Время для жизни - 2

Глава 25

На очередном инструктаже в опорном пункте милиции, Косов получил подтверждение словам Алешина. Сводки, с которыми их знакомили, изобиловали массой сообщений о различных противоправных деяниях. В основной своей массе это, по-прежнему, были различные кражи, драки, пьянки. Но обращал на себя внимание и тот факт, что в большом количестве имелись и насильственные действия — грабежи и даже — разбои. Даже убийства случались. Вот, к примеру, вчера в поселке Куйбышева, был обнаружен труп мужчины. По описанию — типичный мазурик, и вроде бы — хрен с ним, но — тенденция, однако. Кроме того, имеется несколько фактов изнасилований. И этого всего непотребства — куда как больше, чем те цифры, в которыми их знакомили в начале их службы по патрулированию, в самом начале весны.

«Похоже, что бродяги начинают полагать, что органы расслабились, а они сами — неуловимы и вообще — будут жить вечно!».

— Поэтому, товарищи, обращаю ваше внимание на специфику нашего района — большое количество рабочих общежитий, бараков. А с наступлением весны и возобновившимся массовым строительством в городе, в этих местах проживания появилась и много временных рабочих, которые работают на данных объектах. Контингент — разный, и среди них много тех, кто совсем не ладах с законом. Кроме этого, у нас здесь много студенческих общежитий. И самая большая наша головная боль — поселок сельхозинститута. Как вы сами понимаете, ограничить выход в город студентам этого учебного заведения мы не можем. И возвращаются они, подчас, к себе в общежитие, вечерами. Поэтому, руководством управления «эркаэм» поставлена задача — усилить контроль за маршрутами передвижений до института. Ежедневно будем выставлять не менее пары конных патрулей на данном направлении. Но — всякое бывает, как понимаете. Но хотя бы один патруль туда будем направлять!

Какой-то милицейский начальник средней руки взмахом руки подтвердил незыблемость этого решения.

«Да уж… один патруль на этом маршруте. Много же там напатрулируешь! Расстояние-то — ого-го!».

Именно на данный маршрут и выставляли сегодня пару Косов-Алешин.

Когда основная масса задействованных в патрулях разошлась, курсанты чуть задержались у выхода.

— Тащ старший лейтенант милиции! — обратился Алешин к милиционеру, проводившему инструктаж и сейчас вышедшему на крыльцо покурить.

«Интересно! Алешин уже и их знаки различия освоил, а я — гляжу на их петлицы, как баран на новые ворота! И вообще — муть мутная со всеми эти многочисленными формами, должностями и прочей трихомудией! Судя по петлицам, этот «чел» — вообще майор, ан нет — только старший лейтенант!».

— Слушаю, товарищ курсант! — чуть прижмурился от дыма милиционер с усталым видом.

— Если все так… серьезно обстоит со всей этой оперативной обстановкой, почему нас так и не вооружили? — уставился на старлея Андрюха.

— Не ко мне вопрос, товарищ курсант! — покачал тот головой.

— Ты и правда — чего до человека прицепился? — вполголоса спросил Косов у напарника, — Он, что ли, решаете такие вопросы?

— Прицепился, прицепился… Ты со своими нарядами, Ваня… Не слышал — вчера двоих наших опять отлупили! — насупился Андрей.

— О как! Не слышал, правда — не слышал! А где? — с отработкой нарядов, наверстыванием пробелов в учебе, да и постоянным недосыпом, Косов несколько утратил внимание и интерес к происходящему вокруг него.

— Где, где… да на пути к «жэдэ-вокзалу»! Вывалились из-за кустов человек пять пьяных и ну цепляться к нашим… Те, вроде бы, замечания делать, а их стащили с лошадей да отбуцкали! — цикнул зубом Алешин.

— Сильно?

— У одного рука сломана. У второго — морда разбита вдрызг…

Косов почесал затылок и нахмурился:

— Вот что мне не понятно, тащ старший лейтенант милиции… Почему этот «Шанхай» еще не зачистят? Подогнали курсантов нашего училища, оцепили все вокруг, а милицию — внутрь, чистить территорию. Ведь правде же — там черта лысого спрятать можно, а не только шайку или две.

— Целью работы органов внутренних дел, товарищи курсанты, является поддержание правопорядка. И преступников надо задерживать и привлекать к ответственности. Через суд привлекать, а не просто пристрелить его на месте! — устало и с раздражением процедил старлей, — Дай вам волю… перестреляете всех! Может из-за этого и не вооружают вас?

— Ну, всех-то — не перестреляем! — зло бросил Иван, — Кто вовремя лапы вверх поднимет, да железяки свои бросит — того в суд. А если не понимают… то и шлепнуть! Чего тут такого неправомерного?

— Это наши граждане, пусть и не законопослушные, но… У них должен быть шанс на исправление! — продолжал талдычить милиционер.

— А мне вот… интересно — а вы сами в это верите? — хмыкнул Косов.

Старлей покачал головой, сплюнул:

— Верить-не верить… это — в церкву надо! А у нас есть закон!

Но потом вздохнул и негромко сказал:

— В тридцать восьмом… два года назад то есть! Приказ наркома вышел, и всю эту шлоебень блатную… основательно так проредили.

— Пересажали, что ли? — с усмешкой переспросил Андрей.

— Не… перестреляли! Налетчиков, бандитов, убийц. Сидельцев этих всех блатных, да со стажем! — зло улыбнулся милиционер, — Вишь как… два года потише было. Сейчас — снова голову приподнимают.

Косов вспомнил, что где-то и как-то читал примерно об этом в будущем. Около тридцати тысяч особо опасных рецидивистов за полгода вывели в расход.

«Точно! Ежовский приказ был! Ага… а потом, в восьмидесятые всю эту мразь «Мемориал» записал в невинно репрессированные!».

— Ну и чего делать-то? Сейчас-то чего их терпеть? — продолжил «сыпать соль на рану» Алешин.

— Да кто сказал, что терпеть?! — возмутился старлей, — Крутить и в кутузку! Ладно… чего языками зря молоть?! Давайте на маршрут!

— Нашли тут наркома! Берия я вам, что ли? — бухтел вслед им милиционер.

На открытых местах грунтовые дороги уже подсохли, а вот в лесу были довольно сырыми. А уж в низинах — вообще озера стояли. Поэтому передвигаться в таких местах можно было только шагом. Еще можно попытаться объехать по лесу, но — не везде. Изредка навстречу попадались люди: поодиночке, чаще — мужчины, или стайками — девушки и женщины. Алешина это неизменно оживляло, а вот Ивану было проще и интереснее кемарить, покачиваясь в седле.

Толи дремой отогнал сон, толи вечерняя прохлада взбодрила, но к моменту, когда стало смеркаться, Косов более или менее пришел в норму.

— Иван! А ты куда бы хотел на практику? Подальше? Или — поближе? — спросил его Андрей.

— Да мне… у-у-а-а-ф-х, — зевнул Иван, — Как тому татарину — что наступать бежать, что отступать — бежать!

— Что водка, что пулемет — лишь бы с ног валило! — со смехом подхватил Алешин, — О! Смотри, девчонки!

В сумерках, у одной из наиболее «богатых» луж на дороге стояли две девушки, раздумывая, как форсировать эту водную преграду.

— Привет, красавицы! — весело окликнул их, подъезжая Андрей.

Девушки переглянулись и пошушукались. Потом одна ответила:

— Добрый вечер!

— Что, раздумываете, как перебраться? — завязывал разговор курсант, — Тут у вас никак не получится. Только если в обход, по лесу!

— Мы там уже пробовали. Там тоже сыро, ноги проваливаются…

— Да уж… и что делать?

Косов потянулся в седле:

— Что делать, что делать… Всему тебя, Андрюха учить нужно!

Иван спрыгнул с коня, еще раз всласть потянулся:

— Сейчас придумаем! Так, девушки, лошадей не боитесь?

Девчонки фыркнули:

— Вообще-то мы на ветеринарном учимся!

«А ничего так девахи!».

Одна была пониже ростом и поплотнее. А вторая — потоньше и повыше. Лица этой высокой было толком не разглядеть, но вроде бы — симпатичная. Светлое платье чуть ниже коленей, темный пиджак на плечах.

— Ну-у-у… ветеринары — это, конечно, зер гут! А вот ты, красивый ветеринар, не застесняешься, если я тебя перед собой в седло возьму? — обратился он к высокой.

Девчонки переглянулись с сомнением, потом снова посмотрели на лужу.

— А куда деваться? Придется согласиться! — отозвалась высокая.

— Ну вот и ладушки! Люблю смелых! — засмеялся Косов, чем опять вызвал фырканье студенток, — Тогда иди сюда… да, вот так встань, а я тебя подсажу.

«А ничего так… талия довольно тонкая, но такая… чувствуются мышцы пресса. Спортсменка, наверное!».

Пока Алешин придерживал его коня, Иван подсадил боком в седло девушку.

— Держишься? Молодец! Сейчас я Андрею помогу твою подругу подсадить, и потихоньку тронемся!

Алешин оттер его от девушки и с возмущением кивнул:

— Повод вон подержи! А здесь я и сам справлюсь! Ишь ты… все бы ему только девушек подсаживать! Небось и другим хочется… таким приятным делом заниматься!

Высокая, сидящая на коне Ивана, засмеялась:

— Смотри, Зоя, как они за тебя ссорятся! А все ради чего? Полапать девушку каждый желает!

Вторая смутилась, но с вызовом ответила:

— Ты, военный, подсаживай меня, а не что-то еще…

У Андрея получилось не так ловко, но все же свою даму он усадил. Иван вернулся к своему коню.

— Ну что, красавица, нужно будет подвинуться немного… Вот так… Опля! — и Косов уселся позади нее, — Андрюха! Давай помалу, повод отпусти. Не завалитесь там! Вот будет умора — как лешие будете! Мокрые, в грязи и мусоре!

Когда они шагом перебрались через лужу, девушка перед ним завозилась:

— Ну все… приехали! Ссаживай меня!

— А чего? Тут пехом еще километра три чапать. Плохо ехать все же лучше, чем хорошо идти! — удивился Иван.

«И ведь как приятно — вот так ее приобнимать! Теплая, запах приятный! На лицо — очень симпатичная! Бедром опирается на мое бедро. Только, вот — сдается мне, что ей за двадцать — точно! Либо старшие курсы, либо… может вообще — из преподавателей? Кольца на руке не видно. Хотя… сейчас это вовсе не показатель!».

Девушка тоже задумалась, и в раздумьях:

— Мы с подружкой сегодня столько по городу набегали — ноги гудят!

— Ну так… я же предлагаю — довезем. Ну да что, красивая, едем дальше? — склонился к ней поближе Косов.

— Ты это… если чего надумал, так… даже не начинай! — отклонилась она от Ивана.

— Ну что ты! Мне просто очень приятно вот так с тобой ехать! — негромко сказал ей на ушко.

— Зоя! — весело окликнула подруга наездница, — Тут поступило предложение нас подвезти до общежития!

Иван повернулся как мог в седле.

«А этот… который Алешин… и ведь как он тихо их вперед отпустил! Уже метров на тридцать позади едут! Молодец! Есть потенциал у курсанта!».

— Я не против, Лиза! Ноги гудят — ой-ой как! — донеслось сзади.

— Ну и ладно! — согласилась пассажир Иванова коня, — Везите тогда до общежития! Только…

Она завозилась перед ним.

— Ты чего? — удивился Косов.

— Чего-чего…, - приглушенно ответила она, — Неудобно же! Там снизу… упирается что-то…

Косов прикусил губы, чтобы не спошлить — что может упираться снизу.

— Ну да… там же рожок и лука! — улыбнулся он.

— Ну и как мне прикажешь ехать? — уперлась Лиза в него взглядом.

«Нет! Она все же — очень симпатичная! Красавицей я бы ее не назвал, но… Точно — что-то в ней есть! Очень симпатична!».

— Ну… не знаю. Можно на круп тебя пересадить. Но сам ты съезжать все время будешь, свалиться можешь.

Они остановились в раздумьях. Иван слез с коня, закурил.

— Вы чего встали? — с недовольством в голосе спросил подъехавший Алешин.

— Да вот… девушка говорит — неудобно ей сидеть. Думаем, как быть, — объяснил Иван.

— А мне вполне удобно! — улыбаясь, заявила вторая. Зоя, стало быть!

— Да вы поезжайте вперед, — предложил Косов, и махнул рукой, — Мы вас сейчас догоним!

Когда приятель с дамой отъехали, Лиза поделилась:

— А вот так мне — очень даже хорошо! — и засмеялась.

«Ну да, уселась, заняв все седло! А мне куда сесть?».

Иван вздохнул:

— Ну ладно! Сиди, а я коня за повод поведу… За рожок держись рукой.

Некоторое время там и шли-ехали. Потом девушка заупрямилась:

— Нет… ну так — тоже не хорошо! Я еду, а ты идешь!

— Но тебе же так удобно?

— Все равно — не правильно так! — мотнула головой она.

— И что делать? Как считаешь? — посмотрел на нее курсант.

— Ну… не знаю, — призадумалась девушка, — Придумай что-нибудь… А вот… если… Если я так же, как ты сяду — нам двоим места здесь хватит?

«Сомневаюсь! Седло-то не двухместное!».

Но Косов не успел высказать свои соображения, девушка приказала:

— Отвернись, и не подглядывай!

И хотя Иван не успел отвернуться, она, уперевшись в луку седла приподнялась сама, а потом приподняла подол платья, и перекинула ногу через коня, усевшись в седло верхом. Засмеялась довольно:

— А вот так вообще удобно! Только… только немного… широковато!

Косову пришлось с усилием отвести взгляд — ноги девушки были открыты… да полностью они оказались открыты, до верха бедер!

— Ой! — судя по реакции, она тоже это заметила, как заметила и его взгляд, — Опять не так! Да что ты будешь делать!

— Они красивые! — негромко сказал Иван в никуда.

— Кто — красивые? — переспросила Лиза.

— Ножки у тебя красивые!

— Скажешь тоже… И ты обещал меня довезти, а не приставать! — чуть надула губки девушка.

— Я и не пристаю! Просто говорю то, что вижу! — пожал плечами он.

— Так что делать-то будем, товарищ курсант? — вздохнула она.

— Давай я так и пойду рядом, а ты — сиди!

— Ну-у-у… я так тоже не хочу! Так не честно!

— И как быть? — Косова забавляла эта ситуация, а то, что Лиза отвлеклась, позволяло ему самым беспардонным образом разглядывать ее.

«Нет! Все же ножки — очень хороши! Длинные, в меру полные, ровные!».

— Слушай… а если я чуть подамся вперед… ты сможешь позади меня сесть? — предложила девушка.

— Давай попробуем! Только вот ножку из стремени вытащи…

Сесть Косову удалось. Пусть седло и не было предусмотрено для такой посадки, но Лиза и правда подалась вперед, а он уселся фактически на самом краю задней луки.

— Смотри! Вот я ноги в стремена вставлю, а ты свои ножки ставь мне сверху, на сапоги, так и упирайся.

Наконец они сдвинулись с места.

«Хорошо, что у нас кони хорошо выезжены и такие смирные! А вот сидеть так… контакт очень уж у нас с ней… плотный! Прямо вот… пиздец какой плотный! Как бы…».

Вот когда думаешь — как бы чего не случилось, оно всегда и происходит!

Естественной реакцией на плотный контакт Косова с попой девушки стала… естес-с-с-но… эрекция. Тут же еще и практически объятия — то есть он ее обнимал сзади, держа узду. И грудью к ее спинке тоже прижимался. Так что… вполне понятная реакция, ага!

— Тебя как зовут? — чуть дрогнувшим голосом спросила девушка.

— Иван! — получилось тоже… несколько хрипловато.

— Ваня! Как-то мне так… не очень удобно! — чуть слышно прошептала.

Ближе к поселку института, сквозь деревья начали проглядывать и фонари. И даже завиток на шее девушки стал виден. Косов поймал себя на мысли, что сам собой подался вперед и стал принюхиваться к ее волосам. Пахло очень приятно. А уж — вкупе со всем остальным…

«Покурить бы! Как там Никулин сказал? «Сейчас бы… пивка!».

— А что неудобно? Сидеть неудобно? Давай я немного еще назад отодвинусь…

— Нет… сидеть так как раз-таки удобно, — призналась она, — А вот вообще… неудобно! И вниз не смотри! У меня все ляжки наголо!

— Ну-у-у… во-первых, не ляжки, а — бедра! И очень красивые, хочу заметить! А некоторые неудобства… и я испытываю, если честно!

Она хихикнула:

— Эти… твои неудобства… я чувствую, если что…

— Знаешь… тут я виноват лишь отчасти. Очень уж мне попутчица попалась… красивая. Вот… такая реакция нормального мужского тела.

— Это, то есть, я еще и виновата? — удивилась девушка.

— Нет! Я тебя нисколько не виню. Это природа такой красивой тебя сделала. Ну — и еще твои мама с папой. Виноваты еще обстоятельства — что вы нам попались по пути. А против обстоятельств вообще идти бессмысленно. Так что — и ты не виновата, но и я виновен… не совсем.

— Как у тебя… ловко получается! Ситуация в целом неловкая, но никто не виноват! — снова засмеялась она.

— А разве так не бывает? — Косов снова съехал по седлу вплотную к девушке.

— Не знаю… Наверное… бывает. Что-то мне… жарко стало! — девушка принялась обмахиваться руками, а потом, как приглашение, расстегнула пуговицы пиджака.

Сейчас Косов поднял руки повыше — делая вид что вот так, высоко подняв уздечку — самая правильная метода управления конем. Предплечьями рук от чувствовал боковые поверхности ее груди.

«Твою мать! Что же тебя так эти… приключения сами находят?».

— Ваня! А вы же… из пехотного училища, да? — спросила она, наверное, чтобы не молчать.

— Да, оттуда! А вы, как я понял с факультета ветеринарии?

— Это Зоя — с факультета ветеринарии. А я… с другого факультета.

«Вот чувствую я, что она как-то старше студенток! Хотя… студентки сейчас разные бывают. Некоторые — уже вполне женщины!».

— Слушай… А где твой друг и Зоя? Что-то их впереди не видно! — забеспокоилась девушка.

— Да никуда они не пропадут! Андрюха — парень мировой, надежный! И что хочу сказать… хорошо, что они так далеко вперед оторвались. Мне… мне так приятно с тобой вот так ехать! Я бы так… ехал и ехал. Долго!

К сожалению, поселок приблизился.

— Ваня! Надо остановиться, и ты меня ссадишь. А то… как бы кто не увидел! Вообще… могут что попало подумать. Неприличное.

Косов остановился, слез с коня. Потом… сколько удовольствия! Помог девушке слезть, при этом, якобы невзначай, провел рукой по ее ноге. От колена и до самой попы.

— Нахал! — бросила она, вот только возмущения в ее голосе не было.

— Как раньше говорили, или писали в разных книгах: «Мадмуазель! После всего, что между нами было — я просто обязан на вас жениться!».

Лиза засмеялась, оправляя платье и застегивая пиджак:

— Это — да! Все правильно! Только вот в чем проблема, Ваня… Я уже замужем!

И снова рассмеялась, увидев его обескураженную физиономию. Хотя… обескураженным он как раз-таки и не был! Его-то ее замужний статус — как раз-таки устраивал полностью!

«И ведь понимал же — что она старше! Но чего-то… впал в заблуждение!».

— Пойдем! А то нас совсем потеряют! — предложила она.

И, уже подходя к поджидавшим их Алешину и Зое, девушка… а точнее — молодая женщина, смеясь, шепнула:

— А вообще… поездка вышла очень… запоминающаяся! И… если честно признаться… мне — понравилось!

Она чмокнула его в щеку, и подхватив под руку подругу, пошла по тропинке к корпусам института.

На обратном пути Алешин, как тот соловей — пел не переставая. Косов же, наслаждаясь нормальной посадкой, и папиросами, раздумывал — как так получается, что, не успев получить индульгенцию от Насти за прошлые проделки, он буквально сразу же — ввязывается в следующие.

«Хотя… что значит — ввязываюсь? Ни хрена я не ввязываюсь! Вон — даже контактов ее не взял! Даже не думал об этом! Но надо признать — здесь я, конечно, дурак! Полный, круглый… какие еще дураки бывают?».

— Андрюха! Давай, завязывай с этим щебетанием! — поморщился Иван, — Ну пожулькал симпатичную девушку, что так переживать-то?

Алешин возмутился:

— Чего это — пожулькал?! Ничего не пожулькал! Ну… если только немного…

— И ведь жаль, да, что немного? — подколол его Косов.

— Ну-у-у… да, жаль! Хотя… я у нее фамилию спросил, и как найти! — воспрял приятель.

— Да? А ты уверен, что она тебя не обманула? — сарказм из Косова пер сам собой.

— Обманула? Да не… да и зачем ей обманывать-то? Хотя… вот ты зараза, Косов! Сейчас буду ехать и думать…, - обиделся Алешин.

— Андрюха! А вот скажи мне… тебе не показалось, что девушки… как-то взрослые для студенток? — попытался развеять свои сомнения Иван.

— Взрослые? — задумался Андрей, — Ты знаешь… что-то такое мелькнуло в голове. И ведь… скорее всего — ты прав! Но, опять же, студентки-то могут быть разные! На последних курсах-то… Если попозже поступила… С рабфака перевелась? А может — заочницы?

— Ладно… ты хоть доволен… плотным контактом с дамой? — засмеялся Иван.

— Ну… хотелось бы и большего. Но и так… а чего? Доволен, конечно! Она, знаешь, какая смачная! Прямо вот — ух!

«Ага… давно отмечено мной — здесь как-то высокие женщины… не в чести! Мужики больше клюют на среднего и ниже среднего роста! А и — ладно! Мне больше достанется!».

В этот вечер никаких происшествий не случилось, и ничего не могло испортить настроения курсантов-приключенцев.

— Мыкола! Открывай! — постучал в дверь каптерки Иван.

— А, это ты… Привет, Ваня! — морда Пилипчука была изрядно заспана.

«Опять, наверное, дрых на запасных матрасах?!».

— Коля! Ты как-то говорил, что для меня — все сделаешь. Было такое? — начал Косов.

— Ну-у-у… было. А чего надо? — насторожился каптер.

— Ты всех тыловиков в училище знаешь. Мне нужны люди, которые смогут сделать качественный, и, желательно, быстрый ремонт. Кроме того, мне нужны знакомства среди столяров. Нужна мебель! — «а чего оттягивать? и перед Настей немного реабилитируюсь!».

— А ремонт чего, Ваня? Одежа, чи обутка? — не понял Пилипчук.

— Ремонт в квартире, Коля! В квартире! Ну там — окна покрасить, но, если нужно, и рамы поменять. Побелка, покраска. Санузлы еще — чего там… Унитаз хороший, раковина, ванная. Плитка на стены! И мебель! Слышь, Мыкола? И мебель!

— Это где ж ты собрался ремонт-то делать, Иван? — поразился каптер.

— Где, где… в Караганде! У Насти… то есть — у Анастасии Ивановны!

— Так эта ж… у нее ж квартира-то — ведомственная. Чего ж… эта ж службы есть для того!

— Мыкола! Не делай мине нервы! Эту службу хрен допросишься, а то я не знаю! Скажут — и так нормально. Или — того нет, другого нет. Как всегда, в общем! А Настя… в общем она там живет сейчас. И я хочу, чтобы она культурно и уютно жила. Поэтому, Коля — ремонт! Качественный и быстрый! Мебель — хорошая, понял! Мне абы кто не нужен, чтобы — тяп-ляп… Плачу хорошо, но и спрошу тоже, если что! Поэтому! И ремонтники, и мебель должны быть… ну пусть ни как у королей, но — где-то близко.

Пилипчук задумался, почесал со скрежетом подбородок.

— А ты чего не бреешься, селюк дальневосточный? Или Глафира Батьковна тебя за щетину не критикует? — удивился Иван.

— А-а-а… как учёра уихалы на склады гэти скаженны, так тильки сьодня вернулись. Дома ще не був! Вот вечером домой пийду, та перид тим поброюсь! — отмахнулся Николай, — Слухай, шо я тоби кажу… У дядьки Гошки… ну — той шо старший в нашей швальне, у нього кум в коммунхозе робить.

— И что? Кум в коммунхозе робить… Тьфу ты, блядь такая! Я тебе, Коля, скильки… етить твою, до чего же эта зараза прилипчивая! Я тебе сколько раз говорил — говори нормально, что ты… как в Жмэринке какой!

— Та ладна! Вон Глаше — нравицца! А кум той, он же не простой работяга, а — завскладом! И, Ваня, це тако дило… цей кум, он мабуть — краше начальника сробить можэ. Тильки… маю пытання — а гроши у тебя е? Нэ хочу важливых людын за так тягать…

— Есть у меня гроши, есть! И даже… если все понравится — премию могу отслюнить!

— Ага… це цыкава працця… Колы треба начаты?

— Я узнаю. Но — сначала нужно, чтобы мастера посмотрели, а столяры — замеры сделали.

— Це так… Сьодни-завтра усе попитаю, да тоби кажу…

— Спасибо, Коля! Буду ждать… И все-таки — завязывал бы ты с этой мовою, а?

Одного из избитых курсантов Косов встретил в коридоре училища. Рука у пострадавшего была в гипсе и на перевязи, на лице, под глазом, приличный синяк. Иван отвел «курка» в сторонку и вдумчиво расспросил.

— Да мы ж уже в милиции все рассказывали! То есть я — рассказал все в милиции, а Серегу уже сюда приходили опрашивать! — удивился курсант.

— То — мен… то милиция, а то — для внутреннего пользования, так сказать! Или мы этим сукам с рук спускать будем? Найдут их или не найдут — то вопрос, а вот если они нам на глаза попадутся… то можно и поспрошать — по-свойски! Или ты против?

Курсант задумался ненадолго, а потом — засиял улыбкой, но улыбка эта была вовсе не приветливой или доброй.

— Хорошее дело! Спрашивай…

Потом Косов посетил санчасть. Его ожидали два дела — одно нужное, второе — приятное. Точнее, второе — тоже было нужным, но, одновременно и приятным. Встретившая его Симочка немного удивилась, кивнула на дверь Насти и прошептала:

— У себя…

— Я туда чуть позже зайду, — так же шепотом ответил Иван, — А пока мне бы с курсантом переговорить, которого избили в патруле.

Медсестра кивнула — следуй за мной, и поплыла перед взором Косова, как… походкой от бедра, короче!

— Ах, Симочка! Это же как вы идите?! Как вы идете! Это же — просто умопомрачение какое-то… Вот просто физически чувствую, как мои глаза прилипли к вашей… к вашей походке, конечно! И просто никак не отвести! — горячим шепотом прокомментировал Косов.

Сима остановилась, повернулась, удивленно подняла бровь:

— Ваня! Тебя же вот недавно только… лупили по морде! А ты что же… ожил уже?

— Симочка! Как вы ходите, так и мертвый же оживет! А что лупили? Так я готов снова морду подставить, если Вы мне пообещаете вот так передо мною походить минут сколько-то!

Женщина засмеялась, но сразу осеклась и прикрыла рот рукой:

— Ну, Ваня, ну… кобель! И ничего тебя не берет, да? Ничего не исправит?

Косов приблизился к женщине и шепотом пропел:

— А кто не бабник? А кто не бабник?

Да тот, кто женщины не видел никогда!

— А если женщина — такая как вы, Симочка… то ради такой фемины как вы, я готов претерпевать каждый день! — продолжил он «петь дифирамбы»!

— Ты же, кобель, и Анечке что-то подобное пел! — медсестра ткнула Косова в грудь, и обличая, и, в то же время, отодвигая его на безопасное расстояние.

— Да я же всем женщинам готов петь осанну! Хоть каждый день, и по несколько раз на дню!

— Прямо-таки каждой, без разбора? — усомнилась Сима.

— Тут ты права, не каждой! Далеко не каждой. Так уж видно — совпало, раз уж вы все тут такие красивые…

— Так как же — Анечка? — улыбалась Сима.

— Анечка? А что — Анечка? Анечка — прелесть! А у вас Сима — божественная фигура! — и Косов потянулся, чтобы погладить женщину по бедру.

— Руки убери! Совсем сдурел, что ли? А если Настя выйдет? Все-все-все! Ты хотел к приятелю зайти? Вот он, здесь лежит! — прошептав все это, указала женщина на дверь, — Только не долго, просто попроведовать! У него сотрясение, так что — недолго совсем.

В общем-то, Косов уже все, что было возможно, узнал у первого патрульного. Но и уточнить, и перепроверить некоторые вопросы — не помешает! Сведения были не то, что неполные… Скудноватые сведения были, прямо скажем. По крайней мере, ориентировку по таким данным составлять… так себе занятие. Ну а вдруг?

— Точно Чупрыня? — переспросил он у курка.

— Ну да… Так вроде бы… Я вроде бы слышал, как один крикнул: «Все, Чупрыня! Уходим!». Ну… или как-то так…

«М-да… отметелили его — куда как качественно!».

Получалось, что первого курка, стащив с лошади, сразу сбили с ног, ударом палки, к тому же, сломав руку. Потом несколько раз еще приложились той же палкой по спине и ребрам.

А вот этот, второй, был покрепче, дольше стоял на ногах, отбивался, а значит и плюх в голову получил больше.

Причину своего интереса Косов и здесь скрывать не стал. И этот интерес побитому — тоже понравился.

— Ладно! Лежи, выздоравливай! — увидев, что парень как-то «позеленел», да и Сима, заглянув в палату, энергично замахала руками.

— Все, о красивейшая, но строгая служительница Асклепия! Ухожу! — Иван выскочил из палаты, — А скажи-ка мне, женщина с фигурой Венеры, как сегодня с настроением у вашей начальницы?

Симочка, которой явно были приятны его слова, тихо засмеялась и спросила:

— Что, боишься? Не бойся, вроде бы нормальное с утра было.

Настя сидела за своим столом, обложившись какими-то амбарными книгами, журналами, и стопками папок.

— Здравствуй, моя красивая! — негромко поздоровался Иван.

— Ой, привет! — «и явно видимая радость на лице!», но сразу же лицо стало строгим и даже несколько надменным, — И с чего это ты взял, что я — твоя?

— Насть! По любому — ты моя любимая женщина! А значит — моя, чтобы ты не думала!

— Х-м-м… а другие женщины — они значит — не любимые? — приподняла бровку красавица.

— Другие женщины, красавица, они… по обстоятельствам! Но — точно не любимые! Вот сложилось обстоятельство так — красивая женщина, стройная фигура… И ничего с собой поделать не могу — глаза сами так и косят.

— Если бы у тебя только глаза косили. А то же…

— Опять же — по обстоятельствам. Если обстоятельства препятствуют — удержусь от соблазна, а если нет… тут уж ничего не могу гарантировать! — вздохнул Косов.

— Ты посмотри — какой он… Иван! Ты вот такой откровенный, прямо не знаю — толи восхититься от твоей правдивости? Или это — наглость? Тогда — убить. Ну, по крайней мере хотя бы нос разбить!

— Знаешь… периодическое кровопускание — оно, говорят, даже полезно для здоровья. Да и боль я терпеть хоть как-то могу. Главное, чтобы у тебя в привычку такое не вошло! — кивнул Иван.

— А ты поводов не давай, тогда и привычки не сложится! — и Настя хоть и старалась сдерживаться, но улыбка задрожала на ее губах.

— Знаешь… вот даже не знаю, как попросить тебя…, - развел в растерянности руками Косов.

— Не знаешь — не проси! — припечатала женщина, но… она же — женщина! — А о чем хотел попросить?

Настя встала и потянулась, разминая плечи.

— О чем хотел попросить? Как бы это сказать…, - валял дурака Иван, — Вот… видишь ли… так обнять тебя хочу, вот прямо — не могу!

— Да? Обнять?

— Угу… только боюсь — ты опять драться начнешь!

— Заслужил — получи! — фыркнула Настя.

— Согласен! А сейчас вроде бы… не за что?

— А я вот даже и не знаю… Может и есть за что, только мне это не известно!

Он подошел к ней и обнял, пробормотав в ушко:

— Я так соскучился по тебе…

Настя, уткнувшись в плечо, невнятно пробормотала:

— Соскучился он… А по певичке своей — не соскучился?

— Ну чего ты опять… Говорю же — по тебе соскучился! — продолжал шептать на ушко Иван.

— Косов! Руки убери, не трогай мою задницу! Я тебя еще не простила!

— Ну что это такое, товарищ военврач второго ранга! — протянул с укоризной курсант, — Красивая женщина, с хорошим образованием, а говорит-то как? З-а-а-а-дница! Попа, попочка… Ягодички… Красивые, кстати, и очень мною обожаемые!

— Красивая женщина, образование…, - фыркнула она, — А еще — военврач, которая в армии уже хрен знает сколько лет! Накладывает свой отпечаток, знаешь ли! А если про попу… то у твоей подружки — толстая жопа!

«Твою мать! И как тут? Соглашаться — так это и неправда, вовсе у Вари не толстая жопа! Широкая — да! Крепкая — тоже да! Но не толстая. Но ведь не скажешь такого… И Варю неохота обижать, пусть и за глаза!».

— И чего мы молчим? — отстранилась от него женщина, — Я — не права? Или ты за подружку так обиделся?

— Насть… давай так договоримся. Ни я, ни ты… мы не будем никоим образом оскорблять людей. Ни я твоих… бывших, ни — ты — моих. Это… некрасиво, по крайней мере.

Было видно, что его сопротивление ее здорово разозлило:

— Ну знаешь ли… Мои — они и правда — бывшие! А вот твои… они же — настоящие, а не бывшие!

— А ты… ты вот уверена, что у тебя не может появится какой-то мужчина? Вот так вот — совсем-совсем уверена? Вот поедешь сейчас в Красно-Сибирск, а там — бах! Как снег на голову, да прямо вот такой мужчина вдруг встретится, что прямо — ах! И что… такого абсолютно точно быть не может?

Она несколько опешила и чуть задумалась.

— Нет… ну-у-у… совсем уж прямо — невозможно такое… я бы так не сказала. Все ведь может случится. Но…

— Ну и зачем тогда…

— Ой, да перестань ты… Вот, кстати, Калошина я вашего увидела! Да, очень интересный мужчина! — улыбнулась Настя.

«Ну, хорошо хоть успокоилась!».

Иван поморщился:

— Настя! Вот не давай мне повода усомниться в твоих вкусах!

Женщина очень удивилась:

— Это… что это? Он же и правда очень эффектный. Брюнетистый такой, ухоженный, кареглазый, одет вон как! А поет-то… Да уж, понятно, отчего женщины с него так млеют!

Косов поморщился:

— Игорь — он излишне слащавый, и чем дальше — тем больше. Прилизанный — да, одет как… не знаю, как сказать… Пижон! И рыхловатый становится. В общем, чем дальше — тем больше каким-то альфонсом выглядит. «Кот», если ты понимаешь, о чем я. А мужчина, даже певец хороший, не должен терять нотку брутальности. Этакий — мачо!

Настя задумалась:

— Брутальный… ага. Понятно! А мачо? Что это? Это что-то испанское?

— Ну да… мачо — это самец! Бык!

Женщина задумчиво улыбнулась:

— Ну-у-у… я в чем-то согласна с тобой. И правда — хоть чуточка, как ты сказал, брутальности должна быть в любом мужчине.

А потом она засмеялась:

— Ты же сам сказал, что за спиной обсуждать других — это дурной тон! А сам что делаешь? Вон как Калошина…

— Во-первых, я говорил — про бывших, а Калошин уж точно — не твой бывший. И я его немного опускаю в твоих глазах… Так это некая превентивная мера, по развенчанию возможного соперника в глаза любимой женщины! В любви, как на войне — все средства хороши, чтобы победить!

Теперь она уже сама обняла его, слушая Ивана с улыбкой.

— Интересно с тобой даже поболтать! — и потянулась к нему губами.

А после поцелуя, Косов спросил Настю на ушко:

— А во мне есть хоть капля мачо? Брутален ли я?

Она посмотрела ему в глаза:

— Знаешь… в постели — весьма часто! А вот в жизни… хотя и в жизни — подчас тоже. Вон ты как отлупил этого дурака Чернышова. Я хоть и злая на тебя была… Когда успокоилась, даже чуток загордилась — поступок мужчины, дать по морде негодяю.

Они еще целовались.

— Настя… А может… Дверь на щеколду и… вот кушетка…

— Сдурел совсем? — отшатнулась она от Косова, — Среди бела дня, в медпункте, где и другие люди есть… Нет, Косов, есть в тебе что-то совсем мальчишеское, безголовое какое-то…

— М-да? Жаль… Хотя я же к тебе и по делу зашел.

— Ну давай, твое дело! — женщина отошла к окну, открыла форточку и закурила.

Кивнула Косову, который взглядом попросил разрешения закурить тоже.

— Первое дело — как самочувствие курсанта, который у вас сейчас лежит?

Настя пожала плечами:

— Более или менее… Сотрясение есть, но — не критичное. Сначала думали, что трещины в костях черепа, но — обошлось, судя по всему. Сотрясение пройдет за пару недель, может — чуть больше. Синяки — за неделю, дней за десять…

— Ага… понятно!

— Еще что-то? А то, видишь, мне вот эту кучу документов нужно пересмотреть. Через неделю в Красно-Сибирск ехать. А так — могут спросить что-то. Вот — справку для себя готовлю. Да там еще и учебу какую-то опять затеяли!

— Ты в Дом мод зайдешь, как говорили?

Настя засмеялась:

— Обязательно! Со мною Женька едет, от госпиталя своего. Я как только заикнулась про Дом мод, она сразу же так воодушевилась, что унять ее не могла.

— Письмо передашь?

Она пожала плечами:

— Передам, мне не трудно!

— Ну и хорошо! Второе дело — я ищу людей, которые сделают у тебя ремонт. А также — поменяют мебель! Вот как раз… Хорошо бы, чтобы пока ты отсутствуешь, все это сделать. Мне будут нужны ключи от твоей квартиры.

Настя кивнула:

— Хорошо, второй комплект у меня есть. Только как-то ты быстро все надеешься сделать. Не вериться даже…

— Если людей хорошо материально простимулировать, они могут горы свернуть! Может быть… тебе придется пару-тройку дней здесь пожить. Не против?

Она ответила:

— Да я столько раз здесь ночевать оставалась, что даже и не скажешь, где я больше живу, дома или в санчасти…

А вот разговор с курсантами Косова — разочаровал. Нет, так-то и сам он понимал, что собранное им описание жуликов — очень расплывчатое. Под него попадали, если не половина мужчин в городе, то очень немаленькая часть — точно. Не, ну что это — сапоги, пиджаки, штаны? Шотландцев здесь нет, чтобы в юбках ходить. Все так ходят. И даже фикса во рту одного из нападающих — тоже ни хрена не примета! Сколько «фиксатых» по городу бродит? И даже кличка — Чупрыня… так себе зацепка. Только случайно можно где-то услышать.

Примерно об этом же ему и сказали товарищи.

— К тому же… как ты себе представляешь — вот услышали мы такую кличку и что? Сразу хватать человека и тащить в «опорник»? А если их, как и в тот раз — пятеро? Завяжется драка, и не факт, что получится одолеть их. Мы же не толпой патрулируем!

«М-да… Действительно — всякое бывает. И все это — вилами по воде писано!».

Нет, Иван понимал, что отсутствие интереса курсантов к его затее — это вовсе не из боязни. Почти все парни — точно не из трусливых, да и физически подготовлены получше многих, да, что там многих — большинства мужчин в городе!

К тому же, воодушевление и интерес к службе, который был в начале патрулирования, ранней весной, он — изрядно пропал. Рутина! Все эти маршруты, пьяные морды, драки, задержания — они тоже приедаются. Обрыдли уже!

— Да и патрулировать нам осталось недели две-три, если нам не соврали на первом инструктаже! Говорили же — до середины июня, не более. А там у нас экзамены, сам знаешь!

Все это Косов понимал, но и желание начистить морды этим охамевшим в край уркам — никуда не пропало!

«Ну, хоть наряды все отработал. И поспать, и отдохнуть времени стало больше. А этот дебил Чернышов, встречаясь в коридорах училища, делает вид, что знать не знает, и даже — не замечает, проходя мимо!».

И тем ни менее, отрабатывая маршруты в пристанционных поселках, Косов внимательно вглядывался в лица встречающихся босяков. А ну как кто-то себя выдаст? Взглядом, ухмылкой, какой-нибудь брошенной фразой. Но — пока было пусто!

«Голый вассер! Может залетные какие были? И уже свалили далеко и надолго?».

Алешин тоже начал бухтеть недовольно — Косов теперь сам напрашивался на маршруты возле «жэдэ», а тому хотелось — в поселок Водников. Очень уж Андрюхе запала та встреча на лесной тропинке!

— Андрюха! Чего ты зациклился на той дамочке? Ну да, интересные, не спорю! Но ведь — вон сколько девчонок по улицам встречается. А ты все в ту сторону смотришь! Может и не встретятся они нам больше? А и встретятся — так вид сделают, что незнакомы. Тогда, может, просто настроение у них хорошее было? Обстоятельства так сложились!

Но Алешин гнул свое:

— Ты как будто не понимаешь! Да у половины девчонок в городе — ветер в голове! И хрен бы они вот так сели к нам на коней — побоялись бы! А эта… и поболтать с нею интересно. И она… она вовсе была не против, что я ее немного… ну — потискал! Смеялась… Правда и лишнего не позволила. А там, Ваня — есть что потискать!

Алешин прямо жмурился от удовольствия!

Косов кивнул:

— Вот я и говорю — они старше! И студентками назвались, а это — не факт, что правда! Да может они уже и замужем! По крайней мере, мне Лиза так и сказала!

— Ну чего ты упрямишься? Тебе что — Лиза не понравилась? — упирал Андрей.

Иван хмыкнул:

— Не… понравилась так-то… Очень интересная! И фигура — хорошая… Но вот специально искать их, сбивая себе ноги, а коням — подковы? Да ну их…

Алешин насупился:

— Это потому, что у тебя есть… женщина!

— И это — тоже! Ну ладно, хрен с тобой! Давай еще пару раз сюда съездим, а потом — в поселок Водников. Специально доедем до института, вот там и посмотришь и поспрошаешь у людей.

Напарник — повеселел.

Иван заприметил этих двоих у винного магазина, на краю поселка Сталина. Толи косой взгляд, толи — кривая ухмылка послужила причиной… Но «залип» Косов на этой парочке практически сразу!

Подав знак Алешину, Иван с ленцой направил коня по одной из боковых улиц.

«Если это они… то, возможно, свернут от магазина в сторону «Шанхая». А если нет? Ну… нет — значит — нет!».

После определенного опыта патрулирования, Косов заготовил из обрезков веревки этакие «вязки», а уж узлы вязать его в училище, в прошлой жизни, научили на всю жизнь! И даже в этом теле, стоило чуть потренироваться — получалось неплохо. Что сразу облегчило конвоирование задержанных до опорного пункта. За ним и некоторые курсанты начали запасаться «инвентарем».

Так что — ногайка, «вязки», а в рукаве бушлата — его нож в ножнах, в последнее время были всегда при нем на маршрутах.

«Только вот… Алешин. Не было бы напарника, было бы и тяжелее, но и проще! Сам бы нарвался на конфликт, а там — по обстоятельствам. А уж в случае сопротивления, и тем более — вооруженного… даже сомнений не возникло бы, как поступить! А если у них ствол, а то и парочка? Да нет… не похоже! Все же босяки, гопота, а не серьезная публика!».

— Андрюха! Похоже, что эти двое — из той шайки, которая наших парней «отоварила»! — негромко сказал Косов, на молчаливый вопрос напарника.

— А с чего ты взял? Как ты это определил? — удивился Алешин.

— Не знаю… не могу сказать. Но что это не работяги, а мазурики — точно!

— Ну… это-то и я понял! — кивнул Андрей, — И что? Задерживаем и в «опорник»?

— Нет… что мы им может предъявить? Посмеются в глаза и на хрен пошлют! Скажут — «Я не я, и хата — не моя!».

— А чего тогда?

— Они, похоже, намылились из поселка. А куда? Если в «Шанхай» — отпустим их немного подальше, а потом — догоним!

— И чего дальше?

— А дальше… дальше — разведем на разговор, «наедем» резко. Они, естественно, возбудятся, полезут на рожон. Когда человек злой, он — не сдержан. Могут проболтаться. Если получится, что — не они, то — «съедем на базаре», извинимся. А если они… тут уж…

Косов усмехнулся, да так, что Андрей отвел взгляд, но все же, помолчав, спросил:

— Вань… ты их что… убивать собрался?

Иван хмыкнул:

— А тебе их жаль, что ли? Они… или такие как они — избивают, грабят людей. Воруют разное, девчонок насилуют! И их — жалеть? Да с чего бы это?

Помолчав, продолжил:

— Нет, Андрюха… убивать я их не буду. Хотя — стоило бы! Но… так, сук, измордую, чтобы — не меньше, чем парням досталось. Чтобы и думать забыли, как курсантов бить!

Алешин, было видно по лицу, чуть успокоился.

Они еще проехали немного, и Косов, найдя подходящий куст, жестом остановил напарника.

— Здесь подождем! Если они из «Шанхая», должны где-то недалеко пройти. Не будут же они кругаля наматывать?

Спешились, постояли, покурили.

— Слушай… а вон там! — показал рукой Алешин в сторону, — Не они ли идут?

Заскочив на коней, курсанты увидели, что два мужичка топают куда-то в сторону.

— Бля… это они куда? «Шанхай» же — прямо! — удивился Андрей.

— Получается… они к Иртышу идут! Погоди… А парни говорили, что напали на них прямо на дороге, когда они ехали на «опорник». Точно помню — сказали, что эти… из кустов справа вылезли. То есть — тоже от Иртыша? — размышлял Косов.

— Так! Андрюха! Сейчас — рысью, вон там, по дорожке. Потом — завернем, обрежем им дорогу, выйдет — перед ними окажемся. Если в открытую догонять будем — заметят и спрячутся. Тут кустов да околков — полно, есть где прятаться! Вперед! — скомандовал Иван.

Но они немного просчитались. Сделав крюк, они выехали из кустов чуть сзади идущих мазуриков. Теперь уже было понятно — к реке идут! Топот копыт заглушила прошлогодняя палая листва, да и курсанты последние метров сто коней не гнали, ехали шагом.

Выехав из леска метрах в пятнадцати позади идущих, Косов поднял руку, призывая Алешина молчать, и, сузив глаза, крикнул:

— Чупрыня!