответил Барнабус. — И потом, если не я, секундант все равно отыщется. Кто-нибудь из его буйных приятелей.

Бенедикт покачал головой.

— Он в чем-то прав, Гвен. Жаль, что тебе пришлось в это впутаться, Барни.

Барнабус пожал плечами.

— Позвольте поинтересоваться, мисс Тэгвинн, кто выступит вашим секундантом?

— Я! — одновременно ответили люди Бенедикт и Гвендолин.

Но не успели они еще и ртов закрыть, как Роуль стрелой бросился на человека Барнабуса, сопровождая прыжок самым надрывным и пронзительным из своих боевых кличей.

Прыжок застал человека врасплох: едва успев всплеснуть руками, Барнабус повалился навзничь. Роуль всем своим весом ударил ему в грудь и не выпускал жертву на всей траектории их падения на мостовую из пепел-камня. Человек упал даже более нескладно, чем Мышонок на своей тренировке, и удар оземь выбил из него весь дух. Теперь, ненадолго оглушенный падением, он лежал неподвижно и тяжело дышал.

Вообще говоря, все вокруг казались в равной степени оглушенными.

Роуль спокойно сидел на груди упавшего, ожидая, пока тот не придет в себя хоть немного. Дождавшись, он навис над лицом человека Барнабуса и грозно проворчал:

— Я Роуль, отпрыск Мауля, владыки и повелителя клана Тихих Лап. Мне быть ее секундантом.

Мышонок перевела это с испугом и изумлением в голосе. Человек Барнабус не сводил с Роуля широко распахнутых глаз, но затем стал быстро переводить взгляд с Роуля на Мышонка, слушая ее перевод.

— Это какая-то дурацкая шутка? — пролепетал Барнабус в ответ на услышанное.

Роуль шлепнул его по носу лапой с выставленными кончиками когтей — как раз достаточно, чтобы в воспитательных целях пролить несколько капель крови, — и продолжил говорить, урча с прежней угрозой:

— Слушай внимательно, человек. Мышонок сойдется с Реджи в рукопашной схватке на рынке, в полуденный час, ровно через семь дней.

Барнабус таращил глаза, слушая сначала речь кота, а затем и перевод Мышонка.

— Бенедикт, — сказал он. — Реджи выбрал дурацкий момент, чтобы угодить своему пристрастию к дуэлям, но это выходит уже за все рамки. Кот в качестве секунданта? Что подумают люди?

Бенедикт задумчиво выпятил губы.

— Что подумал бы я сам? Наверное, я счел бы Реджи за заносчивого наследника Великих Домов, считающего нормой нахальство в отношении кого-то вроде мисс Тэгвинн. Но, сдается мне, ты не уловил самую суть, Барни.

— И в чем же тогда суть? — вознегодовал тот.

— В нем, — пояснил Бенедикт и указал на Роуля.

Роуль резко взмахнул хвостом, не отрывая взгляда от глаз человека Барнабуса. Выдержав паузу, поднялся, спрыгнул с груди поверженного и спокойно вернулся за стол, к своему завтраку.

Мышонок тихо спросила у него, на кошачьем языке:

— Значит, именно этого хочет Мауль?

— По всей видимости, — подтвердил Роуль. Возможно, прозвучало это чересчур надменно, но он мог позволить себе этот тон. Еще недавно человек Барнабус полностью пребывал в его власти.

— Кажется, я не совсем разумею… — пробормотал Барнабус, не отводя от кота встревоженных глаз.

— Уверена, что пока не разумеете, сэр, — сказала Мышонок. — Но это обязательно изменится. Ровно через неделю.