Воздушная гавань

Глава 49

Гвендолин приоткрыла глаза и почти сразу об этом пожалела.

Сама она никогда не преступала черту, перебирая с вином или другой выпивкой, потому что своими глазами видела, какими муками это грозит, на примере большинства охранников Дома Ланкастер — на следующий день после любых праздничных торжеств. Болезненные гримасы на их серых лицах Гвен всегда находила уморительно забавными.

Пожалуй, в будущем стоит проявлять к страдальцам больше сочувствия.

Свет не просто бил по глазам: он тыкал в них сломанными клинками заржавленных сабель. Сердцебиение отдавало тупой пульсацией в черепе и, словно по проводам, скатывалось по шее вниз — да так, что девушке едва-едва удавалось сдерживаться, чтобы, перекатившись на бок, не исторгнуть наружу содержимое желудка.

Минуточку. Неужели она вправду могла напиться до такой степени? Последним, что Гвен еще помнила, было то, как полоумный старый эфирреалист горланит нескладные тексты мерзейшей песенки из самого грязного репертуара воздухоплавателей, а потом…

Потом в таверне, кажется, объявилось… гигантское чудище с Поверхности? Хотя эта конкретная деталь наверняка была порождением сонма лихорадочных кошмаров, в которых Гвен барахталась, даже не вообразить как долго. Скорее всего, у нее и впрямь похмелье. В таком случае стоит отписать Эстербруку и его подчиненным целую стопку открыток с извинениями.

У Гвен вырвался стон, и это тоже вызвало боль: в ребра и в спину сразу будто бы вонзились чьи-то огненные пальцы. Однако, прижав ладонь к нывшему боку, девушка встретила сопротивление натянутой, грубой ткани. Пришлось снова открыть глаза: нет, ей не мерещится, это действительно бинты. Под довольно тонкой сорочкой ее туловище стягивала тугая повязка, не дававшая нормально вздохнуть.

Получается, она покалечилась. Во время попойки, что ли? Боже небесный, пожалуйста, лишь бы не это! Бенедикт в жизни не даст ей забыть о подобном позоре.

Поднеся руку ко лбу, Гвен обнаружила голову обмотанной, подумать только, уже другими бинтами. Впрочем, в висках действительно что-то пульсировало, тяжело и размеренно. А если контузия? Так… Что, если ей все-таки не пришлось выставить себя в дурацком свете? Возможно, мысли ей попросту спутал мощный удар по черепушке.

Успокоив себя этим выводом, Гвен оглядела комнату, в которой оказалась. Дерево. Кругом сплошное дерево — и стены, и пол, и потолок. Одна стена казалась плавно выгнутой. Значит, скорее всего, она попала на борт какого-то воздушного судна, и стены тут называются переборками, полы — палубами, а потолки… Так… Гвен не знала точно, как на кораблях называют потолки. Потолками, будем надеяться.

В комнате обнаружился еще один постоялец: судя по костюму, кто-то из экипажа «Хищницы», но его она видела впервые. Этот парень был при оружии, хотя сабля в ножнах и перчатка на руке ничуть не мешали ему громогласно похрапывать в кресле. Под сомкнутыми глазами темнели мешки. Бедняга казался совершенно измученным, а одну его ногу тоже стягивали бинты. Может, был ранен при первом аврорианском налете? Да уж, не повезло… Несомненно, здесь он только для того, чтобы охранять Гвен и не позволить подняться с постели без дозволения какого-нибудь врача, которого все равно тут нет, — а значит, и будить надзирателя никакого смысла не имеет. К тому же ее наготу мало что прикрывало.

Гвен осторожно оторвала голову от подушки и уселась. Приступ головокружения постепенно прошел. На столе у кровати стояли кувшин и кружка с водой. Она осушила три полных кружки, делая короткие паузы отдышаться, и минуту спустя уже чувствовала себя почти сносно.

Свою одежду Гвен нашла брошенной в угол неряшливой кучей. Ее сплошь покрывали… Боже, что это за ужасные лиловые пятна? И пахло от них совершенно мерзко. Кривясь от отвращения, она бросила их, где нашла, оставив только боевую перчатку, и принялась тихонько шарить по ящикам каюты, пока не наткнулась на рундук со скудным мужским гардеробом. Гвен облачилась в просторные рубаху и брюки, а затем еще несколько минут закатывала рукава и штанины. Только тогда она затянула на руке ремешки, и холодок боевого кристалла на ладони позволил ей почувствовать себя немного лучше.

Оглядев себя, Гвен подумала, что ее нынешний облик возмутил бы мать до глубины души. Так тому и быть.

Гвен на цыпочках вышла из каюты, чтобы найти своего кузена. Бенедикта тоже ее наряд изрядно повеселит, зато ему наверняка известно, что же все-таки случилось. Открыв дверь, ведущую на палубу, она шагнула в свет приглушенного туманами, низко висящего солнца. Получается, уже вечереет? Сколько же она могла проспать? Тускнея, воспоминания обрывались около восьми часов вчерашнего вечера, и девушку начала беспокоить пустота, зияющая в сознании.

Палуба «Хищницы» была совершенно безлюдна, и это казалось еще более странным.

— Эй, есть тут кто? — наудачу позвала Гвен.

Ответа не последовало.

Хмурясь, Гвен прошлась по палубе. На мачтах никого. Та же картина — в кухне (на камбузе то бишь). Ни души в пассажирских каютах, а капитанская оказалась еще и заперта.

Гвен устало потерла глаза, и в этот миг услыхала чей-то приглушенный досками палубы гневный голос, сыпавший гнусными проклятьями. Тогда Гвен подобралась поближе к люку, который вел в темноту под палубой, — и звуки ругательств сделались громче и яснее. Ориентируясь по ним, довольно скоро девушка оказалась в машинном отделении, живом сердце «Хищницы», где самый воздух был напоен монотонным гулом от ровной пульсации включенного силового кристалла.

Ей почудилось, что весь пол завален трупами, но уже миг спустя она различила в неподвижных телах смертельно уставших людей, которые попросту вытянулись на полу и уснули. Если кто-то из них храпел, звук этот терялся за отчаянной руганью единственного человека, еще оставшегося на ногах.

Человек этот был коренаст и плешив, с огромной щеткой усов. Его рабочий комбинезон украшали пятна от пота и смазки, а руки механика — при далеко не высоком росте — казались достаточно мощны, чтобы крошить пальцами кристаллы. Он сидел на корточках перед регулируемого размера полусферой из гнутых медных стержней, известной как «клетка Хаслетта», и с яростью ковырял болт, который удерживал на месте один из прутьев. Угол наклона крепления был неудобен, а мясистые руки механика лишь с трудом пролезали внутрь эфирной клетки, и работать длинным ключом тому было крайне сложно.

Гвен перешагнула через очередного спящего:

— Прошу меня извинить, сэр…

— Чего надо? — буркнул усач, не отвлекаясь от своих трудов.

— Я пытаюсь найти сэра Бенедикта Сореллина. Вы его тут не видели?

Механик хмыкнул.

— А что, разве он здесь?

Гвен еще раз оглядела помещение, перечла уснувших людей.

— Ну… Не похоже.

— Вот и ответ, — прорычал механик. Он зацепил было головку болта, но при попытке повернуть ее ключ соскользнул и выпал из пальцев. Поймать его у механика не вышло; он лишь оцарапал запястье о прутья клетки.

— Ах ты, драная шваль! — простонал он. — Потаскуха чертова! Со свету сжить меня решила?

Гвен захлопала глазами.

— Прошу прощения, сэр. Вы мне что-то сказали?

— Я не с тобой говорил, — проворчал механик, чья лысина стремительно багровела. — Я обращался к треклятому кораблю!

Бросив взгляд за плечо, он застыл на миг с приоткрытым ртом. Потом скривился, вновь обернулся к «клетке Хаслетта» и принялся протискивать руку внутрь, чтобы достать гаечный ключ, который только что уронил.

— Великолепно. Будто у меня и без того не хватало забот. Теперь еще придется якшаться с высокородными зазнайками. Капитан терпеть меня не может, вот в чем соль: «Не лезь в драку, Джорнимен. Останься на судне и подлатай его, чтобы я смог устроить нам крушение, Джорнимен».

Не иначе, это главный эфирный механик Джорнимен. Его имя упоминалось несколько раз, пока «Хищница» швартовалась у пристани. Что ж, главный он механик или не главный, а у Гвен руки чесались надрать наглецу уши. Вот только голова гудела нестерпимо, и совершенно не хотелось биться ею о метафорические стены. Или о настоящие, раз на то пошло.

— Сэр, буду только рада предоставить вас вашим занятиям. Если вы любезно сообщите, где отыскать капитана, я сразу перестану трепать вам волосы.

Лысый механик стрельнул в нее взглядом из-под сузившихся век:

— Чего трепать?

— Нервы, — быстро ответила Гвен. — Говорю, перестану трепать вам нервы.

Механик опять скривился и опять зашарил рукой по дну клетки, нащупывая гаечный ключ.

— Капитан ушел. Док за ним. Все матросы, кто еще держится на ногах, тоже ушли. Остались только мои помощники и эти вот нанятые бездельники, плюс еще Тарки, да только Тарки едва ковылять способен. Не ошибусь, предположив, что ваш Бенедикт тоже отправился с ними.

— Отправился куда?

— Проклятая шлюха, безродная туннельная крыса! — прокряхтел Джорнимен, выдирая руку из хватки медных прутьев.

— О, да боже ты мой… — вздохнула Гвен. Она сделала еще шаг к клетке и, прежде чем механик мог возразить, просунула свою изящную руку между прутьев, подхватила ключ и вытянула его наружу. Точным броском перевернула на ладони и подала механику, рукоятью вперед.

Джорнимен воззрился на нее, топорща усы над раздутыми ноздрями. Потом выхватил инструмент из ее руки, ворча:

— Корабельные системы не игрушка. Задели бы своей рукой не ту дугу, и тряхнуло бы, как никогда прежде.

— Именно поэтому я не касалась ни одной из активных дуг, — спокойно ответила Гвен. — Сейчас у вас запитаны только самые верхние стержни, разве не так?

Брови Джорнимена опустились, чтобы взлететь:

— Ха! Вообразили, будто что-то знаете о кораблях, верно?

— Мне мало что известно о кораблях, — покачала головой Гвен. — Но я немного разбираюсь в их системах.

— Ну, еще бы, — фыркнул механик.

Гвен выгнула бровь:

— Как я поняла, верхний стержень по левую сторону смещен по меньшей мере на два градуса. Из-за чего вы теряете в эффективности. Видимо, по той же причине здесь так душно.

Механик сощурился:

— С чего вы это взяли?

— Звук подсказал, — призналась Гвен. — Слева тон слегка неровный.

— Ха, — повторил механик. Облизывая губы, он не сводил с девушки задумчивого взгляда. Затем поднялся, ухватил установленную в машинном отделении платформу-стремянку восьми футов высотой и с легкостью передвинул ее по полозьям — так, чтобы та встала точно над силовым ядром. Забрался по ней наверх и какое-то время гремел элементами «клетки Хаслетта», производя подстройку. Спустился с довольным видом:

— Так-то лучше.

Склонив голову к плечу, Гвен вслушалась в гул силового кристалла.

— Ничего подобного, — определила она. — Вы ничего не исправили, сэр. Сдвиг увеличился еще на пару градусов, не меньше.

Возможно, по лицу механика скользнула ухмылка, но усы ее скрыли. Кряхтя, он опять полез на стремянку и еще немного там повозился.

— А теперь?

— В порядке, — одобрила Гвен.

Джорнимен спрыгнул со стремянки, еще разок смерил девушку взглядом, а затем повернул в руке гаечный ключ и протянул ей рукоять.

Подняв бровь, Гвен взяла инструмент.

— И что мне с этим делать?

— Видали, какой из болтов я сейчас ковырял, верно?

— Да.

— Ну, так ослабьте его, — сказал механик, — ежели сумеете.

Гвен покачала ключ на ладони. Если капитан Гримм и Бенедикт покинули судно вместе с остальными, тогда им явно предстояло сражение… Но она не знала, куда бежать, и сомневалась, что в своем нынешнем состоянии сумеет догнать ушедших. Если просто сидеть и ждать их возвращения, можно запросто сойти с ума.

Кивнув, она обернулась к «клетке Хаслетта» и за считаные секунды смогла ослабить упрямый болт. Не потому, что была специалистом в подобных делах, — просто руки у Гвен были меньше, и в тесном пространстве клетки ей было легче управиться, чем коренастому механику «Хищницы».

— Неплохо, — проворчал Джорнимен, когда она покончила с задачей. — Теперь назад.

Гвен попятилась, и Джорнимен повернул рукоять механизма высвобождения. Нижняя половина прутьев клетки начала раскрываться, отдаляясь от зажатого ею кристалла внутри конструкции, сразу уподобившись блестящим медью лепесткам какого-то удивительного цветка. Комнату залило бледно-зеленое свечение, исходящее из глубин силового кристалла «Хищницы».

Гвен недоверчиво уставилась на сам кристалл насыщенного зеленого цвета. У него не было знакомых фасеток, подобных сложной огранке драгоценных камней. Вместо этого кристалл напоминал излучавшую изумрудное свечение природную, необработанную кварцевую призму. Глаза девушки широко раскрылись, стоило ей осознать, что именно она видит перед собой.

— Боже всевышний… — ахнула она.

— То-то и оно, — согласился Джорнимен. В тоне его голоса определенно слышалось самодовольство.

— Это же силовой кристалл первого поколения, — благоговейно выдохнула Гвен. — Еще до того, как научились делать огранку. Сколько же ему лет?

— Несколько тысяч, не меньше, — ответил Джорнимен.

— Если он настолько стар… — покачала головой Гвен. В отличие от люмен-кристаллов, или боевых, или артиллерийских, или подъемных, силовые кристаллы со временем только набирали эффективность в перенаправлении эфирной энергии. Если этот кристалл действительно так стар, как уверяет Джорнимен, то он способен производить больше электричества из меньшего количества эфирной энергии, чем практически любой другой кристалл, о каком слыхала Гвен, — и это значило, что «Хищнице» доступны бесчисленные маршруты с точками назначения в немыслимых далях от основных эфирных потоков… И что она может достичь нужных точек с недоступной другим быстротой.

— Это потрясающе мощный силовой кристалл, — признала Гвен. — Ему самое место на военном судне.

— Неувязочка, — хмыкнул Джорнимен. — Наша «Хищница» не играет во флотские игры, и никогда не станет играть. Она просто «Хищница», и все тут.

— Невероятно, — выдохнула Гвен.

Джорнимен выпятил грудь.

— Святая правда, — подтвердил он и сощурился на девушку. — Где такая крошка могла разузнать о работе корабельных систем?

— Все знания достались мне от матери.

— И как же величают вашу матушку?

— Хелена Ланкастер.

Джорнимен на миг скривился, а потом заморгал.

— Ланкастер? Из тех Ланкастеров, что ли? Хозяев чанерии?

— Я изучаю особенности нашего производства с тех пор, как научилась говорить, — пояснила Гвен. — Включая проведение тестов системной проверки каждого кристалла перед отправкой заказчикам. Это подразумевает знание тонкостей работы корабельных систем.

— Ох уж эти Ланкастеры… — проворчал Джорнимен. — Вот же черт…

Задумавшись ненадолго, механик, кажется, пришел к какому-то выводу и решительно кивнул.

— Скоро мне уже будить этих слюнтяев. Хотите побыть полезной, пока я не начал раздавать пинки? Капитан раздобыл нам приличный подъемный кристалл взамен старому. Балансировка уже настроена, но прицепить основной мне еще предстоит. Тут мне пригодился бы кто-то с чутким слухом.

— Что за кристалл? — поинтересовалась Гвен.

— Одна из ваших новинок. «Марк IV-D».

Гвен закатила глаза.

— Вы меня не поняли, сэр. Я спрашиваю, который именно кристалл. Который из линейки «Марк IV-D»?

На этот раз губы Джорнимена сложились в довольную улыбку. Он кивнул в дальний конец машинного отделения, откуда тянулись кабели подвески:

— Это вы мне и скажите.

Вслед за ним Гвен подошла к основному узлу подвески, чтобы увидеть сам кристалл. И присвистнула:

— Этот из чана третьей секции, второй ряд. Один из лучших во всей серии. Господь Всевышний, будьте осторожны с его питанием от того силового кристалла, иначе он разнесет на куски весь корабль!

— Будто я и сам не знаю, — фыркнул Джорнимен.

— Какую настройку клетки вы для него задумали?

— Стандартное рассеивание, промежутки между прутьями на максимум, — ответил Джорнимен.

— Что? — переспросила Гвен. — Это еще почему?

— А как иначе? — вскинулся Джорнимен.

— Разве вы не читали инструкцию по использованию?

— Инструкцию? Слушайте сюда, деточка. Я вкалывал эфирным механиком, когда вы еще даже не родились. Думаю, уж мне-то известно, как управляться с подъемными кристаллами.

— Очевидно, подпускать вас к ним не стоило. Научитесь сначала читать. Мы не забавы ради сочиняем руководства, где указаны точные спецификации и процедуры, знаете ли.

Джорнимен впер в девушку хмурый взгляд:

— Действуй по бумажке, как все прочие, и добьешься общих результатов.

— Так и задумано, — сухо подтвердила Гвен.

Казалось, Джорнимен ее не слышит.

— Может, это и сгодится для любого другого судна в целом свете, мисси, — продолжил он. — Но для «Хищницы» нужно кое-что получше. Я выжимаю из ее систем десять-пятнадцать процентов лишку, поступая на свой манер.

— Что? — не поняла Гвен. — Не может быть.

— В ваших мастерских точно не может, — отрезал Джорнимен. — Но корабль в открытом небе — совсем другая история. Нужно научиться угадывать, как с ним обращаться, чтобы ему понравилось.

— Тогда поверьте на слово: такая схема рассеивания вашей «Хищнице» не придется по вкусу, — твердо сказала Гвен. — Нижняя полусфера кристаллов марки «Марк IV-D» снабжена контуром с регулируемой чувствительностью. Чем ближе к положительному полюсу, тем мощнее их проводящие цепи. Чтобы увеличить чувствительность до предела, прутья клетки необходимо расставить ассиметрично. При стандартном рассеивании слишком легко будет перегрузить кристалл энергией. Вы и сами не поймете, что случилось, а уже будете камнем лететь вниз, наблюдая, как ваш кристалл мчится к Луне. О чем вы и без меня знали бы, просто прочитав инструкцию!

Джорнимен скрипнул зубами.

— Вечно они совершенствуют то, что не нуждалось в улучшении, — пробормотал он. — Вот это номер… Ассиметрично, значит? Покажите.